Н.П.Ставров

Вторая МИРОВАЯ

Великая ОТЕЧЕСТВЕННАЯ

ТОМ ПЕРВЫЙ

ГЛАВЫ I—III

МОСКВА 2006

 

И произошла на небе война: Михаил и Ангелы его воевали против дракона, и дракон и ангелы его воевали против них, но не устояли, и не нашлось уже для них места на небе. И низвержен был великий дракон, древний змий, называемый дьяволом и сатаною, обольщающий всю вселенную, низвержен на землю, и ангелы его низвержены с ним.

(Апокалипсис, гл. 12, ст. 7-9)

 

(Евангелие от Матфея, гл. 24, ст. 3-6)

ISBN 5-94681-008-1 ISBN 5-94681-008-1(1) © Н.П. Ставров, 2006 ©Вторая Мировая— Великая Отечественная

Приступили к Нему ученики и спросили: скажи нам, когда это будет? И какой признак Твоего пришествия и кончины века?

Иисус сказал им в ответ: берегитесь, чтобы кто не прельстил вас... Услышите о войнах и военных слухах. Смотрите, не ужасайтесь, ибо надлежит всему тому быть, но это ещё не конец.

 

"Август-Принт" заказ № 077

 

глава I. Предыстория

глава II. Мировая война

глава III. Энигма

 

ГЛАВА II.

Мировая война

Приближавшейся с неотвратимостью войне отнюдь не было суждено стать ни войной фашизма против коммунизма, ни войной Германии против СССР. Это была Мировая война, организованная и успешно осуществлённая определёнными силами, которые нельзя отождествлять ни с немецким народом, ни тем более с Россией.

1 сентября 1939 года началась II Мировая война: германские войска вступили в Польшу. Через два дня, 3 сентября, во исполнение данных Польше гарантий, правительство Англии объявило Германии войну. Шестью часами позже это же сделала и Франция. Что это означало?—Для того чтобы понять происходившее, необходимо тщательно проанализировать логику принимавшихся решений. Только тогда мы сможем выяснить, кто, с какими целями и как организовал II Мировую войну.

Как известно, 7 марта 1936 года фон Нейрат, министр иностранных дел Германии, предложил Англии, Франции, Бельгии и Италии заключить с Германией договор на двадцать пять лет, предусматривавший демилитаризацию по обе стороны Рейнской границы, ограничение военно-воздушных сил и проведение переговоров о ненападении с восточными и западными соседствующими странами.

Всего лишь через два часа после встречи Нейрата с послами упомянутых государств Гитлер возвестил в рейхстаге о своём твёрдом намерении занять Рейнскую область. В это время немецкие войска численностью 35 тысяч человек уже входили в демилитаризованную зону, определённую Версальским дого-

179

вором. Гитлер заявил, что оккупация является чисто символической. Министр иностранных дел Франции Фландэн апеллировал ко всем союзникам Франции и к Лиге Наций. Фландэн, по свидетельству Черчилля, умолял правительство ведущей европейской державы в следующих выражениях: «Глаза всего мира и в особенности малых наций обращены теперь к Англии. Если Англия будет теперь действовать, она может повести за собой Европу... Весь мир последует за вами, и таким путём вы предупредите войну. Это последний шанс. Если вы не остановите Германию сейчас, — всё кончено»¹.

И Англия действовала... Большинство английских газет во главе с «Тайме» и «Дейли Геральд» выразили убеждение, что предложения Гитлера заключить договор о ненападении вполне искренни. Лорд Лотиан озвучил позицию Британского правительства в отношении действий Германии: «В конце концов, они вошли только в свой собственный сад, расположенный за домом». Английская пресса распространила это мнение среди населения «старой доброй Англии» как отражающее объективную политическую истину. И Англия и Франция примирились с происшедшим нарушением договоров Версаля и Локарно, каковым был захват Гитлером Рейнской области. Конечно же, дипломатические круги этих стран прекрасно понимали, что таким образом осуществлён ещё один — и очень важный — шаг к Мировой войне; но голоса тех, кто предостерегал о приближении бойни, тонули в общем слаженном хоре «миротворцев». После того как французская делегация уехала из Лондона, Ральф Виграм, чиновник, занимавший в английском МИДе немаловажные посты, констатировал: «Война теперь неизбежна, и это будет самая ужасная война, которая когда-либо была... Я — банкрот. Мне не удалось заставить людей понять, что стоит на карте...»² Виграм сказал это не английским дипломатам, потому что понимал бесполезность убеждать политиков, а, придя домой, своей жене.

' У. Черчилль. Вторая мировая война. Изд. им. Чехова. Кн. 1. Нью-Йорк, 1954. С. 212.

Черчилль, Идеи, Чемберлен очень хорошо знали, что они делают, — столь же хорошо, как и Гитлер, Муссолини, Сталин и Рузвельт...

В ноябре 1937 года лорд Галифакс отправился в Германию. Галифакс был лордом-председателем Совета, вторым после премьер-министра человеком в правительстве Англии. Сохранилась стенограмма беседы Галифакса и Гитлера. Галифакс почтительно выразил позицию правительства Её Величества: Англия не будет мешать Гитлеру в военных действиях в Восточной Европе. В феврале следующего, 1938 года эти гарантии были подтверждены. Английский посол в Берлине Гендерсон во время секретной встречи с Гитлером откровенно сказал, что английское правительство симпатизирует Гитлеру в его стремлениях к переменам в Европе. Гитлеру ясно дали понять, что перед ним открывают путь на Восток. Следующие события политической жизни Европы с полной очевидностью подтверждали эти соглашения о намерениях.

Англия и Франция с необъяснимой лёгкостью приняли свершившийся факт гитлеровского вторжения в Австрию и включение этой страны в состав Рейха. Сталин прекрасно понимал роль, которая уготована ему в грядущей и неминуемой войне. Нужно было выиграть время; и он действовал, используя ситуацию политической жизни Европы конца тридцатых годов. Сталин предложил созвать конференцию для принятия коллективного плана против «агрессора», — то есть Германии. Англия отклонила это предложение. В сентябре 1938-го, когда стало абсолютно ясно, что на очереди Чехословакия, СССР вновь заявил о своей готовности сотрудничества с Англией и Францией для защиты Чехословакии. Запад промолчал. Более того, Страну Советов демонстративно лишили права участвовать в Мюнхенском совещании, на котором решалась судьба Чехословакии. — Именно поэтому советские историки именовали и, конечно, вполне справедливо, Мюнхенское совещание «сговором». Без всякого сомнения, сговор имел место,—однако гораздо раньше Мюнхенской встречи.

Англия одобрила гитлеровский план военного похода на Восток, скрывая стратегию подготовки большой войны видимостью резкой реакции на ультиматум Гитлера, предъявленный правительству Чехословакии. — Это был классический ход английской дипломатии. Чемберлен фактически содействовал Гитлеру в захвате Чехословакии. Французы поступили аналогично. Война становилась неотвратимой реальностью. В Англии тем временем происходила искусная подготовка по приведению к власти Черчилля. Тогда же Черчилль возглавил широкие круги английской общественности, выступавшие против правительственной политики уступок и примирения с Гитлером. Так готовилась смена Чемберлена на Черчилля.

После аннексии Чехословакии развитие политической ситуации и здравый смысл абсолютно точно указывали, что дальнейшим этапом будет военная кампания против Польши. Удивительное дело, однако даже после захвата Чехословакии Гитлер не относился к Польше как к естественному и, по сути дела, единственному следующему объекту экспансии на Восток. Какое-то время он даже был склонен считать Польшу партнёром — при условии, что поляки вернут Германии Гданьск (Данциг) и обеспечат свободный коридор к территориям Восточной Пруссии. Были начаты переговоры. Но польское правительство оказалось самонадеянным... — потому что в противном случае замедлялось бы осуществление Мировой войны.

25 марта 1939 года Гитлер в беседе с главнокомандующим сухопутными войсками Вермахта сказал, что «он не хочет решать вопрос о Данциге путём применения силы». Однако последовавший политический манёвр Англии, совершенно неожиданный для не посвящённых в тайну Второй Мировой, не позволил изменить ситуацию. Чемберлен 29 марта 1939 года направил в Варшаву официальное послание, уверяя, что Англия готова «поддержать Польшу против любой акции, которая угрожает независимости Польши, и сопротивление польского правительства считает необходимым». Тем самым Лондон дал Польше неслыханные гарантии. — Ещё один шаг к началу Второй Мировой. За несколько дней перед этим Чемберлен заявил в Палате общин, что распад Чехословакии аннулировал данные ранее гарантии Праге. Всё шло по плану...

Когда в английском парламенте обсуждался вопрос о помощи Польше, только Ллойд Джордж высказал опасения, что брать на себя такие обязательства, не заручившись поддержкой России, — безрассудство, подобное самоубийству. Ллойд Джордж, без сомнения, был одним из посвященных в тайну подготовки Мировой войны и Революции. В сентябре 1936 года он встречался с Гитлером в Оберзальцберге, недалеко от Берх-тесгадена. Ллойд Джордж, как известно, сыграл очень заметную роль в организации и успешном осуществлении I Мировой войны. Гитлер знал, что говорил, когда, протягивая руку бывшему премьер-министру Англии, произнёс: «Я чрезвычайно рад приветствовать человека, которого мы в Германии, всегда считали настоящим победителем в Мировой войне!» В ответ он услышал: «А я считаю, что мне повезло,— сказал Ллойд Джордж, — встретиться с человеком, который после поражения объединил весь немецкий народ и повёл за собой...» Трёхчасовая беседа тайных единомышленников прошла в полном взаимопонимании.

Ллойд Джордж, вернувшись после встречи с Гитлером в отель, услышал от своей дочери нацистское приветствие: «Хайль Гитлер!». Престарелый Ллойд Джордж очень серьёзно и со спокойной решительностью ответил: «Разумеется, хайль Гитлер! Я тоже произношу эти слова, потому что Гитлер великий человек!»¹ А потом старый лис Черчилль в своей истории «Второй мировой войны», лукаво сетуя, напишет, скрывая суть происходившего: «Никто не заблуждался так глубоко, как господин Ллойд Джордж...»

Однако ни Ллойд Джордж, ни Гитлер не заблуждались ни до, ни после этой встречи: они были исполнителями единого замысла. Точно так же не заблуждался и Черчилль, поддерживая на протяжении десятилетий очень тесные связи с Муссолини. Одна из тайн XX века — исчезнувшая переписка между Черчиллем и Муссолини, которого именно Черчилль называл в конце двадцатых годов самой значительной и многообещающей политической фигурой Европы.

Когда в 1920 году на конференции в Сан-Ремо Англия получала мандат на управление Палестиной, Ллойд Джордж, английский премьер, с заботливой доверительностью сказал Вейцману⁴¹: «Вам нельзя терять времени. Сегодня весь мир — как Балтийское море накануне замерзания. Пока оно ещё в движении, но как только оно замёрзнет, Вам придётся биться головой об лёд в ожидании второй оттепели». Первая оттепель— I Мировая война — сделала своё дело: Версаль, о чём никто почему-то не говорит, утвердил претензии сионистов на Палестину как законные; затем Лига Наций в 1922 году ратифицировала передачу мандата Англии. — Так осуществлялись планы подготовки создания сионистского государства. Затем «ударил мороз» — наступил относительный мир в Европе, — относительный потому, что все годы этого мирного времени шла тайная, кропотливая, непрерывная подготовка ко второй оттепели — II Мировой войне. Во время этой «оттепели», начавшейся 1 сентября 1939 года, замысел был реализован.

Как мы знаем, гарантии Польше всё-таки были даны — ибо это служило наиболее верным способом ускорить политический взрыв и начать II Мировую войну. Конечно, Ллойд Джордж беспокоился отнюдь не о попранной справедливости в политической игре европейских правителей. На самом деле участие СССР в заклании Польши только ускоряло вовлечение России в мировую войну. Впрочем, коммунисты в Кремле, исполняя свой революционный долг, с радостной решимостью приняли участие и в Польской кампании, и в войне, изменившей мир.

Потом, много позже, Черчилль напишет: «Англия, ведя за собой Францию, выступила гарантией целостности Польши... Имело смысл вступить в бой раньше—за Чехословакию в 1938 году, когда Германия едва могла выставить полдюжины обученных дивизий на Западном фронте, а французы, располагая шестьюдесятью или самое большее семьюдесятью дивизиями, несомненно, могли бы прорваться за Рейн или в Рурский бассейн. Было принято решение — в наихудший момент и на наихудшей основе,— сетует Черчилль,—решение, которое, несомненно, должно было привести к истреблению десятков миллионов людей»⁴². — Так английский премьер обличал своего предшественника — Чемберлена, обвиняя его в преступном безрассудстве. Однако же сам Черчилль в 1939 году решительно поддержал настойчивое предложение Чемберлена гарантировать безопасность Польше, — И опять возникает вопрос: почему?

Почему польские политики совершили столь очевидные ошибки, фатально приняв явно провокационную «дипломатическую помощь» Англии? До сего дня вразумительных ответов не дал никто. Невозможно, например, считать правдой басню Юзефа Бека, в то время возглавлявшего МИД Польши. Бек уверял, что ему «трудно было проглотить замечание Гитлера о возвращении Данцига, и потому он ухватился за предложение Англии как за возможность дать Гитлеру пощёчину». Такая версия рассчитана на наивных простаков, способных искренне верить, что правители руководствуются эмоциями именно в важнейшие моменты, когда решаются судьбы государств и народов.

В это же самое время СССР и Германия осуществляли шаги к заключению военно-политического союза. До середины августа 1939 года Молотов вёл переговоры крайне осторожно. Затем процесс заметно ускорился. 22 августа Риббентроп вылетел в Москву.

Пауль Шмидт, переводчик Гитлера, неизменный участник дипломатических встреч Гитлера, в составе немецкой делегации, сопровождавшей Риббентропа, прилетел в эти исторические дни в Москву. Вот строки из его дневника: «Что прежде всего поразило меня, едва я вышел из самолёта, так это щит со словом "Москва", написанный по-французски, а рядом с ним флаг со свастикой — в дружеском соприкосновении с флагом с серпом и молотом»¹. Пакт был подписан. Пауль Шмидт оставил очень ценные наблюдения об этом событии: «Риббентроп и его спутники восторженно описывали небольшой импровизированный праздник, который Сталин устроил после подписания соглашения. Тосты следовали один за другим. Сталин, предложив выпить за здоровье Гитлера, произнёс: "Я знаю, как сильно народ Германии любит своего фюрера. Поэтому я хотел бы выпить за его здоровье". Предусматривалось, что прибалтийские государства отойдут к российской сфере интересов. Что касается территории Польского государства, то демаркационная линия должна была проходить по руслу рек Наров, Висла и Сан. В отношении Юго-восточной Европы, — пишет Шмидт,— я прочёл в тексте протокола: "Советская Россия заявляет о своём интересе к Бессарабии. Германия со своей стороны выражает отсутствие политического интереса к этим территориям". Я понял,— подводит итог Шмидт,— что мы правильно провозглашали тост прощания с миром...»

И Сталин, и Гитлер прекрасно знали, что война неизбежна, и всё же Сталин стремился не проиграть в той смертельной игре, где ему была отведена совершенно определённая роль, как, впрочем, и Гитлеру. Советско-германский пакт, по замыслу Сталина, должен был столкнуть лбами Запад, то есть Америку и Англию, с Гитлером. Последующие события показали, что в этой игре Сталин проиграл. Он не учел реальную силу и власть организаторов грандиозной игры, название которой: Вторая Мировая война. — Сталин оказался исполнителем заранее запланированной для него роли — «враг Гитлера». Со своей стороны, участвуя в организации войны в Испании, он пытался переиграть и спастись — это не преувеличение, а реальность истории. Но, во-первых, это ему не удалось, а во-вторых, вовсе не Сталин был настоящим инициатором войны в Испании. И об этом прекрасно знали и знают те, кто причастен принятию таких важнейших политических решений, как война.

В 1938 году Марк Шагал писал одному из членов интернациональной бригады, воевавшему в Испании на стороне республиканцев: «Я сознаю, что наше еврейское сопротивление против наших врагов приобретает черты и масштабы поистине библейские!»⁴³ Марк Шагал был не просто солидарен с теми, кго организовывал и осуществлял «их еврейское сопротивление» в Испании. Шагал весьма деятельно участвовал в «еврейском сопротивлении» после октябрьского переворота на территории бывшей Российской Империи, павшей жертвой «еврейского сопротивления»,— в качестве комиссара Витебской ЧК. Что означают эти слова Шагала: «наше библейское сопротивление»? Как всё это понять, особенно памятуя о болтовне советских историков, обильно использовавших в описании испанских событий лозунг о «братском интернационализме» и прочей «политико-воспитательной» чепухе, предназначенной для масс?

Удивительное дело: далёкая испанская война уже тогда именовалась посвящёнными не иначе как «событием библейского масштаба». Почему?—Не потому ли, что для Шагала не была скрыта истинная цель этой войны, послужившей начальной вехой Второй Мировой, которая должна была дать и дала миру государство Израиль — не только лишь как политическое образование, а как плод победы Коммунизма в Европе и залог победы над миром'. Того тайного Коммунизма, о котором пророчествовал Маркс-Леви и для распространения которого— во всём мире — столь усердно трудились в «отдельно взятой стране» товарищи Ленин-Бланк и Сталин-Джугашвили, ещё в 1926 году назвавшийся перед тифлисскими рабочими «мастером Революции».

Но может быть, Марк Шагал в своём письме выразил только своё, субъективное понимание происходившего в Испании?— Обратимся к фактам. Интернациональными бригадами в Испании командовал Лазарь Штерн из Буковины (согласно паспорту — «Эмиль Клебер» из Канады, но в Канаде никогда не бывавший). В испанской войне участвовал и другой Штерн — Григорий, комдив РККА — он проходил под вымышленной фамилией «Григорович». Генерал Баткин фигурировал как «Фриц». Комкор Яков Смушкевич был известен как «Дуглас». Абрам Слуцкий, заведовавший Иностранным Отделом НКВД,

' По свидетельству Берберовой, ссылающейся на данные Парижского архива русского масонства, Марк Шагал вступил в масонство в 1912 году.— Н. Берберова. Люди и ложи. М., 1997. С. 211.

появился в Мадриде под псевдонимом «Черниговский». Главным резидентом НКВД в Испании был генерал Александр Орлов, на самом деле—Лейба Фельдбин. На Лубянке он фигурировал то как Никольский, то как Кацнельзон. Послом СССР в Испании был Марсель Розенберг. Ещё одно известное имя — герой испанской войны «генерал Лукач», под этим псевдонимом действовал не кто иной, как венгерский еврей Матэ Залка (настоящее имя —Бела Франкль)... Все эти люди, составлявшие руководящее ядро революционных сил в Испании, принадлежали к одной национальности и одной вере... Марк Шагал сказал правду...

В Испании воевал и советский военный лётчик Марк Лазаревич Галлай. В своих мемуарах он проговорился, написав: «Мы привыкли считать, что Испания — страна очень клерикальная, а её жители прочно находятся иод влиянием католической церкви. И вдруг оказывается, что с давних пор при каждом удобном случае, то есть мятеже или восстании, народ всегда поджигал церкви и монастыри»¹. Марк Лазаревич тоже, как и Шагал, сказал правду. При каждом «удобном случае» народ, к которому принадлежали руководители революционных интернационалистов и сам Марк Лазаревич Галлай, уничтожал христианские церкви, сжигал монастыри, убивал священников и монахов. Так было в России, так было и в Испании, и в Мексике... «Удобными случаями» для таких подвигов «библейского сопротивления» служили подготовленные сплочёнными единоверцами мятежи, революции, войны...

Задолго до начала Второй мировой войны многие видели, что политические события складываются в некую закономерность, свидетельствующую о приготовлении Второй Мировой. Войну можно было легко предотвратить, оказав Гитлеру решительное сопротивление в его первых военных авантюрах в Рейнской области, Австрии и Чехословакии — вплоть до 1938 года, когда готовившиеся свергнуть Гитлера немецкие генералы оказались парализованы необъяснимой капитуляцией Запада в Мюнхене. — Это не оговорка и не предположение.

Генерал Гальдер в последних числах сентября 1938 года отдал приказ своим войскам, стоявшим у Потсдама: совершить марш на Берлин. — Приказ вступал в силу в том случае, если бы Гитлер объявил всеобщую мобилизацию, то есть фактически начал войну. Но план немецких генералов не осуществился. Может быть, по вине Гитлера?—Нет. — Запад организовал Мюнхенскую конференцию. — И Гитлер остался у власти. Мир продолжал стремительно приближаться к войне.

Европу вели к войне с Версальского соглашения. Тридцатые годы XX столетия стали той эпохой, которая с полным правом должна именоваться предвоенным временем. 18 июня 1935 года Англия заключила с Германией военно-морское соглашение, заявив о том, что немецкие ВМС не должны превышать 35 процентов от водоизмещения британского военно-морского флота. Такая политика «сдерживания» на деле означала снятие ограничений для строительства германских военных кораблей и отмену версальских ограничений в этой области вооружений. Для подводных лодок соотношение было ещё более выгодным — 45 процентов. Англо-германский договор предусматривал в дальнейшем повышение этого показателя до ста процентов водоизмещения английского подводного флота.

Но обо всём этом нужно рассказать со слов весьма информированного лица — Уинстона Черчилля. В своей «Истории II Мировой войны» он довольно подробно изложил события того времени. Черчиллю было известно, что начальник немецкого Генерального штаба генерал Людвиг Бек был глубоко обеспокоен замыслами Гитлера. Он совершенно не одобрял их... После захвата в марте 1938 года Австрии Бек представил Гитлеру меморандум, в котором докладывал на основании стратегического анализа, что продолжение политики завоеваний должно привести к мировой катастрофе и гибели возродившейся Германской Империи. Гитлер не ответил... Генерал Бек отказался нести ответственность за тот риск войны, на который решился фюрер. В июле имело место личное объяснение. Когда стало очевидным, что предстоит нападение на Чехословакию, Бек потребовал гарантий против дальнейших военных авантюр. Фюрер устроил скандал: Гитлер в бешенстве кричал начальнику германского Генерального штаба Людвигу Беку, что армия является орудием государства, что он глава государства и что армия и другие вооружённые силы должны беспрекословно подчиняться его воле. В ответ на это Бек подал в отставку. Однако его прошение об освобождении от должности (начальника штаба) осталось без ответа. Но решение генерала было непоколебимым. Он перестал приходить в военное министерство. В конце концов Гитлер был вынужден уволить Бека; его преемником оказался генерал Гальдер.

Карл Дёниц в своих мемуарах пишет: «22 июля 1939 года главнокомандующий от имени Гитлера сообщил собравшемуся > на посыльном корабле "Грилле" офицерскому составу подводных сил, что войны с Англией не будет, так как это было бы равнозначно "Finis Germaniae"»⁴⁴. Очень скоро разразилась война, все «было бы» исчезли, и каждый грамотный офицер немецкой армии и флота, не боявшийся признаться самому себе в происходящем, уже понимал, что отсчёт времени к неминуемому «Finis Germaniae» — начался.

Все эти перипетии оставались секретом, известным лишь небольшому кругу людей, наделённых в Германии реальной властью. В военных кругах шла напряжённая, непрекращающаяся борьба. Бек пользовался всеобщим доверием и уважением в Генштабе Вермахта, где существовало единство не только профессиональных взглядов, но и недовольство штатской и партийной диктатурой.

«В начале сентября 1938 года,—рассказывал Гальдер, — мы предпринимали необходимые шаги, чтобы спасти Германию от этого сумасшедшего (Гитлера). В это время мысль о войне наполняла ужасом значительное большинство немецкого народа. Мы не намеревались убить нацистских лидеров, но только арестовать их, образовать временное правительство и заявить в обращении к народу, что мы сделали этот шаг только потому, что они ведут страну к неминуемой катастрофе». В заговоре участвовали генералы Гальдер, Бек, Штюльпнагель, Вицлебен (командующий берлинским гарнизоном), Томас, Брокдорф и фон Гельдорф, стоявший во главе берлинской полиции. Главнокомандующий фон Браухич был ознакомлен с планом и одобрил его.

Во время мюнхенского кризиса 3-я танковая дивизия, расположенная к югу от Берлина, под командованием генерала Гёпнера должна была, получив сигнал, войти в Берлин и занять Имперскую канцелярию, главные министерства и государственные учреждения. Именно с этой целью дивизия Гёпнера была переподчинена генералу Вицлебену. Согласно данному плану, начальник Берлинской полиции Гельдорф должен был арестовать Гитлера, Геринга, Геббельса и Гиммлера; необходимые приготовления к этому были сделаны. По словам Галь-дера, неудача полностью исключалась. Всё, что требовалось для успешного переворота, было только присутствие Гитлера в Берлине. 14 сентября Гитлер прибыл в Берлин из Берхтес-гадена. Арест руководителей нацистской партии должен был произойти в восемь часов вечера того же дня. Но Гитлера опять спас... Запад.

В четыре часа дня Вицлебен получил сообщение, что Чем-берлен вылетел для встречи с Гитлером в Берхтесгадене. Обсудив это обстоятельство, участники заговора согласились с Гальдером, сказавшим, что «если Гитлеру удастся его блеф, то как начальник штаба он не имеет права его разоблачать». В результате было решено перенести выступление и руководствоваться развитием политических событий. — Как известно, Гитлеру «удался» блеф. — На самом деле этот успех ему вполне осознанно обеспечили главные действующие силы в европейской политике того времени — Англия и Франция. Фашизм в Германии — как верный залог мировой войны — был спасён усилиями Чемберлена и Даладье, представлявшими правительства своих стран.

Мюнхенское соглашение было достигнуто 28 сентября 1938 года. Меморандум подписали в два часа ночи 30 сентября. В Гестоне, где приземлился самолёт с Чемберленом на борту, министра встречала ликующая толпа, перед которой он размахивал декларацией, подписанной Гитлером. Из окна знаменитого дома на Даунинг-стрит он снова помахал этой бумажкой,

при этом выкрикнув: «Из Германии на Даунинг-стрит приходит почётный мир. Это мир— для нашего поколения». Но речь Чемберлена содержала очень важную ключевую фразу. Он торжественно, позируя перед камерами репортёров, произнёс, выделяя каждое слово, что «роза обретает мирную землю». Газетчики растиражировали вести о мире, который привёз английский герой — Чемберлен. Британия, а с ней и вся Европа, ликовала. И только весьма немногие —узкий круг единомышленников, творивших историю, тайных организаторов грядущей Мировой войны — знали смысл торжественного заявления английского премьера. В иудаизме роза символизирует еврей-• ство; «роза, которая обретает мирную землю», — есть обетование, чаемое почти две тысячи лет иудеями, рассеявшимися по вселенной. Иерусалим означает «город мира». Так, очень откровенно для посвящённых, была продекларирована главная цель стремительно приближавшейся Мировой войны.

Одураченные толпы ликовали — люди наивно верили, что Чемберлен и Даладье спасли Европу от войны.

Возвращение Даладье было ещё более символичным. Спускаясь с трапа самолёта, он вдруг увидел, как по лётному полю к нему бежит кричащая толпа. Даладье объял страх. Он был уверен, что эти люди готовы на месте растерзать его, министра иностранных дел Франции, за подписание меморандума, сделавшего европейскую войну неотвратимой. Каково же было удивление Даладье, увидевшего радостные лица бегущей к самолёту толпы и вдруг понявшего, что эти люди видят в нём вестника мира. «Идиоты...» — процедил он сквозь зубы.

Главный корреспондент лондонской «Тайме» в Берлине Норман Эббатт ещё в начале 1933 года сообщал, что войну следует ожидать примерно через пять лет, если не будут приняты превентивные меры. Это сообщение Эббатта было опубликовано,— но политики проигнорировали предупреждение. Более того, английские газеты почему-то изображали Гитлера как вполне приличного человека, который не нарушит мир, если его, якобы вполне справедливые, претензии будут удовлетворены. Удивительное дело, однако Запад, приняв курс так называемой «политики умиротворения», осуществлял «политику

поощрения» Гитлера, превращая возможную войну в войну неизбежную.

Завоевание Европы при осмыслении фактических событий предстаёт не совсем таким, как его рисуют многочисленные историки и военные эксперты. Например, руководителей нацистской Германии вполне устраивал нейтралитет скандинавских стран; и первоначально завоевание Норвегии, Дании и Швеции не предусматривалось. Однако в октябре 1939 года английская пресса начала открыто обсуждать планы оккупации британскими войсками Скандинавии. Кроме того, Англия грубо нарушила суверенитет Норвегии, осуществив минирование норвежских территориальных вод. Это была провокация государственною масштаба, которая вполне удалась: таким образом немцев заставили расширить театр военных действий.

9 апреля 1940 года утром в 5 ч. 10 мин. немецкие десантники высадились в Норвегии. Одновременно войска под командованием генерала Каупиша, так сказать, «внезапным» ударом заняли Данию. Однако неподготовленность операции привела к серьёзным потерям Кригсмарине: 10 апреля 1940 года у Нарвика английские эсминцы потопили два немецких миноносца, ещё три получили серьёзные повреждения. Через три дня к Нарвику подошёл британский линкор с флотилией эсминцев, и все немецкие суда, находившиеся в гавани этого важнейшего порта Норвегии, были потоплены; только одно судно снабжения оставалось на плаву. Немецкие подводные лодки в ходе Норвежской операции действовали крайне неэффективно: проведя 38 атак, они потопили лишь одно транспортное судно.

Действия немецких подводников у берегов Норвегии окончились «неожиданным» фиаско несмотря на то, что были привлечены все подлодки (общим числом тридцать одна), способные совершать боевые задания. Вопреки усилиям немцев, подводный флот Германии продемонстрировал свою полную небоеспособность. Приведём типичный пример. 15 апреля подлодка Гюнтера Прина «U-47» обнаружила английский десант: шесть огромных транспортов зашли в фьорд для проведения высадки. Транспорты и охранявшие их эсминцы находились вместе, представляя собой отличную цель. Выбрав объект первой торпедной атаки и тщательно прицелившись по неподвижным целям, Прин отдал приказ, и залп из четырёх носовых торпедных аппаратов был произведён. Ни одна из торпед не взорвалась. Оставаясь необнаруженной, «U-47» повторила атаку: три торпеды не взорвались, последняя, сбившись с курса, врезалась в подводную гряду и взорвалась. Теперь настала очередь атаковать англичанам. Эсминцы чуть было не потопили «U-47», едва спасшуюся бегством.

Это была не только типичная ситуация: таким образом на тот период проводили атаки все без исключения подводные лодки III Рейха. Причина заключалась в техническом несовер-• шенстве торпед: половина торпед с магнитными детонаторами взрывались преждевременно, почти ни одна торпеда с механическим детонатором, попадая в цель, вообще не взрывалась. Дёниц негодовал, назвав положение «невыносимым и абсурдным». Он заявил: «Подлодки безоружны! Я не верю, что когда-либо в истории войн людей посылали на войну с таким бесполезным оружием!» Карл Дёниц приказал подводному флоту, участвовавшему в Норвежской операции, вернуться в порты базирования и потребовал расследования, после которого сделал вполне справедливый вывод: «Факты хуже, чем можно было ожидать».

На Западе Европы события развивались следующим образом: Англия и Франция вступили в войну в соответствии с союзническим договором этих стран с Польшей. 28 мая капитулировала Бельгия. Отступившие за узкую береговую полосу возле Дюнкерка английские и французские войска находились в критическом положении. Англичане были обречены. Но затем произошло нечто абсолютно непостижимое: перед самым Дюнкерком немецкие танковые соединения получили приказ прекратить наступление.

Здесь следует сделать одно уточнение: приказ остановить наступление был передан открытым текстом,— то есть незашифрованным. До сих пор историки гадают об этом логически необъяснимом решении Гитлера. Да, фюрер как будто повторял стратегию Сталина, пытаясь избежать войны на два фронта, потому что Германия задолго до Дюнкерка была обречена

создателями II Мировой войны на заклание. И это в Германии понимали очень многие. Но всё-таки не это было главным. Дело в том, что Гитлеру, если бы даже он и хотел того, просто не позволили уничтожить британский Экспедиционный Корпус у Дюнкерка. Кто? — Те, кто привёл его к власти и руководил им... Основные силы англичан были спасены—совершенно необъяснимым, чудесным способом — удивительным приказом Гитлера, в свою очередь только исполнившего приказание свыше, — и 300-тысячную группировку Экспедиционного Корпуса эвакуировали практически без потерь. До сих пор эти события не находят внятного объяснения у историков II Мировой войны.

14 июня был взят Париж, вернее, немцы почти торжественным маршем без единого выстрела вошли в столицу Франции. В связи с этим «Великий вождь и учитель народов» СССР прислал «фюреру Великой Германии» поздравительную телеграмму. 17 июня 1940 года французское правительство официально отказалось сопротивляться Гитлеру. И в Компьенском лесу, в том же вагоне, в котором был подписан в 1918 году позорный для Германии Версальский мир, 22 июня 1940 года заключено «перемирие» — капитуляция Франции.

Почему Франция стремительно капитулировала?— Ведь Франция — не Польша. Хотя к началу войны в немецкой армии были созданы соединения нового типа: шесть танковых дивизий, четыре механизированные, плюс четыре моторизованные, это никак не позволяло считать Вермахт действительно боеспособной современной на тот период армией. Вермахт не был готов к войне, большинство кадровых дивизий устарело в организационном отношении. К тому же ведение войны уже давно перешло из сферы военной в сферу экономическую, а Германия была неспособна вести большую войну.

Военные события в Европе, предшествовавшие лету 1941 года, получили именование «странной», «сидячей» войны, вразумительных объяснений которой до сих пор ещё не дал ни один из военных экспертов. Почему? — Потому, что объяснение подлинных причин «странной» войны в Европе существует... Начнём с того, что в конце тридцатых гитлеровская Германия отнюдь не представляла собой той победоносной могучей машины, которая могла сокрушить всех и вся. Более того, в 1939 году Германия, начиная II Мировую войну, не была готова к ней. Германские генералы планировали, что «большая война» будет начата не ранее 1944 года. В этом их уверил сам Гитлер.

Гитлер убеждал немцев, что Англия в скором времени покорится, согласившись на мир. Это лишь свидетельствовало о том, что Германия продолжала выполнять отведённую ей роль. Война против Англии могла вестись следующим образом: либо вторжение, либо воздушная война и морская блокада. При том ₍уровне, на котором находились военно-морские силы Германии, победу на море немцам было невозможно одержать. Для кардинального нарушения снабжения Англии немцам потребовалось бы ежемесячно, в течение, по крайней мере, года, уничтожать английские торговые суда общим водоизмещением не менее 1 млн. тонн'. Таких потерь никогда, даже в самые удачные для германского военно-морского флота месяцы войны, немцы не наносили Британии (и союзникам) — потому что реально это было невозможно (о чём свидетельствует и численное соотношение боевых кораблей и подводных лодок противодействующих сторон). Хотя бы и все силы Люфтваффе были брошены на поддержку Кригсмарине и осуществление военных операций на море, при этом- нанося удары и по портам и докам англичан, рассчитывать на успех, победу на море, не приходилось. За всё время войны немецкие подводные лодки потопили суда союзников и нейтральных стран общим водоизмещением 14 млн. тонн. Этот урон никак не мог обеспечить блокаду Англии. Поражение Кригсмарине было запланировано с абсолютной математической предсказуемостью. Военно-морские силы нацистов были гораздо слабее военного флота англичан. Не смогли переломить ход событий в этой войне ни подводные лодки — тогда, в 1939-м, их было слишком мало,— ни магнитные мины, так как англичане осенью 1939 года нашли весьма эффективные контрмеры, начав размагничивать корпуса своих судов. К тому же Англии помогала могущественная Америка.

Ранним утром 1 сентября 1939-го Германия начала боевые действия против Польши. Через 48 часов Великобритания объявила Германии войну. Английское военно-морское ведомство открытым текстом передало в эфир сообщение, адресованное всем британским кораблям, находившимся в море: «Тотальная Германии». Через несколько минут Дёниц, командующий подводным флотом Кригсмарине, получил перехваченное сообщение. Адмирал Дёниц был ошеломлен: он метался в своём кабинете, повторяя: «Господи, война против Англии!..» Подчинённые с удивлением взирали на «несгибаемого Дёница», которого офицеры флота называли «львом». Только через полчаса Карл Дёниц смог взять себя в руки...

Отчаяние Дёница вполне объяснимо: немцы имели только два линкора против пятнадцати английских, и ни одного авианосца — у англичан было шесть. Английский военно-морской флот насчитывал в восемь раз больше крейсеров, в пять раз больше эсминцев и торпедных катеров, чем Германия. То, что немцам пришлось сосредоточить все усилия на боевых действиях против английского торгового флота, было не выбором, а единственной возможностью ведения сколько-нибудь эффективных действий на море. У Германии наличествовало всего 56 подводных лодок, тогда как Дёниц реально определял: требовалось, по крайней мере, 300 подлодок для того, чтобы нанести ощутимые удары по морским коммуникациям Великобритании. Летом 1939 года фюрер заверил свой генералитет, что Германия не будет воевать с Англией. 22 июля главнокомандующий ВМФ Германии Эрих Редер в своей речи перед офицерами флота решительно отверг возможность войны с Великобританией, сказав: «Не верьте, что фюрер приведёт нас в такое безнадёжное положение».

3 сентября 1939 года гросс-адмирал Редер узнал о том, что война началась, в полдень, когда проводил совещание в штабе. Редер, чтобы скрыть своё отчаяние, вышел из помещения, где находились офицеры. В этот день он записал: «Единственное, что осталось германскому флоту, это... погибнуть с честью».

Летом 1940 года в III Рейхе стали рассматриваться планы вторжения на Британские острова. Операция получила кодовое название «Морской лев». Вторжение должно было начаться 15 августа 1940 года. Предполагалось использовать 145 пароходов, 1800 барж, 400 буксиров, 900 катеров и 600 каботажных парусников. Но это был блеф — кампания устрашения и обмана,— что и показали дальнейшие события.

Весьма интересны в этом отношении дневниковые записи министра пропаганды III Рейха Иозефа Геббельса¹.

«24 мая 1941 г.

Мы усердно распускаем по всему свету слухи о высадке [в Англии]. Прежде всего через прессу нейтральных стран. Будем надеяться, что англичане клюнут на это...

I июня 1941 г.

...Москва вдруг заговорила о новой этике большевизма, в основе которой лежит защита отечества. Это совершенно ново. Но это всё же подтверждает, что большевики очутились в тисках. Иначе они бы пе затянули такую фальшивую песню.

5 июня 1941 г.

Директивы пропаганды на Р[оссию]: никакого антисоциализма, никакого возврата к царизму, не выходить в пропаганде открыто на разгром русской империи, ибо тем самым мы наткнёмся на армию, которая является великорусской,... резкое обличение большевизма, клеймить его несостоятельность во всех областях жизни...

Наши высказывания насчёт предстоящей высадки (на Британские острова) уже начинают действовать...

' Цитация дневниковых записей (в сокращении) по: Die Tagebiicher von Joseph Goebbels. Samtliche Fragmente. Herausgegeben von Eike Frohlich. Teil l.Bd.4.

13 июня 1941 г.

Вопрос о России с каждым часом становится для всего мира большой загадкой. Будем надеяться, она не окажется разгаданной слишком рано. Мы делаем всё возможное, чтобы замаскировать это дело. Но вот как долго ещё это будет нам удаваться, одним богам известно.

14 июня 1941 г.

Всё удаётся безупречно. Английские радиостанции заявляют, что сосредоточение наших войск против России — блеф, которым мы прикрываем свои приготовления к высадке [в Англии]...

Русские сосредотачивают свои войска именно так, как мы только и можем того пожелать: концентрированно, а это — лёгкая добыча. Однако ОКВ уже не может слишком долго это маскировать. В Восточной Пруссии всё сосредоточено так густо, что русские превентивными авианалётами могли бы причинить нам тяжелейший урон. Но они этого не сделают...

15 июня 1941 г.

Полный успех. Тема России остаётся всё ещё горячо и страстно обсуждаемой, море слухов, не имеющих настоящего содержания. А если и говорится что-нибудь правильное, то это тонет во всём этом обмане...

16 июня 1941 г.

Нападение на Россию начнётся, как только закончится сосредоточение и развёртывание войск. Это будет сделано примерно в течение одной недели. Пример Наполеона не повторится. Русские сосредоточили свои войска точно на границе, для нас — это наилучшее из всего, что могло произойти. Если бы они были рассредоточены подальше, внутри страны, то представляли бы гораздо большую опасность... Вероятно, мы обратимся к епископату обоих вероисповеданий (евангелического и католического) с просьбой благословить эту войну как войну богоугодную. В России вовсе не будет установлен царизм, а, вопреки еврейскому социализму, будет осуществлён подлинный социализм... Справедливо или несправедливо, но мы должны победить! Это единственный путь. И он — справедлив, морален и необходим. А когда мы победим, кто спросит нас о методе! У нас всё равно на совести столько, что мы должны победить, ибо иначе весь наш народ, а мы — во главе его, будем стёрты с лица земли со всем, что нам дорого...

Фюрер спрашивает меня: что думает народ. Народ полагает, что мы с Россией заодно...

17 июня 1941 г.

Насчёт России — неисчерпаемая шкала слухов: от готового заключения мира до уже разразившейся войны. Это очень хорошо для наших целей. Слухи—хлеб наш насущный...

Это должно начаться в ночь с субботы на воскресенье. В З^нн...

18 июня 1941 г.

Поздно вечером мне звонит фюрер: когда закончится печатание 3 млн. листовок. Срок— 1 ночь...

19 июня 1941 г.

Удаётся напечатать 800 тыс. листовок для наших солдат. Типография оцеплена Гестапо. До дня "X" рабочие выйти из неё не смогут, обеспечиваем их питанием, предоставляем им койки. Листовки будут переданы Вермахту, на фронт. Там их распределят по всем ротам в то утро, когда начнётся акция. Процедура весьма затруднительная, но только это гарантирует сохранение тайны...

В России готовятся к пропагандистскому Дню Красного Флота...

20 июня 1941 г.

Воззвание фюрера к солдатам Восточной армии уже отпечатано, упаковано, разослано. Вперёд на врага!

21 июня 1941 г.

Час приближается. Молотов попросил визита в Берлин, но получил резкий отказ. С Россией дело идёт правильно...

Нападение на Россию начинается ночью в З³⁰. 160 укомплектованных дивизий. Линия наступления протяжённостью 3 тыс. километров. Нам не остаётся ничего иного, как нападать...

23 июня 1941 г.

Выступил Молотов: дикая ругань и призыв к патриотизму, слезливые жалобы, а за всем этим —страх...

Антонеску публикует поэтические воззвания к армии и народу. Венгрия настроена сильно антибольшевистски и высту- ₍ пает за нас. Италия объявляет России войну. По всей Европе — волна антибольшевизма... Испанская пресса весьма рьяно поддерживает нас. Точно так же, как и шведская. В Европе рас- j пространяется нечто вроде атмосферы крестового похода. Мы | сможем хорошо использовать это. Но не слишком напирая на лозунг "За христианство". Это было бы всё-таки чересчур...» ;

% % * !

Приближался 1941 год, решающий этап Второй Мировой...

В преддверии главных событий разыгрывался величайший j фарс, основными действующими лицами которого были Гитлер, Сталин, Рузвельт и Черчилль — марионетки, актёры на высоких котурнах, прекрасно исполнявшие роли, расписанные в сценарии войны. Формально они представляли правительст- ; ва и нации, на деле целью было вовлечь миллионы, десятки | и сотни миллионов — население Европы, России и косвенно— Америки — во вселенскую бойню Мировой Войны, начатую и осуществлявшуюся для продвижения Мировой Революции...

Гитлера принято представлять либо фанатичным злодеем, либо ефрейтором, прорвавшимся к абсолютной власти. Гитлер не был ни тем, ни другим, тем более Гитлер не был идиотом. Задолго до начала кампании на Востоке в 14-й главе «Майн Кампф» он писал: «Уже один факт заключения союза между Германией и Россией означал бы неизбежность будущей войны, исход которой заранее предрешён. Такая война могла бы означать только конец Германии»⁴⁵. Именно это и произошло— совершенно необъяснимым образом для тех, кто не понимает стратегии истинной истории. Фантастические вещи, непостижимые для простых граждан стран, которые в скором времени были обречены на грандиозную по своим масштабам и жертвам войну, продолжали осуществляться. Невозможно предполагать, что генералы III Рейха были столь безграмотны, что в операции «Барбаросса» стремились достичь успеха через осуществление элементарно ошибочных планов.

Советские историки в один голос говорили о масштабности плана «Барбаросса», однако при этом почему-то предпочитали умалчивать о запланированной неудаче военной кампании, начавшейся 22 июня 1941 года. Дело в том, что немцы предполагали осуществить наступление по трём расходящимся линиям атаки. Не должно забывать, что Германия именно таким способом вступала в войну на два фронта. Иными словами, поражение Германии было гарантировано стратегически. Было бы непростительной глупостью думать, что немецкий генералитет представляли элементарно необразованные в военном отношении люди. Но вот что странно: стратегия преднамерен-₍ ного поражения проводилась и дальше: и в 1942-м Вермахт наступал по двум расходящимся направлениям: на Сталинград и на Кавказ.

Для немецкого военного руководства смысл таких решений Гитлера, неизбежно ведших Германию к самоубийству, конечно же, не был тайной. Об этом, например, свидетельствовал и один из самых осведомлённых людей в системе внешней разведки тех лет — генерал П. А. Судоплатов. Он сообщал Советскому правительству: «Особое внимание заслуживала информация надёжных источников из Германии: руководство Вермахта решительно возражало против войны на два фронта».

Чтобы понять происходившее на фронтах II Мировой войны, необходимо тщательно проанализировать причины немецких побед, предваривших 22 июня 1941 года. Объясняя стремительный захват Гитлером Европы, все историки отмечают в качестве главных составляющих грандиозного успеха танковую мощь и сокрушительные удары Люфтваффе. В сочетании с профессионализмом и железной дисциплиной армейских час-гей это будто бы обусловило многочисленные и быстрые победы германского оружия — блицкриг. Но не стоит слишком доверять этим уверениям «компетентных» историков; обратимся к фактам.

Автором стратегии блицкрига общепризнан Гейнц Гудери-ан. Однако Гудериан не был собственно изобретателем стратегии молниеносной войны. Гудериан как талантливый штабист использовал идеи молниеносной войны, концепцию которой

разработал Генштаб РККА⁴⁶. Именно в Советской России немцы узнали о стратегии прорыва обороны противника — путём применения механизированных, точнее, танковых соединений. И хотя подобные идеи высказывались и в Англии — Фуллером и Хартом, лишь в Красной Армии концепция молниеносной войны не только была теоретически разработана и проверена в ходе крупных войсковых учений, но и реально применена в 1940 году в Бессарабии.

Строго говоря, в Польской военной кампании были только элементы блицкрига. Гитлер обрушился на Польшу, не объявив войну. Поздно вечером 31 августа отряд эсэсовцев, переодетых в польскую военную форму, «напал» на радиостанцию в Глей-вице (Верхняя Силезия). Отрядом командовал штурмбанфю-рер СС, друг Гейдриха Альфред Гельмут Науйокс. Операция «Гиммлер» началась. В эфир на польском языке «захваченная поляками» станция выпустила угрозы в адрес Германии и обещание, что польские войска скоро будут в Берлине. На следующее утро Гитлер в своей речи перед членами рейхстага заявил: «Сегодня ночью на нашу территорию напали солдаты

регулярной польской армии. В 5⁴⁵ мы открыли ответный огонь». — Этот эпизод военных действий III Рейха (как очень многие эпизоды той войны и в исполнении советского командования) в изложении фюрера шит белыми нитками: на самом деле солдаты Вермахта уже в 4⁴⁵ начали победный марш по дорогам Польши.

Фактор внезапности имеет важное значение в молниеносной войне. Но, справедливости ради, в отношении польской кампании должно заметить, что так называемый «блицкриг» германской армии был, увы, более заслугой военной разведки и руководства страны, подвергшейся нападению, чем собст-' венно немцев. Впрочем, так было и во Франции, и в Греции, и в Скандинавии, и, наконец, в СССР, —Почему?—Это другой, хотя и не менее важный вопрос. Несколько забегая вперёд, скажем, что молниеносная война в Европе—есть общая заслуга победителей и побеждённых, — лавры организаторов блицкрига принадлежат побеждённым едва ли не в большей степени, чем агрессору — фашистской Германии. Это не субъективная трактовка и не одна из версий: такова горькая правда истории.

Всё это прекрасно понимал и германский генералитет. На Нюрнбергском процессе фельдмаршал Йодль, во время войны возглавлявший штаб оперативного руководства германского верховного командования, очень чётко выразил это в своих показаниях. Йодль сказал: «Если мы ещё в 1939 году не потерпели поражения, то это только потому, что 110 французских и английских дивизий, стоявших во время нашей войны с Польшей на Западе против 23-х германских дивизий, оставались совершенно бездеятельными»¹. Не трудно догадаться, что Йодля — как вполне отчётливо представлявшего, по крайней мере в военном отношении, истинное положение вещей — приговорили к смертной казни и повесили. — Тайна Второй Мировой должна быть надёжно сокрыта.

Поясним сказанное. 1 сентября 1939 года Люфтваффе удалось лишь частично уничтожить военную авиацию Польши:

многие самолёты смогли перелететь на резервные аэродромы. Тем не менее, через три дня после начала войны Польские ВВС были практически разгромлены. Но о каком блицкриге можно говорить, если территориально абсолютно все цели были в пределах полной досягаемости Люфтваффе? А кроме того, документы военных архивов свидетельствуют, что через две недели после начала военных действий в Польше... у немцев закончился бензин и был израсходован весь бомбовый запас. Многие почему-то забывают, что немецкая армия была совсем не так хорошо механизирована, как это представляется ныне неискушённому читателю военных мемуаров. Тыловые части, а также артиллерия полностью зависели от конной тяги. Это самым непосредственным образом отражалось и на Люфтваффе: топливо и запасные части доставлялись гужевым транспортом. Данные факты означают, что в большой войне продвижение немцев просто не могло быть стремительным. Анализ польской войны показывает, что в основном стратегия действия Вермахта зиждилась на классической концепции окружения и взятия в клещи, как правило, обычными пехотными частями⁴⁷. То есть: никакого блицкрига.

Авторитетный английский военный историк Джон Эриксон откровенно—и совершенно справедливо —признаёт, что заслуга успешной «молниеносной» войны Германии против Польши (фактически принадлежала... СССР. Это правда, о которой по вполне понятным причинам не любят говорить ни немцы, ни советские генералы. Красная Армия перешла советско-польскую границу 17 сентября; и теперь уже вся Польша представляла собой гигантский котёл: польской армии не оставалось ничего, кроме капитуляции. — Что и произошло. Строго говоря, в Польше не было блицкрига, там сначала сработала тактика широкого охвата, потом очень широкого охвата — Фюреру помог Сталин. И немецкая пропаганда затрубила о блестящем блицкриге..., которого не было. Каковы итоги польской военной кампании? — 13 миллионов поляков стали свободными гражданами СССР, 20 миллионов—подданными Гитлера.

Следующий этап войны в Европе — операция «Фацер» в Норвегии. Впрочем, это, как уже было сказано ранее, гораздо более заслуга англичан, спровоцировавших Гитлера на дальнейшие военные действия в Европе. Что касается Норвегии, го просто невозможно говорить о блицкриге в принципиальном значении этого слова: блицкриг без танков — это нонсенс. В Норвегии была осуществлена десантная операция, кстати, очень плохо подготовленная. У немцев просто не было времени: англичане вынудили их действовать очень поспешно. 7 апреля 1940 года немцы вторглись в Данию и Норвегию. Через день, утром 9 апреля маленькая Дания приняла ультиматум. Понятно, что Дания не могла даже сопротивляться, практически военных действий со стороны датчан не велось — не было и блицкрига; было принятие Дании в состав III Рейха.

Норвежская кампания не была блицкригом, хотя и по иной причине, чем в Дании. В Норвегии произошло следующее: 14 эсминцев под прикрытием крейсеров «Шарнхорст» и «Эге-найзехау» доставили егерские части в Трондхейм и Нарвик. Десанты были также высажены в Осло, Кристиансанде и Бергене. В результате все главные города, порты и аэродромы Норвегии оказались в руках немцев. Армия Норвегии насчитывала 15 300 человек. Этим, по сути дела, всё сказано. Норвегия благоразумно покорились, тем более что последний раз перед >тим норвежцы воевали ещё во времена Наполеона в далёком 1814 году. Итак, блицкрига не было и в этой скандинавской стране.

Настала очередь Франции. Эта военная кампания, мягко говоря, шла несколько необычно. Изначально она вовсе не планировалась немцами как блицкриг. Предполагалось, что война будет в известной степени повторением плана Шлиффена (Первая мировая война), когда нейтралитет Бельгии был объявлен «клочком бумаги». Но произошло нечто удивительное. Утром 10 мая 1940 года началась военная операция против Франции. У Франции было больше и танков и самолётов, чем у Германии, но немцы не встретили сколько-нибудь серьёзного сопротивления.

Затем пришёл черёд Голландии. Гитлеровцы малым десантом захватили Гаагу. В общей сложности в составе военно-воздушных сил голландцев насчитывалось 125 самолётов. В первый день 62 самолёта были уничтожены, фактически все на своих аэродромах. С Бельгией всё произошло ещё быстрее. Бельгия гордилась своей неприступной крепостью Эбан-Эмель. Её гарнизон спокойно спал, когда внутри крепости приземлились немецкие планёры с командой захвата. Бельгия даже не сопротивлялась. В это время семь немецких бронетанковых дивизий начали наступление в Арденнах. Французская авиаразведка сообщила своему командованию о немецком наступлении, однако это донесение почему-то было проигнорировано. — И вновь блицкрига не было, потому что действия Франции только лишь с большой долей условности можно назвать ведением войны — немецкие танки беспрепятственно шли вглубь французской территории. 13 мая танки Гудериана спокойно форсировали реку Мец, за ними прошла пехота. Оборона французов носила символический характер несмотря на то, что Франция имела достаточные силы для успешного отражения врага.— Потом вялые действия французов, по сути дела, обеспечивших быстрое продвижение немцев, торжественно объявили очередным германским «блицкригом» — вопреки смыслу этого военного термина.

В чём причина французского, так сказать, «блицкрига»? — В том, что воевать не захотели французские политики и генералы? — На первый взгляд всё так и есть. Однако на самом деле причина заключалась в гораздо более важных обстоятельствах: французские генералы и политики только выполняли приказы тех, кто планировал и осуществлял Мировую войну, — тех, кто руководил Мировой Революцией. Им был подчинён и Гитлер, 24 мая 1940 года остановивший на два дня продвижение немецких танков, что дало возможность английскому Экспедиционному Корпусу эвакуироваться из Дюнкерка. Этим силам был подчинён и Сталин, советский «мастер от Революции».

В Югославии тоже не было блицкрига — был победный марш немцев по Балканам. Затем настала очередь Греции, которую взялись оборонять «самоотверженные томми», призванные на помощь греками. «Защищая» Элладу, англичане 19 июля эвакуировались на Крит. И здесь немцы вознамерились показать своё военное превосходство — в ходе массового воздушного десанта. Операция «Меркурий» оказалась успешной только потому, что англичане вовсе не собирались сражаться до конца. Однако и этого опыта хватило, чтобы нацисты больше никогда не пытались проводить воздушно-десантные операции. Произошло следующее: 20 мая в небе над Критом появились немецкие самолёты. После ожесточённой бомбардировки десантировались парашютисты 7-й десантной дивизии. Более половины парашютистов погибло ещё в воздухе, их просто расстреляли с земли. С огромным трудом, неся значительные потери, немцы овладели островом через восемь дней. Справедливости ради должно рассказать, как «доблестно» англичане воевали на Крите. Блэтчли-Парк, центр английской дешифровальной службы, благодаря раскрытым кодам «Энигмы» обладал всей информацией о предстоящей десантной операции, но... беззащитные неповоротливые транспортные самолёты Люфтваффе прошли к району десантирования абсолютно безопасно — их почему-то не встретили заградительным огнём английские боевые корабли, их не атаковали английские истребители.

В целях подготовки к обороне отряд английских лётчиков и аэродромной обслуги общей численностью 339 человек был передан в состав новозеландского батальона, но несмотря на все попытки обучить их обращаться со стрелковым оружием, чтобы защищать Крит, всё оказалось напрасно: даже во время боёв за остров «они, англичане, играли в карты, надеясь, что всё образуется само собой»⁴⁸. И всё-таки, даже вопреки такой «обороне» Крита, потери немецких десантников были огромны. Из 8500 человек, десантировавшихся на Крит в первый день этой операции, немцы потеряли 6258 (3764 были убиты и 2494 ранены).

В ходе военной кампании в Европе происходили странные быстрые победы, но ни одну из них нельзя назвать блицкригом в собственном значении этого слова.— Результат?—Европейская война стремительно превращалась в Мировую; генералы Вермахта были обезоружены стратегическими «успехами» Гитлера, чудесным образом вопреки всякой логике превратившегося на их глазах в «гениального полководца»⁴⁹. В Гитлера

уверовали немцы; отныне фюрер мог делать всё, обрекая страну и народ на самоубийство войны с СССР.

^

22 июня 1941 года в З⁰⁰ ночи войска, стянутые на г ранице с Россией, получили по каналам связи условный сигнал; в эфире прозвучало: «Дортмунд!».—Мировая война вступила в решающую фазу. Но, как известно, и в этом случае блицкрига не получилось. Его и не могло быть, так как изначально был нарушен основной принцип молниеносной войны — сосредоточение главных сил на одном направлении удара: немцы наступали по трём расходящимся направлениям. Польская кампания про-¹ должалась тридцать шесть дней, на Западе Европы — сорок два дня, война в России—тысячу дней.

Первоначально военное нападение на Россию, кампания Вермахта на Востоке, имело кодовое название «Фриц». Ответственное задание было возложено на начальника штаба 18-й армии генерал-майора Э. Маркса. 5 августа 1940 года он представил командованию свою разработку плана «Фриц», согласно которому 147 немецких дивизий, развёрнутые в две войсковые группы, должны были нанести удар на Московском и Киевском направлениях. Главное направление — Москва, после её захвата планировалось повернуть войска группы Московского направления на юг. Основные боевые действия должны были завершиться выходом на линию Архангельск—Горький — Ростов-на-Дону. По плану «Фриц» такая стратегия предполагала быстрый и полный разгром Красной Армии и фактическую победу в войне.

В начале сентября 1940 года первому обер-квартирмейстеру Генштаба сухопутных войск Вермахта генералу Ф. Паулюсу было приказано: на основе плана генерала Маркса составить общий план военной кампании на Востоке. Разработка Паулю-са получила окончательное название: «Барбаросса». Этот план определял задачу для вооружённых сил Германии: одновременное нанесение трёх ударов: на Москву, Ленинград и Киев.

Для понимания того, что скрывается под этими символическими названиями: «Фриц» и «Барбаросса», — необходимо напомнить некоторые факты из истории средневековой Европы.

Как известно, «Фриц» — уменьшительная форма имени Фридрих. В истории Германии «Барбаросса» именовали Фридриха I. Впоследствии эта историческая личность стала одной из главных фигур немецких легенд и сказаний. Его царствование отмечено быстрым и значительным усилением королевской власти в стране. 18 июня 1155 года германский государь стал императором Священной Римской империи. В 1162 году Фридрих I, враждуя с папой, разграбил Рим. В 1189 году он, во главе стотысячной армии, принял участие в III Крестовом походе. 10 июня 1190 года во время переправы через небольшую речку Салефу Фридрих Барбаросса утонул. Собственно, всё это известно из истории Европы средних веков. Но вот что интересно: в представлении немцев Фридрих I Барбаросса не был кровожадным чудовищем, как о том ничтоже сумняшеся пишут журналисты, объясняя название войны Гитлера против России. Во всяком случае, немецкие легенды и предания воспевают только его благородство, храбрость и великодушие. На вершине горы Киффхаузер в Тюрингии стоит памятник Фридриху I Барбаросса. В средние века зародилась легенда, которая живёт и поныне. Согласно ей, время от времени Фридрих Барбаросса просыпается от смертного сна и посылает чёрных воронов (по преданиям, чёрный ворон всегда сопутствовал Фридриху I), чтобы они узнали, что творится на свете и принесли эти вести ему. Однажды он восстанет — и наведёт справедливый, Новый Порядок в мире... Немцы-лютеране и немцы-католики не способны понять зловещий смысл апокалиптической легенды о их Барбаросса, обретшей в трагическом XX столетии по Рождестве Христовом устрашающие черты мировой войны и приближающегося царства зверя.

Фридрих Барбаросса упрочил свою власть в Германии. Он стал владыкой Римской империи, завоевателем Рима, предводителем немцев в походе, предварившем ужасный для всего православного мира IV Крестовый поход, который был политически подготовлен сыном Фридриха Барбаросса — Филиппом

Швабским. Если учитывать честолюбие Гитлера и символику крестового похода Запада на Россию, то мотивы, побудившие назвать план военного вторжения в Россию — «Барбаросса»,— становятся как будто вполне понятны.

И всё-таки существует одно «но». Дело в том, что Европа знала совсем не единственного Барбаросса. Под этим именем печально прославились два брата, которых тоже, как и Фридриха I, называли: «Барбаросса». По рождению они были лесбосские христиане⁵⁰, но, став пиратами, отреклись от Христа, приняли мусульманство, получив в исламе новые имена: Арудж (европейские хронисты называют его: Хорук Барба-> росса) и Кайр-ад-дин (иногда исторические источники именуют его Хайреддином). Братья «Барбаросса», завоевав своими набегами почти весь север Африки, стали в начале XVI века настоящим бичом для европейских мореплавателей. Именно эти два «Барбаросса», — а не Фридрих I — печально прославились во всём христианском мире своей жестокой кровожадностью: в Европе их именем матери пугали своих детей. Братья «Барбаросса» стали символом — как враги Христианства, изменники веры. Ужасающая жестокость «Барбаросса» доставила им мрачную славу: Ватикан провозгласил им анафему, христианская Европа считала их настоящими исчадиями ада.

Не правда ли, удивительный символизм совпадений роднит «Барбаросса» позднего средневековья и «Барбаросса» жестокого XX столетия.— Гитлер и Сталин по рождению (но не по крови) были христиане...

Арудж и Хайреддин Барбаросса стали основателями берберийских государств⁵¹. В 1515 году Арудж Барбаросса, убив

шейха Алжира, захватил всю страну. В Алжире остался владычествовать Хайреддин Барбаросса, его брат оккупировал Ми-лиану, Медеа и Тенес. Но в Тлемсене Арудж Барбаросса попал в ловушку; испанцы казнили его — в числе захваченных корсаров. Оставшийся Барбаросса, Хайреддин, дожил до глубокой старости и умер, окружённый роскошью и многочисленными наложницами своего гарема.

Как видим, главная военная кампания II Мировой войны совсем не случайно получила—в конце концов — очень откровенное и символичное название — «Барбаросса»: главными исполнителями ролей в войне против III Рима—православной России были действительно новые «барбаросса»: Гитлер и Сталин. Вряд ли немецкие генералы понимали все тонкости и всю важность символических названий. Вероятно, ни Э. Маркс, ни Ф. Паулюс, ни другие генералы Вермахта не подозревали, какие глубины сокровенного значения несут названия военной кампании III Рейха против России.

Было бы несправедливо ничего не сказать о советских «барбаросса»— «гении Мировой Революции» и «вожде всех трудящихся и угнетённых».

Настоящим «барбаросса» в буквальном смысле этого слова был человек, занимавший главенствующее место в советской иерархии первого периода Социализма на Русской земле, —Это Ленин (Ульянов-Бланк). По вполне понятным причинам официальные биографы вождя Страны Советов едва упоминали о чертах «барбаросса» в портрете вождя. Впрочем, и абсолютное большинство современных «открывателей белых пятен»,— уверяющие население многострадальной России прежде всего в том, что сами они жили, живут и пишу! свои исторические опусы «не по лжи», а потому народ просто обязан признать их своими идейными вождями,— если и говорят о Ленипе-«бар-баросса», то очень и очень скупо. М. Шагинян в своей «Лени-ниане» («Семья Ульяновых») отмечает только «рыжеватый пух» на подбородке юного В. Ульянова. На самом деле Ленин от рождения был огненно-рыжим. Уже в возрасте двадцати пяти лет он производил следующее впечатление: «Он был молод только по паспорту... Поблёкшее лицо, лысина во вею голову, оставлявшая лишь скудную растительность на висках, редкая, рыжеватая бородка,... немолодой, сиплый голос»⁵².

Между прочим, Сталин постоянно подчёркивал, что и сам он является прямым наследником и продолжателем советского «барбаросса» — рыжего и рыжеглазого Ленина. Именно поэтому Сталин повторяет один из псевдонимов Ульянова-Ленина-Бланка, подписывая секретные телеграммы: «Иванов». Иванов — это псевдоним Ленина, когда тот нелегально перебирался из Финляндии в Россию. Иными словами, «Иванов» Сталина — служило подтверждением сентенции Анри Барбю-са, превращённой в лозунг эпохи: «Сталин — это Ленин сегодня»⁵³.

«Что касается меня, — объявил Сталин обитателям СССР,— то я только ученик Ленина, и моя цель — быть достойным его учеником»⁵⁴. Джугашвили-Сталин-Иванов — образно говоря,— второй зверь Апокалипсиса, зверь, вышедший из земли (Откр. 13,11). Иосиф Джугашвили тоже был физиологически отмечен некоторыми признаками «барбаросса». Это глаза — в жандармском описании особых примет читаем: «глаза впалые карие с желтизной». Сталин одно время имел псевдоним «Чижиков» (ЦПА ИМЛ. Ф. 558. On. 1. Д. 3233. Л. 1). Для справки: «Чиж — из сем. вьюрковых. Общая окраска — зеленовато-жёлтая, с неясными тёмными пятнами, основание рулевых перьев и большей части маховых — жёлтое»К Джугашвили-Сталина отмечали очень характерные приметы, усиливавшие эффект Барбаросса: тёмные пятна оспин, сухая левая рука, сросшиеся второй и третий палец левой ноги; Сталин при ходьбе несколько подволакивал ногу. Здесь следует упомянуть и самый известный псевдоним И.В.Джугашвили — «Коба». Сталин не случайно избрал своим основным псевдонимом это имя —его носил герой повести с многозначительным зловещим названием: «Отцеубища»; автор произведения — грузинский писатель А. Казбеги (1848-1893) и в жизни и в творчестве придерживался откровенно антирусских взглядов.

Фридрих I Барбаросса — это то, что лежит на поверхности, скрывая тайну. Хотя и упомянутая историческая личность, символизируя Третий, Германский, крестовый поход на II Рим — и Святую Землю, была в этом смысле весьма выразительна,— если, конечно, знать настоящие цели и методы средневековых крестовых походов. Гитлер любил именовать военную кампанию против России «крестовым походом на Восток». Такое название вполне передавало суть той войны. Напомним историю крестовых походов,— это, хотя бы в самом кратком обозрении, необходимо сделать, чтобы вникнуть в смысл крестового похода, начатого III Рейхом 22 июня 1941 года.

* * *

Ислам, созданный иудеями как жестокое орудие для уничтожения Христианства на Востоке, в XI веке перестал быть грозной единой силой. Политическая борьба внутри халифата раздробила ислам на государства, враждовавшие друг с другом. Однако во второй половине XI столетия Византии вновь угрожала смертельная опасность. Турки-сельджуки подчинили себе большую часть Ирана и Месопотамии. Были опустошены Армения и малоазийские провинции Византии. В 1071 году ими был пленён император Роман IV Диоген. За последующее десятилетие сельджуки отняли у египетских фатимидов Сирию и Палестину. В 1085 году пала Антиохия.

Формальным поводом для I Крестовог о похода послужило письмо Византийского императора Алексия Комнина к папе Урбану II — с просьбой о помощи. Осенью 1095 года был созван собор в Клермоне. 24 ноября Урбан II произнёс знамени чую речь, призвав христианские народы Европы к освобождению Святой Земли и Гроба Господня. Эта речь была произнесена не под сводами монастырских строений, а под открытым небом,— так велико было число тех, кто внимал словесам «наместника Бога на земле». С этого момента началось уникальное явление средневековой истории, которое получило название: эпоха крестовых походов, — эпоха, длившаяся два столетия.

Те результаты, которые стали очевидны уже во время I Крестового похода, и то, с каким упорством Ватикан шёл к целям на Востоке, и, наконец, достиг их в IV Крестовом походе, не позволяют говорить о том, что походы явились следствием стихийного движения масс. Хотя стихийное религиозное движение имело место,— оно было намеренно вызвано Западной Церковью и искусно поддерживалось — однако вовсе не с той целью, о которой страстно взывали проповедники. И дальнейшая история с полной очевидностью это подтвердила.

Столь масштабное движение масс нуждалось в вожде — иначе толпы простолюдинов могли легко растерять пыл религиозного фанатизма во время долгого и трудного пути к Иерусалиму.— И во главе народной стихии был поставлен Пётр Отшельник, харизматическая личность, призванный поддерживать религиозный порыв толпы. Кроме того, всем, кто отправился на Восток, ведомый призывом и благословением папы, отпускались и прошлые и будущие грехи; даже кредиторы не могли требовать с них уплаты долгов... Сотни тысяч, среди которых огромное большинство представляли те, кому нечего было терять в этой жизни, «кроме своих цепей»,— если воспользоваться лапидарной фразой зажигательного лозунга XIX века, брошенного марксизмом в толпы пауперов,— устремились на Восток. Настоящей целью для созданной армии Ватикана было собственно не освобождение Святой Земли, а покорение Византии, — без чего католицизм терял смысл своего существования. — О каком «царстве Божием на земле» можно было говорить, если жила Византия — Империя Православия? Лавина людей с нашитыми на одеждах крестами ринулась на Восток. По пути «благочестивые воины католического Христа» разграбили и сожгли Белград. Их путь отмечали насилия, грабежи и убийства. 1 августа 1096 года 60-тысячная армия Петра Отшельника достигла стен Константинополя и расположилась лагерем. Пётр Отшельник выполнил свою миссию.

Но вот что обращает на себя внимание: когда первые толпы крестоносцев пришли к столице Византии, помощь была уже не нужна—непосредственная военная опасность, грозившая со стороны мусульман, миновала. Византийский император Алексий Комнин начал понимать, какая мрачная туча, пришедшая с Запада, нависла над Константинополем и государством. Но было уже поздно. Оставалось искусно маневрировать, добиваясь того, чтобы политические проблемы не переросли в войну. Орды, приведённые к стенам Константинополя Петром Отшельником и не только Етучившиеся, но и привыкшие грабить христианские православные земли по пути через Европу, переправились на другой берег Босфора. Армия «воинов за веру» расположилась лагерем в сорока километрах от Никеи — столицы Турции. Крестоносцы с ужасающей жестокостью опустошали окрестности. Их жертвами были... православные христиане. Картины убийств и пыток будут не столь впечатляющими, если не знать, что посланные Ватиканом убивали и пожирали христианских младенцев, которых поджаривали на копьях, как дичь на вертелах. Отличались немцы и французы.

Кровавым кошмаром отмечен маршрут Первого Крестового похода. В трёхстах километрах от Иерусалима дорога паломников проходила через город Махаль-Нумен. В середине зимы 1098 года крестоносцы захватили город. «Наши солдаты варили язычников в котлах, детей насаживали на копья и запекали», — так повествует о происходившем хроника I Крестового похода. Те, кого хронист называет «язычниками», не заслуживающими жалости и вполне пригодными — вместе с детьми— в снедь для армии крестоносцев, были восточные христиане...

Гак было и в другом христианском селении — Махрате...

Что превратило крестоносцев в чудовищ?—Эта метаморфо-w свершилась не в Азии, грабежами и убийствами был отмечен уже начальный этап пути крестоносцев — по странам Европы. Ватикан решал несколько целей сразу. Главным делом было уничтожение Византии — Православной Империи как Второго Рима и Восточной Церкви. Но попутно Христианство даже и том виде, каковой придал ему католицизм, уничтожалось и в Европе. Грандиозная задача была осуществлена усилиями духовной и светской властей, действовавших в полной симфонии. Мало того, что десятки тысяч обрекались на верную смерть, которая ждала фанатично пошедших на Восток по воле п благословению папы,— большинство погибло ещё по пути от голода и эпидемий (в конце концов от 60-тысячной армии Петра Отшельника осталось всего 20 тысяч). Нужно было донести их до состояния ожесточённой ненависти — к христианам!— превратить людей в чудовищ, способных убивать младенцев, поджаривать их тела в пламени костров и пожирать...— с полной уверенностью в том, что так они совершают богоугодное дело очищения Востока от «схизмы».

Пока именовавшие себя «рыцарями и воинами Христа» шли к Иерусалиму, всё изменилось. Египтяне уже изгнали турок. К тому времени «спасать» христиан было не от кого... Но 20-тысячное войско—столько добралось до стен Святого города— осадило Иерусалим. В пятницу 8 июля 1099 года босиком, без оружия, крестоносцы торжественно обошли город процессией, ожидая, что, как при Иисусе Навине, стены уже не Иерихона, а Иерусалима рухнут. Стены не рухнули... 15 июля воины с нашивками креста ворвались внутрь города. Началась ужасающая резня: кровь текла по мощёным улицам, доходя до додыжек... «Хронисты победителей с удовольствием рассказывают о лужах крови, по которым ходили воины Христовы. Кровожадностью и хищностью отличился Танкред¹, удовлетворивший на этот раз, сколько возможно было, свою жестокость и ненасытную скупость»'. Потом, в балладах французских менестрелей и песнях немецких миннезингеров это будет названо «славным подвигом освобождения Иерусалима»... Так крестоносцы начали свою деятельность по организации на Востоке... джихада всего мусульманского мира против христиан.

Второй Крестовый поход (1147-1149) был инспирирован Ватиканом после того, как эмир Мосула, один из самых сильных мусульманских властителей Имад ад-Дин Зенги захватил Эдессу. Главным вдохновителем этой кампании стал Бернард Клервосский. Как и во времена Первого похода, большинство его участников представляли французские рыцари; ими предводительствовал король Людовик VII. Вторыми по численности были немцы, во главе с германским императором Конрадом III. Удивительное дело: крестоносцы нанесли удар по Дамаску, хотя именно эмир Дамаска был их единственным союзником на Востоке. Войско Ватикана потерпело поражение, потеряв убитыми десять тысяч. Но одна из главных целей стала осуществляться: Дамаск обрёл статус центра джихада. Хотя во Втором Крестовом походе войска крестоносцев были гораздо малочисленнее, чем в Первом, это была всё-таки колоссальная сила. Закованные в латы французские и немецкие рыцари представляли собой не что иное, как орудие средневековогс блицкрига. По вполне понятным причинам простолюдины уже не участвовали в походе — слишком отрезвляющ был опыт i грандиозны потери предыдущей кампании.

Здесь должно сказать, хотя бы и очень кратко, о Бернарде Клервосском — идейном вдохновителе и организаторе II Крестового похода. Бернард, настоятель монастыря в Клерво, канонизирован Ватиканом и почитается католиками как великиг святой. Он был доверенным лицом и могущественным совет ником пап, один из которых—Иннокентий II — был очень многим обязан Бернарду, обеспечившему признание верховно? власти папы как «князя Церкви» в Германии. Авторитет Бег-нарда Клервосского был столь высок, что даже страстны!

обличитель католицизма Лютер говорил о нём следующее: "Если существовал когда-либо богобоязненный и набожный монах, то это был святой Бернард, которого я одного ставлю пыше всех монахов и попов целого мира». И по ссй день Бернард Клервосский — один из самых почитаемых святых в лоне Ватикана. Бернарду Клервосскому принадлежит честь авторства устава Ордена тамплиеров; этот «святой» именовал тамплиеров «законными палачами Христовыми».

Об истинной духовности этого «святого католика», так ска-iarb, «богобоязненного и набожного монаха», свидетельствует тот достоверный исторический факт, что именно Бернард Клервосский разрабатывал планы крестового похода на Православную Русь. С этой целью он поручил краковскому епископу Матфею представить необходимые сведения о Руси. Намерения Бернарда Клервосского были очень конкретными: его интересовала возможность обращения русских в католичество. В Ватикане были уверены, что уничтожение Византии подготовлено в достаточной степени. Следующим этапом должно стать продолжение завоевания всего Православного Востока— н славянских землях, на Руси... Вот что ответил на запрос организатора II Крестового похода краковский епископ Матфей: «Народ русский неисчислим своим множеством, подобен звёздам; веры он православной и установлений католической религии не соблюдает»'.

На соборе 1147 года во Франкфурте именно Бернард Клервосский призывал католиков: «Уничтожить либо народ славянский, либо его веру!» Что означало фактически одно и то же. ^г)то не было пустой угрозой: немецкие крестоносцы по благословению «святого Бернарда» полноегью.вырезали славянский народ вендов, живший на землях между Эльбой и Одером...

В Палестине одним из ревностных исполнителей воли «бо-I обоязненного и набожного» Бернарда был Рейнольд де Шать-сн — столь же «благочестивый и богобоязненный», как и настоятель Клервосской обители. Вот некоторые исторические факты, вполне характеризующие методы и цели «освобождения» крестоносцами Святой Земли. Рейнольд де Шатьен — «набожный воин, рыцарь-крестоносец». Замыслив разграбить Кипр —остров населяли православные христиане,—он, однако, не мог осуществить задуманное — не хватало денег. Для решения этой проблемы Рейнольд де Шатьен нашёл очень простой способ — он захватил в плен Антиохийского патриарха; старца, обнажив, привязали на самом солнцепеке и обмазали мёдом. Альтернативой медленной мучительной смерти от укусов насекомых были, естественно, деньги. На полученное в обмен за жизнь патриарха золото Рейнольд организовал военную экспедицию на Кипр. Остров был совершенно разграблен, немногим уцелевшим православным священникам «благочестивый рыцарь» приказал изуродовать лица—отрезать носы...

Помимо этого «славного подвига», «житие» ревнителя католической веры отмечали и регулярные грабежи торговых караванов. Когда Рейнольд де Шатьен ограбил очередной караван, в котором находилась сестра Саладина, тот поклялся собственноручно отрубить рыцарю голову. В конце концов так и произошло.

2 октября 1187 года Саладин вошёл победителем в Иерусалим. Как это ни покажется парадоксальным, но Саладин оставил святые места Иерусалима во владении православных христиан. Он отомстил только... крестоносцам. Таковы были итоги II Крестового похода. Для полноты картины результатов этогс крестового похода должно отметить, что созданные крестоносцами «христианские» государства отличала не только беспринципность, но и безнравственность их правителей. II Крестовьп поход привёл, в частности, к тому, что патриарший npecTOJ в Иерусалиме под властью крестоносцев занял Ираклий-печально прославившийся своей развращённостью и ненасыт ным сребролюбием.

Третий Крестовый поход окончился столь же бесславно, ка и первые два. Именно этот крестовый поход связан с имене; Фридриха I Барбаросса, который возглавил стотысячную щ мню, собранную, чтобы идти на Восток. Естественно, Фридри Барбаросса, исполняя благословение святейшего престола, ш чал вести военные действия против Византии, то есть убивать и грабить православных христиан. Вскоре после перехода через Гавр Фридрих I утонул при переправе через небольшую и мелкую речку Салефу. От армии, лишившейся своего предводителя, в конце концов остался незначительный отряд. Но история III Крестового похода на этом не завершилась. Эстафету Фридриха-Барбаросса приняли английский король Ричард и его любовник — одноглазый король Франции Филипп II Август. Кстати, благородный рыцарь — «освободитель» Святой Земли Ричард покровительствовал евреям, но как только он отправился в крестовый поход, в Англии начались стихийные погромы.

По пути в Палестину Ричард разорил православный Кипр. Следующим «славным» деянием английского короля стала осада приморского города-крепости Акра, населённого христианами. Обманом овладев Акрой, Ричард встретил неожиданное затруднение: с одной стороны, официальной целью было «освобождение Иерусалима», с другой — рыцари не имели достаточно сил и средств, чтобы содержать пленённый гарнизон Акры. И английский король, благородство, мужество и храбрость которого потом в течение столетий англичане, а вместе с ними и вся Европа, будут воспевать в балладах, приказал жителей города приковать к стенам, а потом этих людей методично, с жестоким равнодушием перебили всех до одного — сначала воинов сдавшегося гарнизона, затем — их жён и матерей, и наконец детей. Их просто перерезали, — беззащитных православных, прикованных цепями к городским стенам, залив Акру кровью. Это стало ещё одной «славной победой» крестоносцев в деле «освобождения Святой Земли». Но самое характерное заключалось в том, что крестоносцы так и не пошли на Иерусалим. А Ричард, английский король, кстати сказать, ни слова не знавший по-английски, отплыл в Англию... III Крестовый поход завершился, а король получил прозвище «Львиное Сердце» (за свою страсть охотиться на маленьких палестинских п>вов, коих он убил великое множество. Иудейский лев—хищник величиной с дога, к концу XIX века истреблён).

Самым «удачным» для крестоносцев стал IV Крестовый поход. Очередной раз в Европе про освобождение Иерусалима заговорили в ноябре 1199 года, когда на турнире французских рыцарей началась продажа билетов для желающих принять участие в новом крестовом походе. Участники нашлись — предприятие обещало быть выгодным: фактически целью был Египет, а уж потом, по ходу дела, и «освобождение» (разграбление) Иерусалима. Однако всё это служило преамбулой, подготовкой замысла, главную роль в исполнении которого искусно сыграл дож Венеции — Энрико Дандоло. Венеция предоставила флот для перевозки армии крестоносцев. И, хотя вместо тридцати трёх тысяч собралось всего десять, замысел удался. Крестоносцы собирались долго, но Дандоло умел ждать. В конце концов обнаружилось, что крестоносцы не только не способны заплатить за перевозку по морю, но что они не могут расплатиться даже за своё пребывание в Венеции. Вследствие умелых действий венецианского дожа крестовый поход обанкротился, не успев начаться. Это и было нужно для Энрико Дандоло, который сделал решающий шаг — он просто купил IV Крестовый поход.—Карл Маркс, движимый ненавистью к Христианству, вполне отчётливо выразил своё одобрение коммунистическим методам венецианского дожа: «Дандоло решил сделать из крестоносной глупости торговую операцию»'.

Возглавив армию «воинов Христовых», Дандоло бросил её на Константинополь. Поразительна сила той ненависти к Православию, которая владела этим католиком. 80-летний слепец, дож Венеции Энрико Дандоло сам возглавил штурм Византии. Город пал. Причина стара как мир — предательство. Грабёж и насилия были ужасающими. Константинополь, захваченный крестоносцами, представлял собой жуткую картину святотат ственной вакханалии и кощунств. Убийство православной. христианина крестоносцы почитали актом добродетели... По беду Ватикана Дандоло запечатлел финальным актом трагедиг Византии — на императорский престол он повелел возвести обнажённую блудницу — апокалиптический символ торжеств' сил зла над Церковью Христа (Откр. 17,1-16).

В IV Крестовом походе не погиб ни один мусульманин. Константинополь пал. Ватикан торжествовал, считая, что Византия сокрушена и Православие (то есть Христианство) исчезнет с лица земли. Об Иерусалиме крестоносцы больше не вспоминали. Цель Крестовых походов наконец была достигнута...

Впрочем, цели ордена крестоносцев вполне отражает их символика: члены ордена носили на одеянии мальтийский крест из красного атласа, нашитый поверх шестиконечной звезды иудеев⁵⁵. Итальянский историк Франкоччи, будучи масоном, подчёркивал ведущую роль храмовников в организации крестовых походов. Он писал: «Храмовники положили начало банковской традиции. К ним стекались просьбы о деньгах со стороны государств и правительств; короли, кардиналы, могущественные люди поручали им... свои сокровища. Их прибыли баснословны. Они закупали бесчисленные постройки — в 1240 году им принадлежали 9000 приорств, замков, домов»⁵⁶. Сконцентрировав в своих руках огромные богатства, тамплиеры бросили их на дело борьбы с Христианс твом.

История Крестовых походов позволяет понять, как «культурные» немцы середины XX столетия по Рождестве Христовом, оказавшись в России, были способны, радостно улыбаясь, фотографироваться на фойе виселиц с трупами — русских «ун-терменшей»... Как эти носители «западной культуры», наследники Фридриха I и Лютера, могли молиться Мадонне и насиловать и убивать русских баб? —Очень просто. — Точно так же, как и в поверженном Константинополе, сердце Второго Рима, в 1199 году... Спустя семь с половиной веков, в 1941-м, в России католицизм не успел засвидетельствовать методы устроения царства наместника Божия на земле столь откровенно, как в XIII столетии в разорённой Византии. В России этого не произошло лишь потому, что немцы не смогли завоевать всю страну, а на оккупированных территориях фашисты на первых порах действовали так, чтобы привлечь население на сторону «германских освободителей».

В своей исторической речи 29 июля 1941 года папа Пий XII приветствовал нападение Гитлера на Россию, благословив фашистов на искоренение «схизмы» на Востоке, то есть Православия. В Югославии, православной стране, покорённой фашистами за считанные дни, этот новый Крестовый поход XX века сразу проявил неизменную сущность Католицизма— с предельной откровенностью методов и целей, которые, кстати сказать, Ватикан устами папы неоднократно и недвусмысленно одобрял на протяжении II Мировой войны. Но Россия сполна испытала цену папских благословений, которые в 1812 году несло в Московию «воинство двунадесяти языков»,— Европа, отвергшая Христа, ополчилась на Православную Россию. Это был настоящий «крестовый поход» XIX века, плацдармом для которого стала наполеоновская Франция. Приведём здесь свидетельства давно минувших лет, звучащие и в наше время очень актуально.

«Войдя в церковь, — рассказывал А. Рязанов, вместе с оставшимися жителями столицы перенёсший оккупацию Москвы в 1812 году,—я везде увидел следы грабежа, буйства и богохульства: посреди храма пылал костёр, вместо дров — святые иконы; над огнём лежал на камнях железный лист, на котором пекли картофель... На клиросах навалены ржаные и овсяные снопы, туг же находились овощи: картофель, капуста... На вбитых в иконостас гвоздях висели конская сбруя и военная амуниция. В алтаре стояла лошадь, вместо попоны покрытая священнической парчовой ризой... Я окаменел от такого богохульства...»

В Высокопетровском монастыре французы устроили скотобойню. Монастырский погост весь был покрыт спёкшейся кровью; в соборном храме, превращённом в мясную лавку, лежали части забитых туш; на церковных паникадилах и вколоченных в иконостас гвоздях висели внутренности животных. В Спасо-Андрониковом, Покровском, Знаменском монастырях французы покололи иконы на дрова, в них стреляли, используя в качестве мишеней. Престолы и жертвенники церквей французы превратили в настилы для пьяных кутежей. Храмы За-иконоспасского, Покровского, Новоспасского, Симонова, Кре-стовоздвиженского, Донского, Рождественского и других московских обителей французы — «добрые католики» — обратили в конюшни.

Особенно пострадал Кремль — святыня государственности н веры России. Первые сведения о состоянии кремлёвских соборов после пребывания в Москве французов содержались в рапорте сакеллария' Успенского кремлёвского собора. Рапорт был представлен епископу Августину, который, возвращаясь в освобождённую столицу, должен был «водворить мир Церкви... и восстановить богослужение» в Москве. Сакелларий сообщал: «...Собор совершенно неприятелем разграблен. Не только оборваны [оклады] со всех святых икон, не оставляя и верхние оклады в иконостасе—со всеми их украшениями, но и местные, около больших столпов большие иконы, древностию своею прославлявшиеся, похищены или истреблены... Ковчеги святых мощей, сосуды, кресты серебряные, подсвечники выносные и малые, лампады, большое паникадило, блюда, ковши... тоже похищены. Не осталось никакой утвари...»⁵⁷

В Успенском соборе французы устроили горн для переплавки золота и серебра —так было легче возить с собой награбленное. На одном из столпов собора впоследствии была найдена выцарапанная прямо по фресковой росписи надпись, гласившая, что только здесь переплавлено в слитки богослужебных сосудов и церковных ценностей серебра 325 пудов, золота— 18 пудов...

Сам собор захватчики превратили в конюшню — пол был покрыт навозом, в иконостасе — вбитые гвозди для сбруи. Многие иконы варварски изрезаны, у иных изображений святых французы выкалывали глаза... Кремль был завален мусором и грудами камней — враги взорвали Филаретовскую колокольню, Рождественскую церковь, некоторые башни и стены, арсенал. Наполеон, отступая, приказал маршалу Мортье взорвать весь Кремль. Французы, заложив пороховые заряды, начали разрушать осквернённую ими святыню России, но после первых взрывов неожиданно разразился ливень, порох в подкопах отсырел, запальные фитили гасли. Когда уничтожали Никольскую башню, взрыв снёс всю верхнюю её часть, но непостижимым образом икона святителя Николая осталась совершенно не тронута, не оказалось даже трещины на стекле, прикрывавшем образ, и на лампаде перед иконой.

Там, где прошла армия «просвещённой» Европы, оставались пожарища, осквернённые храмы и монастыри... Граф Сегюр в своих записках отметил характерную деталь, своего рода символ целей крестового похода Европы на Россию: отступавшие из Москвы французы тащили гигантский крест, сброшенный, как пишет Сегюр, с кремлёвской колокольни Иоанна Великого. Может быть, завоеватели «не ведали, что творят»?—Нет. Они очень хорошо осознавали цели войны против России.

Лейтенант Цезарь Лотье в своих «Мемуарах» описал день, когда армия Наполеона достигла Москвы: «Сегодня утром... пока сапёры перекидывали мост через Москву-реку... кто-то из разведчиков указал на один холм... последний! Новый мир, так буквально говорят они [сапёры], открылся им. Прекрасная столица под лучами яркого солнца горела тысячами цветов: группы золочёных куполов, высокие колокольни, невиданные памятники. Обезумевшие от радости, хлопая в ладоши, наши задыхаясь кричат: "Москва! Москва!" Я не могу, конечно, лучше и красивее выразить наше впечатление при виде этого города, как напомнив стихи Тассо, когда он изображает армию Гот-фрида Бульонского', увидевшего впервые башни Иерусалима: "У каждого как бы крылья выросли на сердце и на ногах: как легко стало идти. Солнце лило свои горячие лучи... оно дошло до зенита, когда Иерусалим предстал пред нами! Да, это Иерусалим, мы видим его, мы осязаем его, тысячи голосов как один звучат в воздухе, приветствуя Иерусалим!.."

При имени Москвы, передаваемом из уст в уста, все кучей бросаются, карабкаются на холм, откуда мы услышали этот громкий крик... Увидеть Москву! Лица осветились радостью. Солдаты преобразились. Мы обнимаемся и подымаем с благодарностью руки к небу. Многие плачут от радости, и отовсюду слышно: "Наконец-то! Наконец-то Москва!" Мы не устаём смотреть на огромный город с его разнообразными и причудливыми формами, с куполами..., дворцы с цветущими террасами, островерхие башни, бесчисленные колокольни...»⁵⁸

1812 год стал временем нового крестового похода. На плащах французских офицеров были нашиты масонские символы и мальтийские кресты — наследие тамплиеров...

Пожалуй, самым точным определением смысла военного вторжения войск Наполеона в Россию служит проницательное высказывание Д. С. Мережковского, в котором он раскрывает связь наполеоновского замысла с Революцией. Он писал, что под знамёна Наполеона людей собрала «древняя мечта о потерянном рае, о Царстве Божием на земле, и новая мечта — о человеческом царстве свободы, братства и равенства... Может быть, не только французы и русские, но и люди вообще никогда не дрались с такцм ожесточением... французы — за мир и Человека, русские — за Отечество и ещё что-то большее... За Христа против антихриста»⁵⁹.

Накануне Бородинской битвы, 25 августа, но русскому войсковому лагерю пронесли чудотворную Смоленскую икону Божией Матери. Вечером перед образом был отслужен молебен. Молились все — генералы и солдаты. Участник событий Ф.Н. Глинка в «Очерках Бородинского сражения» (М., 1893) очень точно запечатлел происходившее накануне битвы в стане

Русской Армии: «Духовенство шло в ризах, кадила дымились, воздух оглашался пением, и святая икона шествовала. Сама собою, по влечению сердца, стотысячная армия падала на колени и припадала челом к земле, которую готова была упоить досыта своею кровью. Везде творили крестное знамение, по местам слышались рыдания. Главнокомандующий, окружённый штабом, встретил икону и поклонился ей до земли...»

Французы наблюдали со своих позиций за русскими войсками, совершенно не понимая, что там происходит. Религиозность русского народа они считали только дикостью, невежеством, которые должны уничтожить носители западной цивилизации, безмерно превосходящие, как они думали, «русских дикарей». Граф Сегюр в своих «Мемуарах»' рассказал о том, что, по его мнению, совершалось в лагере русских перед битвой:

«Когда русский военачальник увидел, что его солдаты достаточно растроганы этим необычным зрелищем, он возвысил голос и стал говорить им о Небе, единственном убежище, которое остаётся рабам. Во имя религии и равенства он призывал этих закрепощённых защищать имущество их господ. Русские солдаты повиновались, не рассуждая; рабство замкнуло их в тесный круг, и все их чувства были сведены к небольшому количеству незначительных потребностей, стремлений и мыслей. Кроме того, не имея возможности сравнивать себя с другими народами, они были самонадеянны и доверчивы — в силу своего невежества...

У французов не было ни военного, ни религиозного парада, никакого смотра, они не прибегали ни к каким попыткам возбуждения. Французы искали подкрепление в самих себе, будучи уверены, что истинная сила и воинство небесное скрываются в человеческом сердце».

Французский генерал Жан Рапп в своих мемуарах, вышедших в Париже в 1823 году, писал: «У нас не было ни проповедников, ни пророков... Но мы несли наследие долгой славы, мы должны были решить, кто должен установить законы для мира: либо татары, либо мы». — Естественно, «татарами» он называл русских.

Воззвания Священного Синода гласили: «Наполеон... грозит потрясением Православной Греко-Российской Церкви,... к вящему посрамлению Церкви Христовой задумал восстановить синедрион, объявить себя Мессией, собрать евреев и вести их па окончательное искоренение всякой христианской веры».

Покоряя Европу, Наполеон встретил самое ожесточённое сопротивление в Испании, парод которой, в отличие от Франции, был верен религии. 2 мая 1808 года в Мадриде вспыхнул мятеж, и Иосиф Бонапарт, по воле Наполеона возведенный на трон испанских королей, был изгнан. Для подавления восстания Наполеон, возглавив 250-тысячную армию, двинулся в Испанию. В. Ф. Иванов в своём труде «Русская интеллигенция и масонство», соединяющем достоинства масштабного исторического исследования и глубокого анализа, писал: «Испанцы говорили, что Наполеон стремится искоренить католичество, уничтожить кресты и иконы, отдать церкви лютеранам, ибо он безбожник, отступник, жид». Война в Испании с самого начала приняла общенародный религиозный характер. Дворяне и крестьяне, священники и монахи взялись за оружие: как и жители героической Сарагосы, они клялись «защищать святую религию, короля и отечество». Решающую роль сыграло поражение Наполеона в России.

Испанцы были' правы, называя Наполеона слугой антихриста. Самым непосредственным образом роль завоевателя Европы в революционном ниспровержении христианского миропорядка на континенте подтверждает современное иудейство. Еврейская Энциклопедия гак определяет заслуги императора Франции: «Наполеон... заявил, что прибыл в Палестину для восстановления Иерусалима и Иудеи.., обещая евреям восстановление Иерусалимского храма во всём его блеске... Наполеон приобретает необыкновенную популярность среди евреев всех стран... Его победоносные войска повсюду сбрасывали железные оковы с еврейского народа, Наполеон Бонапарт приносил евреям равенство и свободу» (Т. XI. С. 513-516).

В учебниках история Отечественной войны 1812 года традиционно предстаёт как тяжёлое испытание и славная всенародная битва, в результате которой Россия выстояла, сохранив свою независимость и государственность. Всё так.

В 1987 году во Франции вышло в свет историческое исследование Куа-Бодэна «Армия и франкмасонство от упадка монархии в период революции и империи». Автор приводит слова Наполеона, откровенно характеризовавшего принцип военной организации своей армии: «Военное сообщество (Франции.— Н. С.) является франкмасонством: между ними имеется определённое понимание, которое позволяет им узнавать друг

друга повсюду безошибочно, находить и понимать друг друга».

* * *

Со времени похода Наполеона на Россию прошло столетие, свершилась революция, минуло ещё четверть века, и Европа вновь объединилась—для крестового похода на Восток.

Историки, следуя незыблемой схеме осуждения «коричневой чумы», параллельно создавали столь же неоспоримую концепцию «движения Сопротивления» нацизму. Согласно этой концепции, Европа самоотверженно сопротивлялась и, наконец, получила освобождение. Естественно, формировались два варианта этой легенды. По одной, свобода и победа пришли с Запада — их принесли войска союзников, фронтиров XX века, пионеров демократии. По другой — Красная Армия, сокрушив 111 Рейх, освободила .народы, даруя им — как в ГДР, Венгрии, Чехословакии, Польше, Болгарии, Румынии и Югославии — подлинную свободу, свободу диктатуры пролетариата. Сколь ни верно утверждение, что сущность фашизма есть зло, это само по себе никак не может служить автоматическим доказательством, что коммунизм, воевавший с «коричневой чумой», есть благо. Если обратиться к фактам, масштабы, значимость и жертвы «движения Сопротивления» составят картину, весьма отличающуюся от привычных трафаретов.

Каждый мальчишка в СССР не просто слышал об эскадрильи «Нормандия-Неман», советские мальчишки, десятки раз

232

(Ульянов, Бланк). 1920 г.

«Найдено мертвое тело. Милиция составляет протокол: "На мертвом констатировано - значёк МОПРа, значёк пожертвования на Красную Армию, значёк помощи беззащитным детям, значёк пожертвования на Красный Воздушный Флот. Прочих знаков насилия не обнаружено"». (Советский фольклор 20-х годов).

Подготовка к Мировой войне.

смотревшие знаменитый некогда фильм «Нормандия-Неман», твёрдо знали, что французские лётчики героически сражались за правое дело в военном небе России. Фабрика советских грёз—легендарный «Мосфильм» неустанно работал над созданием мифов; в советском мифе о Великой Отечественной есть и глава о славных французских лётчиках.

Чтобы выяснить истинное положение вещей, достаточно обратиться к бесстрастным цифрам, которые могут сказать многое. Против фашистов, как известно, воевала эскадрилья французских лётчиков, выросшая до полка истребительной авиации «Нормандия-Неман». За время ведения полком боевых действий погибли 42 её лётчика, 24 были награждены советскими орденами.

В рядах армии Гитлера тоже воевали французы, и совсем не малое число. В 1944 году была сформирована французская дивизия СС «Шарлемань», что в переводе означает «Карл Великий». История этой дивизии начинается с того времени, когда в 1941 году Вермахтом был создан «Добровольческий французский легион». Первоначально данная воинская часть обозначалась в документах как 638-й армейский пехотный полк. В составе 7-й армии Вермахта эти французы воевали против Красной Армии под Москвой. Французский полк понёс тяжёлые потери и весной 1942 года был отведён с фронта. После этого полк использовался главным образом для ликвидации партизан, то есть в карательных операциях. В июне 1944 года полк, принимавший участие в тяжёлых боях и уменьшившийся вследствие понесённых потерь до батальона, вернулся на центральный участок Восточного фронта. Французы так хорошо воевали с теми, кому было суждено освобождать Европу в 1945-м, что советское командование не сомневалось, что нг данном участке фронта дислоцируются два французских батальона, а не один, численность которого, кстати, составлял; лишь половину от штатной.

В aBi-усте 1944-го первые триста французов-добровольцеЕ прошли подготовку в составе французской добровольческо! штурмовой бригады СС, дислоцировавшейся в Эльзасе. В сен тябре французские добровольцы, воевавшие под знамёнам-со свастикой, вошли в состав войск СС. Но ещё осенью 1943 I ода французские легионеры отлично зарекомендовали себя в составе и панцер-гренадерской дивизии СС «Хорст Вессель». 11осле ожесточённых боёв с частями Красной Армии францу-ibi были отведены в тыл. Было принято решение: соединить этих французов с остатками французского легиона. Вместе с французской милицией они образовали новую дивизию СС, получившую название на родном языке: «Шарлемань». В самом начале 1945 года дивизия была направлена в Померанию. В непрекращавшихся ожесточённых боях с продвигавшимися на запад советскими войсками французская дивизия была расколота на три части: одна, отступая, эвакуировалась в Данию, после чего получила приказ прибыть в Нойстрелиц, неподалёку от Берлина — для защиты столицы III Рейха. Вторая группа была разбита. Остатки дивизии отходили с боями и в конце концов были уничтожены наступающими частями Красной Армии.

Важные сведения содержатся в сводке НКВД на имя заместителя министра внутренних дел, датированной 26 июля 1945 года. Согласно этому документу, в советских лагерях для вражеских военнопленных содержалось 15 139 французов⁶⁰: во время боевых действий они воевали на стороне немцев. К 1 мая 1947 года Советским Союзом были репатриированы 313 143 француза или подданных Франции, 18 806 из которых были военнопленные. Все эти цифры заставляют задуматься: на чьей же всё-таки стороне была Франция и французы? — 11о, может быть, в самой Франции всё обстояло по-иному?

Вновь обратимся к статистике. За пять лет войны в рядах французского «движения Сопротивления» погибло 20 тысяч французов (довольно большой процент которых составляли французские евреи). За то же время погибло не менее 40 тысяч (по разным данным от 40 до 50 тысяч) французов, воевавших «1 идеалы III Рейха. Здесь не лишним будет прибегнуть к сравнению потерь народов, участвовавших в «Сопротивлении».

Итак, «сопротивлявшаяся» Гитлеру 40-миллионная Франция пожертвовала 20 тысячами своих граждан; та же Франция, «сопротивлявшаяся» Сталину, заплатила жизнями 40-50 тысяч настоящих французов. Югославия, но численности населения гораздо уступавшая Франции (её население на тот период составляло 16 млн., то есть чуть больше 1/3 от численности жителей Франции), пожертвовала 300 тысячами участников «Сопротивления»⁶¹. Жертвы албанского «Сопротивления» (население Албании—1 млн.) — 29 тысяч. Потери польского «Сопротивления» (население Польши — 35 млн.) — около 33 тысяч.

В чём причины столь необычных (с точки зрения советской военной историографии) пропорций в потерях стран-участников «движения Сопротивления»? В данном случае налицо сочетание национальных и религиозных реалий, именно они и обусловили такую картину настоящей войны. Католическая Польша, как и католическая Франция, вопреки советской мифологии войны, оказала несоизмеримо меньшее сопротивление фашизму, чем славянское православное государство Югославия. Приведённые данные свидетельствуют прежде всего о том, что ииославная Европа на деле участвовала в крестовом походе на Восток. И в этом отношении религиозно-национальный фактор был и остаётся решающим.

В составе боевых подразделений войск СС на 1 января 1945 года числились: 21-я ваффен-горная дивизия СС «Скан-дербер» (албанская), 15-я ваффен-гренадерская дивизия СС (1-я латышская); 19-я ваффен-гренадерская дивизия СС (2-я латышская); 20-я ваффсн-гренадерская дивизия СС (эстонская); 22-я добровольческая кавалерийская дивизия СС «Мария Те-резия» (венгерская); 23-я ваффен-горная дивизия СС «Кама» (2-я хорватская); 25-я ваффен-гренадерская дивизия СС «Гуны» (1-я венгерская); 26-я ваффен-гренадерская дивизия СС «Венгрия» (2-я венгерская); 29-я ваффен-гренадерская дивизия СС (1-я русская); 29-я ваффен-гренадерская дивизия СС (1-я итальянская)⁶²; 33-я ваффен-кавалерийская дивизия СС (3-я венгерская); 33-я ваффен-гренадерская дивизия СС (1-я французская «Шарлемань»); добровольческий легион «Нидерланды»; добровольческий легион «Фландрия»; добровольческий корпус «Дания»; добровольческий легион «Норвегия»; 13-я горно-стрелковая дивизия ваффен-СС «Хандшар» (хорватская № 1); 14-я гренадерская дивизия СС (1-я украинская «Галичина») и т. д.

Если в России устроение «нового порядка» фашистского образца, благословлённого римским папой Пием XI, не осуществилось потому, что III Рейх не обладал военными силами для захвата всей территории страны и не мог удерживать власть даже в своём тылу, где действовали значительные по своей численности партизанские формирования, то в Югославии, которую немцы заняли за одиннадцать дней, водворение «нового порядка» гитлеровцы возложили на Католическую Церковь — в полном соответствии с чаяниями Ватикана. В этой славянской стране, оккупированной немцами и фактически переданной ими во власть католиков, чудовищным образом было зверски уничтожено около миллиона православных сербов. Так осуществлялся очередной крестовый поход.

Мы приведём здесь всего лишь несколько примеров католического геноцида против Православия. 12 мая 1941 года в городе Глина было совершено заклание 1200 православных сербов; им рубили головы топором — в алтаре, на престоле православного храма. После этой ужасающей по своей жестокости казни хр'ам, набитый трупами, подожг ли. Летом 1941 года в Ливантийском округе францисканец доктор богословия Сречко Перич обратился к хорватам с речью. Он призывал "братьев-католиков"; «Братья хорваты, идите и перережьте всех сербов, а для начала зарежьте мою сестру, вышедшую замуж за серба, а потом всех сербов по порядку. Когда с этим покончите, приходите ко мне в церковь, я вас поисповедую, и все грехи вам простятся...» — В этом округе были с необычайной жестокостью убиты все сербы, все до одного, более пяти тысяч человек...

Член ордена иезуитов Филиппович в феврале 1942 года возглавил отряд усташей. Он повёл их на рудник, находившийся неподалёку от города Банья-Луки. Все рудокопы, православные сербы, 52 человека были убиты. Затем отряд направился в село Дракулицы, где жили семьи убитых шахтёров, и там зверски вырезали их домочадцев — от старух до младенцев. Смертью мучеников погибли более 1500 православных. Только одной женщине, матери пятерых детей,.чудом удалось убежать. Её рассудок не выдержал увиденного: она сошла с ума...

В селе Балевицы католический священник Сидония Шольц «благословил» свою паству убить православного священника Георгия Богича. В полночь в его дом ворвались католики. Священника выволокли из дома, отрезали ему нос и язык, сожгли бороду, вспороли живот и кишки обмотали вокруг шеи...

В Столичком округе «по благословению» католических священников Марко Зовко и Томаса Ильи было убито четыре тысячи православных сербов. Как это делалось, показывает происшедшее в селе Клепец, где Томас Илья угрозами мучительной смерти принудил жителей перейти в католичество, причастил их, а затем всех этих людей перерезали. «Вы ошибаетесь,— говорил этот "добрый католик" обречённым на смерть, — если думаете, что мы переводим вас в католичество для сохранения вашего имущества, пенсии или содержания. Мы не хотим спасать вашу жизнь, а только ваши души». Это была обычная практика «благочестивых и богобоязненных католиков».

В Словении в католической церкви на горе святого Урха с благословения местного католического епископа был устроен страшный застенок — для православных. Их пытали, затем умерщвляли мучительно, — одним из способов было закапывание живьём. Пуля считалась проявлением милосердия. Руководил всем этим кошмаром католический священник, доктор теологии Пётр Крижай, обычно сам показывавший своей пастве, как нужно мучить и убивать православных сербов.

Бывший председатель народной власти в Словении Борис Кидрич был одним из очевидцев тех ужасов, которые происхо-лили в Словении под властью католиков и фашистов. Вот его слова: «Я помню католических священников, которые в До-ленском своей рукой закалывали пленных... Я помню католических священников в Хорватии с полными корзинами вырванных человеческих глаз...»

Людей закалывали ножом особой формы, который убийцы назвали «сербосеком», православным вырезали глаза, разбивали головы... Убивали всех: мужчин, женщин, стариков, детей... В горных местностях после войны были обнаружены сотни «ям» — глубоких колодцев, в которые сбрасывали согни и тысячи людей,— часто поголовно всех жителей целых селений. Для православных детей устраивались концлагеря, в которых начальствовали католические монашки. «Милосердым католическим сестрам» было поручено уничтожать сербских детей. В августе 1942 года только в одном из таких детских концлагерей в Ястребарском за месяц было уморено голодом и забито до смерти 100 из 400 православных детей. Попытка бежать из лагеря смерти каралась безжалостно — пойманных детей убивали. Так, за попытку бежать из Ястребарского лагеря был забит до смерти ребёнок Божа Шарич. Ещё двое детей погибли от руки католической монашки. Она убила их — «за непослушание»: вывела их за лагерь, чтобы не были слышны крики, и хладнокровно била, пока тс не умерли.

Ватикан призывал католиков вступать добровольцами в корпус легионеров, благословляя убивать русских схизматиков на Восточном фронте III Рейха...

Но вот что удивительно: эти зверства, характеризующие геноцид целого народа, по мнению правительств победивших стран: СССР, Америки и Англии, не были холокостом — как «не было холокостом» и продолжавшееся уже четверть века уничтожение русского народа, оказавшегося между молотом и наковальней — между двумя Барбаросса — Гитлером и Сталиным, символизировавшими фашизм и коммунизм.

Вернёмся к событиям II Мировой войны. Итак, план «Барбаросса» — нападение Германии на СССР. Прежде всего сравним состояние вооружённых сил тех стран, которые вот-вот должны были вступить в войну на первых ролях.

К моменту начала боевых действий на Восточном фронте у Гитлера было 3932 ганка. В Красной Армии таиков всего... в шесть с половиной раз больше: 25 886; в том числе— 1225 знаменитых, лучших в мире «тридцатьчетверок» и 636 мощнейших KB (1508 — в приграничных группировках, из них 967—в западных округах). В июне 1941 года абсолютное большинство танков Германии приходилось на долю Т-Ш и T-IV, по всем показателям уступавшим Т-34. В сорок первом «Пантер» и «Тигров» просто не существовало, но в СССР, помимо «тридцатьчетверки», уже был принят на вооружение знаменитый KB — настоящий тяжёлый танк Второй Мировой войны.

С 1937 года в Германии почему-то не создавалось новых типов танков. И это совершенно необъяснимый факт, особенно если учесть осведомлённость немецких генералов относительно военных достижений советских бронетанковых сил. Впрочем, таких необъяснимых фактов в истории Второй Мировой войны гораздо больше, чем это может предположить человек, не искушённый в исследовании действительной истории трагического XX столетия.

Пойдём дальше. Немецкие танкисты, среди которых был и Гудериан, обучались в СССР. С 1926 года в Казани существовала секретная танковая школа под названием «Кама», — образованным из начальных слогов двух слов: «Казань» и фамилии первого руководителя школы полковника Мальбранта. На оборудование школы ушла гигантская по тем временам сумма: 2 млн. марок. Начальником танковой школы был назначен генерал Лутц, покровительствовавший Гудериану ещё с начала двадцатых годов.

Вряд ли сам Гейнц Гудериан лишь но скромности умолчал об этом весьма немаловажном этапе создания немецких бронетанковых сил. В своих «Воспоминаниях солдата» он уделил этой теме единственную невнятную фразу: «С 1926 года за границей работала опытная станция, где проводились испытания немецких танков»⁶³. Едва ли поразительный лаконизм воспоминаний человека, окончившего войну начальником Генерального штаба сухопутных войск и по совместительству генерал-инспектором бронетанковых войск Германии, может быть объяснён только лишь нежеланием упоминать о роли противника в деле созидания военной мощи III Рейха. Представляется невероятным, что этот генерал-полковник Вермахта так и не смог понять смысла Второй Мировой. Умолчание Гуде-риана о столь важных обстоятельствах военного строительства германских вооружённых сил, скорее, свидетельствует об обратном...

Подготовка немецких офицеров проводилась с тщательным соблюдением строгой конспирации. Немецкие офицеры временно увольнялись из Рейхсвера. Через Польшу они добирались в СССР, имея документы с указанием вымышленных профессий. Именно эти офицеры, прошедшие полную всестороннюю как техническую, так и оперативно-тактическую подготовку в секретной советской танковой школе, составили костяк военных-профессионалов Вермахта. Благодаря братской помощи советских коммунистов Германия создавала бронетанковые войска...

Таким же образом готовилась основа Люфтваффе. Напомним события тех лет. В 1924 году была неожиданно закрыта только что созданная в Липецке Высшая лётная школа. На самом деле она никуда не исчезла, — лишь превратилась в авиационную школу Рейхсвера, просуществовавшую десять лет под вывеской 4-й эскадрильи Красного Воздушного Флота. Иногда в военных документах она именовалась «4-м авиаотрядом товарища Томсона». Весь выпуск 1931 года получил оценку «очень хорошо». Подготовка кадров для военно-воздушных сил Германии велась весьма успешно. Большинство немецких лётчиков-асов, среди которых Гейнц, Макрацки, Фосс, Теецман, Блюме, Рессинг, Блюмензаат и многие другие, прошли обучение в Липецке. Некоторые историки упоминают и о Германе Геринге. Кстати сказать, секретность военной подготовки немцев в СССР была действительно исключительной. Если происходил несчастный случай и лётчик погибал, его останки упаковывались в ящик и возвращались в Германию — в качестве «деталей самолётных агрегатов». Перевозка осуществлялась морским путём — из СССР сразу в Германию: из Ленинграда в немецкий морской порт Штетин.

Однако наиболее засекреченным объектом Рейхсвера в СССР являлся полигон «Томка» — школа химической войны. Этим военным объектом руководил Людвиг фон Зихерер. Следует сказать, что Советские вооружённые силы находились в абсолютном взаимодействии с Рейхсвером. Начальник Военно-химического Управления Фишман в совершенно секретном докладе Ворошилову 8 февраля 1927 года сообщал: «Задача создания химической обороны страны грандиозна». С 1926 года химические опыты начались в районе местечка Подосинки, а затем непосредственно в «Томке». Этот учебный центр находился в Самарской области, недалеко от Вольска. Место было выбрано не случайно. Полигон «Томка» располагался в непосредственной близости от автономной республики немцев Поволжья. Школе требовался персонал со знанием немецкого языка, и такие кадры поступали из Немецкой советской республики Поволжья. Та же самая причина обусловила и расположение танковой школы «Кама». В «Томке» испытывал ись методы применения отравляющих веществ средствами артиллерии, авиации, а также возможности и способы дегазации зараженной местности. Для работы с отравляющими веществами научно-исследовательский отдел школы снабжался новейшими приборами, полученными из Германии; действовали мастерские и лаборатории, оснащённые по последнему слову техники.

По свидетельству немецкого историка Хаффнера, автора книги «Дьявольский пакт», происходил «парадокс за парадоксом: русские пустили немцев в свою страну для того, чтобы те развивали своё оружие и учились овладевать им; затем с его помощью едва не овладели этой страной... Сами немцы оказались учителями своих будущих победителей»⁶⁴.

Эти «парадоксы» Второй мировой войны были и остаются необъяснимы только для тех, кто не подозревал и не подозревает об истинных целях неизбежной войны — войны, в которой не Германия воевала с Россией, а фашизм и коммунизм послужили рычагами для приведения в действие единого механизма — тщательно спланированной и безжалостно осуществлённой Мировой Войны — как самого радикального и верного средства воплощения в жизнь Всемирной Революции — с целью приготовления человечества к новому мировому порядку. Впрочем, было бы ошибкой думать, что Мировую Войну и Мировую Революцию готовили «товарищи» в СССР и Германии. — Нет, величайшую войну готовили правительства всех самых развитых стран Европы вместе с Соединёнными Штатами. Важнейшую роль в осуществлении этой, Мировой Войны были приговорены сыграть порабощённая Россия и соблазнённая нацистским порядком Германия.

В 1929 году ЦК ВКП(б) решает предпринять крупные закупки для авиационной и военной промышленности во Франции. «Благодаря нашим крупномасштабным закупкам оборудования для авиационной промышленности, ведущие французские фирмы заключали с нами соглашения о техническом сотрудничестве и разрешали нашим специалистам месяцами работать на французских заводах. Они работали на крупнейшем авиационном заводе в Гноме на Роне, который выполнял наш заказ авиационных двигателей последних моделей. В Россию приезжали французские инженеры для строительства заводов по выпуску самолётов... Французская, как и американская, промышленность оказала нам огромную помощь... И фашистская Италия хорошо относилась к Советскому Союзу. Она получила от нас немало крупных заказов. Мы покупали автомобили, авиационные двигатели, судоремонтное оборудование, суда»¹.— Это свидетельство высокопоставленного советского чиновника тех лет Александра Бармина.

В США военную закупочную комиссию возглавлял генерал Фрадкин. Именно от Америки, «оплота империализма», советские военные представители получили необходимые сведения для организации парашютных войск в СССР.

Первая поездка Советских командиров в Германию на военные манёвры состоялась в 1925 году. В Германии побывали Тухачевский, Уборевич, Якир, Триандафиллов, Уншлихт, Урицкий, Зомберг, Даненберг, Примаков, Левандовский, Лацис, Германович, Котов (он же "Лаврентьев", он же "Наумов"; настоящее имя —Наум Исакович Эйтингон, генерал НКВД, ре-' зидент по организации терактов, в том числе и убийства Троцкого) и многие другие.

В 1935 году прошли грандиозные танковые учения под Киевом, в которых принимало участие более тысячи танков. На учениях присутствовали военпреды Англии, Франции, Италии и Чехословакии. Боевая мощь танковых войск Красной Армии произвела на всех потрясающее впечатление. В следующем, 1936 году СССР продемонстрировал возможности военно-воздушного десанта. В пересказе английского военного историка событие выглядит особенно выразительно: «Английская военная делегация, находившаяся в Москве, получила приглашение наблюдать за манёврами Красной Армии. В составе массового парашютного десанта был военный оркестр, музыканты которого, едва встав на ноги, принялись играть как одержимые. Одним из членов этой делегации был Арчи Уэйвелл, которому в 1941 году на острове Крит предстояло потерпеть единственное в мировой истории поражение от действовавшего без поддержки парашютного десанта»¹.

За пять лет до этого генерал Кестринг летом 1931 года писал фон Секту, возглавлявшему Рейхсвер, что последствия военной поддержки, оказываемой Германией СССР, видны во всей Красной Армии. Он сообщал: «Наши взгляды и методы красной нитью проходят через все их военные положения». А в 1935 году, после блестяще прошедших советских манёвров, он произнёс: «Мы можем быть довольны этой похвалой. Всё-таки эти командиры и начальники—наши ученики». В 1931 году в Москве проходили дополнительную военную подготовку Модель, Кейтель, Браухич, Манштейн, Горн, Крузе, Кречмер и другие будущие видные военачальники Третьего Рейха

периода Второй мировой войны. Итак, СССР и Германия дея-1ельно готовились к войне. Эта подготовка была не только обоюдной, но и совместной. В 1933 году в Германии было создано Управление бронетанковых войск, которые возглавил I снерал Лутц, начальником штаба стал Гудериан. Оба незадолго перед этим побывали в СССР.

28 сентября 1939 года был подписан Договор о дружбе и I ранице между СССР и Германией. Согласно договору военно-экономические обязательства сторон предусматривали, что СССР предоставит Германии на Крайнем Севере порт или район для военно-морской базы Кригсмарине. Немцы просили предоставить место в незамерзающей акватории в районе Мурманска, в порту которого 17 сентября уже пришвартовались два корабля снабжения ВМС Германии. Тогда же, в сентябре 1939 года, на Северный флот прибыл нарком ВМФ СССР П. Г. Кузнецов. Адмирал Кузнецов много позже в своих мемуарах ⁶⁵ ни словом не обмолвился об основной цели своей поездки. Он «забыл», что осенью того года выбирал место для немецкой военно-морской базы. Улетая в Москву, нарком уже имел два варианта: Териберка и Западная Лица.

Правда, адмирал Кузнецов всё же упомянул о том, что «в те дни в Кольский залив неожиданно зашёл немецкий лайнер "Бремен"». Вряд ли появление «Бремена» было неожиданным для человека, по долгу службы знавшего многие секреты в отношениях между СССР и III Рейхом. Трансатлантический лайнер «Бремен» был гордостью Германии. Немецкий рекордсмен плавания через Атлантику развивал скорость тридцать узлов. 1} экипаже «Бремена» находились профессиональные разведчики, судно было оснащено самой совершенной на то время шпионской аппаратурой. За несколько часов до начала Второй мировой войны «Бремен» внезапно покинул нью-йоркскую гавань и исчез в просторах океана. На его борту не было пассажиров. Капитан получил шифрованный приказ: пункт назначения— Баренцево море, Мурманск.

На мурманском рейде собралась целая флотилия немецких судов, которые пробыли там до зимы. С наступлением полярной ночи они один за другим ушли. 6 декабря исчез и «Бремен». Скоро в районе Западной Лицы закипела работа: строились склады снабжения, ремонтные мастерские, причалы. Секретная военно-морская база Кригсмарине в Западной Лице получила наименование «База Норд», иногда по документам проходило другое наименование «Пункт Норд». За аренду губы Западная Лица Германия передала СССР недостроенный тяжёлый крейсер «Лютцов». Чтобы скрыть произошедшую сделку, после передачи «Лютцова» немцы срочно переименовали в «Лютцов» другой тяжёлый крейсер — «Дойчланд». 31 марта 1940 года бывший «Лютцов», превратившись в «Петропавловск», появился в устье Невы'.

В предвоенном 1940-м нерушимая дружба между Германией и СССР ещё более окрепла. 9 июля 1940-го из норвежского порта Берген вышел немецкий крейсер «Комет» и взял курс на Новую Землю. «В немецких секретных документах он проходил как "Корабль № 45" и "Рейдер В". Внешне "Комет" напоминал новый советский ледокольный пароход "Семён Дежнев", прибытие которого в Архангельск ожидалось именно летом 1940-го. Некоторые отличия обводов немецкого рейдера были устранены с помощью парусиновых обвесов и специальных приспособлений, сделанных в заводских условиях на судостроительном заводе фирмы "Ховальдтсверке" в Гамбурге, где "Комет" базировался с декабря 1939-го по май 1940 года»⁶⁶.

В трюмах «Комет» находилось снаряжение для действий как в полярных, так и в тропических широтах. Артиллерийское вооружение крейсера составляли шесть орудий 150-миллиметро-кого калибра (по некоторым данным— 180-мм), их прикрывали маскировочные щиты; 60-мм зенитную установку и шесть зенитных автоматов. Крейсер имел торпедные аппараты, в том числе два подводных; до четырёхсот якорных мин и даже быстроходный катер «LS-2» («Метеорит»), предназначенный для постановки минных заграждений. На борту «Комет» в специальном ангаре находился гидросамолёт. Радиосвязь обеспечивала команда радистов в числе шести человек, все они свободно владели русским и английским.

Поход крейсера «Комет» был очень важен для Германии: так осуществлялось освоение Германией северного пути к берегам стратегического союзника — Японии и был проложен курс в акватории Тихого океана. Совершая плавание крейсер выполнял разведывательные задачи относительно важнейшего транспортного маршрута, имеющего геополитическое значение. Покинув норвежские воды, крейсер «Комет» превратился в советское судно «Семён Дежнев», затем произошла ещё одна метаморфоза— через Баренцево море он прошёл уже как «Дапау» из Бремена. На этом серия превращений не окончилась: «Семён .Дежнев», «Дунай», «Данау», «Доон», «Токио Мару» — под всеми этими названиями скрывался крейсер ВМС Германии.

В районе Маточкина Шара крейсер «Комет» был встречен советской подлодкой Щ-423, которая провела корабль (пароход «Данау») через Карское море. 25 августа возле о. Тыртов крейсер Кригсмарине был принят под проводку ледоколом «Ленин». «Ленин» благополучно провёл немецкий корабль через пролив Вилькицкого в море Лаптевых, где флагман советского ледокольного флота передал эстафету ледоколу «Сталин». В Восточно-Сибирском море немцев ожидал ледокол «Каганович». Так весьма символично немецкий крейсер опекали по очереди «Ленин», «Сталин» и «Каганович»... Это обстоятельство очень соответствовало военно-политическим реалиям советской эпохи. В ночь с 5 на 6 сентября крейсер скрытно прошёл Берингов пролив. В Анадырском заливе он вновь превратился в «Семён Дежнев», в Тихом океане корабль стал японским пароходом. Когда «Комет» вошёл в территориальные воды Японии, его уже ждали. Через Владивосток и Москву в военно-морское ведомство Германии спецкурьер доставил пакет, содержащий развединформацию, собранную в результате рейда крейсера «Комет». Немцы получили ценнейшие сведения. Кроме этого, «Комет», пройдя через северный путь, в водах Тихого и Индийского океанов потопил девять судов. Один из захваченных пароходов с грузом олова и каучука был отправлен с немецким экипажем в Германию. В ноябре 1941-го «Комет», совершив кругосветное плавание, вернулся в Кукегафен.

Впрочем, на этом история о действиях III Рейха в советском Заполярье не оканчивается.

На базе «Норд», кроме танкера («Ян Веллем») и судов снабжения германских рейдеров («Фениция», «Кордильера»), стояли немецкие суда для проведения метеорологических наблюдений, замаскированные под рыболовецкие и зверобойные траулеры («Кединген», «Захсенвальд», «Викинг-5»). Они собирали и передавали данные о погоде в Западной Арктике, что имело особую важность для немецкой военной авиации и Кригсмарине. «В июне 1939 года в Карском море советское зверобойное судно "Мурманец" проводило гидрографическую экспедицию. На борту судна находились "научные сотрудники Ленинградского Арктического института", но все они почему-то говорили по-немецки, жили в отдельном отсеке, куда вход членам экипажа был запрещён»¹. Несколько «исследовательских» партий, входивших в состав этой экспедиции, работали на архипелаге Норденшельда и островах Свердруппа, Сидорова, Геркулес и Арктического института. Подобные же группы «мирных» немецких гидрографов и метеорологов работали на островах Белый и Вилькицкого.

Весной 1941 года на архипелаге Франца Иосифа, на острове Земля Александры, был создан секретный метеорологический пункт, затем в проливе Кембриджа (бухта Нагурского) — база для немецких подлодок, которые должны были действовать в Карском море. К концу 1941 года взлётная полоса и радиоточка

'Н.Малыгин. Немцы в Арктике //«Мурманский вестник». 2001. 22 июня. С. 2.

появились на острове Междушарский, расположенном у входа в губу Белушья. Опорные пункты немецких ВМС возникли па мысах Константина и Пинегина. Один из таких опорных пунктов был обнаружен в районе Неелова залива только в 1985 году. Именно в этот опорный пункт направлялась немецкая подлодка U-534, вышедшая в море 5 мая 1945 года. Её командиру была поставлена задача: груз особой важности (11 металлических ящиков) доставить на базу в устье Лены. Вечером того же дня U-534 была потоплена в проливе Каттегат у острова Анхольт. Экипаж спасся почти в полном составе, выйдя ночью через носовые торпедные аппараты. Погибло только трое немецких моряков. На следующую ночь специальная команда водолазов извлекла из подлодки, входившей в «личный конвой Гитлера», секретный груз. После войны советские полярные лётчики случайно обнаружили заброшенную немецкую военную базу на Северной Земле. В июле 1963 года на побережье в устье Лены были найдены останки погибшего немецкого моряка.

До сих пор эти секреты надёжно хранят как власти Германии, так и властители России. Вся информация о присутствии Ш Рейха в советской Арктике была строжайше засекречена.

Положение дел не изменилось и поныне...

^

1 сентября 1939 года, на рассвете, главные силы немецкой армии, сосредоточенные на границе с Польшей, перешли в наступление. В операции участвовали 52 дивизии Вермахта. Продвижение немцев было стремительным. Если верить учебникам, по кохорым во всём мире преподаётся история XX века, именно в тот день и именно так началась И Мировая война. Несколько предваряя ход исследования, поясним, как соотносились силы и какова была стратегия действий сторон, участвовавших в конфликте.

Численность польской армии была вполне достаточной, чтобы остановить немецкие войска или, по крайней мере, воспрепятствовать их быстрому продвижению. Польская армия насчитывала 30 кадровых и 10 резервных дивизий, кроме того в её составе было ] 2 кавалерийских бригад. Мобилизационные возможности Польши производили сильное впечатление: 2,5 млн. обученных резервистов. Лорд Галифакс даже высказывал мнение, что Польша в военном отношении сильнее России, и предпочитал иметь в качестве военного союзника именно Польшу. Об этом он и сказал американскому послу 24 марта 1939 года — за несколько дней до принятия исторического решения ведущих западноевропейских стран дать Польше абсолютные гарантии военной помощи. В июле того же года генеральный инспектор вооружённых сил Великобритании генерал Айронсайд побывал в частях польской армии и по возвращении в Лондон представил доклад о военной силе Польши; Черчилль охарактеризовал военные возможности Польши как «самые благоприятные».

Конечно, и лорд Галифакс, и генерал Айронсайд, и тем более Черчилль знали, что они говорят, потому что знали цель предстоящей войны. Они произносили именно то, что и должны были сказать во всеуслышание. Англичане так же высоко оценивали и военную мощь французской армии, которую сам Черчилль именно тогда назвал «наиболее подготовленной и надёжной силой в Европе». За несколько дней до начала войны Черчилль встретился с главнокомандующим французской армии генералом Жоржем и, ознакомившись с данными о военных силах Франции и Германии, воскликнул: «Да вы же хозяева положения!»

Каковы были военные силы французов?— Франция имела 110 дивизий, из них 65 кадровых. Обеспечив оборону Южной Франции и Северной Африки со стороны Италии, французское командование могло оперировать 85-ю дивизиями в военных действиях против Германии. Кроме того, вооружённые силы Франции в случае мобилизации получали 5 млн. резервистов.

Для сравнения: III Рейх имел 98 дивизий, в их числе 52 кадровые. Из остальных 46-ти только 10 были боеспособными, однако и они в большинстве своём состояли из новобранцев, находившихся на воинской службе всего лишь месяц. Ещё 36 дивизий были укомплектованы главным образом ветеранами I Мировой войны — сорокалетними солдатами. Вдобавок ко всему эти дивизии испытывали нехватку в артиллерии и других видах вооружения.

Но вернёмся к польской военной кампании Вермахта. Не прошло и недели с начала боевых действий, как поляки стали отступать по всему фронту. В районе Радома польские войска капитулировали уже 12 сентября. Судьба значительной группировки между реками Бзурой и Вислой решилась неделей позже: 18 сентября здесь капитулировали девять польских дивизий и остатки десяти других дивизий — всего около 170 тысяч человек. 17 сентября немецкие войска вышли на линию Львов — Владимир-Волынский — Брест— Белосток.

На рассвете того же дня польско-советскую границу перешла Красная Армия. 20 сентября Польша была разделена между Германией и СССР. 27 сентября немцы вступили в Варшаву. До 2 октября продержался польский гарнизон военно-морской базы Хель. Хотя в этом нет ничего удивительного. Немцы довольно вяло осуществляли военные действия в отношении этой базы. Немецкий Главный штаб в то время был переведён в роскошный отель «Казино» в Сопоте на Балтийском побережье. «Сидя за завтраком на террасе ресторана, немецкие генералы спокойно наблюдали, как два старых германских крейсера бомбардируют польскую базу в Хеле. Крейсеры с высокими трубами и палубными надстройками придавали всей сцене вид морского боя со старинной картины. Ровно в полдень "морское сражение" прерывалось, корабли уходили, и представление повторялось в то же время на следующий день»¹. 6 октября Германия опубликовала последнюю оперативную сводку этой войны. Польша перестала существовать: она просто исчезла с карты мира.

В тот же день, 6 октября 1939 года, Гитлер произнёс речь в рейхстаге: он обратился к западным державам — ив первую очередь к Англии — с предложением мира. Запад отклонил это предложение.

Нам неустанно говорят: могучая военная машина фашистской Германии сокрушила Польшу и её армию. Нам говорят, что потом то же самое произошло со странами Европы. Однако столь быстрые военные победы логически необъяснимы: им противоречат факты...

В отличие от Гитлера генералы Вермахта ни в тридцать девятом, ни в сорок первом не испытывали иллюзий относительно военного могущества III Рейха. Превосходство Германии над Польшей в области военной техники было бесспорным. Но для военных специалистов и генералов немецкой армии, трезво оценивавших положение вещей, было столь же очевидным, что и в Польше и в Европе быстрых побед немцы смогли добиться, скорее, за счёт удивительной, необъяснимой неспособности противника к сопротивлению, чем за счёт собственной силы.

В Вермахте дела обстояли, мягко говоря, не совсем так, как это рисуют советские и большинство западных историков: темп оснащения войск новым оружием явно отставал от численности армии. То же самое должно сказать и в отношении качества вооружений. В данном случае весьма характерна аннексия Австрии. Многочисленные «документальные» фильмы и не менее «документальные» журналистские экскурсы в историю III Рейха неизменно описывают этот эпизод как этап победоносного шествия фашистской Германии по Европе. И будто бы этот успех был полностью обусловлен военной мощью, которой уже обладали немцы, руководимые Гитлером. Так ли всё обстояло на самом деле? Уинстон Черчилль, будучи весьма информированным во всех отношениях политиком, описывает те события следующим образом:

«Триумфальный въезд в Вену был мечтой австрийского капрала. Вечером в субботу 12 марта нацистская партия готовила в столице факельное шествие, чтобы приветствовать героя-завоевателя. Но никто не явился. Поэтому они пронесли по улицам Вены на плечах трёх растерявшихся баварцев из службы снабжения, приехавших готовить квартиры для вторгшейся армии. Причина неудачи постепенно просочилась. Германская военная машина, спотыкаясь, протащилась через границу и остановилась около Линца. Несмотря на благополучную погоду большинство танков поломались. Обнаружились дефекты в моторизованной артиллерии. Дорога от Линца до Вены была загромождена до полного затора...

Гитлер, проезжая через Линц, увидел затор и пришёл в ярость. Лёгкие танки были высвобождены из хаоса и кое-как добрались до Вены рано утром в воскресенье. Тяжёлые машины и моторизованная тяжёлая артиллерия были поставлены на железнодорожные платформы и только так прибыли к началу церемонии... Гитлер был в судорогах от гнева вследствие очевидных недостатков его военной машины. Гитлер ругал своих генералов, но те защищались. Они напомнили ему о том, что он не хотел слушать Фрича⁶⁷ и его предостережения, что Германия ещё не в состоянии брать на себя риск серьёзного конфликта.

Видимость была соблюдена. Официальные торжества и парады состоялись...»⁶⁸

Этот «марш» на Вену напоминал военный парад 1939 года, приуроченный к 50-летию фюрера. В параде участвовали только лёгкие танки, потому что ничего другого... просто не существовало. Однако и само действо, разрекламированное в Европе, кстати сказать, противниками Гитлера как свидетельство несокрушимой мощи Германии, имело опереточный характер: бронетанковые силы, участвовавшие в параде, проходили по площади... дважды, делая круг по окрестным улицам Берлина,— чтобы впечатление от «стальной мощи» Третьего Рейха стало действительно неотразимым. Чрезвычайно характерна рекомендация, которую Гитлер дал Риббентропу в отношении этого парада. Он сказал: «Посмотреть на парад самой современной из всех армий следует пригласить как можно больше неуклюжих штатских и демократов»³, имея в виду иностранных дипломатов.

Странно, неужели военные специалисты — прежде всего

Англии и Франции — были столь глупы, что с необъяснимой лёгкостью позволили гак просто обмануть себя? Но ещё более загадочна кампания по дезинформации, которую возглавил Уинстон Черчилль. Он, например, утверждал, что в 1940 году Германия имела по крайней мере тысячу тяжёлых танков. На самом деле их не было... ни одного. Черчилль это, конечно, прекрасно знал. Но Черчилль не просто лгал: чтобы обеспечить запланированную войну, нужно было обмануть народ.

Для полноты картины приведём данные по вооружению основных танков фашистского Рейха. В 1937 году в Германии началось производство средних танков «Панцер-lII» и «Пан-цер-IV». «Панцер-III» был основным танком, толщина его брони— всего... 15 мм. Первоначально этот танк имел, так сказать, «противотанковую»... 37-мм пушку. «Панцер-IV» оснащался короткоствольной 75-мм пушкой. Оба эти танка и близко не составляли конкуренцию Т-34, которых, ещё раз повторим, на 22 июня 1941 года в Красной Армии было 1225.

Что произошло 22 июня 1941 года? — Капитализм обрушился на страну, в которой строили самое справедливое общество, созидая рай на земле? — Так по крайней мере нам говорили в течение десятилетий. Так думают многие люди и сейчас. Но более внимательно рассмотрим события, неотвратимо приближавшие мир к Великой войне.

28 августа 1939 года стамбульская газета «Тан», рассказывая о заключении пакта между Германией и СССР, писала: «Публика на улицах Берлина, приветствуя друг друга по поводу германо-советского договора, вместо обычного "хайль Гитлер" кричит: "хайль Сталин!"»'.— Это не политический анекдот, а самая настоящая реальность 1939 года не только Германии, но и СССР. «Хайль Сталин!» — по-русски: «Да здравствует Сталин!» — было обычным присловием советских лозунгов и речей. Иногда это слишком понятное словосочетание приводило к совершенно неожиданным коллизиям.

Речь пойдёт об одном из дней, столь же характерном, как и интересном, в бесконечной тюремной саге знаменитых Буты-рок. В своих воспоминаниях «Путешествие на край ночи» (М., 1996) Дмитрий Быстролётов (он же Толстой), советский нелегал, работавший в Западной Европе, репрессированный в сентябре тридцать девятого, описывает случай, достойный, чтобы о нём рассказать.

В то время в Бутырке оказалось множество «врагов народа», людей вполне интеллигентных, чем и объясняется характер эпизода из жизни репрессированных. В лагере Быстролётов встретил Константина Юревича⁶⁹ — своего лучшего товарища по университетским годам в Чехословакии. Кстати сказать, благодаря именно его «показаниям» Быстролётов был арестован. Константин Юревич оказался инициатором одного из немногих развлечений, доступных подследственным в Бутырке. Но предоставим слово самому рассказчику.

«—Товарищи, внимание! Садитесь по местам, соблюдайте тишину! Слушайте! Среди нас находится человек, объехавший весь мир. Попросим его рассказать какую-нибудь необыкновенную историю!

— Начинай, Дима!

Всё это показалось мне необыкновенным, даже романтичным. Почему бы и нет? Ведь я по роду своей работы должен быстро соображать и приспосабливаться к любым обстоятельствам.

— Товарищи, — несколько торжественно начал я. — Я расскажу о моей работе за границей. Дело касается игры человека со смертью.

В ответ—одобрительное гудение с нар.

— Но прежде чем начну говорить, я прочту две строфы из Пушкина. В них—идея моего рассказа.

Я уселся поудобнее, сделал паузу и начал:

Есть упоение в бою,

И бездны мрачной на краю,

И в разъярённом океане,

Средь грозных волн и бурной тьмы,

И в аравийском урагане,

И... в дуновении Чумы,

Всё, всё, что небылью грозит,

Для сердца смертного таит

Неизъяснимы наслажденья —

Бессмертья, может быть, залог!

И счастлив тот, кто средь волненья

Их обретать и ведать мог.

Итак.—Да здравствует Чума!.. '

Я обвёл взором сокамерников и сделал эффектную паузу. Но тут форточка в дверях шумно откинулась, надзиратель-татарин просунул в неё своё широкое косоглазое лицо и зло прошипел:

— Ты, которая говорила, давая суда! Ну!

Я подошёл к двери камеры. Дверь приоткрылась, надзиратель, сильной рукой ухватив меня за пиджак, мгновенно вытащил в коридор и толкнул вперёд. Через минуту мы стояли перед начальником этажа.

— Товарищ начальник, она говорила товаричам Сталинам "чума".

Начальник потёр виски, вдруг вздрогнул и откинулся на стуле.

— А? Как ты сказал?

Надзиратель повторил.

— Это недоразумение! — взволнованно сказал я.-- Я только процитировал две строфы из "Пира во время чумы" Пушкина.

Начальник нахмурился.

— А при чём здесь чума? У нас нет никакой чумы! Что вы сравниваете? — Это антисоветская агитация!

— Она сказала товаричам Сталинам — чума! — ввернул надзиратель.

Начальник ещё больше откачнулся на стуле и выпучил на меня глаза.

— Товарищ надзиратель, это Пушкин написал: "Итак,— хвала тебе, Чума!",— а не я!—я повернулся к надзирателю, коренастому человеку с косыми глазами. — Поймите: Пушкин Александр Сергеевич.

Надзиратель оскалил на меня зубы: "Серым волкам тебе говарич!"

— Правильно! Арестованным не положено обращаться к охране со словом "товарищ",— строго поддержал надзирателя начальник. — Объясните, в чём дело?

Я повторил объяснение. Начальник вдруг резко перегнулся ко мне через стол:

— А кому же ещё советский человек кричит: "да здравствует"? Только товарищу Сталину! Раз "да здравствует" — значит ему! Чуме "да здравствует" мы не кричим. Каждому понятно, что вы товарища Сталина приравняли к... чуме! Да за это к стенке поставить мало!»

Поясним тюремный эпизод, рассказанный Быстролётовым-Толстым. Этот человек не случайно упомянул о Пушкине, хотя и в сцене, комично описывающей быт советских заключённых героических тридцатых годов. Советская пушкинистика придавала исключительное значение революционным мотивам в творчестве поэта. Судя по мемуарам Быстролётова, их автор имел основательные познания в теории Революции и, скорее всего, непосредственно связан с масонством,— что и позволило ему вместить очень многое между строк в своих воспоминаниях. Пушкин закономерно появляется в камере Бутырки, где подводили итоги своих трудов и дней Быстролётов,

Юревич и многие подобные им настоящие революционеры Страны Советов.

В этой связи уместно вспомнить о Льве Давидовиче Троцком (Бронштейне).

Любопытна история революционного псевдонима Льва Давидовича Бронштейна. Этот человек взял свой псевдоним из «иудейских древностей» периода пребывания европейских евреев в Германии: на идиш слово «тротц» означает «вопреки», «наперекор», то есть богоборчество. Пращур Льва Троцкого-Бронштейна был крещён в Полтавском имении Раевских. И вот что обращает на себя внимание: среди декабристов тоже был Троцкий, Емельян Николаевич, он служил в чине поручика именно Полтавского пехотного полка . Этот Троцкий с 1824 года состоял членом тайного общества «Соединённых славян». Е. Н. Троцкий был весьма активным в числе заговор-щиков. Когда Полтавский полк был переведён в Бобруйск,

именно он пытался поднять в начале 1826 года свой полк на восстание. По суду приговорён к смертной казни, заменённой ссылкой «в каторжную работу вечно»¹.

Когда Лев Бронштейн попал в первый раз в тюрьму, один из надзирателей, славившийся своей жестокостью, как ни странно, тоже был Троцкий. Вполне возможно, что и Троцкий-декабрист, поручик Полтавского полка, в котором служил Раевский, спасший Пушкина от скандала в истории с Дембинской, сыграл какую-то роль в этом эпизоде сокровенной жизни поэта.

Все эти непредсказуемые совпадения, скорее всего, утвердили Бронштейна-«Тротца» в правильности принимаемого псевдонима: «Троцкий».

После того как в Париже вышла автобиография Л. Д. Троцкого (Бронштейна) «Моя жизнь», в СССР «совершенно неожиданно» погибли известные пушкинисты С. Гессен и Б. Модза-левский: они поплатились за свою неосторожность.

Оба знали родовую тайну Лейбы Троцкого и, увы, не удержа-

¹ Декабристы. Биографический справочник АН СССР, под ред. М. В. Нечкиной. МЦ 1988. С. 214.

260

лись от соблазна поведать настоящую, а не автобиографическую версию происхождения Л.Д.Бронштейна. В результате оба пушкиниста окончили свои дни трагично: Гессен неосторожно шёл но тротуару и угодил под колёса автмобиля в городе Ленина («машина гонялась за ним, как за мухой»); Модза-левский же случайно «выпал» из поезда Москва—Ленинград. Известный литературовед А.Лацис считал, что и Б.В.Тома-шевский (редактор полного собрания сочинений Пушкина) умре но тому же поводу (отличный пловец, он в 1945-м «просто утонул»).

У Льва Давидовича Бронштейна было — беспричинные обмороки, нервный тик в левом углу рта, подагра, близорукость и т. д.

Лев Аннинский, приведший эти сведения из истории отечественного литературоведения и революционного движения в России, желая закрыть тему, сделал удивительный курбет, заявив: «Если Троцкий заявлял, что он не еврей, значит, он не еврей, и лучше всего с этим примириться». — Примириться?

Вернёмся в советские тридцатые годы, в Бутырку.

Быстролётов-Толстой чудом остался жив, отделавшись карцером,— хотя это чудо объяснялось очень просто: он ещё был нужен следствию, ещё не назвал тех «врагов народа», имена которых должен был назвать. К слову сказать, Быстролётов дал все нужные показания, оговорив и себя и других — всех, кто проходил по следствию. Но об этом тоже стоит рассказать,— чтобы ещё отчётливее представлять механизм репрессий, который чётко работал в СССР для подготовки народа и страны к войне.

«Меня вызвали дней через десять, днём. Следователем оказался миловидный молодой человек без знаков отличия в петлицах,— практикант в аппарате ГУГБ. Он вежливо попросил сесть и показал мне одиннадцать выписок из протоколов до-

261

Хронология взносов МОПР

Плакат. В. Корецкий. 1938 г.

Солдаты Вермахта на Украине. Август 1941 г.

просов людей, учившихся в мои годы в Праге вместе со мной. Все одиннадцать утверждали, что я их завербовал на антисоветскую работу и давал шпионские или террористические задания. Так, в общей форме — давал, и всё. Только один указал год и месяц, и я обрадовался: меня тогда не было в Чехословакии.

— Ах, гак...— И миловидный юноша равнодушно исправил дату.

— Как же вы можете исправлять чужие показания?

— Я всё могу,— вяло промямлил он и углубился в чтение какого-то романа.

С тех пор каждую неделю он вызывал меня, молча читал книгу, а я томился на стульчике против его стола.

Однажды в полночь меня неожиданно вызвали. Приятный молодой человек уселся, как всегда, за стол с книгой. Вдруг в комнату вошёл приземистый пожилой чекист с тремя шпалами в петлицах. Красное, угреватое лицо, очки и широкий рот делали его похожим на жабу.

Следователь и я встали.

— Признаётся?—бросил следователю вошедший, осматривая меня с головы до ног.

— Нет, — равнодушно промямлил юноша.

— Так-с... Сколько допрашиваете?

— Три месяца.

— В каком разрезе? Шпион?

-Да.

На следующую ночь меня вызвали снова.

Чёрный "ворон". Незнакомый подъезд. Я чувствую, как у меня начинают мелко дрожать зубы. Лефортово. Все коридоры окрашены масляной краской в бледно-зелёный цвет и отражают свет лампочек. Кажется — всё кругом блестит. Камера. Тёмная и запущенная. В углах паутина. Две койки без матрасов. На одной, против двери, на голых досках лежит пожилой человек.

Я прислушиваюсь. Тихо.

Дрожь проходит. Но я чувствую непреодолимую потребность сказать кому-нибудь хоть слово... и услышать человеческое слово в ответ. Вынимаю две папироски. Поворачиваюсь к лежащему:

— Товарищ, нет ли спички?

Молчание.

— Слышите, товарищ, нет ли спички?

Молчание. В ушах звенит от напряжения.

Хотя ночью разговаривать строго воспрещается, я подхожу к соседу. Сзади щёлкает крышка на глазке — надзиратель наблюдает. Но не кричит за нарушение. Ждёт.

Я наклоняюсь.

— Товарищ, я...

Передо мной лежал труп. Из-под полузакрытых век виден нижний край мёртвых мутных глаз. Из носа по щеке тянется след от капли кровянистой слизи. Сладковатый запах гниения щекочет ноздри.

Я медленно разгибаюсь. Медленно перевожу дух. Проходит минута. Я закуриваю, удивляясь, как крупно могут дрожать руки.

Форточка открывается.

— Выходи. Быстро.

Дверь камеры. Узкий каменный мешок на три постели. Против двери лежит высокий худой человек. Направо старик. Третья койка свободна. Располагаюсь.

Резкий звонок.

— Подъём! — кричит надзиратель в форточку.

Второй арестант лежит неподвижно.

— Мёртв? — чуть не кричу я старику.

— Тише! Ради Бога, тише! Это — товарищ Дьяков, бывший начальник экономического отдела ГУГБ НКВД. Ему разрешают после допроса спать. Он ведь, можно сказать, в гостях у себя самого. Вы его не тревожьте и постарайтесь быть с ним в наилучших отношениях. Не то загрызёт! Зверь! Форменный хулиган, бандит, разбойник, провокатор, человеконенавистник и, главное, сумасшедший! Словом, стопроцентный чекист! А меня зовут Иван Николаевич Недумов.

Иван Николаевич улыбнулся и перекрестился.

— Опять здесь религиозную пропаганду разводите? А? — неожиданно спросил "товарищ Дьяков" и грозно выпучил большие серые глаза. — Здесь советская, тюрьма, гражданин Не-думов, и сидят здесь советские люди! Я вам живо заткну рот! Не забывайтесь!

Так начались мои дни в Лефортовской тюрьме.

К обеду товарищ Дьяков оделся.

— Вы — муж Любы Крэйс?—спросил я, протягивая ему коробку папирос.

Начались воспоминания. Дьяков разговорился:

— До вас на этой койке лежал молодой татарин из Казани. Следователь порол его кожаным ремнём два раза в неделю — по вторникам и четвергам, с двенадцати до двух ночи. Порол здорово, как говорится, от всего сердца! Порвал на нём четыре ремня и, наконец, всё же не выдержал — раскололся!

— Татарин?

— Следователь! "Не могу,— говорит,— устал!" Переменил ему националистический заговор на антисоветскую агитацию. Следователь спросил: "Татары довольны снабжением сельпо?"

— Тот, конечно, ответил "нет". — "При царе было лучше?"

— "Я не помню. Но наши старики рассказывают, что тогда можно было купить всё, что нужно — сапоги, ситец, сукно".

— "Распишись вот здесь: ты хвалишь царский режим!" Татарин расписался, и дня через три его забрали. Получил пятачок и поехал рубить лес в Сибирь. Дёшево отделался! За четыре измочаленных ремешка купил себе жизнь!

Дьяков проходил тяжелейшие допросы и ожидал расстрела в самое ближайшее время. Следствие уже заканчивалось, он должен был подписать дело о предательстве Родины, терроре, шпионаже и диверсиях в рамках вверенного ему большого отдела ГУГБ, где он якобы возглавил антисоветскую шпион-ско-террористическую организацию. Камера в Лефортовке рассчитана на одного арестанта. В прошлом это была военная тюрьма. Теперь в тесных камерах сидело по три человека, в тишине нет-нет да и донесётся снизу отчаянный вопль избиваемого, а в бывшей церкви, куда нас водили стричься, мы видели потёки, лужи и брызги свежей крови, клочки волос. Теперь в церкви был застенок.

В Бутырке на допрос водят: арестованный, наклонив голову и заложив назад руки, идёт по широкому, чистому и светлому коридору, устланному красным ковром-дорожкой. В Лефортово на допрос волокут: два дюжих мордобойца заламывают руки назад и бегом тащат арестованного по железному балкону и узкой винтовой лестнице в подвал. Толчком ноги раскрывается дверь следовательского кабинета, швыряют на стул перед следователем. Швырнут — и вытянутся сзади в ожидании, как два пса: следователь скажет, когда можно начинать "работать".

Так случилось и со мной.

Отдышавшись, я поднял голову и увидел уже знакомого капитана госбезопасности Соловьёва и рядом с ним молодого миловидного человека без знаков отличия в петлицах, практиканта Шукшина.

— Тэк-с... Дай этому гаду лист бумаги и перо,— сказал Соловьёв помощнику.— Тэк-с... Теперь за дело. Ты, фашистская морда, обвинение знаешь? Ты —заговорщик, шпион, диверсант и террорист. Писать в означенном разрезе будешь?

— Нет.

— Я так и думал. Тэк-с... Ты ещё не понял, что здесь Лефортовская военная тюрьма, а не мусорный ящик, называемый Ьутыркой. И допрашивать тебя будет ежовец. Слышал про Ежова — ежовы рукавицы? Слышал? В "Правде" дружеский шарж Бориса Ефимова¹ видел? Заметил, что рукавицы с железными шипами? В этом разрезе заметил? Ну, так я — сначала ежовец, а только потом коммунист! Ежовцы — выше всех коммунистов и беспартийных, они — опора товарищу Сталину, его гвардия. На любого человека в нашей стране есть закон и управа. Но не на ежовца. Мы сами —закон! Мы сами для себя управа! Выше нас никого нет. Только товарищ Сталин.

Он встал и подошёл ко мне. Я замер. Ловким, сильным и метким ударом следователь Соловьёв выбил мне несколько !убов. Я выплюнул их на ковёр вместе с кровью и слюной.

Ещё удар.

'Настоящая фамилия карикатуриста, известного как Б.Е.Ефимов,— Фридлянд. Брат писателя М. Е. Кольцова (Фридлянда).

Соловьёв рантами и каблуками сапог стал бить меня спереди по костям голеней. Это было очень больно, и я даже не заме- ! тил, как практикант стал на колени, расшнуровал мои ботинки и снял их. Я услышал:

— Фашистская гадина!

Соловьёв каблуками топтал мне пальцы на ногах.

Надзиратели зашли сбоку с двух сторон: меня били кулака^ . ми по лицу так, что всё поплыло перед глазами; моя голова i моталась во все стороны, я видел только красные от моей кро- j ви кулаки и комсомольские значки на груди. Меня свалили со . стула и били носками сапог в живот.

Острая боль слилась в одну протяжную тупую боль. Созна-^! ние выключилось, и я чувствовал себя как мешок, который туда и сюда швыряет какая-то мощная машина. Наконец они устали. Подошли к раковине, смыли кровь с рук, умылись., Плескались долго и с наслаждением. Лёжа на полу, я приходил в себя: боль заметно усиливалась, особенно в животе и в груди. Позднее я обнаружил, что была сломлена грудина и начали расходиться мышцы живота. Чекисты закурили. Вернулись ко мне.

— Будешь писать?

Я хотел сказать "нет", но не смог — губы опухли и не шевелились. Глаза заплыли.

— Ладно. На сегодня, в этом разрезе, с него хватит.

Мордобойцы накинули мои руки себе на шею и волоком

оттащили в камеру.

Начались регулярные избиения.

Я чувствовал, что сдаю, что слабеет сердце. Однажды ночью следователь объявил, что начальство разрешило убить меня, если только я не соглашусь писать. В эту ночь он примени! новые методы принуждения — от избиения руками и ногам* перешёл, так сказать, к "инструментальной обработке", и ) действительно почувствовал близость смерти. Соловьёв бш обёрнутым в вату молотком...

Меня усадили к столу, вложили в пальцы ручку, и Соловьё! стал водить моей рукой по бумаге, царапая заявление народ ному комиссару внутренних дел о добровольном признании

На носилках меня принесли в камеру. Я отдыхал неделю. Следствие тронулось с мёртвой точки.

— Тэк-с... Здоров, Митюха! — приветливо закричал следователь Соловьёв, едва меня втащили в кабинет.— Отдохнул? Прекрасно! Выглядишь как огурчик! Давно бы так! А то и нас замучил, и себя: с нехорошей стороны показал себя, с очень нехорошей! Ну, кто старое помянет, тому глаз вон. Садись! Раньше мы работали, а ты саботировал, боролся. Теперь будем работать вместе в этом разрезе — дружно, сообща: ты будешь диктовать, я — записывать. Теперь ты, Митюха, вроде хозяин, а я — хорошенькая секретарша при твоей персоне! Ха-ха-ха! Чай будешь пить, Митюха?

— Буду.

— С лимоном?

— С лимоном.

— Молодец. Бутербродов, в этом разрезе, хочешь?

— Хочу.

— Правильно. Тэк-с... Люблю людей с хорошим аппетитом: в здоровом теле—здоровый дух!

Соловьёв позвонил. Вошла благочестивого вида старушка в белом фартуке.

— Принесите ему, мамаша, два стакана сладкого крепкого чая с лимоном и пять бутербродов. Разных, получше. Живо!

— Ну, что ж, Митюха, действуй! —обратился ко мне следователь Соловьёв. — Открываю твое дело, в таком разрезе: ни дать ни взять—летописец Пимен!

Соловьёв вытащил из стола коробку с письмами и бумагами— я узнал архив матери. Следователь начал перебирать письма и рассматривать фотографии.

— Замечательные раньше умели делать снимки в таком разрезе, а, Митюха? Не то что теперь: наши советские — серые, кривые и косые—чёрт знает что, взять в руки отвратно! А царского времени фотки — гляди-ка—с золотым обрезом, а бумага какая! А? Подержать в руке приятно! Медали, орлы... Да-а, другое было время, что и говорить... Тэк-с... — Он закурил. Потом спохватился. — Ты кончил чай? Закури, в таком разрезе! — Чиркнул спичкой.

— Ну, Митюха, начинай. Ты говори, а я послушаю. Потом сформулируем вопросы и ответы, чтобы получился протокол по всей форме. Начинай.

Справа и слева в кабинетах шли допросы в их первой, физической стадии: из-за стен слышались стоны и крики арестованных, иногда звуки падения тела или стула. Временами наступала страшная тишина. Я мучительно ждал. Снова пронзительный вопль. Я собрался с силами и дрожащим голосом начал:

— Признаюсь, что я пробрался в святое святых нашего государства— в советскую разведку и там...

Соловьёв, до того мерными шагами ходивший по обширному кабинету, вдруг одним прыжком подскочил и зажал мне рот рукой. Я растерялся. Этого я не ожидал.

— Ты что, дурак... на себя валишь?.. Тебе в Бутырках материалы обвинения показывали. А? Не понял, дубовая голова?

Он нагнулся ко мне и зашипел в ухо:

— Ты — бывший студент из Праги! В те годы там тебя завербовали, и ты сам кого-то из студентов — тоже завербовал. Понял теперь? Всё понял? Ох и болван же ты, а ещё доктог двух наук! Простых вещей не понимаешь! Куда полез, а?

Потом отскочил и совершенно по-другому, спокойным * деревянным голосом чиновника сказал:

— Прошу, арестованный, вкратце охарактеризовать контрре волюционную организацию "Союз студентов — граждан ССС^Т в Чехословакии", в таком разрезе: цели, средства борьбы с нам» и ваша собственная роль в этой борьбе. Я слушаю.

И он опять зашагал по ковру. Я начал:

— Союз студентов — граждан СССР был организован совет ским полпредством и на советские деньги.

Опять скачок ко мне. Шипение в ухо:

— Идиот! Скотина безмозглая! Союз был организован чехе словацкой полицией и на её деньги! Повтори!

Я совершенно растерялся:

— Союз был организован чехословацкой полицией и на е деньги...

Соловьёв удовлетворённо кивнул головой:

— Правильно. Молодец! Теперь дальше, в том же разрезе. Сколько денег тебе платили в полиции?

— М-м-м... не знаю.

— Не помнишь? Сволочь! Фашист! Я тебе напомню: тысячу крон в месяц. Правильно?

— Д-д-а. Тысячу.

— Вспомнил, точно? Мне нужна точная цифра. В протоколы фантазии и догадки не записываются. Так-то! Тысячу?

— Тысячу!

— Отвечай веселее, в том же разрезе. Не стесняйся! Тысячу?

— Тысячу!

— Давно бы так, Митюха! Ну, теперь начинаешь понимать, как надо помогать следователю? Хорошо! Пошли дальше. Тэк-с... Послушай и пойми, чтобы потом всё у нас с тобой шло гладко, без сучка и задоринки. Я о тебе забочусь, Митюха, пойми, в таком разрезе.

Соловьёв остановился и минуту смотрел на меня молча, как человек, готовившийся открыть собеседнику какую-то тайну или необычайно глубокую и важную мысль. Потом начал медленно, подчёркивая каждое слово жестами:

— Советская власть, Митюха, любит правду. Советская власть стоит только на правде. Органы — лучшее, что есть в Советской власти, и они тоже не могут жить без правды. Тэк-с... Вот я прогуливаюсь по кабинету, а ты покушал бутербродиков, запил их чайком и рассказываешь мне, что хочешь, в этом разрезе, но под одним условием: чтоб всё было только правдой. Вот ты рассказал, что вашу организацию создала чешская полиция на свои деньги. Это правда? Посмотри мне в глаза! Отвечай: это правда?

— Правда, гражданин следователь!

— Тэк-с... Прекрасно! Теперь скажи: кто тебя завербовал?

Я опять не знал, что делать. Соловьёв назвал фамилию.

— Он?

Я хотел было объяснить, что этот человек умер от туберкулёза и похоронен в Праге ещё до моего приезда туда, и уже начал было говорить, но Соловьёв нахмурился.

— Опять начинаешь мешать следствию, в этом разрезе? Хочешь ссориться?

Так ощупью, спотыкаясь и делая ошибки, я в эту ночь начал постигать технику работы следственного отдела НКВД. Мы были осуждены до ареста, по спискам подлежащих изъятию и уничтожению людей. Всё остальное было скучной и простой техникой оформления решения заочного суда — арест, допросы, суд. Меня решили пустить в обработку не как работника нашей разведки, а как террориста, студента-шпиона, для того, чтобы оставить в живых. Всё было предусмотрено, и ни Соловьёву, ни мне не разрешалось сделать ни шагу в сторону от намеченной линии. Зверское лица и хриплое рычание во время первой половины допросов — всё было маской, как и добродушное панибратское "Митюха" во второй половине: ни тогда, ¹ ни потом следователь не вёл себя естественно,— он только играл заданную роль.

Соловьёв на посту. Партия и присяга требуют определённых действий, и он действует, зорко остерегаясь нарушения указаний. Соловьёв — послушный партиец и исполнительный чекист. Он — разгаданная загадка, и к нему никаких счетов предъявить я пе могу. А вот те, другие, выше его... Кто они? Я боялся думать. Но оба мы советские люди и оба честно выполним положенное.

Часа через два Соловьёв сделал перерыв. Сел за стол, выпил стакан чаю. Вдруг заметил в пачке писем фотографию красивого генерала в казачьей форме, друга моей матери.

— Это кто?

Я назвал генерала.

— Тэк-с...

Вдруг он оживился. Глаза его заблестели.

— Знаешь, кто это? А? Не угадаешь?!

— Почему же? Князь Баратов, служил в Персии...

— Чепуха, Митюха,— Соловьёв победно улыбнулся.— Это—твой отец!

— То есть как ?

— Ты опять? В прежнем разрезе? Начинаешь путать следствие?

Я сижу, изумлённый. Потом говорю:

— Отец?.. Ну, да... Конечно...

— Без "ну, да" и без "конечно". Отвечай в таком разрезе: отец или нет?

— Отец.

— Тэк-с... Он командовал "Дикой дивизией"?

— М-м-м...

— Баран безрогий, думай лучше! Не мычи, как корова! Да или нет?

-Да.

— Правильно. И ты тоже служил в "Дикой дивизии"?

Мне кажется, что я начинаю понимать свою роль.

— А как же, гражданин следователь? Служил!

— Вешал коммунистов?

Молчание.

— Ну?

Молчание.

— Не понял? Говори!

— Вешал.

— Нет, ты мне скажи честно и прямо: вешал?

— Вешал.

— Я люблю правду. Вранья мне не надо. Вешал?

— Вешал!

— Правильно: у нас на тебя много материалов в таком разрезе... Про тебя мы всё знаем. От нас не уйдёшь. Вешал?

— Вешал.

— На суде что скажешь?

— Вешал.

— Ну, всё. Теперь посиди, отдохни. А я твои чистосердечные признания занесу на бумагу. Мои вопросы,—твои ответы. Под каждым в отдельности подпишешься на нолях. Вопрос: вешали ли вы коммунистов? Ответ: да, я вешал коммунистов. И подпишешься. В таком разрезе всё дело. Понял?

Соловьёв принялся строчить протокол. Я дремал; крики и стоны из-за стен... Следователь протянул мне кипу исписанной бумаги, и я принялся читать свои "признания", подписывая на полях каждую фразу ответа. Из написанного следовало, что я — сын известного монархиста и черносотенца, начальника штаба "Дикой дивизии", монархист, служил офицером в "Дикой дивизии", прославился тем, что во время гражданской войны вешал коммунистов. Эвакуировался из Крыма с Врангелем.

— Тэк-с... А дальше что? Ну, говори.

Но я решительно не знал, что сказать: опыта не было.

— Скрываешь, фашистская тварь?! Я тебе всё напомню, гадина! Нам всё известно! Это кто?

Он показал мне фотографию.

— Первая — моя мать, а вторая —не знаю. Это старый снимок. Видите, на обороте дата — тысяча восемьсот девяносто девятый год. Меня тогда ещё не было на свете.

Соловьёв почесал нос. Потом опять вспыхнул.

— Я, Митюха, чую как ищейка! Рою землю! А? Говори — рою или нет? В таком разрезе?! От меня и под землёй не скроешься! Ты знаешь, кто это?

— Мой отец... —несмело начал я. — Признаюсь, что...

— Осёл! Это генерал Туркул¹! Он сейчас в Болгарии, в Софии, ведёт отгуда работу против нас. Засылает агентов. Он тебя завербовал и через Пражский "Студенческий союз" забросил в Москву... для взрыва Кремля!

'Туркул А.В. (1892-1957) — окончил Гражданскую войну в чине генерал-майора, командира Дроздовской стрелковой дивизии. В эмиграции возглавил бывших дроздовцев. В 1936 году Туркул создал военно-политическую организацию Русский Национальный Союз Участников Войны с центром в Париже. РНСУВ издавал газету «Сигнал», журналы «Военный журналист» и «Всегда за Россию». Отделения организации существовали в Югославии, Бельгии, Чехословакии, Греции, Китае, Албании, Аргентине, Уругвае...

Во время I Мировой войны Туркул, будучи штабс-капитаном, командовал ударным штурмовым батальоном, на знамени которого был изображён почему-то не крест, а масонский символ — череп над скрещенными костями. Уже в эмиграции, на страницах газеты РНСУВ «Сигнал* (1938, №32) Туркул декларировал: «В основу нашего политическогс мышления мы взяли фашизм и национал-социализм... Доктрины эти мь преломляем в русской истории и применяем к русской жизни».

В 1945 году Туркул, присоединившись к РОА, сформировал добро вольческую Казачью бригаду, планируя, что это формирование стане" основой отдельного корпуса. После 1945 года Туркул сотрудничал i журналами «Доброволец», «Часовой».

Скончался в Мюнхене, похоронен в Париже на русском кладбищ Сент-Женевьев де Буа.

Я снова раскрыл рот.

А Соловьев, довольно улыбаясь, опять принялся за протокол.

— Тэк-с... Понимаешь, Митюха, какая удача —в одну ночь закончил дело! А? Тэк-с... Другие копаются месяцами, а я — с одного удара: хлоп — и дело в шляпе! Ловлю мух на лету, а? Здорово? Скоро подпишем последний протокол, и ты идёшь на суд! И всё! Потом тебя расстреляют, в этом разрезе. Но заметь, прославишься на весь Союз: о тебе напечатают в "Правде", понял? Соловьёв умеет раскрывать громкие дела!

Он подшил обе фотографии к делу. Соловьёв уже готовился запрятать мамин архив в стол, как вдруг оттуда выпало несколько писем и какие-то сложенные вчетверо бумаги. Соловьёв развернул их и тихонько присвистнул:

— Вот это да...

Это была фотография Николая Второго, раздающего раненым солдатам Георгиевские кресты.

— Я говорю, он монархист!

— Кто? Царь?

— Генерал Туркул, выродок!

— Туркул? Но почему подпоручик девяносто девятого года прошлого века должен отвечать за генерала тридцать восьмого?

Соловьёв с досадой отмахнулся.

— Все они антисоветчики! Тогда в армии всё офицерьё было белогвардейским!

— Но я тогда ещё не родился!

И я опять испортил настроение следователю.

— Ну что ты крутишься, как гадюка, а? Советский гражданин должен помогать следствию, а не путать его! Несознательный ты человек, Митюха, очень отсталый: ты скажи, при чём здесь твоё рождение? Ты подумай сам в таком разрезе!

Через неделю Соловьёв встретил меня снова градом вопросов:

— Ты на Кавказе жил?

— Нет.

— В царской армии служил?

— Нет.

— В Болгарии работал?

— Нет.

— Так какого же чёрта ты молчал? Чего пугал следствие? Начальник порвал протокол, понял? Придётся всё начать снова!

Он опять вынул мамин архив.

— Начнём, в таком разрезе: есть будешь?

— Буду.

— Гад ты, Митюха. Ох, и гад! И когда тебя расстреляют? Чаю хочешь?

— Хочу.

Та же милая старушка опять принесла полный поднос еды.

— Тэк-с... Приступаем! Разберём наши вещественные доказательства, в таком разрезе: письма в сторону, детей и гражданок тоже. Тэк-с... Это кто?

— Богатый помещик, фамилия Скирмунт. В его имении я родился.

В заплывших глазках Соловьёва зажёгся огонёк надежды.

— Дальше.

— Именье находилось недалеко от Севастополя, где я позднее учился и служил. Я — моряк.

— Морской офицер?

— Нет. Матрос».

Здесь следует несколько пояснить суть показаний подследственного.

Быстролётов-Толстой упомянул о С. А. Скирмунте, издате-ле-редакторе большевистской газеты «Борьба», в редакционную коллегию которой входил и Горький. Как явствует из объяснений самого автора «Пира бессмертных»⁷⁰, его целью былс похоронить своими показаниями следователя Соловьёва. Им) большевистского газетчика, хотя бы и дворянина, никак не мог ло скомпрометировать следователя. Другое дело Скирмунт-дипломат буржуазной «панской Польши»; об этом Скирмунте поставившем свою подпись от польской стороны под генуэз ским договором⁷¹, в ведомстве, к которому - пока ещё в качестве следователя — принадлежал Соловьёв, были наслышаны. А потому и механизм на самоуничтожение следователя Соловьёва, «видевшего насквозь», «рывшего землю» и собственной рукой записывавшего такие показания подследственного, был запущен наверное в ходе допросов «с чаем и бутербродами».

В петербургском доме графини Елизаветы Робертовны де Корваль Дмитрий Быстролётов-Толстой жил и воспитывался с 1904 по 1914 год. Немудрено, что продолжатель дела графа Петра Андреевича Толстого, сподвижника Петра 1, находящийся в родстве с «зеркалом русской революции» — графом Л. Н. Толстым, сразу сделал стремительную карьеру при большевиках в ГПУ. Рекомендацию ему дали: сам Артузов (Фрау-чи), руководивший внешней разведкой, и Миша Горб (Моисей Санелевич Розман) — помощник начальника ИНО ГПУ.

Друзьями Быстролётова-Толстого были Абрам Слуцкий — начальник ИНО ОГПУ с 1934 года, и капитан госбезопасности Феликс Гурский — ответственный сотрудник ИНО. Как с наивной прямотой пишет С. Милашев в высокопарно озаглавленном предисловии — «Слове о Дмитрии Александровиче Быетролё-тове (Толстом)»: «Ежов его обнимал и целовал»⁷².

«Соловьёв закурил. Несколько минут мы молчали. Я пил чай, ел бутерброды. Следователь думал.

— Всё ясно,— наконец изрёк он.— Всё совпало! От нас, Митюха, не уйдёшь. Ни в каком разрезе. Мы любим правду и копаемся долго, проверяем каждую малость и всё-таки доходим до цели. Советская контрразведка это класс! Понял? А? Ты сам себя разоблачил! Слушай: этот Скирмунт⁷³ — граф и богач, а ты — его незаконный сын. Внебрачный. Понял? Вроде Пьера Безухова. Читал Толстого, а? Случалось? Так вот ты —j обиженный сын, озлобился на отца и всех богачей и назло им j поступил в анархисты. Конечно, поначалу боролся с больше- j виками, а потом примкнул, в таком разрезе, к батьке Махно-: и стал расстреливать коммунистов! I

Я опустил стакан.

— Чего молчишь? .

— Так всё неожиданно, гражданин следователь.

Соловьёв довольно усмехнулся и стал опять удивительно

похож на толстую добрую жабу.

— Ловко?! Был в незаконных сынах у графа? Говори! Не стесняйся! Был или нет?

— Случалось, гражданин следователь.

— У батьки воевал? Коммунистов расстреливал?

— Всё бывало.

— Порядочек. Сейчас будешь расписываться, в этом разрезе!.

Я всё подписал. Часа в три ночи сделали перерыв — как раз

на том месте, когда я вместе с бандой Махно бежал в Румы-иию, где батька был позднее убит каким-то евреем, фамилию которого мы оба забыли.

— Тэк-с... Ну что ж дальше?

Но ни он, ни я не знали, что придумать. Смертельно захотелось спать.

— Гражданин следователь, прочтите что-нибудь из "Правды",— взмолился я,— а то засну. Почитайте. Давно я уже не слышал живого слова.

— Не положено, ну ладно...

И Соловьёв прочёл сообщение о том, что секретарь Троцкого Нин организовал в Испании банды анархистов, которые мешают действиям республиканской армии.

— Тэк-с...— глубокомысленно изрёк Соловьёв. — Ты был в Испании?

— Бывал. Чудесная страна и люди. Испанец, гражданин следователь, особый человек, он...

Соловьёв внезапно оживился.

— Это — он! Нин⁷⁴! Нин завербовал тебя в анархисты через Пражский Студенческий союз и забросил сюда для взрыва Кремля!

У меня мигом прошёл сон.

— Нин... Д-д-да, конечно! Вспоминаю что-то в этом роде.

— Ну и гад! Ну и гад! — Соловьёв покачал головой.— Как приспособился! Посмотри мне в глаза! Говори в следующем разрезе: граф Скирмунт отец тебе или нет? И всё прочее-правда?

— Правда! '

— То-то! — удовлетворённо сказал Соловьёв.— Чекист уме- j ет найти концы нити. Он держит следствие в руках. Знаешь ^! про диалектику?—Я выдвигаю тебя на первую страницу "Пра- j вды", делаю тебе громкое дело, а ты поможешь мне: начальст- i во любит людей, работающих с напором, с энтузиазмом. Оно в ¹ долгу не останется. Ну, понял теперь? Вот тебе и диалектика!

Под утро куча протоколов с разными датами (они доказы- ¹ вали длительность следствия, упорство шпиона и мастерские j приёмы следователя) была написана и подписана. Сон прошёл, мы оба были довольны: получилась складная и красивая ис- ^; тория.

"Соловьёв добьётся своего: вместе со мной попадёт в «Правду»",— подумал я.

Вдруг дверь распахнулась. Соловьёв вскочил, вытянулся и i щёлкнул каблуками:

— Товарищ народный комиссар, допрос арестованного шпиона Быстролётова ведёт следователь капитан госбезопасности Соловьёв.

Ежов подошёл к столу. Я изумился: так сильно он поседел и пожелтел за это время. Стал другим человеком.

— Признаётся?

— У меня все признаются. Работаю, в таком разрезе, товарищ народный комиссар!

— Правильно. В пользу скольких держав?

— Четырёх, товарищ народный комиссар.

— Мало.

Ежов косо посмотрел на меня. Наши взгляды встретились. Узнал ли он? Маленький человечек со шрамом на лице — русский Марат, как он любил величать себя, — засеменил из комнаты...

— Сильно сдал Николай Иванович: поседел, пожелтел...

— Ты его знаешь?

Я рассказал о троекратном поцелуе. Соловьёв исподлобы взглянул на меня и ничего не ответил. Потом молча докончи; оформление дела и нажал кнопку звонка.

Через несколько дней встретил меня словами:

— Когда тебя расстреляют, гад?

Он долго смачивал под краном лоб и виски и плаксиво повторял:

— Когда тебя расстреляют? Мы сели.

— Ты у белых был?

— Нет.

— А у Махно?

— Нет.

— Какой подлец! Рассуждая в таком разрезе — обыкновенный подхалим! Откуда ты только свалился на мою шею?

Он машинально вынул было из стола мамин архив, потом вдруг вздрогнул, до отказа выдвинул ящик и с силой швырнул гуда.

— Где ты жил за границей?

— Вы же знаете, гражданин следователь, в Праге. Окончил там университет.

— И кто там жил из наших белых?

— Эсеры.

Соловьёв долго и мрачно размышлял, то глядя в потолок, то рисуя на листе бумаги кружки и линии. Потом произнёс загробным голосом:

— Ты—эсер.

— Я?

— Гадина ты, Митюха. В этом разрезе, просто падло!.. Мы молчали.

— Кто ты?

— Эсер.

— На суде как будешь говорить, в таком разрезе?

— Эсер.

— Точно?

— Эсер!

— Это правда?

— Эсер.

— Смотри, как наловчился! Долбит, как дятел. Тэк-с... Чай пить будешь?

— С лимоном, гражданин следователь. И с бутербродами.

— Падлюка. Советского рубля за чай с лимоном не стоишь!

И вот мы сидим и работаем. Вместе. Дружно. Но на этот раз Соловьёв пишет вяло — история получается короткая, серенькая, шаблонная: всё это он мог бы написать с самого начала, ведь начальство так и указало — оформить как студента. Но чувство прекрасного и яркого, любовь к экзотике и громким именам завлекли в дебри вдохновенного творчества: он припутал генерала Туркула и анархиста Нина, Испанию и Болгарию, князя и графа... Составить громкое дело не удалось. Прогреметь на весь Союз — тоже. Теперь Соловьёв угрюмо скрёб пером и записывал мои скучные показания: умерший ещё до моего приезда в Прагу студент, якобы бывший эсером, вербовал в эсеровскую организацию, созданную при Союзе студентов, граждан СССР. Союз студентов создали два офицера чехословацкой полиции — как их фамилии?— Я назвал два чешских похабных слова. "Эти офицеры" завербовали меня в чехословацкую разведку, и за тысячу крон в месяц я сообщал им публиковавшиеся в советских и чехословацких газетах цифры экспорта и импорта. Это я делал из злобы на Советскую власть; за то, что она отобрала у меня в Анапе лучший в городе дом на Пушкинской улице, дом № 51 (такого там нет). Я вербовал в террористическую организацию, а именно: в 1936 году передал в Анапе бомбы бывшей графине Елизавете Робертовне де Корваль¹ (хотя она спилась и умерла на десять лет раньше).

' Сейчас уже невозможно выяснить, что побудило Быстролётова (Толстого) давать такие показания, которых от него никак не могли требовать. Откуда рядовому следователю Соловьёву было знать, что, фиксируя в деле имя Елизаветы де Корваль, он тем самым подписывал себе смертный приговор — абсолютно в любом случае. Это было имя одной из любовниц «товарища Ленина». Логика Быстролётова заключалась в обречённости и жажде мести — именно эти чувства и были причиной губительных «показаний». Скорее всею, им владело то же чувство, что и приговорёнными к смерти репрессированными советскими генералами. На Лубянке их ужасно боялись. Такой арестованный мстил всем,— нередко происходили характерные сцены: конвоируемый впивался взглядом в лицо первого встречного нквдэшпика и кричал: «Это он! Он завербовал меня!» — Так мстили живые мертвецы, жертвы Революции, пожиравшей своих детей. Так мстил следователю Соловьёву и Быстролётов-Толстой.

Я передавал бомбы и мадам Ассиер (уехавшей с белыми за границу ещё в 1918 году). Вот и всё».

Так завершает свой рассказ Быстролётов. Но это, конечно, было не «всё»: следователя Соловьёва через несколько месяцев расстреляли — не без помощи «показаний» Быстролётова-Голстого.

В своих мемуарах Быстролётов-Толстой поместил очень важный эпизод, своего рода драматургически выраженный символ веры тех, кого в СССР называли коммунистами, — людей, чья жизнь целиком прошла, выражаясь словами самого Быстролётова, «на краю ночи». Речь пойдёт о разговоре заключённых, произошедшем вскоре после того, как рассказчик уже решил, сидя в камере Бутырки, до конца исполнить свой долг настоящего коммуниста.

«Я вдруг поймал на себе пристальный взгляд человека, равнодушно лежавшего в самом зловонном углу. Это был невзрачного вида маленький еврей.

— Ви таки можете здесь сесть! —негромко произнёс человек у параши. Он говорил с противным местечковым акцентом.— Ви член партии?

— Нет.

— Я слушал ваш рассказ. Как ви попали в разведку?

— Как специалист и советский человек.

— Какая это была работа?

— Грязная.

— И всё?

— Кровавая.

— И всё?

— Героическая. Мы совершали подлость и жестокость во имя будущего. Я горжусь. Мы делали зло ради добра.

Человек у параши обдумал мои слова.

— Делали зло ради добра... Ви делали зло там, я таки делал зло здесь. Беспартийный разведчик и партийный инженер из "Лесэкспорта" — ми равны: ми оба строили этот дом, его прекрасные комнаты и его вонючая уборная, куда нас посадили сейчас. Теперь у нас два выхода —или наплевать себе в лицо и стать фашистами, или идти вперёд по честной советской дороге до конца. Ми не пропадём. У нас есть коммунистическая идеология. Не ЦК и люди оттуда, а мысли, что? Я вам гаки говорю: мысли, идеи. Они нас поведут вперёд. Ви в первый день читали стихи Пушкина. Помните,— о залоге бессмертия? У Пушкина он означал только веру человека в сибе, а ми верим Коммунистической партии. Залог бессмертия у нас _й не человеческий, а партийный. Это — Коммунизм. С ним в груди ми и стоим перед испытанием».

Может быть, Быстролётов-Толстой как талантливый рассказчик, что называется, литературно сконструировал эпизод, символично вложив исповедание «коммунистического залога бессмертия» в уста маленького картавого еврея у параши. Но несомненно одно: коммунистический символ веры, «залог бессмертия» был сущностью самого Быстролётова, задолго до того, как он попал в Бутырку, перешагнувшего границу добра и зла, убив в себе человечность и совесть.

Эту коммунистическую веру продемонстрировал Пятаков. В 1927 году он возглавлял советское торговое представительство в Париже. Там, во время встречи с Н. Валентиновым, бывшим соратником-партийцем, он изложил credo «бессмертных». Пятаков развил мысль, что диктатура пролетариата, догмат, сформулированный «бессмертным Лениным», есть только следствие, производное из самого главного: насилия над собой. «Мы должны пожертвовать и гордостью, и самолюбием, и всем прочим. Мы выбрасываем из головы все партией осуждённые убеждения. Категория обыкновенных людей не может сделать мгновенного изменения, переворота, ампутации своих убеждений. Легко ли насильственное выкидывание из головы того, что вчера ещё считал правым, а сегодня, чтобы быть в полном согласии с партией, считать ложным? Разумеется, нет. Отказ от жизни, выстрел в лоб из револьвера— сущие пустяки перед другим проявлением воли, именно том, о котором я говорил». Пятаков продолжал изъяснение доктрины революции в умах, — доктрины, освобождающей от «химеры совести»: «Закон есть ограничение, есть запрещение, установление одного явления возможным, другого невозможным. Партия несёт идею претворения в жизнь того, что счита-егся невозможным, неосуществимым и недопустимым. Для неё область возможного действия расширяется до гигантских размеров, а область невозможного сжимается до нуля».

12 сентября 1936 года Пятаков был арестован. В качестве одного из главных обвиняемых фигурировал на процессе «Параллельного антисоветского троцкистского центра». 30 января 1937 года приговорён к расстрелу. Как настоящий коммунист, вступивший в когорту бессмертных, «сузив область невозможного до нуля», говорил другим бессмертным, выступавшим в роли судей: «просил предоставить ему любую форму реабилитации, в частности внёс предложение разрешить ему лично расстрелять всех приговорённых к расстрелу на процессе, в т. ч. и свою бывшую жену»...

В обвинительной речи Вышинский гремел: «Начнём, конечно, с Пятакова, —после Троцкого первого атамана этой бандитской шайки. Пятаков — не случайный человек среди троцкистов, всегда был и есть старый враг ленинизма, в 1915 году он выступает вместе с Бухариным с антиленинской платформой, кстати, обругав Ленина на ходу "талмудистом самоопределения". Пятаков выступает по поводу разоблачения бандитско-террористического объединённого троцкистско-зиновьевского центра. Пятаков рвёт и мечет по поводу подлой контрреволюционной деятельности, — деятельности, окутанной, как он писал, "невыносимым смрадом двурушничества, лжи и обмана". Что скажет Пятаков сейчас, чтобы заклеймить своё собственное моральное падение, свой собственный "смрад лжи, двурушничества и обмана"?»

Пятаков, самоотверженно исполняя волю Партии, «клеймил»:

«Не хватает слов, чтобы полностью выразить своё негодование и омерзение. Это люди, потерявшие последние черты человеческого облика. Их надо уничтожать, уничтожать, как падаль, заражающую чистый, бодрый воздух Советской страны, падаль опасную, могущую причинить смерть нашим вождям и уже причинившую смерть одному из самых лучших людей нашей страны — такому чудесному товарищу и руководителю, как С.М.Киров. Хорошо, что органы НКВД разоблачили эту банду. Хорошо, что её можно уничтожить. Честь и слава работникам НКВД».

Государственный обвинитель требовал для подсудимых по делу антисоветского троцкистского центра высшей меры — по статьям УК РСФСР: 58^1а — измена родине, 58⁶ —шпионаж, 58⁸ — террор, 58⁹ — диверсия, 58^п —образование тайных организаций:

«Об этих людях и им подобных писал в своё время Ленин, что это вызывающие законное чувство негодования, презрения и омерзения холуи и хамы. Вот эти холуи и хамы капитализма пытались втоптать в грязь великое и святое чувство нашей советской патриотической гордости, хотели наглумиться над нашей свободой, они перешли на сторону врага, на сторону агрессоров и агентов капитализма. Гнев нашего народа уничтожит, испепелит изменников и сотрёт их с лица земли... Ничтожные, заживо сгнившие, потерявшие последний остаток не только чести, но и разума, подлые людишки, собиравшиеся в поход против Советского государства мальбруки, плюгавые политики, мелкие политические шулера и крупные бандиты».

«Бессмертный» Вышинский содействовал скорейшему переходу Пятакова со товарищи в особый подвид «бессмертных». 30 января 1937 года приговор был приведён в исполнение. Через пятьдесят лет, в 1988 году новое поколение клана «бессмертных» реабилитировало Г.Л.Пятакова...

В следующем, 1938-м, в камеру тюремного заключения попал Дмитрий Быстролётов-Толстой, один из множества «бессмертных» среднего звена. Через десять лет после того как Быстролётов дал признательные показания, 10 июня 1948 года, проходил другой допрос. Их разделяли не только годы,— за это время началась и окончилась Вторая Мировая война. В 1948 году на Лубянке допрашивали Георгия Трегубова. В известном смысле этот допрос не менее интересен и важен, чем показания Толстого-Быстролётова. Повествование Трегубова замечательно и тем, что характеризует столько же рассказчика — члена НТС, сколько и следователя — майора госбезопасности с такой ярко русской фамилией: Смирнов.

«...Меня снова вызывают на допрос в знакомую комнату 693-А.

Допрос очень мирный. Пишутся длиннейшие и скучнейшие протоколы. "Разговор" о давно прошедших делах берлинской эмиграции, о церковном расколе, о митрополите Евлогии, о берлинском епископе Тихоне и о Высшем монархическом совете. Разговор походит скорее на непринужденную беседу. И вдруг:

— Скажите, Трегубое, какое отношение имеет НТС к масонам?

Непонимающе смотрю на следователя.

— Не знаю. Никогда ничего не слышал об отношении нашей организации к масонам.

— Так... Совсем не слышали? А вы знаете, что очень многие в русской эмиграции считают, что вы — масонская организация?

— И что же? Вам не нравится, что нас считают за масонов? Ничего вам не могу ответить. О масонах... это что-то вроде духовного религиозно-мистического ордена, ставящего себе целью гуманитарно-политическое и религиозное преобразование человечества, вернее, его лучшей и избранной части.

Следователь меня внимательно и серьёзно слушает.

— Так, значит, по-вашему, масоны — это безобидная религиозно-мистическая организация и НТС не имеет к ней никакого отношения?

— Гражданин следователь, кому же, по вашему мнению, угрожают масоны?

Следователь садится на стол и вытаскивает из кармана "Беломор", добродушно протягивает мне.

— Масоны, Трегубов, — это организация крупной американской буржуазии, злейший враг прогрессивного человечества. Это — подлинный чёрный интернационал. Такой, каким ког да-то были иезуиты и которые теперь выдохлись, облачённые в обветшалые и драные ризы католичества. Но так же, как средневековая католическо-феодальная реакция создала орден иезуитов в целях борьбы со всем прогрессивным в мире, так и теперь чувствующая свою гибель американская буржуазия — самая могущественная из мировой буржуазии — создала свою всеобъемлющую и всеохватывающую организацию, нити которой опутывают весь мир. Эта организация, прикрываясь маской духовного возрождения человечества, борьбы со всем противным гуманизму, защиты прогресса от реакции, в действительности сама насквозь реакционна, ибо она стоит на непримиримых позициях к материализму.

"Браво, господа масоны",—думаю я про себя.

— Дело в том, что вы или сознательно забыли или не знаете подлинных и основных целей масонства. Это организация прежде всего классовая. Организация, созданная буржуазией в целях подчинения себе трудящихся, усыпления их классовой бдительности и классового чутья. Добиваются они этого при помощи мистики и выспренних разглагольствований на темы о спасении человечества и о его нравственном и моральном совершенстве. Запомните, Трегубов, никакие мистические и духовно-религиозные ордена, будь они хоть семи пядей во лбу, ничем не могут помочь человечеству, пока окончательно не исчезнет капиталистическая база производства. А когда она будет уничтожена и человечество, по примеру Советского Союза, перейдёт сначала к экономическим формам социализма, а потом и к коммунизму, тогда даже и в теории не нужны будут никакие масоны, спасающие человечество и души людей от каких-то там моральных изъянов. При наличии общества, в котором отсутствует эксплуатация, никого ни от чего не надо будет спасать. И это будет потому, что исчезнет экономическая база капитализма, то есть первопричина всего зла.

— Да, масоны это трест,— продолжает следователь,— вот что такое масоны, Трегубов... Конечно, масоны — не политическая партия, но это нечто гораздо более опасное, это — закулисные двигатели, заправилы всей американской реакционной политики. Они так же закулисно заправляют республиканцами, как и демократами. Так вот учтите и поймите: ваш НТС — это мелкий козырь в руках американской реакции, то есть в конечном счёте, масонства.

Следователь явно доволен своей тирадой, и я вижу, что у него эрудиция работника областного масштаба.

Вся эта тирада мне сильно напоминает трескучие филиппики некоторых прогитлеровских личностей, подвизавшихся среди наиболее малограмотной в политическом отношении части русской эмиграции. Эти филиппики в своё время, особенно в Германии, направлялись но адресу всех тех, кто не желал считать, что виной всего являются евреи и их "боевая организация" — так называемые жидо-масоны. Минутами мне кажется, что я нахожусь на собрании РНСД в Берлине, примерно в 1936-1938 годах. Ещё раз меня поражает сходство безответственной демагогии крайне правого крыла русской эмиграции с умонастроениями Лубянки. Недостаёт только того, чтобы следователь ещё заявил, что НТС тайно заправляют евреи. Мне кажется, что над Лубянкой проносятся тени протоколов сионских мудрецов, почтенной газеты под названием "Жидовед", почтенных публикаций компании Маркова-второго и знаменитого в своё время издательства кн. Горчакова "Долой зло".

— Так вот,— ничтоже сумняшеся продолжает мой словоохотливый майор,— вы — бедная жертва американского масонства.

Я молчу.

— Масоны, они, конечно, сильны. Всей Америкой, можно сказать, заворачивают, по и мы не слабы и уж раскатаем мы этих американцев, вот так!.. — он приподнимает свой сапог.— Как прошли мы Манчжурию, Германию, Балканы и идём по Китаю, гак и до Америки доберёмся, никуда они не денутся. Ваша армия вон какая была, а и то справились. Под Сталинградом был?—вдруг спрашивает следователь.

— Нет, не был.

— Вот то-то ты ничего и пс знаешь. И американцы ничего не знают. Да и где им вообще. У них ведь демократия, всем бабы заправляют, людей у них нет, все друг на дружку, Пётр на Петрушку. А у нас — нажал на одну кнопку и всё разом пошло.

Я чувствую, что какой-то чертёнок подмывает меня вступить в дискуссию. Я скромно опускаю глаза и лицемерно вздыхаю.

— Конечно, гражданин следователь, что может быть лучше подлинного социализма? Я и сам, пожалуй, готов признать, что так красноречиво описанный Марксом прыжок из царства необходимости в царство свободы — вещь превосходная, но дело в том, что до сих пор ещё никому не удалось провести подлинного социализма в жизнь.

Следователь удивлённо смотрит на меня.

— Как никому не удалось? А СССР?

Тут наступает очередь для меня вытаращить глаза, и минуту мы, как два филина, один откормленный и толстый, другой истощённый, худой, но от этого не менее злой, смотрим, вытаращив глаза, друг на друга.

— На Западе частный капитализм, а у вас государственный. Против частного капитализма хоть бунтовать можно. А на государственный, вроде вашего, только Господу Богу жаловаться можно. А если Бог, как у вас, упразднён...

Следователь, кажется, поражён, что обнаглевший арестованный развёл матёрую антисоветскую агитацию. Но его тоже подмывает.

— Так, вы подождите, Трегубов... Пусть будет хоть государственный сверхканитализм. Но народ-то ведь у нас хорошо живёт.

Однако он тут же почему-то спохватывается:

— Ну, ладно. Давайте ближе к делу»⁷⁵.

Но вернёмся в предвоенные годы, эпоху подготовки Мировой войны. Наивно думать, будто репрессии тридцатых годов были патологическими злодеяниями Советской власти. — Нет. Тридцать седьмой стал просто очередным и совершенно неизбежным этапом планов новой Мировой войны. Необходимо было устранить тех, кто в той или иной степени мог помешать делу Революции; естественно, среди приговорённых умереть в тридцать седьмом, было немало людей в погонах. В последнее время версия, что тридцать седьмой стал страшным годом именно для евреев, обрела статус «общеизвестного факта».

Об этом увлечённо рассказывают дети репрессированных — «невинные жертвы» трагического тридцать седьмого'. На деле же обилием еврейских имён и фамилий отмечен только самый высший эшелон репрессированных, а это объясняется той громадной долей евреев в руководстве и управленческом аппарате страны, которую они всегда составляли со времени переворота 1917 года. Причём обычно посты «заменявшихся» евреев-руководителей наследовали их .единоверцы.

Поясним на примерах. В октябре 1937 года был арестован нарком оборонной промышленности Моисей Львович Рухимо-вич (приговорён к расстрелу 28.07.1938), на его место пришёл еврей, правда, с русской фамилией —Борис Львович Ванников, тот самый Ванников, который потом возглавил 1-е Главное управление при СНК СССР — суперминистерство, организовывавшее все исследования и работы по «советскому» ядерному оружию. Должность начальника Политуправления РККА и зам. наркома обороны, которую занимал Ян Борисович Гамарник (настоящее имя — Яков Пудикович), получил Лев Захарович Мехлис, в прошлом член партии «Рабочие Сиона». Вместо начальника Спецотдела ГУГБ НКВД Г. И. Бокия появился И. И. Шапиро, и т. д. и т. д.

Параллельно чистке высших эшелонов волна репрессий прокатилась по городам и весям советизированной России. Жертвами государственного террора стали десятки тысяч «советских граждан» — от председателя колхоза и директора завода до простой доярки, которая за нечаянное слово оказывалась «троцкисткой» со всеми вытекающими из этого последствиями. Но вот что характерно: чем менее высокие социальные слои населения СССР затрагивали репрессии, тем меньший — в геометрической прогрессии — процент в числе репрессированных приходился на евреев. Среди доярок таковых не было вообще...

Миф о противостоянии Сталина евреям искусно культивируется; по вполне определённым причинам его распространяют как противники Сталина и «сталинской тирании», так и те, кто не понимает и не хочет понимать смысл происходившего в СССР, провозглашая «великого Сталина» спасителем русской государственности.

Анри Барбюс в биографии Сталина—легенде о вожде «первой свободной страны», писал, что Сталину в его героической работе помогал только один секретарь — Поскрёбышев. Действительно, Поскрёбышев занимал важное место в структуре секретариата тов. Сталина. Но вопреки этой литературной версии, список «помощников» Сталина был обширен. Перечень личных секретарей вождя как-то не очень соответствует легенде о «борьбе тов. Сталина с евреями».

Поскрёбышев был главным личным секретарём Сталина и являлся заведующим Секретным отделом ЦК. Штат личных секретарей Сталина официально именовался «помощниками секретаря ЦК»; эти люди и были объединены в Секретный отдел ЦК. Поскрёбышев был женат на родственнице Троцкого,— контроль за работой и жизнью «главного винтика» Страны Советов был надёжным. Многие годы личным секретарём Сталина по кадровым вопросам являлся старый большевик и старый алкоголик В.Селитский (с декабря 1917-го по октябрь 1919 года — в Наркомате Внутренних дел, редактор «Вестника, НКВД»...). Другой личный секретарь Сталина Б. Двинский отвечал за контроль над ОГПУ. За финансы и внешнюю торговлю отвечал Гришин. Радек занимался внешней политикой и прессой (потом это место занял Макс Литвинов — Мейер Баллах); Л. Мехлис и Н. Ежов тоже входили в число личных секретарей Сталина.

Но самой характерной в этом ряду секретарей Сталина, «боровшегося с сионистами в СССР», была фигура Каннера— любимого личного секретаря вождя. Г. Каннер попал к Сталину странным образом — совсем молоденьким. Сталин очень любил Каннера, так что хотя тот не имел даже среднего образования, вождь, полюбивший еврейского юношу, сделал его своим личным секретарём по тяжёлой промышленности. Десять лет тов. Сталин любил своего секретаря по тяжёлой промышленности — тов. Каннера, как вдруг Каннер попросил

I ов. Сталина отпустить его учиться в Промакадемию. Это ста-ю настоящей сенсацией в Секретном отделе ЦК. Но несмотря на смелый шаг Каннера, вождь не перестал его любить. Каннер окончил Промакадемию и получил один из самых ответственных постов в Наркомате тяжёлой промышленности, прекратившись в своего рода кронпринца новой советской аристократии. Однако в конце концов Сталин перестал любить Каннера, и Каннера... репрессировали, а затем и расстреляли.— По Мехлиса не репрессировали и не расстреляли, а похоронили в Кремлёвской стене. Каннер и Мехлис эффектно олицетворяют «антиеврейскую» политику тов. Сталина, причём отнюдь не только в Секретном отделе ЦК.

Итак, тотальный террор явился весьма действенным средством подготовки страны к войне. Как происходила смена караула номенклатуры Советской власти? Понять это поможет пример, имеющий отношение к теме настоящего исследования. Приговор маршалу Тухачевскому был подписан ещё в 1935 году. Всё остальное являлось делом техники, тем более, ничего особенного выдумывать не требовалось: на протяжении нескольких лет Тухачевский, Якир, Уборевич, Рудзутак и иже с ними только лишь усердно выполняли директивы, полученные сверху. В своё время, в тридцать седьмом, эти люди стали козлами отпущения, тысячи других были уничтожены с той же целью: для обеспечения успешного начала II Мировой войны.

Одно из обвинений, предъявленных Тухачевскому, гласило: «Тухачевский передал немецкому генералу Боккельбергу, приезжавшему с официальной военной миссией в Москву в мае 1933-го, сведения о мощностях ряда заводов». Неизменно сопровождавший Боккельберга во время визита полковник Сухорукое в отчётах компетентным органам сообщал: «В мае 1933 года в СССР приезжала группа офицеров Рейхсвера для ознакомления с некоторыми заводами военной промышленности. В главе группы стоял генерал Боккельберг — начальник вооружения Рейхсвера. Это был ответный визит после осмотра Тухачевским военных предприятий военной промышленности Германии. Программа показа была согласована с Правительством и утверждена Наркомвоенмором. В числе объектов показа предусматривалось посещение 1-го авиазавода, 8-го артиллерийского завода и Тульского оружейного завода. Сопровождали группу Боккельберга представители Главного артиллерийского управления РККА и работники внешних сношений... По окончании визита был составлен отчёт»¹.

Картина была бы неполной без упоминания об отчёте пом. начальника Отдела внешних сношений РККА Шрота, в котором военный чиновник сообщал «о поездке генерала Боккельберга в Тулу, Харьков, Днепрогэс и Севастополь с 17-го по

24 мая 1934 года». Документ помечен грифом «Совершенно секретно». Шрот действовал оперативно. Отчёт датирован

25 мая; это означало, что документ был представлен руководству немедленно по возвращении из поездки. Приведём только самые характерные места из довольно обширного отчёта.

«16.5 группа генерала Боккельберга в составе: ген. Боккельберга, полковника Гартмана, подполковника Томаса, капитана Кребса, инж. Поллерта в сопровождении пом. нач. Отдела внешних сношений тов. Шрота выехала из Москвы и прибыла 17.5 в 8⁰⁰ в Тулу. В Туле осмотрели "Оружейный завод", причём главнейшее внимание ими было обращено на технологический процесс производства... При осмотре пулемётного цеха Боккельберг просил передать моему командованию о его желании получить наш лёгкий пулемёт "Депярёва", взамен чего они согласны дать нам их лёгкий пулемёт "Дрейзе". Завод произвёл на них очень хорошее впечатление... Боккельберг спросил Банникова (директора завода), сколько выстрелов выдерживает ствол нашего пулемёта при непрерывной стрельбе. Директор завода ответил— 100 тысяч выстрелов. Боккельберг выразил своё недоумение, отметив, что этого быть не может, так как, по имеющимся сведениям, во всех армиях пулемётные стволы не выдерживают больше 20 тысяч выстрелов. Впоследствии недоразумение было выяснено, и Боккельбергу было

'Справка о проверке обвинений, предъявленных в 1937 г. судебными и партийными органами т.т. Тухачевскому, Якиру, Уборевичу и другим военным деятелям, в измене Родине, терроре и военном заговоре //Военные Архивы России. Вып. 1-й. М„ 1993. С.66-67.

сообщено, что наш пулемётный ствол выдерживает 15 тысяч выстрелов.

Во время завтрака, устроенного в честь прибытия гостей, Боккельберг отметил, что мы можем гордиться тем, что сумели поставить образцово производство оружия... Боккельберг на приёме изрядно перепил, вёл себя весьма непристойно, упав в конце концов под стол...

В Харькове немцам показали Тракторный завод. Новейшее американское оборудование и станки привлекли их внимание, инж. Поллерт технологические процессы тщательно записывал в свою записную книжку. Боккельберг спрашивал, строит ли завод танки, на что ему ответили, что танков на заводе не производят. Размах производства и громадная территория цехов ошеломили гостей... После осмотра завода поехали на Днепрогэс. Боккельберг и другие неоднократно говорили, что "для того, чтобы решиться на постройку такого гигантского сооружения, необходимо иметь железную волю и такие же нервы"...

В Севастополь прибыли 20.5... Группа была принята Командующим Морскими Силами Кожановым и Начальником штаба Душёновым. Разговор носил официальный характер...»

Примечательны выводы рапорта «тов. Шрота»:

«Осмотренные группой предприятия произвели несомненно выгодное для нас впечатление... Боккельберг открыто завидовал СССР...

Группу Боккельберга интересовали более всего технологические процессы, химический состав стали и материалы, объём производства в мирное время и в период мобилизации. Сведения по последним вопросам им не сообщали и тактично отмалчивались. У группы создалось впечатление широкого показа, хотя они и рассчитывали на осмотр более секретных видов вооружения (танки, новейшие моторы и проч.), но группа претензий на более широкий показ не заявила. В пути им были созданы самые благоприятные условия, всюду их принимали весьма любезно и предупредительно».

Лаконичные пояснения относительно «любезных и предупредительных» приёмов группы ген. Боккельберга тов. Шрот дал в 5-м пункте выводов рапорта, сообщив о том, что

Боккельберг, Томас, Кребс и Поллерт чрезмерно выпивали,— по выражению полковника Гартмана, — «напивались до потери сознания и как свиньи» (ЦГАСА. Ф. 33987. Оп.З. Д. 497. Л. 143-148. Подлинник).

Как видим, сопровождающие выполнили свои задачи отлично. Посещения оборонных заводов чередовались «любезными приёмами» — генеральскими пьянками на высшем уровне (в Туле выпили так, что Боккельберг совершенно не помнил, как они ездили в Ясную Поляну, а Кребс потерял свою секретную записную книжку, которая, естественно, оказалась у сотрудников НКВД). — Итак, немцы получали строго санкционированную информацию — и не более того.

В свою очередь генерал Боккельберг в докладе о поездке в СССР сообщал: «Совместная работа с Красной Армией и советской военной промышленностью, учитывая грандиозность советских планов, крайне желательна не только по военно-политическим соображениям, но и по военно-техническим».

Для организации обвинения Тухачевского как шпиона в принципе не надо было ничего придумывать — нужно было только сместить акценты, чтобы совместная титаническая работа по созданию условий Мировой войны, необходимой для дальнейшего осуществления Революции, предстала шпионской, контрреволюционной, троцкистской деятельностью определённого ряда лиц. Так и было сделано. К июню 1941-го многие из коммунистов, самоотверженно трудившихся не щадя сил для достижения «светлого будущего», навсегда замолчали — они, ликвидированные «враги народа», уже никак не могли помешать (ни справа, ни слева) тому, что должно было произойти в военные годы Второй Мировой.

Между прочим, одной из сокровенных причин предвоенной чистки в Красной Армии было уничтожение некоторых лиц из rex, кто принимал участие в создании нацистских вооружённых сил. Они должны были унести то, что знали, в могилу... В 1992 году была издана часть рассекреченных архивов, книга получила довольно точное название: «Фашистский меч ковался в СССР». Документы потрясают даже профессиональных исследователей истории XX века: мир стал наковальней, па которой молот и свастика должны были выковать новый мировой порядок.

В тридцать седьмом был расстрелян Тухачевский — как шпион немецкой, японской и польской разведок. А в пятьдесят пятом по обвинению в шпионаже был уничтожен Берия. И в том и в другом случае обвинения были и правдой и неправдой. Правда — по букве закона — заключалась в действительных фактах, но эти факты истолковывались нужным образом. Неправда же состояла в том, что эти люди не служили польской, японской или немецкой разведке, эти люди не служили, в копне концов, даже советской Компартии, в любви к которой они клялись перед расстрелом. Они служили тем надгосударствеп-ным силам, которым подчинены правительства и которые вершат сатанинское дело Мировой Революции. На жертвенном алтаре Революции многие из них и окончили свои дни. Тухачевский слишком много знал. В определённом смысле он стал мешать—и был убран из игры.

В 1961 году Генштаб СА и ВМФ СССР дал следующее заключение о военной деятельности Тухачевского и лиц, проходивших по тому делу: «Внимательно следя за подготовкой и развитием армий капиталистических государств, Тухачевский вносил немало разумных предложений по планированию войны, по улучшению нашего стратегического развёртывания... Вопросам стратегического развёртывания и планам войны М. Н. Тухачевский придавал большое значение. Он в основном правильно оценивал силы и средства противников и возможности наших вооружённых сил...»

Советская власть всегда особо ценила теоретические разработки М. Н. Тухачевского, особенно в области гражданской войны. Возглавив 27 августа 1921 года академию РККА, Тухачевский «внёс свежую струю в работу академии и Высших военно-академических курсов, в утверждение ленинских взглядов па пути строительства и подготовки Красной Армии» («Академия Генерального Штаба: История Военной орденов Ленина и Суворова I степени академии Генерального Штаба Вооруженных Сил СССР имени К. Е. Ворошилова». М., 1976. С. 35 36).

В своё время на расширенном заседании учёного совета академии Генштаба Тухачевский прочёл лекцию, в основу которой легли тезисы его работы «Стратегия национальная и классовая». Вот что вещал с кафедры маршал-каратель: «Русские генералы не сумели понять Гражданскую войну, не сумели овладеть её формами... Мы видим перед собой не "малую" войну, а большую планомерную войну, чуть ли не миллионных армий, проникнутых единой идеей... В рядах этой армии среди её преданных, рождённых Гражданской войной военачальников начинает складываться определённая доктрина этой войны, а вместе с ней и теоретическое обоснование... Изучение основ и законов гражданской войны — это вопрос коммунистической программы. Лишь на базе марксизма можно обосновать теорию гражданской войны, то есть создать классовую стратегию»⁷⁶.

Это означало,— как откровенно писал несколько позже «красный маршал», детально, на десятках страниц, доказывая догмат необходимости войны, — что «войну приходится вести в основном не с бандами, а со всем местным населением»⁷⁷,— то есть против России.

Столь же положительно оценивает Генштаб и деятельность соратника «красного маршала» — Уборевича. «Уборевич как командующий приграничным округом непрерывно следил за изменением политической обстановки в соседних государствах, проявляя неустанную заботу о разработке наиболее целесообразных планов вооружённой защиты Советского государства... Он правильно оценивал возможные силы противника, особенности театра военных действий, роль новых родов войск и значение первоначального мощного удара наших войск»⁷⁸.

Удивительное дело: Советский Генштаб выносит оправдательный приговор Тухачевскому — человеку, который отличился в военном отношении только в масштабных карательных операциях против населения собственной, условно говоря, страны.— Не следует забывать, что Тухачевский был евреем, поэтому ни к кронштадтским морякам, ни тем более к тамбовским крестьянам он не испытывал никаких чувств, кроме безжалостной ненависти. Между прочим, Тухачевскому никогда пе ставились в вину осуществлённые им злодеяния. Естественно, не упоминает о действительных преступлениях Тухачевского и Сталин, потому что он был полностью солидарен с «красным маршалом — героем гражданской». Не упоминает об этих деяниях по уничтожению русского крестьянства ни советский Генштаб, ни Главная Военная Прокуратура, ни КГБ, пи Военная Комиссия, рассмотревшая 31 января 1957 года заключение Генерального прокурора СССР по делу Тухачевского и отменившая обвинительный приговор. В том же году полностью реабилитировал Тухачевского по партийной линии Комитет Партийного контроля при ЦК КПСС. Впрочем, эти решения Советской власти сами но себе не способны удивить. Но вот что странно: восторженную оценку Тухачевскому даст... маршал Жуков. Не будем голословны. В своих «Воспоминаниях» полководец Великой Отечественной пишет: «О Тухачевском мы слышали .много хорошего, и бойцы радовались, ч то ими будет руководить такой талантливый полководец».— Поясним: Георгий Жуков, будучи в то время командиром кавалерийского эскадрона, принимал самое непосредственное участие в карательной операции против тамбовских повстан-цев-крестьян, проводившейся под командованием славного — для Жукова—Тухачевского.

В конце апреля 1921 года Тухачевского назначили командующим войсками Тамбовской губернии, в задачу которых входило подавление мощного крестьянского восстания. Кстати сказать, назначение произошло довольно необычным образом.

Зам. Троцкого Эфраим Маркович Склянский писал Ленину: «Я считал бы желательным послать Тухачевского на подавление Тамбовского восстания». Ответ Ленина был многозначительным: «Предлагаю назначить его без огласки в цен тре, без публикации». Политбюро ЦК РКП(б) решением от 27 апреля постановило: «Назначить единоличным командующим войсками в Тамбовском округе Тухачевского, сделав его ответственным за ликвидацию банд Антонова. Дать для ликвидации месячный срок. Не допускать никакого вмешательства в его дела». — После карательной операции в Кронштадте Тухачевскому доверяли.

Маршал Жуков вспоминал этапы героического боевого пути: «Впервые я увидел Тухачевского на станции Жердевка, куда он приехал в штаб нашей 14-й отдельной кавалерийской бригады... Перед отъездом он сказал: "Владимир Ильич Ленин считает необходимым как можно быстрее ликвидировать кулацкие мятежи и их вооружённые банды. На вас возложена ответственная задача. Надо всё сделать, чтобы выполнить её как можно быстрее и лучше"».— К концу мая в Тамбове, Борисоглебске, Кирсанове и других городах губернии в срочном порядке были созданы концлагеря на пятнадцать тысяч человек. «С назначением Тухачевского и Антонова-Овсеенко борьба с бандами пошла по хорошо продуманному плану. Заместителем Тухачевского был Уборевич».

Прервём на минуту увлекательный рассказ Жукова о героях Гражданской войны — «славных красных командирах». Процитируем приказ, который точно иллюстрирует те методы, которые советский маршал ничтоже сумняшеся называет «хорошо продуманным планом» \ Этот приказ № 171 от 11 июня 1921 г. подписали: командующий войсками Тухачевский, председатель полномочной комиссии Антонов-Овсеенко, председатель Тамбовского губисполкома Лавров, секретарь губкома партии Васильев. Мы приведём самые важные положения приказа:

«Полномочная комиссия ВЦИК приказывает:

1. Граждан, отказывающихся назвать своё имя, расстреливать на месте—без суда.

2. Объявлять об изъятии заложников и расстреливать таковых в случае несдачи оружия.

3. В случае нахождения спрятанного оружия расстреливать без суда на месте старшего работника в семье.

Семьи, укрывающие членов семьи или имущество бандитов, рассматривать как бандитские, старшего работника в семье расстреливать на месте без суда, семья подлежи т аресту и высылке, имущество конфискуется.

В случае бегства семьи имущество распределять между верными Советской власти крестьянами, оставленные дома разбирать или сжигать».

Последний пункт этого страшного документа гласил: «Настоящий приказ проводить в жизнь сурово и беспощадно».

Карательная операция на исконно русской земле проводилась действительно беспощадно. Вот одно из донесений, ежедневно поступавших к Тухачевскому и Антонову-Овсеенко:

«26 июня, при занятии с. Тулогуново... были взяты заложники. Населению предложено немедленно выдать бандитов и оружие. По истечении двухчасового срока на глазах населения было расстреляно пять заложников. Расстрел произвёл на население сшьнейшее впечатление».

Всё это происходило в полном соответствии с «социалистической законностью»: 23 июня 1921 года Тухачевский и Антонов-Овсеенко подписали приказ № 116, обобщающий методы борьбы против русского крестьянства. Процитируем этот выдающийся документ советской военной мысли:

«Намечаются волости, и гуда выезжают представители уездной политической комиссии, особого отделения, отделения военного трибунала и командования вместе с частями, предназначенными для проведения чистки. По прибытии на место волости оцепляются, берутся 60-100 наиболее видных лиц в качестве заложников и вводится осадное положение. Въезд и выезд на время операции запрещены. После этого собирается полный волостной сход, на котором прочитываются приказы Полномочной Комиссии ВЦИК № 130 и № 171 и приговор для волости. Жителям даётся два часа на выдачу бандитов, оружия, а также бандитских семей; население ставится в известность, что в случае отказа заложники будут расстреляны. Если население бандитов не указало, заложники на глазах г населения расстреливаются, после чего берутся новые заложники...»

Завершается этот приказ так: «По окончании чистки осадное положение снимается, водворяется ревком и насаждается милиция. Настоящее принять к неуклонному выполнению».

Почему мы приводим здесь эти документы, относящиеся по времени к началу двадцатых годов? — По той простой причине, что эти этапы исторических деяний Советской власти послужили одной из подлинных причин массового перехода солдат так называемой «Рабоче-Крестьянской» Красной Армии на сторону немцев в первые месяцы войны 1941 года,— и потому тоже, чтобы отчётливо понимать, каков был боевой путь человека с русской фамилией «Жуков»,— впоследствии он станет «маршалом Великой Отечественной». Но самая главная причина, побуждающая говорить об этом: карательная война против тамбовских крестьян была эпизодом Великой Отечественной войны, разразившейся в России отнюдь не 22 июня 1941 года. И в этой Отечественной войне на Тамбовщине в 1921 году против русского народа воевали: каратель — «Красный маршал Тухачевский» и каратель — командир взвода Жуков, гордо носивший красные революционные штаны,— как он и объяснял своим бойцам — цвета крови, пролитой за дело Революции.

Начиная свою карьеру красного командира в карательной операции на Тамбовщине, Жуков появился в Красной Армии в качестве командира взвода. Как это было, поведал сам Г.К.Жуков: «Разыскав 2-й взвод, я зашёл к Агапову, временно исполнявшему должность командира взвода. Агапов рассказал мне о каждом бойце. Затем приказал собрать людей. Поздоровавшись со взводом, я сказал:

— Вот что, товарищи. Меня назначили вашим командиром. Хочу посмотреть коней, боевое снаряжение и лично с каждым познакомиться.

Во время осмотра некоторые бойцы демонстративно разглядывали мои красные штаны. Я заметил это и сказал:

— Меня уже предупреждал командир полка Андреев, что вы не любите красные штаны. У меня, знаете ли, других нет. Ношу то, что дала Советская власть! И я у неё в долгу! Что касается красного цвета, то это, как известно, революционный цвет и символизирует он борьбу трудового народа за свою свободу и независимость»¹.— О том, цвета чьей крови были I алифе Г. Жукова, свидетельствует «оперативно-секретный» приказ Тухачевского (от 12 июня 1921 года, за № 0116):

«Для немедленной чистки приказываю:

1.Jleca, где прячутся бандиты, очистить ядовитыми газами, точно рассчитывать, чтобы облако удушливых газов распространилось полностью по всему лесу, уничтожая всё. ч то в нём пряталось.

2. Инспектору артиллерии немедленно подать на мес та потребное количество баллонов с ядовитыми газами и нужных специалистов.

3. Начальникам боевых участков настойчиво и энергично выполнять настоящий приказ.

4. О принятых мерах донести».

20 июня помощник начтптаба РККА, будущий маршал, В. М. Шапошников сообщал Тухачевскому об отправке пяти химических команд и химических отрядов. Соответствующее распоряжение подписал инспектор артиллерии Республики Шейдеман.

Первая газовая атака из-за задержки с противогазами была проведена только 13 июля. Кстати сказать, военная необходимость в газовой атаке к этому времени отпала — восстание было уже фактически подавлено. В тамбовских лесах скрывалось чуть больше тысячи повстанцев, которым противостояла 120-тысячная группировка войск. Тем не менее, газовая атака была проведена. 16 июля Тухачевский доложил Ленину о полной победе. Однако химическая война против тамбовских крестьян продолжалась. 3 августа командир батареи Белгородских артиллерийских курсов докладывал: «Батарея 2-го августа в 8°° выступила из с.Инжавино в с. Карай-Салтыково, из которого выступила в с. Кинец. Заняв позицию, в 16⁰⁰ батарея открыла огонь по острову, что на озере в 15-ти верстах северо-запад-пее с. Кинец».— На остров бежали крестьяне окрестных сёл, спасаясь от карателей. «Выпущено 59 химических снарядов, 65 шрапнелей, 49 гранат. После выполнения задачи батарея в 20°° возвратилась в с. Инжавино».

Через двадцать лет сыновьям людей, переживших этот ад, предстояло сделать выбор: что защищать на полях сражений: родную русскую землю, Родину — или Советскую власть? Командир взвода Жуков в своих «Воспоминаниях» гордо пишет, что сделал свой выбор — он защищал Советскую власть ив 1921 году на Тамбовщине, и в 1939-м на Халхин-Голе, и в 1945-м на Зееловских высотах, обрекая десятки тысяч русских солдат на верную смерть в лобовых атаках лишь потому, что Берлин должен был пасть в «красный день» коммунистического календаря — 1 мая 1945 года. Советскую власть защищал маршал Жуков и после войны — на страницах своих «Воспоминаний и размышлений». Эти «Воспоминания» прославленный маршал Жуков завершил удивительно искренним исповеданием коммунистической веры.

«Великая Отечественная война явилась крупнейшим военным столкновением социализма с наиболее реакционной и агрессивной силой империализма — фашизмом. Это была всенародная битва против злобного классового врага, посягнувшего на самое дорогое, что только есть у советских людей, — на завоевания Великой Октябрьской социалистической революции, на Советскую власть.

Прямо скажу, мы не могли бы победить врага, если бы у нас не было такой опытной и авторитетной партии, как партия Ленина, социалистического общественного и государственного строя.

Историческая всенародная победа в Отечественной войне ярко показала преимущества социалистического общественного строя, великую жизненную силу и нерушимость СССР.

Ничто не могло сломить волю советского человека, победную поступь Социализма.

Величие исторической победы Советского Союза в борьбе с фашистской Германией состоит в том, что советский народ отстоял не только своё социалистическое государство. Он самоотверженно боролся за пролетарскую, интернациональную цель...

В итоге победы Советских Вооружённых Сил над германским фашизмом и японским милитаризмом прогрессивные народы ряда государств Европы и Азии, сплотившись под знаменем марксизма-ленинизма, разгромили реакцию в своих странах и образовали социалистические государства. Ныне они вместе с СССР составляют нерушимый братский союз социалистического содружества, мощь которого является надёжной гарантией против любых политических и военных авантюр.

Величайшие жертвы, понесённые нашим народом в Великой Отечественной войне, оказались не напрасными. В результате победы создалось новое соотношение сил в мире'.

На XXIV съезде КПСС коллективный разум партии разработал величественную Программу мира.

Выдвинутая КПСС Программа предполагает чётко определённую, продуманную, логически увязанную систему действий. Это хорошо подготовленное фронтальное наступление на главных направлениях современной мировой политики.

Как повернулась бы жизнь, не свершись Октябрьская революция?

Перебирая все вехи жизни, главной считаю ту, от которой мы все ведём отсчёт.—Революция!

И когда пришёл час защитить это главное завоевание, мы знали, за что сражаемся». — Вот ключ к пониманию блестящей карьеры и «немеркнущей славы» маршала Жукова.

Маршал Жуков пишет: «Прошли годы. Забылись трудности гражданской войны. Но никогда не изгладится из памяти то, что каждым из нас (то есть: Тухачевским, Уборевичем, Анто-новым-Овсеенко, Жуковым. — //. С.) руководила твёрдая вера в справедливость идей, которые провозгласила Ленинская Партия в дни Октября!»²

Жуков без оговорок называет Тухачевского (по праву принадлежащего к плеяде палачей русского народа — выдающих- ₍ ся борцов за дело Революции) «одним из самых талантливых J наших военных теоретиков, которому принадлежит много про- j зорливых мыслей о характере будущей войны. Тухачевский j глубоко разработал новые положения теории, тактики, страте- j гии, оперативного искусства, показал неразрывную связь прин- | цииов и практики военного строительства с общественным строем и производственной базой страны»⁷⁹.

Это слова, на деле же Тухачевский обосновывал ненужность : стратегических резервов в грядущей войне и оказался крайне . слабым стратегом в военной кампании на Висле в 1920 году.

Впрочем, есть гораздо более важные сведения о взглядах и жизни Тухачевского. И об этом стоит рассказать. Тухачев- j ский в феврале 1915 года попал в немецкий плен. После пяти j неудачных попыток бежать Тухачевский оказался в лагере военнопленных в Инголыптадте. Между прочим, именно в Ингольштадте он встретился с де Голлем и Иосифом Броз ; (впоследствии известным по прозвищу — Тито). Первую книгу , о Тухачевском опубликовал Пьер Фервак (настоящее имя Реми ; Рур), в 1915-м он гоже был военнопленным в Ингольштадте. Все эти люди тесно общались между собой, составив круг единомышленников. Фервак сообщает: Тухачевский страстно доказывал, что «Христианство — это одно из величайших несчастий человечества». Он заявлял своим собеседникам: «Гармонию и меру в мире нужно уничтожить прежде всего!» Фервак по своим убеждениям тоже был близок Тухачевскому, так как исповедовал анархизм. Уже после Октября 1917-го Тухачевский откровенно заявил Ферваку: «Если Ленин окажется способен избавить Россию от хлама старых предрассудков и поможет ей стать независимой, свободной и сильной державой, я пойду за ним!» В конце концов он твёрдо произнёс: «Я выбираю марксизм».

Фервак дословно приводит содержание их разговора о будущем славянского мира. Тухачевский вещал как непреложную

истину: «Наш идеал... — его надо осуществить!.. Задача сейчас в том, чтобы ликвидировать всё, всю старую культуру. При помощи марксистских формул можно поднять весь мир!.. С красным знаменем, а не с крестом мы войдём в Визант ию!» Потом заключил: «Мы выметем прах европейской цивилизации, запорошивший Россию! Мы встряхнём её, как пыльный коврик, а потом мы встряхнём весь мир!» Когда Тухачевский произносил эти речи, ему было 23 года — и программу борьбы с Христианством он принял всецело и полностью.

Что было дальше?— После бегства из плена Тухачевский очень быстро делает карьеру красного командира. Вряд ли это объясняется исключительно покровительством Н. Н. Кулябко, его друга юности. Кулябко с 1912 года состоял в партии коммунистов. После революции Кулябко сделал очень успешную партийную карьеру: стал членом ВЦИК. 5 апреля 1918 года Тухачевский вступил в ряды коммунистов.

«Во время службы Тухачевского в Военном отделе ВЦИК,— рассказывает Л.Сабанеев,— им был составлен проект уничтожения Христианства и восстановления язычества». Тухачевский лично подал записку в Совнарком о том, чтобы в РСФСР объявить язычество государственной религией. В Малом Совнаркоме вопрос был поставлен на повестку дня и серьёзно обсуждался. По свидетельству того же Сабанеева, Тухачевский вместе со своим преподавателем музыки Н.С. Жиляевым сочинил нечто вроде «большевицкой мессы». Тухачевский запомнился жителям Смоленска: по обстоятельствам прохождения воинской службы РККА одно время он жил в этом старинном русском городе и часто прогуливался по улицам со своей собакой, которой дал кощунственную кличку «Христосик»⁸⁰. Тухачевский, подзывая и лаская пса во время этих дефиле, намеренно демонстрировал свою ненависть ко Христу.

А вот что писал о Тухачевском Жуков:

«Тухачевский вёл большую организаторскую, творческую и научную работу, и все мы чувствовали, что главную руководящую роль в Наркомате обороны играет он. При встречах с ним меня пленяла его разносторонняя осведомлённость в вопросах военной науки. Умный, широко образованный, он великолепно разбирался как в области тактики, так и в стратегических вопросах. Говоря о роли нашей большевистской партии в строительстве нового государства и армии, Тухачевский тепло вспоминал о В.И.Ленине, с которым ему довелось много раз встречаться и вместе работать. В Тухачевском чувствовался гигант военной мысли, звезда первой величины в плеяде выдающихся военачальников Красной Армии»'.

Эти слова слишком очевидно свидетельствуют об отношении к Тухачевскому человека, имя которого идеологические руководители СССР не случайно сделали легендой Великой войны. Затем их преемники — идеологические руководители уже «демократической России» — продолжили эту легенду, поставив тов. Жукову памятник у Иверской часовни, соединив несоединимое. Жуков, кощунственно названный «маршалом Великой Отечественной», полностью реабилитирует «красного маршала», он даёт ему восторженные характеристики как человеку, военачальнику и коммунисту. По сути дела, Жуков был учеником Тухачевского со дня их первой встречи — во время карательной операции, осуществлявшейся под командованием Тухачевского с целью сломить сопротивление тамбовского крестьянства, восставшего против красного ига.

Жуков был последовательным и честным... коммунистом. Он, например, имел смелость защищать известных ему лиц, обвинённых в шпионаже и вредительстве. Так было в 1937 году, когда Жукова вызвали в Минск к командующему войсками Белорусского округа. В то время обязанности по этой должности исполнял В.М.Мулин. «Через два месяца Мулин был также арестован как "враг народа", — с неподдельной горечью сообщает Жуков,—а ведь он был старый большевик, многие годы просидевший в царской тюрьме за свою большевистскую деятельность. В вагоне меня принял только что назначенный член Военного Совета округа Ф.И.Голиков (впоследствии маршал Советского Союза).

Задав мне ряд вопросов биографического порядка, Ф. И. Голиков спросил, нет ли у меня кого-либо арестованных из числа родственников или друзей. Я ответил, что не знаю, так как не поддерживаю связи со своими многочисленными родственниками. Из знакомых и друзей — много арестованных.

— Кто именно? —спросил Голиков.

— Хорошо знал арестованного Уборевича, комкора Сердича, майора Вайнера, комкора Рокоссовского, комкора Косогова, комдива Верховского.

— Ас кем из них Вы дружили? — спросил Ф. И. Голиков.

— Дружил с Рокоссовским и Сердичем, с комкором Косого-вым и комдивом Верховским. Я считал этих людей большими патриотами и честнейшими коммунистами, — ответил я.

— Вы и сейчас о них такого же мнения?— глядя на меня в упор, спросил Ф. И. Голиков.

— Да, и сейчас.

Ф. И. Голиков резко встал и, покраснев до ушей, грубо сказал:

— А не опасно ли будущему комкору восхвалять врагов народа?

Я ответил,— продолжает Жуков,— что не знаю, за что их арестовали, думаю, что произошла какая-то ошибка.

Голиков, порывшись в своей объёмистой папке, достал бумагу, несколько минут читал, а потом сказал:

— А вот в донесении комиссара 3-го конного корпуса Юнга сообщается, что есть сведения, что не без вашего ведома ваша жена крестила в церкви дочь Эллу. Верно?

— Это очень неумная выдумка. Поражаюсь, как мог Юнг сообщить такую чушь. Он, прежде чем написать, должен был провести расследование»¹.

Расследование было проведено, органы убедились, что история о крещении дочери, говоря словами «несправедливо оклеветанного»,— «чушь»,— и Жуков приказом наркома обороны был назначен командиром 3-го кавалерийского корпуса. В отношении взглядов на религию Жуков до известной степени (не только в дочках Эре и Элле) напоминает Аркадия Розен-гольца, занимавшего в советской номенклатурной системе очень значительные должности.

Историю Розенгольца рассказал в своих воспоминаниях Бармин (он же Графф) — известный советский дипломат-невозвращенец, ставший в США руководителем русской службы «Голоса Америки» и мужем внучки Теодора Рузвельта. Бармин был масоном, весьма осведомлённым о жизни советской номенклатуры. С откровенной симпатией он описывает Розенгольца: «широкоплечий красивый еврей, с массивной челюстью и железной волей..., бюрократ, умевший употреблять власть, безоговорочно преданный Сталину»¹.

С 1930 года Розенгольц был наркомом внешней и внутренней торговли СССР. В 1937-м стал начальником управления государственных ресурсов при СНК СССР. Его жена, рыжеволосая молодая еврейка, воспитанная в семье, жившей по законам Талмуда, напуганная репрессиями, дала Розенгольцу иудейский талисман, который он постоянно носил при себе. Этот талисман был найден у Розенгольца при аресте и фигурировал как объект насмешек при допросах. Розенгольц во всём «признался», заклеймив себя — как требовало следствие — «гнусным предателем». Последними его словами перед расстрелом были: «Да здравствует Сталин!». Но это, как и талисман, не помогло.

Неизвестно, как повёл бы себя Жуков, если бы дело дошло до ареста. Впрочем, но словам славного маршала, никакого отношения к религии он никогда не имел. Но самое главное,— он был нужен власти в качестве разработчика секретного плана «Гроза». Верный ленинец Жуков во время репрессий 1937— 1938 годов трудился по поручению Партии над планами достижения светлого будущего — военным, конечно, методом.

Благодаря совсем не случайным усилиям перебежчика, сменившего еврейскую фамилию Резун на русский псевдоним «Суворов», многие люди, искренне пытающиеся понять смысл II Мировой войны, стали думать, что план «Гроза», разработанный Генштабом РККА, имел целью успешное осуществление наступательной войны против Германии и всей Европы. На самом деле резунам-«суворовым» поручено скрыть тайну Второй мировой¹. — Что они и исполняют,— не за страх, а «за совесть».

План «Гроза» не был планом завоевания Германии или Европы. План «Гроза» служил надёжной гарантией неизбежности Мировой Войны и продвижения Мировой Революции.

'Сколько-нибудь внимательное прочтение бойкой публицистики

B. Резуна, быстро оформляемой сбежавшим за границу советским аш-кенази — бывшим членом агентуры ГРУ, обнаруживает и методы и цели человека, менее всего похожего на русского полководца А.Суворова. Резуп с лёгкостью искажает факты, смещает акценты, забывает события— всё по одной причине, которую он с ностальгией описывает в своей первой книге — «Аквариум». Резун с искренней любовью к самому себе вспоминает, как его, еврейского мальчика, некий «старый добрый еврей» учил обманывать простых советских людей, продавая арбузы,— обвешивать, «округляя копейки в свою пользу» (Ледокол. М., 1993.

C.45-51). Володя-«Витя» Резун научился... Теперь он, назвавшись «Виктором (то есть победителем) Суворовым», продолжает делать то же самое — только в больших масштабах. Проиллюстрируем сказанное. Мелкий, хотя и частый дождь, шедший 24 июня 1945 года, он ничтоже сумняшеся описывает как «ливень» -стихийное бедствие, обрушившееся на столицу (Последняя республика. М„ 1995. С. 23). Когда нужно, он пишет, что в СССР были отличные дороги, когда нужно — что они были отвратительны — в одном и том же сочинении «Ледокол» (С. 80, 29). «Всезнающий» бывший капитан ГРУ Володя Резун — «Витя Суворов» почему-то не знает, сколько жён было у вождя народов — тов. Сталина. По «Вите» Резуну, Роза Каганович никогда не была женой Иосифа Сталина, так как это — «антисемитизм»...— хотя все жёны тов. Сталина были еврейки (Екатерина Сванидзе, Надежда Аллилуева, Роза Каг анович).

Впрочем, всё это частности. Самое главное: творения Резуна - это очередной спецпроект по сокры тию нас тоящих целей II Мировой войны. В. Резун научился вполне по-журналистски обращаться с историей.— Этим людям, живущим во все времена по принципу «Ubi bene, ibi patria», неведомо, что есть Истина, которую не измерить ни рублями, ни долларами, ни фунтами...

Но послушаем, что сообщает об этом времени маршал Жуков.

«Командуя корпусом, я понимал необходимость изучения партийно-политических вопросов, и мне часто приходилось просиживать ночи за чтением произведений классиков марксизма-ленинизма. Надо сказать, что они давались мне нелегко. Особенно "Капитал" Маркса и философские работы Ленина. Но упорная работа помогла мне добиться результатов. Это помогло мне ориентироваться в вопросах организации наших вооружённых сил, внутренней и внешней политики партии. Я требовал и от своих подчинённых постоянного изучения ленинской стратегии и тактики, без чего нельзя успешно возглавлять войска, обучать и воспитывать их, а когда придётся, вести в бой за Родину»¹.— Это было правдой: организовать и успешно осуществить Мировую войну без ленинской стратегии и тактики невозможно.

Надо сказать, при знакомстве с мемуарами Жукова поражает огромное число признаний в любви и верности коммунистической партии и светлым идеалам марксизма. Даже финал своей объёмной книги маршал Жуков завершает эффектной коммунистической фразой:

«"Никогда не победят того народа, в котором рабочие и крестьяне узнали, почувствовали, что они отстаивают свою, Советскую власть!" — это сказано Лениным. Лучших слов для окончания книги я не нашёл».

Увы, Жуков до конца своих дней так и остался коммунистом.— Поэтому оп и не нашёл иных слов — ни слов Александра Суворова, ни Александра Невского, ни Димитрия Донского, ни Козьмы Минина. Маршал Жуков, увы, завершил свои «Воспоминания» — итог всей жизни — революционными лозунгами и цитатами кровавого Ленина-Бланка.

Возникает закономерный вопрос: почему именно Жуков становится во главе Генерального штаба в начавшейся войне? Традиционные объяснения, что-де сама ситуация потребовала своего рода самоустранения от реальных рычагов власти нар-гийной бесталанной,— по крайней мере в военном отношении— номенклатуры очень неубедительны сами по себе. Для профессиональных историков, особенно же военных историков, такое объяснение вообще не выдерживает критики со всех точек зрения; реальные события обнаруживают факты, противоположные объяснению, предназначенному для «общенародного употребления». Во время войны, в самые первые дни и недели после 22 июня 1941 года, происходило совсем не то, что объявляют во всеуслышание официальные историографы: партийная номенклатура, как правило совершенно безымянная, так как важнейшие распоряжения подписывались или просто озвучивались Верховным, вовсе не уступила своей ведущей роли: она действовала, причём решения принимались исходя из логики, совсем не тождественной лозунгу: «Всё для фронта, всё для победы».

В первые дни войны по какой-то необъяснимой причине вносится кардинальный разлад в деятельность Генерального штаба. Сталин одобряет 22 июня директиву наркома обороны, приказывая Жукову поставить под ней свою подпись. Для большей объективности картины приведём здесь этот эпизод в рассказе Жукова:

«Генерал Ватутин сказал, что Иосиф Виссарионович Сталин одобрил проект дирек тивы № 3 наркома и приказал поставить мою подпись.

— Что это за директива? — спросил я.

—Директива предусматривает переход наших войск к контрнаступательным действиям с задачей разгрома противника на главнейших направлениях, притом с выходом на территорию противника.

— Но мы ещё точно не знаем, где и какими силами противник наносит свои удары,— возразил я.— Не лучше ли до утра разобраться в том, что происходит на фронте, и уж тогда принять нужное решение?

— Я разделяю вашу точку зрения, но дело это решённое.

— Хорошо,—сказал я,— если Сталин требует под директивой мою подпись, — ставьте.

Эта директива поступила к командующему Юго-Западным фронтом около 24 часов. Как я и ожидал, она вызвала резкое возражение начштаба фронта М. Л. Пуркаева, который считал, что у фронта нет сил и средств для проведения её в жизнь»¹.

События развивались следующим образом: Сталин позвонил Жукову и сказал: «"Наши командующие фронтами не имеют достаточного опыта в руководстве боевыми действиями войск и, видимо, несколько растерялись. Политбюро решило послать вас на Юго-Западный фронт в качестве представителя Ставки Главного Командования. На Западный фронт пошлём Шапошникова и Кулика. Я их вызывал к себе и дал соответствующие указания. Вам надо вылететь немедленно в Киев и оттуда вместе с Хрущёвым выехать в штаб фронта в Терно-поль".

Я спросил: "А кто же будет осуществлять руководство Генеральным штабом в такой сложной обстановке?"

И. В. Сталин ответил: "Оставьте за себя Ватутина".

Потом несколько раздражённо добавил: "Не теряйте времени, мы тут как-нибудь обойдёмся"»².

Через неделю после начала войны, 30 июня, из Главного штаба был удалён и генерал Ватутин, 1-й зам. Жукова. Ватутин был назначен начальником штаба Северо-Западного фронта. Правда, в ночь под 28 июня Жуков был отозван с фронта в Москву. Но недельная неразбериха, организованная посредством административного управленческого аппарата высшими партийно-государственными органами, сказалась должным образом: положение на фронтах стало катастрофическим. На седьмой день войны советские войска оставили Минск.

Удивительное дело: Жуков, сотни страниц своих мемуаров посвятивший войне, фактически ничего не говорит о настоящих причинах военной трагедии сорок первого.— Почему? Почему маршал, возглавлявший Генштаб СССР, в своих «Воспоминаниях и размышлениях» не оставил абсолютно никаких «размышлений» о том мучительном вопросе, который задавал себе каждый гражданин СССР? Почему Жуков ограничивается загадочной фразой: «По вполне понятным причинам (?) мною не будут затронуты вопросы, раскрытие которых может нанести вред обороне страны»¹? Эта фраза парадоксальным образом напоминает написанное Гитлером в «Майн Кампф»: «Я не буду распространяться здесь о тех событиях, которые привели к...»

По вполне понятным причинам каждый из нас — вопреки Жукову и КПСС — вправе знать ответы на эти вопросы, потому что неведение истинных причин войны неизбежно представляет собой опасность для нашего существования как страны и как народа. — Не той страны, история которой начинается, по Жукову, Сталину и иже с ними, с «Великого Октября», и не того народа, который получил убогое наименование — «советский»,— а той великой державы, имя которой Россия, и того народа, который ещё несёт — как знамя — сакральное имя «Русь».

Жуков не только ничего не говорит о самом главном,— он действует весьма умело, дезориентируя тех, кто способен искать правду. Жуков поступает гениально просто: незаметно осуществляя подмену описаний стратегии войны описаниями хотя и крупномасштабных, но оперативно-тактических операций. Секретная сторона войны остаётся надёжно спрятанной под толстым слоем сотен страниц.

Чтобы проиллюстрировать сказанное, рассмотрим на примере истории генерала Д. Г. Павлова классическую схему происходившего в первые дни и недели войны. Для большей наглядности воспользуемся истолкованиями маршала Жукова, поставленного во главе диптиха гениальных советских военачальников периода Второй Мировой. Как известно, Павлов, командующий Западным особым военным округом, буквально за несколько дней до начала войны отдал приказ, согласно которому все орудия с бронетанковой техники Западного округа были сняты и находились на полигоне для пристрелки. Потом это вменили Павлову в вину. Жуков пишет: «Не зная точно положения в 3-й, 10-й и 4-й армиях, не имея полного представления о прорвавшихся броне танковых группировках противника, командующий армии Д. Г. Павлов часто принимал решения, не отвечавшие обстановке»¹.

Что сказать на это? — Такие вещи называются: валить с больной головы на здоровую. Генерал Павлов был выбран, как и очень многие, в качестве козла отпущения в той тщательно спланированной и, надо сказать, успешно осуществлённой военной кампании. Расстрелянный генерал был обвинён в том, в чём с полным правом могли и должны были быть обвинены и Генштаб, и Верховный Главнокомандующий, и Ставка. Что говорить о Павлове, если именно «не зная точно положения» отдавали приказы и принимали гибельные директивы и Сталин и Жуков? — Но расстреляли Павлова и многих таких, как Павлов. Естественно, приказ о пристрелке танковых орудий был отдан в соответствии с теми планами стратегических операций, которые разрабатывал не Павлов, которые были определены высшим командованием страны и которые войска, вверенные в его командование, должны были осуществить на своём участке театра военных действий. Естественно, при том тотальном контроле, который осуществлялся в отношении высшего командного состава и до и после 1937 года — и, кстати сказать, во время всей войны,— генерал Павлов никак не мог начать реальную подготовку к ведению соответствующих боевых действий без приказа свыше. Но чтобы Павлов крепко молчал об этом — он и был расстрелян. — А война шла по заранее разработанным планам.

Жуков пишет: «Павлов часто принимал решения, не отвечавшие обстановке». — В первые часы войны, когда начался хаос разгрома, тот самый Павлов — именно для того чтобы знать реальную ситуацию и принимать реальные решения, находился в войсках. И это тоже было вменено ему в вину. Жуков с явным осуждением сообщает: «Генштаб и нарком не могут связаться с командующими фронтами Кузнецовым и Павловым, которые, не доложив наркому, уехали куда-то в войска»².

Но послушаем дальнейшие рассуждения маршала:

«Вместо того чтобы принять меры по организации обороны на рубежах старых укреплённых районов и в районе Минска, он бросил войска в район Лиды, которые попали под удар врага. В результате Минск... оказался открытым».

Что можно сказать на это? — Только и остаётся: какой плохой Павлов!..

Но странное дело: буквально через несколько строчек, на той же странице своих «размышлений» маршал Жуков сообщает: «По указанию Ставки Главного Командования генерал армии Д.Г.Павлов приказал 3-й, 10-й, 4-й и 13-й армиям отходить на восток и занять оборону на линии Лида—Слоним — Пинск. Но это никак не могло быть выполнено, так как эти армии были полуокружены... и с трудом пробивались под непрерывными ударами...»¹

Как всё это понимать? — Очень просто: плохой генерал Павлов, выполняя плохой приказ хорошего командования оказался виновным — так следует из объяснений не просто хорошего, а гениального Жукова. Естественно, плохой генерал Павлов был расстрелян,—Если пользоваться классической формулой Верховного Главнокомандующего: есть человек — есть проблема, нет человека— нет проблемы. 31 июня через Жукова Сталин вызвал генерала Павлова в Москву. В тот же день он был отстранён от командования, затем предан суду и расстрелян— как военный преступник.

В то же самое время бездарные,— и столь же преданные (как и Павлов) делу Революции военачальники, вроде генерала Голикова, заместителя начальника Генштаба РККА, начальника Разведывательного Управления, — прошли всю войну абсолютно без всяких последствий, получая маршальские звёзды и награды, и окончили свою жизнь в тёплой постели. Почему всё это происходило? Во всём этом есть своя логика, тщательно скрываемая и поныне.

В книге своих воспоминаний Р. Иванов рассказывает о реакции Голикова на естественный и очень понятный вопрос, прозвучавший во время одного из заседаний Секции истории

Дома учёных АН СССР, куда был приглашён и маршал Голиков. Роберт Иванов пишет: «Я вёл это заседание Секции истории и хорошо помню выступление профессора МГИМО Ф. Д. Волкова, который только что опубликовал книгу о Рихарде Зорге. Профессор спросил Голикова, почему как руководитель разведки он игнорировал информацию Зорге и других разведчиков о сроках нападения Германии на Советский Союз. Голиков побагровел, наголо бритая голова и маленький острый носик покрылись испариной, бывший шеф советской разведки невнятно ответил: "Я своей работой выполнял задание ЦК Партии"»⁸¹.

Маршал Голиков сказал правду: он послушно исполнял волю ЦК. Волю ЦК исполнял и другой маршал — Жуков. В своё время именно это спасло Жукова от ареста после войны. Высший генералитет состоял из верных слуг Советской власти; они выполняли секретную задачу. Главные полководцы «Великой Отечественной», окончившие войну с большими звёздами на погонах, были причастны этой тайне,— в разной, конечно, степени. Жукову, например, поручалось разработать наступательный план «Гроза», который являлся только частью стратегии Мировой Революции. Естественно, «маршал Великой Отечественной» понимал стратегическую специфику той войны.

Жуков был стопроцентным коммунистом, но отнюдь не глупцом, а это всегда представляло для Советской власти опасность. Когда над ним нависла угроза репрессий, обиженный маршал в сердцах сорвал зло, естественно, на второстепенных фигурах. «Жуков,— сообщал товарищу Н.С.Хрущёву председатель КГБ СССР В. Семичастный,— в беседе по поводу издания "Истории Великой Отечественной войны" говорил: "А они (то есть генералы, которых хвалила "История Великой Отечественной...") вместе с Тимошенко драпали. Привели немцев на Волгу и на Кавказ... Я... пишу всё как было, я никого не щажу. Я уже около тысячи страниц отмахал..."»²— Конечно, по был очень тревожный сигнал. Естественно, обидевшийся маршал не посмел бы раскрыть тайну, но он мог высказать нечто важное: мысль, что немцев привели не только на Волгу, но и в Россию, и к Москве... И это был бы крайне опасный прецедент.

ЦК, обсудив доклад Семичастного, поручил Суслову, Брежневу, Швернику и Сердюку вызвать Жукова в ЦК и провести с ним беседу. С Жуковым беседовали Брежнев и Сердюк. По твершении «мероприятия» Семичастный сообщил Хрущёву: «Докладываю Вам, что после беседы Жуков рассказал своей жене следующее: "Мы вызвали вас для того (маршал передал происшедший разговор в лицах), чтобы поговорить с вами и предупредить вас о некоторых вещах... Вы рассказывали, что у нас неправильно пишется история Великой Отечественной войны, что она лакируется, что пишется она в интересах отдельных людей, что умалчиваются заслуги одних и выпирают заслуги тех, кто не заслужил их. Особенно подчёркивается, кто привёл немцев на Волгу... И что немецкие генералы пишут историю гораздо правдивее, чем пишут наши и Комиссия ЦК..."»

Жуков поведал супруге⁸² о своём покаянии в ЦК: «Относительно истории Отечественной войны. Это, говорю, разговор в пользу бедных, я по этому вопросу ни с кем не разговаривал. Может быть, в какой-то степени разговор был, но его переиначили... Относительно того, кто привёл немцев на Волгу. Персонально никто fie может привести, вы же сами понимаете... Поведение у меня всегда партийное...»²

Это происходило в 1963 году. Покаяние маршала Отечественной приняли, и его простили,— как и раньше, в 1948-м,

когда обиженный Жуков тоже вёл «неправильные» разговоры, а потом от всей души покаялся, естественно, —перед ареопагом ЦК и «дорогим товарищем Сталиным»...

10 января 1948 года Абакумов докладывал вождю:

«Совершенно секретно. Совет Министров СССР товарищу Сталину И. В.

В соответствии с Вашим указанием, 5 января с. г. в квартире Жукова в Москве был произведён негласный обыск. Задача заключалась в том, чтобы разыскать и изъять на квартире Жукова чемодан и шкатулку с золотом, бриллиантами и другими ценностями.

В процессе обыска чемодан обнаружен не был, а шкатулка находилась в сейфе, стоящем в спальной комнате.

В шкатулке оказалось:

часов—24 шт., в том числе золотых—17 и с драгоценными камнями — 3;

золотых кулонов и колец—15 шт., из них 8—с драгоценными камнями;

золотой брелок с большим количеством драгоценных камней;

другие золотые изделия (портсигар, цепочки и браслеты, серьги с драгоценными камнями и пр.)...

По заключению работников, производивших обыск, квартира Жукова производит впечатление, что оттуда изъято всё то, что может его скомпрометировать. Нет не только чемодана с ценностями, но отсутствуют даже какие бы то ни было письма, записи и т.д.

...В ночь с 8 на 9 января с. г. был произведён негласный обыск на даче Жукова, находящейся в посёлке Рублёво, под Москвой. В результате обыска обнаружено, что две комнаты дачи превращены в склад, где хранится огромное количество различного рода товаров и ценностей».

Абакумов дал подробное описание дачных сокровищ Жукова:

320

«Шерстяных тканей, парчи, шёлка, панбархата... — всего свыше 4000 метров;

мехов — собольих, обезьяньих, лисьих, котиковых, кара-кульчовых, каракулевых — 323 шкуры;

шевро высшего качества—35 кож;

дорогостоящих ковров и гобеленов больших размеров, вывезенных из Потсдамского и др. дворцов и домов Германии — всего 44 штуки...

ценных картин классической живописи больших размеров в художественных рамах—55 штук;

дорогостоящих сервизов столовой и чайной посуды (фарфор с художественной отделкой, хрусталь) — 7 больших ящиков;

серебряных гарнитуров столовых и чайных приборов— 2 ящика;

аккордеонов с богатой художественной отделкой—8 штук;

уникальных охотничьих ружей фирмы Голанд-Голанд и других—20 штук.

Это имущество хранится в 51 сундуке и чемодане, а также лежит навалом... В большом количестве бронзовые и фарфоровые вазы и статуэтки художественной работы, а также всякого рода безделушки иностранного происхождения... В спальне Жукова над кроватью висит огромная картина с изображениехМ двух обнажённых женщин... Пет ни одной вещи советского производства, за исключением дорожек, лежащих при входе па дачу... Нет ни одной советской книги,... большое количество книг в прекрасных переплётах с золотым тиснением, исключительно на немецком языке.

В Одессу направлена группа оперативных работников МГБ СССР для производства негласного обыска в квартире Жукова.

Что касается не обнаруженного... чемодана с драгоценностями,... проверкой выяснилось, что этот чемодан всё время держит при себе жена Жукова и при поездках берёт его с собой...

Абакумов».

321

Вот другая послевоенная история человеческой жизни, вместившая судьбу России; рассказ Евдокии Боровиковой, 1904 года рождения, деревня Лобынщина.

«До войны наша Лобынщина — большая деревня была: 58 дворов. И мужиков было много — до пяти в одной семье. С войны вернулось восемь человек и те — покалеченные. 23 штуки одних похоронок пришло, а сколько без вести пропавших— не сосчитать.

После войны жизнь была — лучше не вспоминать. На себе пахали, лён руками выбирали до пятнадцати соток каждый день. Работали не за деньги, а за палочки. Голодали: ели траву, коренья. Хлеба и соли совсем не было, и купить их было не на что. Малые дети и инвалиды, которые с войны вернулись, сильно от голода умирали. Инвалид Степан Шелков унёс с поля пять снопов, чтоб своих кровных спасти, а соседка донесла. И получил пять лет за пять снопов, несмотря что инвалид... Выходных и отпуска колхозникам ни разу не было до 1974 года, а после — один выходной в неделю. И пенсий долго колхозникам не было — сильно обижало нас государство. Потому и сносились раньше времени... Но не поддаюсь болезни: коровку держу, хоть и трудно. Хочется ж и молочка и маслица и сметанки, а в магазине их не купишь...»'

Эту горестную немногословную повесть дополняет ещё одна исповедь — осмысление русской крестьянкой «славного советского периода», в немудрёных словах изрёкшей приговор эпохе победившего социализма и людям, гордо именовавшим себя «советскими».

«Я на ферме двадцать лет отработала: по десять коров руками доила и по десять геля гок растила, да корма каждый день по 35 килограммов на спине таскала; километр надо было идти — вот и сносилась. Редко когда давали 10 копеек или 200 грамм зерна на трудодень — больше "палочки" писали. После войны, может, десять лет, бабы на себе плуг тягали, по 7-8 человек впрягались. Копали лопатой. Пять соток окопаешь—один килограмм муки дадут... А всё с песней — и на работу и с работы...

Да, кинули мы своё милое, пошли искать постылое. Извёл Ленин старую жизнь, и вся жизнь враскол пошла. Раньше друг друга жалели, а теперь народ безжалостный стал. Раньше Бога да родителей боялись, а теперь что? Небо раздолбали, расковыряли летамши,— вот Господь и наказывает... Сейчас все умные, образованные, а не знают, как дальше жить. А раньше— знали; старые люди предупреждали: не будет народ веровать,— и Бог век укоротит. Весь свет проволокой опутают, па каждом углу проволоку повесят... А ни в одной ссмье не будет мира. Напоят золотой чашей народ, и будет сын отца убивать, а отец—сына...

Будут искать того человека, кто Бога знает, и не найдут. Господь сказал: кто Меня помянет, с тем и Я. А мы кого поминаем? Одних бесов. Вот бесы в нас и вселились... И всё зарастает— и поля и деревни... В Библии про всё написано... Но эта книга не к этим людям и не этому закону. Закон уже другой пошёл: ни церквей, ни праздников—дико стало...

Зажилась я на этом свете, жду вот смерть. А на том свете расскажу, какая теперь жизнь «светлая», какие Советская власть машины придумала... И старухи сыты стали: по двадцать рубликов на кружок веем дают — вот они и не помирают...»¹

Эти исповеди: честная коммунистическая «маршала Великой Отечественной» и г орестные, вместившие целую жизнь,— русских крестьянок, как-то сами собой приводят на память апокалиптические пророчества Писания: «Читающий да разумеет...» (Мф.24,15).

СОДЕРЖАНИЕ

глава i. Предыстория............... 5

глава п. Мировая война..............179

глава ш. Энигма.....................324

Х.Г. Раковский - один из посвященных в тайну Второй Мировой войны,

Гринвуд, Бевин, Бивербрук, Вуд.

Андерсон, Черчилль, Эттли, Идеей.

Чемберлен зачитывает текст Мюнхенского Соглашения. Лондон 1938 г.

Фюрер и дуче.

И. Сталин, К. Ворошилов, А. Андреев.

Католические священники - члены фашистской милиции

Рим 1931 г.

Плакат. Н. Карпов 1947 г.

Плакат.

В. Добровольский 1939 г.

Плакат.

П. Соколов-Скаля 1941 г.

М. Тухачевский.

В. Триандофиллов. Е. Шиловский. А. Лапчинский.

«U-123» (капитан Рейнхард Хардеген) входит в порт приписки после боевого похода. Вымпелы означают потопленные суда и их тоннаж. Киль. 1942 г.

«Нас влекёт сила к мировой революции!.. До нас доходит вопль наших западных братьев, рабочих и крестьян... Мы не могим им не помочь... И поэтому да здравствует непобедимая Красная Армия!..

Нам, товарищи, не дают спокойно работать!.. Нас заставляют усё время воивать. На нас мировая буржуазия натравляет разных генералов, и мы должны усё время с винтовкой в руке защищать красную Расею от нашествия белых генералов, а с ними и мировых хищников-поработителей пролетариата!..»

Речь М. И. Калинина перед пролетариями Екатеринослава. 1921 г.

США вступает в войну.

Э Кинг.

Дж. Форрестол.

Ч. Нимиц.

Д. Макартур. Э. Кинг. У. Хэлси.

41  «Вейцман Хайм Евзорович, видный еврейский общественный деятель, один из вождей буржуазно-националистического движения, известного под именем сионизма. Род. в 1874 г. в местечке Мотоль б. Гродненской губернии. В настоящее время (1928 г.) проживает в Англии; состоит президентом "Всемирной Сионистской Организации"». — Так косноязычно сообщает о Вейцмане БСЭ (Изд. 1 -е. Т. 9. М., 1928. Стл. 209).

Любопытная подробность: БСЭ упоминает и о родном брате Хайма Вейцмана — Самуиле Евзоровиче — «видном хозяйственном работнике в металлопромышленности СССР. В студенческие годы активно участвовал в еврейском социалистическом движении... Окончив Киевский политехнический институт, работал сначала в Англии, а затем па разных заводах в России. После Октябрьской Революции всё время активно работает...»

42  У. Черчилль. Вторая мировая война. Кн. 1. Н.-Йорк, 1954. С. 365-366.

43  Поясним это свидетельством Библии: «Иудеи взяли власть над врагами своими, — собрались иудеи в городах своих по всем областям царя Артаксеркса, чтобы наложить руку на зложелателей своих; и никто не мог устоять пред лицем их, потому что страх пред ними напал на все народы... И избивали иудеи всех врагов своих, побивая мечом, умерщвляя и истребляя, и поступали с неприятелями своими по своей воле... И прочие иудеи, находившиеся в царских областях, собрались, чтобы стать на защиту жизни своей и быть покойными от врагов своих, и умертвили из неприятелей своих семьдесят пять тысяч, а на грабёж не простерли руки своей... Поэтому иудеи сельские, живущие в селениях открытых, проводят четырнадцатый день месяца Адара в веселье и пиршестве, как день праздничный, посылая подарки друг ко другу» (Есф. 9,1-2,5.16,19).

Библейское повествование современные иудеи предпочитают понимать так, что Господь Бог должен помогать им абсолютно в любом случае потому именно, что они — евреи. Иудеи всегда оправдывают себя таким образом. «Библейское сопротивление», о котором восторженно писал Шагал, вовсе не то библейское сопротивление, что описано в книге Есфирь. При Артаксерксе иудеи страдали ради веры в Истинного Бога, распяв же Его вочеловечившегося Сына, они обрекли себя на наказание— за грех богоборчества и грехи человеконенавистничества. История эпохи, летоисчисление которой идёт от Рождества Христова, представляет множество примеров, когда иудеи, захватив власть, начинали «еврейское сопротивление» — Христу и христианам. Так было и в I веке по P. X. — когда иудеи убивали апостолов Христа. Так было и в 614 году, когда персы, воюя с Византией, заняли Палестину. Кастейн в своей знаменитой работе «История и судьба евреев» («History and Destiny of the Jews») рассказывает о том, как «евреи со всех сторон бросились в ряды персидской армии». Они организовали поголовное истребление палестинских христиан. Так было и в Испании, покорённой исламом. Так было и на Украине — под владычеством католической Польши. Так было и в России — после «Великого Октября»...

44  К. Дёниц. Подводный флот Рейха. Смоленск, 1999. С. 43.

45  А. Гитлер. Моя борьба. Б. м. 1992. С. 561.

46  А. Б. Широкорад. («Тевтонский меч и русская броня. Русско-немецкое сотрудничество». М., 2003. С. 185) косвенным образом упрекает авторов сборника «Фашистский меч ковался в СССР» (Ю.Л.Дьяков, Т.С. Бушуева. М., 1992), сообщивших: «В школе учился будущий генерал-полковник Вермахта, будущий командующий танковой армией в 1941 году на советско-германском фронте, будущий автор трудов о применении танковых войск Г. Гудериан...» (С. 19-20). Широкорад глубокомысленно заключил: «Это очередной миф. На самом деле начальник штаба автомобильных войск Рейхсвера Гудериан был в школе "Кама" с инспекционной поездкой, и всего лишь один раз».

К сожалению, Широкорад не сообщил никаких документальных свидетельств о времени и продолжительности инспекционной проверки, что делает его утверждение по крайней мере равноценным по степени достоверности сведениям Дьякова и Бушуевой. Но суть заключается в ином: штабист такового уровня, как Гудериан, и не должен учиться водить танк — для нач. штаба автомобильных войск Рейхсвера важным было владеть стратегией и тактикой управления танковыми войсками,— чему, к слову, Гудериан и учился, не преодолевая препятствия на местности полигонов «Камы», а изучая и анализируя данные, которые Рейхсвер получал из СССР, в том числе и из танковой школы «Кама». В этом смысле даже инспекционная поездка Гудериана была этапом его учения — как штабиста и стратега будущей мировой войны.

47  Реалии польской кампании никак не соответствуют мифу, в создание которого внесли свою лепту деятели, всемирно признанные экспертами в области военно-исторической науки. Стоит лишь беспристрастно, без ложного пиетета взглянуть на некоторые постулаты, коими испещрены авторитетнейшие труды военных историков, и мы обнаружим в знаменитых опусах о Второй Мировой чудовищные натяжки, общие места и искажения, допущенные с одной целью — сконструировать нужную картину. Лиддел Харт ничтоже сумняшеся пишет в своей «Энциклопедии военного искусства (стратегии непрямых действий)» (М., 1999): «Завоевание Польши в 1939 году и последующий разгром Западной Европы в 1940-м знаменательны тем, что они явились яркой демонстрацией теории молниеносной механизированной войны, теории, которая была создана в Англии, но проведена в жизнь в Германии...» (С. 261).

Это далеко не единственный штамп, имеющий мало что общего с действительной историей; но такими клише излишествуют курсы по стратегии, предназначенные для обучения офицеров в военных академиях не только в России.

Впоследствии именно Танкреда легенды и сказания средневековой Гвропы превратили в благородного рыцаря-героя, и для последующих поколений «добрых католиков» он предстал идеалом набожного и бла-| ородного крестоносца.

48 JI. Дейтон. Вторая Мировая. М„ 2000. С. 315.

49 которому союзники якобы не могли противопоставить ничего, кроме грубой и прямолинейной «Мощи»...

50 ' Их дед по материнской линии был православный греческий священник.

51 Немецкий Барбаросса, действовавший в XX веке, тоже очень активно использовал апокалиптическую мифологию древнегерманского эпоса и исландских саг, — даже в названиях своих ставок «Вольфшанце» («Волчье логово», в Раненбурге, Восточная Пруссия) и «Вольфсшлюхт» («Волчье ущелье», Брюи-де-Пеш) и «Вервольф» («Волк-оборотень», в районе Винницы). Гитлера не просто привлекала семантика названий его убежищ, намекавшая на скандинавскую мифологию. Он намеренно подчёркивал таким образом свою мистическую роль в истории не только Германии, но и человечества, так как имя «Адольф» на древнегерман-ском означает «волк».— Евангелие «волком» приточно именует антихриста (Ин. 10,12), «волками» - слуг диавола.

Ergo: в Истории никогда не бывает случайностей...

52 ' Так описывает В. И. Ульянова (Ленина) А. Н. Потресов (Сб. произведений. Статья «Ленин». Париж, 1937).

53  А. Барбюс. Мы обвиняем. М., 1949. С. 5.

54 'Энциклопедический словарь. Брокгауз-Ефрон. Т.76. СПб., 1903. С. 822.

55  В свете истинной истории крестовых походов вовсе не случайностью предстаёт тот факт, что идеолог народничества П.Л.Лавров гордо называл революционерев-«народников» «крестоносцами Социализма».

56  J. Francocci. La Massoneria nei suoi valori storici e ideali. Milano, 1950. P. 126-127.

57  РГИА. Ф. 796. Он. 93. Д. 635. Л. 136.

58  Цит. по: Московский Летописец. М, 1988. С. 62-63.

59 '«Поход в 1812 году: Мемуары участника — французского генерала де Сегюра». М., 1911.

60  С. Карпер. Архипелаг ГУПВИ. Плен и интернирование в Советском 'оюзе 1941-1956. М„ 2002. С. 84.

61  Здесь следует упомянуть о том, что во время оккупации и партизанской войны в Югославии сербы-коммунисты, партизаны Тито автоматически причисляли русских эмигрантов к своим врагам. От рук партизан Иосифа Броз погибли десятки русских священников, служивши на сербских приходах.

62  Свой номер получила после того, как русская 29-я дивизия (сформированная из бригады Каминского) вошла в состав РОА.

63  Г. Гудериан. Воспоминания солдата. Смоленск, 2001. С. 27.

64  Цит. по: Ю. Л. Дьяков, Т. С. Бушуева. Фашистский меч ковался в СССР. М„ 1992. С. 21.

65  «Накануне» адмирала Кузнецова представляют собой столь же безотрадный опус советской, коммунистической военной мемуаристики, чю и жуковские «Воспоминания и размышления».

66  С. Ковалёв. Тайные базы Гитлера в советской Арктике и Антарктике //«Паш Современник». 2003. № 1. С. 221.

67  Вернер фон Фрич в 1934 году назначен командующим сухопутными войсками, в 1935 году—главнокомандующим. Фрич крайне отрицательно отнесся к планам Гиглсра развязать войну. Генерал-полковник фон Фрич погиб в бою под Варшавой 22 сентября 1939 года.

68  У. Черчилль. Вторая мировая война. Кн. 1. Нью-Йорк, 1954. С. 288.

69  Юревич Константин Феликсович. Родился в семье одесского домовладельца в 1903 г. С 1920-го по 1930 г. — в эмиграции. Окончил Высшую техническую школу в Брно. Состоял членом «Союза студентов — граждан СССР в Чехословакии». Работал инженером радиомастерских отдела ГУГБ НКВД. Арестован. Осуждён особым совещанием НКВД СССР на восемь лет исправительно-трудовых лагерей. Реабилитирован. После освобождения проживал в Одессе, работал конструктором-технологом.

70  Первоначальное название эпопеи Быстролётова-Толстого, напиеаь ной им в заключении.

71  Кроме того, подпись Скирмунта стояла и под резолюцией от 18 апреля 1922 г., отправленной союзническими державами канцлеру Вирту но поводу тайно заключённого СССР и Германией Рапалльского договора. В резолюции недвусмысленно и жёстко расценивалась позиция Германии, «заключившей тайно, за спиной своих коллег договор с Россией» (Материалы Генуэзской конференции. Полный стенографический отчёт. Изд. 1922 г. С. 313). Скирмунт фигурировал в большой политике и в тридцатые годы, так что Быстролётов, арестованный 18 сентября 1938 года, упоминая в своих показаниях о Скирмунте— богатом помещике, в имении которого, неподалёку от Севастополя, родился Дмитрий Быстролётов, не сомневался, что «органы» вспомнят именно о Скирмунте — польском дипломате в Лондоне. Министр иностранных дел Великобритании Саймон после подписания 26 января 1934 года германо-польского пак та (расценённого советской стороной как «этап подготовки фашистской агрессии») официально просил Скирмунта передать правительству Польши «от себя лично и от правительства Её Величества глубокую благодарность» по этому поводу. Такие же поздравления Британия адресовала и Гитлеру.

Естественно, в этом следственном клубке ниточка Соловьёва, своей рукой записывавшего откровения Быстролётова о Елизавете де Корваль, ( кирмунте и якобы завербовавших Быстролётова мифических чешских офицерах полиции, — эта ниточка должна была подвести следователя под расстрел. Так впоследствии и произошло; через довольно непродолжительное время уже «бывший» следователь Соловьёв оказался среди «вредителей, пробравшихся в ряды ежовцев», — и пошёл по хорошо от-шжснному конвейеру... в небытие.

72 ' Д. Быстролётов. Путешествие на край ночи. М., 1996. С. 8.

73  Для справки: Соловьёв в данном случае не ошибался, так как Скирмунт — фамилия дворянского рода, древнейшая ветвь которого фигурирует в родовой книге Минской губернии и восходит к XVI веку. Другая столь же древняя ветвь отмечена в родовых книгах Гродненской, Вилен-ской и Ковепской губерний.

74  Нин Андрее — один из основателей Рабоче-Крестьянской Партии марксистского единства (ПОУМ) в Испании (1935 г.), в прошлом личный секретарь Троцкого в Москве, до декабря 1936 года был министром юс-| иции в Каталонии. В мае 1937 года испанские коммунисты при помощи НКВД приступили к ликвидации ПОУМ. Слуцкий, руководивший в тот период ИНО НКВД, информировал резидентуру: «Всё наше внимание приковано к Каталонии и к беспощадной борьбе против троцкистских йандитов, фашистов и ПОУМ» (Е. Poretsky. Our own people. London. ()xford University Press. 1969. P. 211).

В июне 1937 года Нин был арестован, подвергнут пыткам, в конце концов с него живьём содрали кожу. Коммунисты объявили, что Нин погиб, попав в руки нацистской группы захвата (P. Preston. Spanish Civil War, 1936-1939. London. Weidenfeld & Nicolson. 1986. P. 137).

75  Ю. А. Трегубов. Какое отношение имеет НТС к масонам? // Восемь лет во власти Лубянки. Пережитое. Frankfurt/Main, 2001. С. 58-61.

76 'Цит. по: В.М.Иванов. Маршал М.Н.Тухачевский. М.: Воениздат, 1985. С. 233-234.

77  Лекция опубликована в «Война и революция». 1926. № 7-9.

78  Справка о проверке обвинений, предъявленных в 1937 г. судебными и партийными органами т.т. Тухачевскому, Якиру, Уборевичу и другим военным деятелям, в измене Родине, терроре и военном заговоре //Военные Архивы России. Вып. 1-й. М., 1993. С.70-71.

79  Эти три строчки жуковских «размышлений» совершенно отчётливо указывают на то, что Жуков вполне осознанно служил делу Мировой Революции. В двух предложениях, хотя и в форме штампов коммунистической фразеологии семидесятых годов XX века, чётко сформулирован принцип организованных ему г и революций всех времён.

80  Б. Соколов, рассказывающий об этих фактах в своей работе «Михаил Тухачевский. Жизнь и смерть красного маршала» (Смоленск, 1999. С. 59), наивно трактует их как «забавные случаи». Увы, непонимание истинной сути происходившего отмечает абсолютное большинство работ по теме войны, революции, истории СССР.

81  Р. Иванов. Сталин и союзники. Смоленск, 2000. С. 140-141.

82  От любимой жены (последней по счёту) у маршала Жукова секре-IOB не было. Именно ей он доверял блюсти чемодан с «золотом и бриллиантами»,- главным трофеем маршала-экспроприатора, с чувством восстанавливаемой лично им исторической справедливости «грабившим награбленное» — в свою, конечно, жуковскую пользу.

Наивные попытки снять противоречия в истории СССР через искусственное построение схемы «национальной революции», якобы начатой Сталиным и якобы имевшей целью ни больше ни меньше как свержение еврейского ига, есть только свидетельство полного непонимания реальной истории, событий, свершающихся на наших глазах в России и мире.