Помни имя своё
История России. XX век. Ликбез.
Русская Правда http://vmvopravda.narod.ru/index2.html#gosbank
"В то время как правительство США уверяло своих граждан, что Советы — это «сборище подлых убийц»; в то время как департамент юстиции США высылал «красных» из страны; когда политики убеждали публику, что Америка принципиально никоим образом не будет поддерживать «бесчеловечный режим коммунистов»; пока поток этой лжи обрушивался на одураченных людей, за кулисами происходило всё с точностью до наоборот. Нелегально предоставлялись огромные кредиты, осуществлялась военная помощь, компания «Гаранти Трест» возглавляла финансовое представительство Страны Советов в Америке. Вот один из документов, подтверждающих реальность происходившего. Это послание, адресованное помощнику госсекретаря Соединённых Штатов Олдсу. Важнейший параграф официального письма гласит: «Сэр! Государственный банк СССР, несмотря на то, что весь его капитал принадлежит Министерству финансов Советского правительства (Народному Комиссариату финансов), не является частью советского аппарата, а представляет юридическую реальность. Этим банком вложены крупные суммы в различные банки США.
Как видим, советская банковская система с самого начала строилась на принципах Резервного Банка США, т.е. не государство управляет финансами, а финансы служат важнейшим рычагом управления государством, будучи надгосударственной силой. (Л.Дейтон.Вторая Мировая.М.,2000.С.233)
Ввиду увеличения торговли между компаниями нашей страны и СССР, а также желания СССР расширить эту торговлю, Госбанк СССР хотел бы увеличить свои вклады в банках США... Нам бы хотелось получить ваше мнение, подтвердив традиционное отношение нашего правительства к таким депозитам... Нам кажется, препятствий к увеличению вкладов Госбанка нет, несмотря на непризнание СССР нашим правительством.
С большим уважением "Симпсон, Тэтчер и Барлетт". Бродвей. Нью-Йорк. 21 июля 1927 года».
Должно сказать, что и в дальнейшем ничего не изменилось. Газеты и телевидение кричали одно, на деле же происходило совершенно иное."
Да ведают потомки ПравоСлавных Земли родной минувшую судьбу!
Иван Бунин. Была ли неизбежна революция?
http://vrn.ucoz.kz/- Казачий Воронеж
Н.П.Ставров
ТОМ ПЕРВЫЙ
ГЛАВЫ I—III
МОСКВА 2006
И произошла на небе война: Михаил и Ангелы его воевали против дракона, и дракон и ангелы его воевали против них, но не устояли, и не нашлось уже для них места на небе. И низвержен был великий дракон, древний змий, называемый дьяволом и сатаною, обольщающий всю вселенную, низвержен на землю, и ангелы его низвержены с ним.
(Апокалипсис, гл. 12, ст. 7-9)
(Евангелие от Матфея, гл. 24, ст. 3-6)
ISBN 5-94681-008-1 ISBN 5-94681-008-1(1) © Н.П. Ставров, 2006 ©Вторая Мировая— Великая Отечественная
Приступили к Нему ученики и спросили: скажи нам, когда это будет? И какой признак Твоего пришествия и кончины века?
Иисус сказал им в ответ: берегитесь, чтобы кто не прельстил вас... Услышите о войнах и военных слухах. Смотрите, не ужасайтесь, ибо надлежит всему тому быть, но это ещё не конец.
"Август-Принт" заказ № 077
Что мы знаем о Второй Мировой войне — величайшей войне всех времён? — Только то, что сообщают официальные источники: энциклопедии, учебники, фильмы. В один голос они говорят: Гитлер, поработив Европу, вероломно напал на Советский Союз. В результате колоссальных усилий России и Западного мира фашизм, угрожавший человечеству, был побеждён. Мир спасён ценой десятков миллионов человеческих жизней.— Всё очень просто.
Такая концепция являлась определяющей не только в СССР, но и в западной историографии. Эта схема используется и поныне. Разница между учебниками новейшей истории, по которым учат школьников и студентов в так называемых «демократических» странах и у нас, в России, заключается лишь в одном: первые уверяют, что решающий вклад в победу внесли союзники — США и Англия, вторые — что судьба войны решалась на Восточном фронте Германии.
В Советском Союзе в течение пятидесяти лет существовал незыблемый догмат: Гитлер был сокрушён советским народом, одержавшим победу благодаря исключительно руководству Коммунистической Партии, вдохновившей страну на борьбу с жестоким и сильным врагом. В советских исторических изданиях, посвященных теме «Второй Мировой», сообщалась официальная версия, отражавшая государственную политику. Это были многочисленные, но однообразные по своей сути лозунги— вариации партийных документов, очень похожие на «первоисточник» — одобренную и рекомендованную партийными органами единственно возможную схему. — «В исторических победах СССР в Великой Отечественной войне во всём величии проявилась сила советского строя. "Победа советского народа в этой войне подтвердила, — как справедливо отмечается в Программе КПСС, — что в мире нет сил, которые могли бы остановить поступательное движение социалистического общества" (XXII Съезд КПСС. Стенографический отчёт. Т. III. М.: Госполитиздат, 1962. С. 239). Теперь народы всех стран имели возможность в полной мере оценить богатырскую мощь Советского Союза, его Вооружённых Сил, спасших Европу от фашистских поработителей... Ленинская партия и Советское государство, направляя страну к исторической победе, продолжали уделять неослабное внимание вопросам идейно-политического воспитания народа и армии... Партия великого Ленина выступала как подлинный вождь, вдохновитель и организатор всенародной борьбы против фашистских захватчиков... Не по плечу гитлеровской Германии было мериться силами со страной Великой Октябрьской революции — государством нового типа, построенном на принципах Социализма... Героический советский народ под руководством Коммунистической партии опрокинул все расчёты немецко-фашистских захватчиков»'.
Эту версию подкрепляли многочисленные истории о героях, исповедовавших идею советского патриотизма. «За нашу Советскую Родину!» — лукавый лозунг, придуманный комиссарами, должен был заставить русского солдата забыть, что его настоящая Родина — это Россия, и поверить, что его отечество— Страна Советов. С.С.С. Р. Лукавство и ложь заключались в том, что этот призывный лозунг «За нашу Советскую Родину!» соединял несоединимое — Родиной была Россия-матушка, а её палачом — Советская власть. Целая армия историков, журналистов, режиссёров без устали трудилась для того, чтобы скрыть правду. Большинство этих людей представляли собой опытных мастеров лжи, но среди них были и добровольные
'История Великой Отечественной войны Советского Союза. 1941— 1945. В 6-ти тт. Институт Марксизма-Ленинизма при ЦК КПСС. Т. 5. М.: Воениздат, 1963. С. 363-364, 463, 479.
жертвы искусного обмана. — В принципе, ничего не изменилось и поныне.
Удивительное дело: люди и до сего дня не знают, кто и зачем начал II Мировую войну, хотя её итоги столь очевидны. В результате тотальной лжи о Второй Мировой войне и в России и на Западе правда о войне оказалась одним из самых охраняемых секретов нашего времени. И до сих пор—это величайшая тайна. Но, как сказано в Евангелии, нет ничего тайного, что не стало бы явным (Мк. 4,22). Итак, наше исследование—Вторая Мировая война, её причины, цели и способы осуществления.
Мы не будем делать никаких предположений: только факты, только то, что действительно было. Нам придётся говорить о тщательно скрываемых целях жесточайшей войны — и о не менее секретных методах достижения этих целей.
* * *
30 ноября 1939 года товарищ Сталин в газете «Правда» обвинил гнусных империалистов Запада: «Англия и Франция напали на Германию, взяв на себя ответственность за нынешнюю войну». Однако за два с половиной месяца до этого Советское правительство в официальной ноте от 18 сентября того же года объявило, что виновником войны является Польша. Ещё раньше, в марте 1939 года, в своём докладе, произнесённом на первом заседании XVIII Съезда ВКП(б), тов. Сталин, обращаясь к коммунистам СССР, сказал:
«Новая империалистическая война стала фактом.
В наше время не так-то легко сорваться сразу с цепи и ринуться прямо в войну, не считаясь с разного рода договорами, не считаясь с общественным мнением. Буржуазным политикам известно это достаточно хорошо. Известно это также фашистским заправилам. Поэтому фашистские заправилы, раньше, чем ринуться в войну, решили известным образом обработать общественное мнение, т. е. ввести его в заблуждение, обмануть его...
Военный блок Германии и Италии против интересов Англии и Франции в Европе? Помилуйте, какой же это блок! "У нас" нет никакого военного блока. "У нас" всего-навсего безобидная "ось Берлин—Рим", т.е. некоторая геометрическая формула насчёт оси. (Смех в зале.) Военный блок Германии, Италии и Японии против интересов США, Англии и Франции на Дальнем Востоке? Ничего подобного! "У нас" нет никакого военного блока. "У нас" всего-навсего безобидный "треугольник Берлин—Рим—Токио", т.е. маленькое увлечение геометрией. (Общий смех.) Война против интересов Англии, Франции, США? Пустяки! "Мы" ведём войну против Коминтерна, а не против этих государств. Если не верите, читайте "анти-коминтерновский пакт", заключённый между Италией, Германией и Японией.
Но война неумолима. Её нельзя скрыть никакими покровами.
Таким образом, на наших глазах происходит открытый передел мира и сфер влияния за счёт интересов неагрессивных государств без каких-либо попыток отпора и даже при некотором попустительстве со стороны последних. Невероятно, но факт. Чем объяснить такой однобокий и странный характер новой империалистической войны? Как могло случиться, что неагрессивные страны, располагающие громадными возможностями, так легко и без отпора отказались от своих позиций и своих обязательств в угоду агрессорам? Не объясняется ли это слабостью неагрессивных государств? Конечно, нет!
Неагрессивные, демократические государства, взятые вместе, бесспорно сильнее фашистских государств и в экономическом и в военном отношении. Чем же объяснить в таком случае систематические уступки этих государств агрессорам?
Это можно было бы объяснить, например, чувством боязни перед революцией, которая может разыграться, если неагрессивные государства вступят в войну и война примет мировой характер. Буржуазные политики, конечно, знают, что Первая мировая империалистическая война дала победу революции в одной из самых больших стран. Они боятся, что Вторая мировая империалистическая война может повести также к победе революции в одной или в нескольких странах».
Сталинские объяснения войны как «открытого передела мира и сфер влияния» "агрессором" за счёт "неагрессивных государств" являются ширмой, скрывающей суть запланированных процессов мировой политики. «Боязнь революции» — это версия, которую Сталин предложил в качестве возможной причины систематических уступок демократий странам-агрессорам. Оба варианта, озвученные генсеком, не что иное, как успешно осуществлённая ложь. В 1939-м очевидные натяжки в монологе самого главного оратора СССР не могли вызвать каких-либо сомнений. Косноязычие и алогизмы корявой политграмоты кремлёвского горца были вне понимания тех, кто принадлежал к авангарду борцов за Коммунизм — ВКП(б). Поэтому Сталин говорил то, что «отвечало политическому моменту», и говорил так, как хотел. Сталину принадлежит лишь стилистическое авторство идей, выработанных настоящими жрецами Революции, — и честь обнародования этих идей в СССР, стране, обречённой быть плацдармом и главным рычагом революционных свершений в XX столетии.
Вождь вещал советским коммунистам:
«Конечно, вполне возможно, что в Германии имеются сумасшедшие, мечтающие присоединить слона, т.е. Советскую Украину, к козявке, т. е. к так называемой Карпатской Украине. И если действительно имеются там такие сумасброды, можно не сомневаться, что в нашей стране найдётся необходимое количество смирительных рубах для таких сумасшедших. (Взрыв аплодисментов.)
Но если отбросить прочь сумасшедших и обратиться к нормальным людям, то разве не ясно, что смешно и глупо говорить серьёзно о присоединении Советской Украины к так называемой Карпатской Украине? Подумайте только. Пришла козявка к слону и говорит ему, подбоченясь: "Эх ты, братец ты мой, до чего мне тебя жалко... Живёшь ты без помещиков, без капиталистов, без национального гнёта, без фашистских заправил,— какая ж это жизнь... Гляжу я на тебя и не могу не заметить, — нет тебе спасения, кроме как присоединиться ко мне... (Общий смех.) Ну что ж, так и быть, разрешаю тебе присоединить свою небольшую территорию к моей необъятной территории..." (Общий смех и аплодисменты.)
Мы не боимся угроз со стороны агрессоров и готовы ответить двойным ударом на удар поджигателей войны, пытающихся нарушить неприкосновенность Советских границ.
Такова внешняя политика Советского Союза. (Бурные, продолжительные аплодисменты»1
5 мая 1941 года в своей исторической речи перед выпускниками военных академий Сталин совершенно определённо указал на Германию — как на агрессора, развязавшего войну. Абсолютное большинство людей во всём мире думает именно так и по сей день. Это является официальной доктриной. Но после 1945 года тот же товарищ Сталин гневно обличал в развязывании войны уже все капиталистические страны. Это наконец-то должно было объяснить советским людям историю и смысл II Мировой войны.
Что на самом деле произошло в середине XX столетия по Рождестве Христовом?
7 ноября 1941 года, во время Парада на Красной площади, Сталин произнёс с трибуны Мавзолея: «Пусть вдохновляет вас в этой войне мужественный образ наших великих предков— Александра Невского, Димитрия Донского, Козьмы Минина». Однако всего лишь днём раньше—6 ноября, в речи на станции метро «Маяковская», он утверждал следующее: «Гитлеровский режим является копией того реакционного режима, который существовал в России при царизме! Гитлеровцы так же охотно попирают права рабочих, права интеллигенции и права народов, как попирал их... царский режим!»
В древнем русском городе, возникшем вокруг главной обители Московской Руси, Троице-Сергиевой Лавры, под стенами монастыря — неизменный атрибут советской идеологии — «пылающая пентаграмма» — «вечный огонь»2. На аспидно-чёрных металлических досках — надпись, по бронзе букв тревожными отблесками трепещут блики пламени: «Землякам, отдавшим жизни свои во имя Отечества», и особо расположенное странное продолжение: «Не забудутся те, кто отдал жизни свои за дело Октября».
Парадокс! За что должны были сражаться и отдавать жизни миллионы русских людей? — За свою тысячелетнюю Россию или же за «дело Великого Октября», начавшееся в 1917-м и залившее Россию кровью? О какой войне говорил товарищ Сталии 7 ноября со стены Мавзолея? И о какой войне была его речь накануне—в подземелье метро, 6 ноября?
Есть две войны: одна — Вторая Мировая, другая, совсем другая война, — Великая Отечественная. В сталинском выступлении по радио, прозвучавшем 3 июля 1941 года, почему-то замечают прежде всего якобы «православно-патриотическое» обращение к народу: «братья и сестры», — при этом совершенно умалчивая о содержании сталинской речи. — А напрасно. Вот что сказал тогда Иосиф Сталин — «любимый вождь всех трудящихся»: «Германский тыл немецких войск представляет вулкан, готовый взорваться и похоронить гитлеровских авантюристов!.. В этой, великой войне мы будем иметь верных союзников».
Кого имел в виду тов. Сталин? Ответ зависит от того, к кому обращался «вождь». — Черчилля? Рузвельта?— Да. — Если бы слова «великого Сталина» предназначались для членов кремлёвского Олимпа, посвящённых в тайну борьбы за власть над миром, тайну мировой войны. Может быть, вождь Страны Советов в своей речи, обращённой к миллионам советских людей, верными союзниками предлагал считать немецких пролетариев? — Но Сталин был кем угодно, только не глупцом и не «кремлёвским мечтателем», каковым благодаря Уэллсу прослыл Ленин. О ком же говорил в своей речи 3 июля 1941 года верный ленинец, «великий вождь и учитель»?.. Ответ даёт сама история.
Через две недели после того, как Сталин произнёс свою знаменитую речь, в Советской Армии был восстановлен институт военных комиссаров, ликвидированный было в 1940-м, после прискорбной финской войны. В 1920-м Ленин абсолютно точно определил: «Без военного комиссара мы не имели бы Красной Армии». В 1920 году, во время похода на Варшаву, Сталин был комиссаром в армии Будённого. 14 декабря 1939 года «Правда» помещает на передовую полосу программную статью «Военные комиссары», которая гласила: «Комиссар полка является политическим и нравственным руководителем своего полка, первым защитником его материальных и духовных интересов. Если командир полка является главою полка, то комиссар должен быть отцом и душою своего полка». В сорок первом Сталин наводняет Красную Армию комиссарами для осуществления тотального контроля, — чтобы эта армия не превратилась в армию... русскую. Этой армии Советская власть будет особенно опасаться и в первые послевоенные годы: солдаты, взявшие Берлин, могли взять и Кремль...
Впрочем, слова Сталина о «верных союзниках» (как и его слова на XVIII Съезде о геометрии) в данном случае могут служить прекрасным образцом «политической эзоповой» речи, вполне понятной только тем, кто знал, что на самом деле происходит в стране и в мире. Но об этом позже, — когда станут ясны настоящие цели Мировой войны. Тогда, по обозрении исторических фактов, организаторы мировой бойни —могущественные «союзники» Сталина предстанут в лицах.
Вторая мировая война вошла в историю человечества как самая ужасная и кровопролитная схватка народов. Нас с детства учили думать, что эта война и есть для нас Великая Отечественная — страшная и победоносная война, в которой Россия отдала двадцать миллионов человеческих жизней для спасения государства и народа. Но почему только в шестидесятые годы страна стала праздновать День Победы как общенародный, государственный праздник? Это может показаться необъяснимым и невероятным — но мы имеем дело с реальным историческим фактом. Почему все годы, вплоть до брежневских лет, страна маршировала под красными транспарантами в годовщины Великой Октябрьской и на Первое Мая, распевая песни о солидарности интернационалистов, но не отмечала с подобной торжественностью День своей Победы'?
Почему?
Почему инвалиды, солдаты-победители, после победы побирались на площадях и вокзалах? Почему их собрали и заключили в Валаамский монастырь, вернее, в то, что осталось от древней обители, — далеко на северном острове, — чтобы эти люди в выцветших гимнастёрках, кто без руки, кто без ног, не портили картину «светлого будущего» в стране, где «так вольно дышит человек»?
В марте 1948 года Председатель Совмина РСФСР Родионов2 обратился к Молотову с вопросом о 2400 инвалидах войны и престарелых спецпереселенцах. Ответ заместителя председателя Совета министров СССР Молотова был характерным: «Обязать министерство внутренних дел СССР разместить 2400 инвалидов и престарелых спецпереселенцев в лагерных пунктах»3.
Почему?
Почему генерал-лейтенант Телегин, прошедший всю войну на очень ответственных должностях, был арестован по делу
И. А. Серова (председателя Комитета Государственной Безопасности при Совете Министров СССР) и освобождён только в 1953-м? Вот его показания, которые он дал прокурору после освобождения: «Я был арестован без предъявления ордера и доставлен в Москву, во внутреннюю тюрьму МГБ. Здесь с меня содрали мою одежду, часы, одели в рваное, вонючее солдатское обмундирование, вырвали золотые коронки вместе с зубами... Оскорбляли и издевались. Следователи и руководство МГБ требовали от меня показаний о "заговоре"... У меня были вырваны куски мяса — свидетельства этому у меня на теле. Меня били головой о стену... Сидеть я не мог, в течение полугода я мог только стоять на коленях у стены, прислонившись к ней головой... Я даже забыл, что у меня есть семья, забыл имена детей и жены...»'
Почему в стране, победившей жестокого врага, в 1945 году двенадцать миллионов заключённых находились в тюрьмах и лагерях3?
Почему русского крестьянина Сергея Грибачёва в победном 1945-м ни за что посадили на десять лет?
Грибачёв Сергей Антонович, 1891 года рождения, деревня Пристань:
«В армию меня не взяли по здоровью. Весной сорок пятого на общем перекуре кто-то сказал, что немцев с лица земли сотрут, а я возразил: "Это Гитлеру конец придёт, а немцы останутся, — куда ж народ денется?" За это я получил десять лет. В пятьдесят шестом году вернулся в колхоз. Теперь получаю пенсию — 22 рубля: 10 лагерных и 12 колхозных».
Судьба Грибачёва, увы, типична. Вот короткая повесть его жизни: «Я родился в Шершнях, в бедной семье. В голодные времена с матерью по людям ходил, нищенствовал, значит... В Германскую войну золотой крест дали. А тут как раз революция. Крест я на революцию пожертвовал, мне документ за него выдали. После Гражданской вернулся в деревню, и мне как бедняку выделили участок земли на болоте. Своими руками его осушал и пни выкорчёвывал. Работал день и ночь, поднял хозяйство, женился. В колхоз не пошёл. К тридцать седьмому году у меня уже было четыре коровы. Тут меня и раскулачили... В Ус вятской тюрьме держали на воде и хлебе... по двести грамм в день. Присудили четыре года по статье 58-й. За свои труды и попал: за то, что болото раскопал, лес рассёк да хорошим хозяином был. В Ухте железную дорогу строил. Там люди мёрли как мухи, а на их место новых привозили... Когда срок вышел, остался я на стройке вольным»'.— А дальше война и уже известная история, окончившаяся в победном сорок пятом десятью годами лагерей. Всё в жизни бывает не просто так. За «золотой крест, пожертвованный на революцию», хороший хозяин крестьянин Сергей Грибачёв расплачивался всю жизнь...
Почему массовые захоронения под Киевом, семнадцать братских могил, где лежат останки четверти миллиона тех, кто был уничтожен Советской властью в репрессиях предвоенных лет, после войны объявили местом погребения «жертв фашистской оккупации 1941/43»? Почему появился памятник с такой надписью? Как это могло произойти? Почему всё это происходило после войны, окончившейся нашей победой?
Почему?
Почему так скорбны повествования людей, переживших войну?
«В войну нас выселили за Белавино. В выселках жили в землянках — я с тремя малыми ребятами была. После войны руками жали и лён толкли. Работали и по ночам, а за трудодни ни копейки не платили. Только сторож ночной получал три рубля в месяц... Теперь — спасибо Советской власти, двадцать рублей дают — и живёшь. А не давали бы — и тоже жили б. Хорошо таким, как я: сколько есть, столько и нужно»1.
«После войны тоже не жили, а горевали... На себе орали (пахали. — Н.С.) и бороновали, колхозную землю лопатой копали. А бригадир стоит, подгоняет. А песен было —до одури! И на работу и с работы—всё с песней»4.
«Когда в сорок третьем году вернулись с выселок, тут пустое место было: всё сгорело, и волки выли. Говорили: то не волки, а немецкие овчарки одичалые. Жили в землянках. Пахали на себе. Когда в огород шли, детей от волков прятали в корзины. Ноги пухли с голоду. Пешком ходили в Белоруссию за хлебом и солью. Мы и сейчас в Белоруссию за всем ездим: за хлебом, за мукой, за сахаром... На двадцать рублей пенсии сдохнешь, если б не участок. А было ж и двенадцать рублей, и совсем колхозникам пенсии не было — такое тоже было»1.
Почему так схожи людские судьбы, слагающиеся в судьбу народа, победившего в войне?
Почему?
24 июня 1945 года на Красной площади в Москве прошёл парад Победы. К подножию Мавзолея с мумией Ленина были брошены двести знамён боевых частей III Рейха. В этот день над Москвой моросил частый, мелкий, как сквозь сито, дождь... Войска, прошедшие в боях от Москвы до Берлина, конечно, промаршировали по Красной площади и в дождь, но многотысячным, ликующим колоннам «трудящихся», направлявшихся к Манежной площади, чтобы стройными рядами с громогласными выкрикиваниями здравиц и «ура!» Советскому правительству, Советской Армии и народу-победителю пройти по Красной площади, преградили путь плотные цепи милиции. Из репродукторов прозвучало: «Граждане! Демонстрация отменяется. Просьба расходиться но домам».
0 том, как это было, рассказал много лет спустя профессор В.К.Попов. Утром 24 июня 1945 года он, тогда ещё студент МГИМО (Институт Международных Отношений), шёл в составе сводной колонны Фрунзенского района Москвы.
«Сотни тысяч москвичей спешили... Они шли на демонстрацию, которая должна была состояться после парада Победы. Колонны трудящихся со знамёнами и транспарантами, славящими победителей, под звуки духовых оркестров со всех районов Москвы двинулись к центру. Люди были радостны, у многих цветы... Несмотря на мелкий дождь' наша колонна медленно продвигалась к Центру но Волхонке. Мы подошли к Манежной площади. Справа от нас двигались колонны Москворецкого и Пролетарского районов... Хотя люди промокли, настроение было отличное...
Вдруг демонстранты наткнулись на цепи милиционеров и военных, перегородивших всю Манежную площадь. Из репродукторов прозвучало: "Граждане! Демонстрация отменяется. Просьба расходиться по домам!"
Вначале этому никто не поверил. Люди продолжали стоять под дождём... Демонстрация на месте. Это было печальное зрелище. Только что весёлые лица стали мрачными и отчуждёнными. Люди поняли, что их обманули...»'
Почему Сталин сразу после парада перед узким кругом членов Политбюро и маршалов в тот незабываемый день вдруг объявил о своём намерении уйти с Олимпа советского власти-тельства? Об этом, через много лет, рассказал адмирал флота Советского Союза Н. Г. Кузнецов5. Почему генералиссимус Сталин не установил День Победы? В 1955 году не отмечалось даже десятилетие победы.— Почему? Почему только после Хрущёва, в 1964 году, при Брежневе, страна наконец обрела День Победы как государственный праздник?
Чтобы ответить на эти мучительные вопросы, должно узнать правду, как бы горька она ни была. Чтобы понять смысл войны, необходимо понять её причины. Для этого нам придётся вернуться в далёкий 1918 год. Что же на самом деле происходило в России задолго до 22 июня 1941-го, — и в мире — до того, как наступило 1 сентября 1939 года?
11 ноября 1918 года завершилась Первая Мировая война. Но через два дня Советское правительство в одностороннем порядке разорвало Брестский договор. Красной Армии был отдан приказ: «На Запад!». Архивные документы тех лет свидетельствуют: целью была Мировая революция; её решающий этап — победа Коммунизма в Европе. 13 ноября того же 1918 года должна была начаться Вторая Мировая — о которой мечтали и Ленин, и Троцкий, и Сталин. Ещё через несколько дней
Красная Армия вступила на территорию государств Балтии. 29 ноября сформировано коммунистическое правительство Эстонии, 14 декабря — Латвии и чуть позже — Литвы. 17 декабря опубликован Манифест: главная цель военных действий— Берлин, революция в Европе — Вторая Мировая война! В это время в СССР создавались соответствующие песни и марши. Вот слова одной из таких песен первых лет Советской власти «На штыки» (слова П. Орешина, музыка Я. Шведова):
Бой последний, решительный бой
На арене горит мировой!
На штыки под набат и пожар
Мы земной опрокинули шар!..
Вождь мирового пролетариата страстно вожделел разрушить старый мир «до основания». Именно поэтому в преддверии вооружённого восстания в России (октябрь 1917-го) Ленин, узнав о забастовке в Турине, ждал, что оно-то наконец станет массовым революционным выступлением, которое может — и должно! — охватить всю Италию. Именно поэтому «кремлёвский мечтатель» осенью 1920 года, встречаясь с Г. Уэллсом в Кремле, требовал, чтобы писатель дал ответ: «Почему в Англии не начинается социалистическая революция?» Ленин тогда буквально зачитывал до дыр иностранные газеты. Известия о забастовках в европейских странах он жадно воспринимал как верные свидетельства надвигающейся бури. Когда в марте 1919 года в Венгрии была провозглашена Советская республика,— а за Венгрией советской стала Бавария,— Ленин возликовал. Его мечта — призрак Коммунизма — воплощался в Европе XX столетия. Зиновьев (Апфельбаум) провозгласил, что отныне в Европе существуют три советские республики и что не успеют высохнуть чернила на бумаге, на которой он записывает эти слова, как возникнут ещё три. «Старушка Европа с головокружительной скоростью несётся навстречу Революции!» — так озвучил идею Мировой Революции, овладевшую вождём, Апфельбаум-Радомысльский (Зиновьев), будучи на посту председателя Исполкома Коминтерна.
В феврале 1919 года в Москве побывал английский писатель Артур Рансом. Он встретился с Лениным, который с воодушевлением и непоколебимой уверенностью говорил о забастовках во Франции, предрекая революцию в Англии в самое ближайшее время и скорую советизацию всей Европы.
Между тем в 1919 году победа коммунистов в России ещё вовсе не была необратимой. Белые армии надвигались на Петроград и Москву. Деникин готовил войска для наступления на Тулу. К лету почти весь Юг России был занят деникинцами. 25 июня войска Деникина вошли в Харьков. Затем — Царицын, Полтава, Одесса, Киев были освобождены от большевиков.
А «Правда» в то же самое время провозглашала:
«Лёд тронулся! Советы победили во всём мире! Они победили прежде всего и больше всего в том отношении, что завоевали себе сочувствие пролетарских масс. Это — самое главное! Этого завоевания никакие зверства империалистической буржуазии, никакие преследования и убийства большевиков не в силах отнять у масс. Чем больше будет свирепствовать "демократическая" буржуазия, тем прочнее будут эти завоевания в душе пролетарских масс, в их настроении, в их сознании, в их героической готовности к борьбе! Лёд тронулся!»
Программа ленинизма заключалась в том, чтобы осуществить революцию, спровоцировав на волнения доведённых до крайней нищеты пауперов, то есть пролетариат, а потом, объявив подготовленный переворот «волей народа», установить тотальную диктатуру.
Как известно, восемнадцатый год не стал началом Второй мировой войны. Однако это не изменило принципиальных планов коммунистов. 5 августа 1919 года Троцкий, возглавлявший в то время Красную Армию, составляет знаменитый меморандум, суть которого заключается в следующих строках этого документа: «Путь на Париж и Лондон лежит через города Афганистана, Пенджаба и Бенгалии!.. Подготовить военный удар на Индию, на помощь индусской революции!..» Для этих целей Троцкий планировал создать политический и военный штаб азиатской революции и революционную академию, сформировать особый конный корпус численностью до 40 тысяч сабель — и бросить его на Индию. В марте 1921 года на закрытом заседании Совнаркома, проходившем под председательством Ленина, рассматривался план военного похода на Индию. Революция должна была придти и на Восток. Докладывал ученик и последователь Блаватской, масон, не за страх, а за совесть служивший делу Революции в лице Советской власти, выходец из Императорского Пажеского корпуса генерал Брусилов6. План был разработан весьма подробно — с расчётами, схемами и выкладками.
И эти планы стали осуществляться: Коминтерном был создан Паниндийский комитет, под эгидой которого возникла Индийская военная школа, готовившая будущих командиров индийской Красной Армии, с чьей помощью в Индию должен был придти Социализм. Председателем Паниндийского комитета стал Тивель, двумя его помощниками были Гольдберг и Фридлянд. Кстати, настоящая фамилия председателя Паниндийского комитета Александра Юльевича Тивеля очень характерна: Левит. Справедливости ради должно пояснить, что трюк с псевдонимом только с нашей, русской точки зрения являлся, так сказать, «еврейской штучкой». Впрочем, Тивель-Левит даже не лукавил: дело в том, что евреи читают свои письмена справа налево. Поэтому знающие люди, точнее, единоплеменники председателя Паниндийского комитета Тивеля, прекрасно понимали, что реальный Тивель—это Левит7.
Гражданская война в России помешала осуществлению планов по завоеванию Востока. — Осенью 1919 года Ленин направил председателю Особой временной комиссии Совнаркома РСФСР по делам Туркестана письмо следующего содержания:
«16.Х.
Т. Элиава! В Туркестане необходимо спешно создать базу. Денег мы не пожалеем, пошлём довольно золота и золотых иностранных монет... Вести дело, конечно, архиконспиративно...
Привет. Ленин»8.
По свидетельству Адольфа Абрамовича Иоффе, весьма важной фигуры в советской дипломатии двадцатых годов, Ленин неоднократно подчёркивал: «Туркестан — это Индия. Туркестан—это наша мировая политика».
20 сентября 1920 года пленум ЦК РКП(б) обсуждал поставленный на повестку вопрос: «Предложение о помощи оружием Индии». Пленум постановил: «Признать в принципе необходимым дать оружие и золото; определение количества и сроков установить по соглашению соответствующих ведомств... Выполнение решения поставить под контроль Турккомиссии».
И вот что характерно: разрабатывая планы советизации Востока, коммунисты считали важнейшим условием успеха осуществление антирусской политики. 22 июня 1920 года в «Проекте постановления Политбюро ЦК РКП(б) по вопросу о задачах РКП(б) в Туркестане» Ленин недвусмысленно определил стратегию действий: «Разбить, выселить и подчинить себе кулаков русских энерг ичнейшим образом».
Инструктируя Адольфа Иоффе, которого ЦК направил в Туркестан, Ленин писал:
«Для всей нашей Wcltpolitik дьявольски важно завоевать доверие туземцев; трижды и четырежды завоевать, доказать, что мы не империалисты, что мы уклона в эту сторону не потерпим.
Это мировой вопрос, без преувеличения мировой. Тут надо быть архистрогим. Это скажется на Индии, на Востоке, тут шутить нельзя...»
Однако уже в 1920 году коммунисты предприняли новую попытку начать Вторую Мировую войну. Вот строки из приказа войскам Западного фронта Красной Армии от 2 июля 1920 года. Приказ № 1423: «На Западе решается судьба Мировой революции. Через труп белой Польши лежит путь к мировому пожару. На штыках понесём счастье и мир трудящемуся человечеству! На Запад!..» — Приказ подписан Тухачевским, Уншлихтом, Шварцем, Смилгой.
В ноябре 1921 года Ленин утвердил постановление Совета Труда и Обороны (СТО) о выделении ВЧК дополнительно 790 тысяч рублей золотом. Текст постановления не объяснял, для каких целей предписывалось выделить столь значительные средства именно тогда, когда в восемнадцати губерниях России царил голод. В бывшем архиве ЦК КПСС сохранился документ, проливающий свет на обстоятельства 1921 года. Это план советской интервенции, жертвой которой должна была стать Польша. Согласно плану, на ВЧК возлагалась задача сформировать вооружённые группы, целью которых было проникновение в приграничные районы Польши и осуществление террористических акций. Идея принадлежала Ленину, разработкой занимался зам. пред. Реввоенсовета Эфраим Склянский1. Ленин, ознакомившись с результатами усердных трудов тов. Склянского, наложил резолюцию: «Прекрасный план! Доканчивайте его вместе с Дзержинским. Под видом "зелёных" (мы потом на них и свалим) пройдём на 10-12 вёрст и перевешаем кулаков, попов, помещиков. Премия: 100 000 р. за повешенного...» (РЦХИДНИ. Ф.2. Оп.2. Д. 380. Л. 1).
Красная Армия вступила на территорию Польши, — и немедленно было провозглашено создание ПССР — Польской Советской Социалистической Республики. Сейчас всё это кажется просто невероятным фактом, однако мы имеем дело с исторической реальностью. Рассекреченный документ, подтверждающий возникновение новой Социалистической Республики в составе СССР, был опубликован ещё в шестидесятые годы — в книге «Документы и материалы по истории советско-польских отношений»2.
Польскую Советскую Социалистическую Республику возглавили товарищи с Лубянки — Феликс Дзержинский и его заместитель Иосиф Уншлихт.
В 1923 году в Смоленске была издана книга Тухачевского «Поход за Вислу». В ней есть программная глава—«Революция извне». Вот что писал Тухачевский, излагая стратегические планы Советской власти: «Могла ли Европа ответить на это социалистическое движение взрывом революции на Западе? События говорят: да! Германия революционно клокотала и только ждала соприкосновения с вооружённым потоком революции. В Англии рабочий класс был охвачен новейшим революционным движением... В Италии разразилась настоящая пролетарская революция... Нет никакого сомнения в том, что если бы на Висле мы одержали победу, революция охватила бы огненным пламенем весь Европейский материк!..» — Так думал не только маршал Тухачевский. Таков был символ веры каждого коммуниста, где бы он ни находился.
Чтобы суть революционных замыслов стала более понятна, обратимся к очень важному свидетельству — высказыванию, вернее, инструкции, М. М. Лашевича1, который, без всякого сомнения, представлял когорту настоящих, последовательных советских революционеров, посвященных в тайну Революции. Однажды Лашевич в очень откровенных словах объяснил революционную доктрину — применительно, естественно, к условиям в СССР, покорённой России. Это произошло в конце сентября 1927 года в Харбине, когда Лашевич встретился с Григорием Беседовским, весьма известным в то время советским дипломатом, направлявшимся из Токио в Москву. Они много говорили о политике. И вот что Лашевич, наставляя младшего соратника, доверительно поведал Беседовскому:
«С точки зрения обычно принятых государственных соображений вся наша внешняя политика представляет сплошную бессмыслицу. Но в том-то и дело, что мы не государственники, а революционеры. Правда, мы имеем определённую форму государственности — советскую форму, но и эту форму нужно рассматривать лишь как неизбежное зло — необходимое для организации в нашей стране материальной и политической базы Мировой революции. Конечно, создавая Советское государство, мы подпадаем под влияние некоторых интересов той страны, которая является базой Мировой революции. Мы не можем не считаться с этими интересами, но наша основная задача состоит в том, чтобы считаться с ними как можно меньше, а брать из страны для дела Мировой революции как можно больше!
Старые большевики-революционеры хорошо понимают то, что я говорю, а вот молодёжь иногда запутывается в противоречиях и сбивается с правильного пути... Молодёжь подпадает под влияние чисто государственных соображений и не только их защищает, но и стремится проводить их в жизнь с крайне вредной для нас последовательностью. Молодых членов партии надо годами держать на агитационной и чисто партийной работе и только после того, как они оформятся во вполне законченных коммунистов, их можно выпускать на государственную работу, иначе они принесут делу революции только вред!»1
Эти откровенные слова одного из видных советских революционеров проливают свет на загадочную цепь как будто случайных, странных обстоятельств в истории СССР. Инструкция Лашевича помогает понять, что на первый взгляд якобы благие намерения коммунистических владык, захвативших власть в России, представляют собой скрытый планомерный замысел уничтожения некогда великой православной державы, ставшей после Византии осью мировой истории.
В теории Мировой Революции один из основополагающих моментов—необходимость мировой войны, цель которой очень далека от принципа насильственного установления социального равенства. Это непреложный исторический факт, многократно подтверждаемый и поныне. Поразительно, однако те, кого коммунисты называют величайшими благодетелями человечества, — Маркс, Энгельс, Ленин — исповедовали в качестве одного из важнейших догматов Вселенского Коммунизма и осуществления Мировой Революции необходимость войны, мировой войны. Энгельс откровенно утверждал, что только посредством мировой войны будет достигнута желанная для коммунистов всех времён и народов цель: «всеобщее истощание и создание условий для окончательной победы».
Осенью 1914 года «товарищ Ленин» формулирует программу: захват власти, — сначала в одной стране, — посредством империалистической мировой войны. — Что и произошло. «Товарищ Ленин» писал: «Победивший пролетариат этой страны встанет против всего мира,— разжигая общественные беспорядки и восстания в других странах или прямо выступая против них с вооружённой силой». Между прочим, это строки из ленинской работы «О лозунге Соединённых Штатов Европы». Только слепой может не замечать, как задуманный с поистине дьявольским человеконенавистничеством ленинский план создания «Соединённых Штатов Европы» последовательно осуществлялся на протяжении всего XX столетия; осуществляется он и поныне.
Удивительно, однако именно буржуазная, демократическая, свободная Европа самым непосредственным образом усердно выполняла и выполняет... ленинские, — вернее: озвученные Лениным,—директивы.
В 1916 году Ленин в своей статье «Военная программа пролетарской революции» формулирует тезис: мировая революция произойдёт в результате III Империалистической, то есть мировой войны. Россия вступила в революцию, будучи фактически победителем в I Мировой войне. Но в марте 1918-го Советы заключают Брестский мир с Германией, положение которой в этот момент уже безнадёжно. Почему это происходит? —
В полном соответствии с теорией Марксизма, — во исполнение тайных планов осуществления Мировой Революции. В отчёте ЦК на VIII Съезде РКП(б) Ленин произносит очень важную фразу, что он «поставил всемирную диктатуру пролетариата и всемирную революцию выше всяких национальных жертв». И большевики отдают уже почти поверженной Германии огромные территории — миллион квадратных километров самых плодородных земель (Украину) и богатейшие промышленные районы России, плюс огромную контрибуцию золотом.
В общей сложности за обеспечение продолжения революции в захваченной стране Советы заплатили Германии 6 млрд. марок. В сентябре 1918 г ода из России на Запад ушли почти 100 тонн чистого золота. 3 сентября в Нижний Новгород прибыла комиссия во главе с комиссаром Минкиным А.Е. Местные чекисты были мобилизованы на круглосуточную секретную работу: упаковку и погрузку золота. В ночь на 7 сентября на запасных путях Московского вокзала 120 чекистов и милиционеров перетаскивали 2400 ящиков с золотом в вагоны. Утром первый «золотой эшелон» убыл из Нижнего Новгорода. Вагоны были гак тяжело загружены, что колёса двух паровозов пробуксовывали, состав никак не мог стронуться с места. Через два дня, 9 сентября, из Нижнего в Москву отправился второй «золотой эшелон» — ещё 2400 ящиков с золотом Российской Империи. 10 сентября эшелон с золотом вышел из Москвы по Брянской железной дороге—в Берлин... 15 сентября на последней полосе «Известий» промелькнуло краткое сообщение: «Первая партия золота, подлежащего выплате Германии согласно русско-германскому добавочному соглашению, прибыла в Оршу и принята уполномоченными германского Императорского банка». Потом настала очередь и второго золотого эшелона. Большевики, оплачивая революцию, переправили таким образом 93 тонны 535 килограммов золота, плюс 203 миллиона 635 тысяч царских рублей в купюрах, имевших полновесную цену за рубежом'.
' Подробно о перипетиях экспроприированного русского золота пишет В. Г. Сироткин в своём исследовании «Золото и недвижимость России» (М„ 2000. С. 104-106).
В чём причина столь парадоксальных действий коммунистической власти? — Причина есть прописная истина,— но только для посвящённых. Это догмат для адептов религии Мировой революции. Брестский мир выплеснул в водоворот революционной смуты миллионы русских солдат, и эти миллионы русских людей, испытавших всю разрушительную силу большевистской пропаганды, хлынули с фронта, умело управляемые учредителями «декрета о мире», провозглашённого с той целью, чтобы война с внешним врагом превратилась в братоубийственную гражданскую войну — революционную войну, захлестнувшую Россию. Что и произошло. Сценарий был разыгран как по нотам.
В то же самое время осуществлялась подготовка к продвижению Мировой революции на Запад. Устроители Великого Октября и организаторы Брестского мира прекрасно знали, что Германия обречена. Версаль должен был дать отличную почву для распространения революции на немецкой земле, а затем и дальше — в Европе. В то время как коммунисты организовали «Брестский мир» в качестве нового этапа революционного движения, в советском Петрограде начали издавать колоссальным, полумиллионным тиражом коммунистическую газету на немецком языке с типично масонским названием: «Факел». Перед этим, в январе восемнадцатого здесь же, в Питере, была создана германская коммунистическая группа «Спартак». Название тоже весьма символично — эзотерическое имя Вейсхаупта, организатора масонского ордена иллюминатов, тоже «Спартак». Немецкие коммунистические газеты «Мировая революция» и «Красное знамя» также появились благодаря усердию советских коммунистов и деньгам, экспроприированным у России.
Следующий шаг—Коминтерн — Всемирная коммунистическая организация, провозгласившая своей целью создание Всемирной Советской Социалистической Республики. Тогда приступить к осуществлению этого плана оказалось невозможно — в стране шла гражданская война. Однако идея вселенского социалистического государства, если же говорить предельно точно, — царства антихриста — было главной целью тех сил, которые и в XX веке организовывали войны и революции.
В 1920 году в Германии разразился запланированный жесточайший экономический кризис. Условия созданы, нужна только искра, чтобы разгорелось пламя революции. Этой искрой должна была стать Красная Армия, на штыках несущая красное знамя в Европу. 23 июля 1920 года «товарищ Ленин»,— по определению Сталина — «гений революционных взрывов и величайший мастер революционного руководства» (БСЭ. Изд. 1-е. Т.36. Стл.363), — телеграфировал члену Реввоенсовета Юго-Западного фронта товарищу Сталину: «Положение в Коминтерне превосходное! Зиновьев, Бухарин и я думаем, что следовало бы поощрить революцию...»
Но на пути революции лежала Польша: у России и Германии не было общей границы. — И начался известный «освободительный поход на Варшаву». Официальный марш Красной Армии (теперь он известен как «марш Будённого» — «Мы красные кавалеристы...») подтверждал лозунги того времени: «Даёшь Варшаву! Дай Берлин!». Теоретик советских коммунистов Николай Бухарин на страницах «Правды» предельно отчётливо формулирует цель: «Непосредственно к стенам Парижа и Лондона!».
О подготовке Красной Армии к походу на Варшаву дают представление воспоминания очевидца, довольно живо изложившего события 1920 года и очень точно подметившего психологию масс. Это — «Екатеринослав 1917-1922 гг.», записки 3. Ю. Арбатова (который отнюдь не симпатизировал монархическому строю прежней России, что делает его воспоминания еще более достоверными):
«Как громом ударило всех воззвание к русским людям, русскому народу и русскому офицерству о вступлении в ряды Красной Армии на борьбу с поляками, подписанное Брусиловым, Клембовским, Гутором, Зайончковским... Слова "матуш-ка-Россия" рядом со словами "геройски сражающаяся Красная Армия" — и подписи видных русских генералов, истинных недавних народных героев.
Мне вспомнился генерал Гутор, когда он как председатель Одесского военно-окружного полевого суда часто наезжал к нам с сессией суда, ликвидировал остатки революционных брожений девятьсот седьмого года. Что ни дело, то смертная казнь через повешение. И вдруг этот старый царский вешатель, заодно с большевиками, призывает русский народ к защите Советской власти...
Сам Г. Зиновьев на митинге в Харькове открыто сознался, что Кремль поражён тем патриотическим подъёмом, который вызвало воззвание русских генералов. Когда на улицах появились воззвания Брусилова и зажигательный лозунг Троцкого,— к нашему губернскому военному комиссариату в лихорадочном возбуждении спешили офицеры и рабочие, и отдельные, ранее колебавшиеся офицеры. "Кому-кому, говорили они, а только не Польше подавлять русскую революцию и не им вмешиваться в русскую жизнь... Мы, говорили они, идём сейчас защищать не большевиков, к чему нас предательски призывает Брусилов, а идём только изгнать поляков из русской земли. Когда придёт час, с большевиками мы справимся сами, и уж, во всяком случае, без помощи Польши!.."
Казаки улыбались и говорили, что они против коммуны, но и против поляков, и что если бы Деникин не повесил их кубанских вождей из Рады, то они взяли бы Москву, и Россия была бы Россией, но и казачество имело бы свою самостоятельность. А теперь ни ему, ни нам, а чертям-коммунистам!.. Мы, говорили казаки, сейчас все идём на поляков!.." Беспрерывной лентой в течение трёх дней шли казаки через город. Днём в городе играли три оркестра музыки, и Будённый с Ворошиловым, оба верхом, с восторженными криками "ура!" и "даёшь Варшаву!", пропускали мимо себя десятки тысяч сынов Дона и Кубани. За три дня через Екатеринослав, направляясь на запад, прошло свыше сорока пяти тысяч всадников, и те же самые казаки, которые всего только год назад день и ночь грабили город, сейчас проехали, как лучшая из лучших дисциплинированных армий.
Заехавший к нам повидаться казак, кем-то умышленно уязвлённый тем, что ныне служит и идёт в бой под командой "жида Троцкого", горячо и убеждённо возражал: "Ничего подобного! Троцкий не жид... Троцкий боевой!.. Наш!.. Русский!.. А вот Ленин тот—коммунист, жид, а Троцкий — наш... боевой...
русский! Наш!" И, хлестнув нагайкой коня, помчался догонять ушедших далеко вперёд товарищей.
Приехал сам "красный батька всея Руси" — тов. Калинин. По виду очень похожий на средней руки подрядчика, Калинин выступил перед рабочими: тягуче-медленно, с трудом нащупывая мысль, простым фабричным говором касался мировых вопросов и плёл до одури всякую чушь...
"Нас влекёт сила к Мировой революции... До нас доходит вопль наших западных братьев, рабочих и крестьян... Мы не могим им не помочь... И потому да здравствует непобедимая Красная Армия!"
И масса слушала внимательно и напряжённо: по сцене ходил рабочий, говорил по-рабочему, ругал большевиков как администраторов на местах, но восхвалял партию как авангард мировой революции...
Старик пускал чувствительную слезу: "Да как же вы, товарищи, хотите от нас всего того, что было до революции? Нам, товарищи, не дают спокойно работать!.. Нас заставляют усё время воивать!.. На нас мировая буржуазия натравляет разных генералов, и мы должны усё время с винтовкой в руке защищать красную Рассею от нашествия белых генералов, а с ними и мировых хищников — поработителей пролетариата!.. Мы, товарищи, усё время воюим, и нет у нас свободных сил для борьбы и на фронте с врагами и в стране с разрухой..." — И сошедшего со сцены старика рабочие проводили долгими криками восторга»1.
Прошло четырнадцать лет после фиаско под Варшавой. Тов. Калинин, превратившись из «красного батьки всея Руси» во «всесоюзного старосту», выступал на Съезде «победителей». На двадцать третьем заседании он говорил речь.
«МОЛОТОВ (председательствующий). Товарищи, заседание Съезда объявляю открытым. Слово имеет товарищ Калинин. (Бурные продолжительные аплодисменты, несколько раз возобновляющиеся с новой силой. Съезд устраивает товарищу Калинину овацию. Все встают, крики "ура", гул приветствий.)
'З.Ю.Арбатов. Екатеринослав 1917-1922 гг. //Архив Русской революции. Т. XII. Берлин, 1923. С. 113, 118, 129.
КАЛИНИН. Товарищи,... наша партия всегда уделяла очень большое внимание организационным вопросам и ценила организаторов. Каждому из вас понятно, что в Октябре мы победили не только тем, что вели правильную политическую линию, но и тем, что наша партия имела значительные кадры хороших организаторов. Ибо одними лозунгами власть не захватишь... Ворошилов произнёс здесь речь, по существу большой доклад об обороне страны. Он осветил нам главным образом непосредственно военные вопросы. Когда мы бурно аплодировали товарищу Ворошилову, то мы этим выражали огромную симпатию ему вкупе с Красной Армией. (Аплодисменты.) Каждый из нас понимает, что аплодируем не только мы, аплодируют все —от самого индустриального города до последней деревни. Эти аплодисменты Красной Армии вырываются из души всего парода. (Бурные аплодисменты.) Но можем ли мы ограничиться только аплодированием? Но разве оборона рабоче-крестьян-ского государства не есть первоочередная задача всех нас, всех трудящихся?! И надо не только кричать — победим, победим, если на нас нападут! Товарищи, есть два типа ораторов. Одни ведут за собой массы...
ВОРОШИЛОВ. Каганович.
КАЛИНИН. Не только Каганович, но и ты принадлежишь к этому разряду ораторов. (Смех, аплодисменты.) Я же больше объясняю, разъясняю, намекаю (смех)... Товарищ Сталин указал, что бесклассовое общество не приходит самотёком, что за бесклассовое общество мы должны бороться. Вопрос этот— исключительной принципиальности. Мало того, наше общество, делаясь бесклассовым, потребует длительного срока господства диктатуры пролетариата. Это будет вытекать и из дальнейших задач строительства, и из международной обстановки, и из капиталистического окружения. Чтобы придти к бесклассовому обществу, надо все эти вопросы решить, решить так, как подобает большевикам, как учит партию наш великий Сталин". (Продолжительные аплодисменты, делегаты стоя приветствуют товарища Калинина, крики "ура!".)»1
' XVII съезд Всесоюзной коммунистической партии (б). Стенографический отчёт. М.: Партизда-i, 1934. С. 583-585.
Прошло ещё пять лет. Большинство «победителей», слушавших «разъяснения, объяснения и намёки» Калинина на XVII Съезде ВКП(б), в порядке решения вопросов и борьбы за бесклассовое общество оказались в могиле, а тов. Калинин на XVIII, предвоенном Съезде ВКП(б) вещал перед новыми «победителями»:
«Товарищи, революционные марксисты всегда были решительными и последовательными сторонниками государства как основного рычага в переустройстве общества на коммунистических началах. Итак, мы должны крепить социалистическое государство. К этому нас обязывает прежде всего внешняя обстановка, капиталистическое окружение. Если бы наше социалистическое государство было слабым, то нас бы — как образно говорит товарищ Сталин — давно "расклевали". Идеи социалистической государственности должны занять видное место в агитации и пропаганде, но особенно они должны прививаться практически, в ходе повседневной работы. Ещё сильнее будет внедряться в сознание всего советского народа идея социалистической государственности, а тем самым все советские граждане будут систематически подготовляться9 к усвоению будущих неписаных законов коммунистического общества, которые должны со временем войти в привычку. ВЧК была преобразована в ГПУ, а потом — в НКВД. Только слепой не видит, что эти преобразования выражают собою значительные изменения функций ВЧК-ГПУ-НКВД. То же самое можно сказать о советском суде и прокуратуре. Соблюдение ряда современных писаных законов социалистического государства с течением времени станет общей привычкой. Закон о дисциплине труда так внедрится в сознание людей, что всякое его нарушение будет рассматриваться общественным мнением как человеческая анормальность, и это общественное мнение будет давить сильнее, чем теперешний писаный закон. Но это будет тогда, когда наступит высшая фаза коммунизма! Светом марксистско-ленинской теории товарищ Сталин осветил нам путь постепенного перехода к коммунизму. Вооружённые идеями товарища Сталина, мы пойдём под его руководством вперёд, к новым победам в борьбе за торжество коммунизма! (Продолжительная, долго не смолкающая овация всего зала, возгласы: "Да здравствует товарищ Сталин!", "Товарищу Сталину —ура! ".)»'
Так, от съезда к съезду, проходила подготовка страны к мировой войне. Но вернёмся в двадцатые годы.
Неудачным освободительным походом на Варшаву руководил маршал Тухачевский, навсегда прославившийся «удачными» карательными походами внутри страны — против восставших кронштадтцев и тамбовских крестьян, которых по приказу «красного» маршала уничтожали массово, обстреливая сёла снарядами с отравляющими газами. Провал похода на Варшаву был закономерным,— незадолго до этого Тухачевский теоретически обосновал ненужность стратегических резервов в предстоящей неизбежной войне. Логика вполне понятна: коммунисты должны были только начать, — по теории, сразу за вторжением Красной Армии непременно поднимают восстание польские пролетарии, жаждущие обрести свободу и жестоко отомстить буржуям «за всю мировую неправду».— И неизбежный результат: торжество Коммунизма ещё в одной «отдельно взятой» стране.
Но «победный» марш на Варшаву — марш, который должен был продолжиться до Берлина, а затем и Парижа и Лондона,— провалился. Увы, Иосиф Джугашвили, принявший псевдоним «Сталин», переоценил своё могущество. Тогда, в 1920-м, отказавшись выполнить приказ главкома РККА С. С. Каменева и бросив 1-ю Конную армию в наступление на Львов (12-я армия и 1-я Конная согласно директиве ЦК от 5 августа 1920 года должны были перейти в состав Западного фронта и обеспечить удар на Варшаву), он ошибся. Сталин лукавил и когда, будучи во главе советских коммунистов, редактируя статью Ворошилова для «Правды» — «Сталин и Красная Армия», предназначенную для публикации 21 декабря 1929 года, в день 50-летия «любимого вождя», — вычеркнул фразу: «В период Гражданской войны имелись успехи и недочёты, у Иосифа Виссарионовича Сталина ошибок было меньше, чем у других». Комдив Р. М. Хмельницкий, адъютант Ворошилова, читал рукопись этой статьи с исправлениями вождя. Упомянутая фраза была зачёркнута красным карандашом, и рукой самого главного в СССР корректора сделана ремарка: «Клим! Ошибок не было! Надо выбросить этот абзац! Сталин»1.
Как известно, под Варшавой Красная Армия — вопреки теории классовой солидарности — потерпела сокрушительное поражение. Однако это лишь замедлило осуществление планов Коммунистического Интернационала, но не отменило их. Следующая попытка должна была привести к победе в 1923-м. В 1923 году в сердце Европы вновь зрела революция.
Вот что рассказывает видный советский дипломат Григорий Беседовский, игравший весьма значительную роль в европейской политике Советского государства двадцатых годов:
«В начале сентября 1923 года в Москве все были как на угольях. Революционное движение в Германии развивалось всё быстрее и быстрее. Наступала хозяйственная катастрофа. И казалось совершенно неизбежным, что вместе с этой хозяйственной катастрофой придёт советизирование Германской республики. В Коминтерне работа шла полным ходом. Намечены были будущие члены правительства советской Германии. Из числа высших советских деятелей отбиралась группа, которая должна была послужить ядром будущего германского Совнаркома. Это были Пятаков, Ларин, Уншлихт, Берзин, Тухачевский, Мархлевский, Ягода, Петере и Крылов10. Наркомторг тоже не отставал. — По всем торгпредствам был разослан секретный циркуляр с пометкой: "ознакомить всех сотрудников-членов партии". В циркуляре за подписью председателя Совнаркома и Наркомторга говорилось: "Наступление германской революции выдвигает специальные задачи. Органы Наркомторга получили задание: срочно перебросить к пограничным пунктам 60 млн. пудов зерна, создать фонд помощи германской революции в сумме 200 млн. золотых рублей. Отныне деятельность работников Наркомторга будет оцениваться по одному признаку — насколько успешна работа в деле помощи восставшему пролетариату в Германии".
В СССР отбирались кадры: 20 тысяч коммунистов готовили к переброске в Германию. Красная Армия тоже готовилась, особенно кавалерийские части. Дислокация армейских корпусов была совершенно изменена. К польской границе придвигались всё новые и новые части...»1
В связи с необходимостью осуществить транзит революции через Польшу в Германию польско-советские отношения приобрели особое значение. В Москве было твёрдо решено, что добровольно или силой, но Польша должна будет уступить... «Осенью 1923 года работа ГПУ, Коминтерна и военной разведки кипела в Варшаве вовсю. Особенно энергично работал сотрудник военной разведки Маслинский — горбун, большой специалист по установке адских машин»2.
Работа, как показала целая серия взрывов в Варшаве, действительно «закипела». Самый значительный теракт в Польше произошёл 13окгября 1923 года. Вновь обратимся к записям Беседовского:
«Неожиданно дверь на балкон распахнулась со страшным шумом. Посыпались стёкла... Я почувствовал, что лежу на полу. Мы подбежали к балкону. Вся улица усеяна осколками битого стекла. Толпа народа в ужасе бежала от Краковского предместья... Вдали, в предместье также виднелись толстые слои битого стекла. Было ясно, что взрыв произошёл где-то далеко и что до посольства дошла уже угасающая взрывная волна. Взрыв произошёл в варшавской цитадели, отстоявшей от советского посольства на несколько километров. Взорвали погреба, где хранились взрывчатые вещества. Сила взрыва была так велика, что рота солдат, стоявшая на плацу в полукилометре от цитадели, была поднята целиком на воздух и заброшена на середину Вислы, — утонуло несколько десятков человек. Атмосфера какого-то ужаса нависла над Варшавой. Бомбисты делали своё дело»11.
Террористами руководил Логановский, возглавлявший отдел ЧК и военной разведки при советском посольстве в Варшаве. Его ближайшими помощниками были Кобецкий и Карский12. Логановский как нельзя лучше подходил для выполнения ответственнейшего задания: его отличала нечеловеческая, звериная жестокость. По распоряжению Уншлихта Логановский создал большую конспиративную организацию для совершения диверсионных и террористических актов, — «с целью обострения революционной борьбы в Польше». Логановский потребовал от ЦК Польской компартии предоставить в его распоряжение триста надёжных, знакомых с военным делом членов партии для образования боевых дружин. Чичерин13 направил советским дипломатам в Варшаву шифрованное указание — содействовать Логановскому, которому Политбюро поручило ответственную работу — «взорвать важнейшие стратегические объекты». Так в 1923 году шла подготовка к осуществлению II Мировой войны.
Ещё одной заметной фигурой в советском посольстве в Варшаве был Фёдоров, ходивший всё время с тремя револьверами.
Фёдоров, по происхождению полуграмотный крестьянин из чувашей, став любимцем Куйбышева, сделал стремительную партийную карьеру. Перед тем как получить назначение в Варшаву, Фёдоров усердно трудился, зарабатывая на хлеб насущный в качестве советского торгпреда в Константинополе. В Варшаве он сразу прославился, произнеся речь на траурном митинге у гроба умершего предшественника — советского торгпреда Минкевича. Беседовский писал в своих мемуарах: «Слушая эту речь, мне пришлось делать сильнейшие усилия, чтобы не расхохотаться тут же у гроба. Фёдоров с пафосом произнёс, его слова буквально врезались мне в память: "Всего хорошего или, вернее, до свидания, товарищ Минкевич! Ты был хорошим работником, а мы будем и клянёмся быть ещё лучшими. Привет друзьям у кремлёвской стены! Помни там, что здесь ты был коммунистом, и там не ударь лицом в грязь!.."»1.
Такие люди, как Логановский, Кобецкий, Карский, Маслин-ский, Фёдоров, были безотказными винтиками той гигантской революционной машины, которая должна была раскрутить маховик террора — сначала терактами в Варшаве пробить брешь в Европу, а потом увлечь и западные страны в хаос войны и революции.
Существовал и своего рода запасной сценарий развязывания мировой войны и революции в Европе. Теоретически он заключался в так называемом «аграрном» направлении. Ранней весной 1923 года из инспекционной поездки по Европе возвращался В.П.Милютин, член ЦК ВКП(б), один из руководящих сотрудников Коминтерна. На несколько дней Милютин остановился в Варшаве. Эта остановка была не случайной: Милютин на закрытом заседании партийной ячейки посольства и торгпредства делал доклад. Оратор детально разъяснил «товарищам» стратегию Мировой революции, в которой Польша должна стать дверью, открывающей вход в Европу. Беседовский сообщает: «В своём докладе Милютин констатировал благоприятное развитие революционных настроений в Европе. Он указал, что оккупация Рура и политика Германского правительства создали обстановку нарастающего хозяйственно-финансового кризиса в Германии».
По мнению руководства Коминтерна, Германия через несколько месяцев должна была очутиться перед лицом катастрофы, во время которой неизбежно произойдёт обострение классовой борьбы и резкое усиление революционного движения. В связи с этим в Коминтерне решался вопрос, какое направление примет Мировая революция — «индустриальное» или «аграрное». Большинство в Коминтерне считало, что развитие Мировой революции должно идти через индустриально развитые европейские страны, в первую очередь через Германию. Захват Германии предусматривал, как сказал Милютин, «перенесение центра тяжести советской системы из Москвы в Берлин».
Сторонники «аграрной» теории, — их было меньшинство,— полагали, что СССР должен спровоцировать революцию сначала в аграрных странах — Румынии, Болгарии, Югославии, и только затем настанет очередь полу индустриальных Италии и Австрии, и наконец — Германия, Франция, Англия — вся Европа вспыхнет пламенем революции.
Но, как известно, тогда революция в Германии потерпела фиаско, как и в 1919 году. Коминтерн стал разрабатывать кажущиеся теперь фантастическими планы южноамериканского варианта Мировой революции. В начале 1926 года Чичерин совершенно серьёзно излагал эту теорию Беседовскому, назначенному неофициальным представителем СССР в Южной Америке: «Не забывайте основного, — сказал Чичерин, — Южная Америка занимает во всемирно-исторической схеме развития революции одно из важнейших мест. Это та арена, на которой в первую очередь произойдёт столкновение с североамериканским империализмом. Здесь лежат корни будущей империалистической войны, из которой вырастет новая революция, может быть, последняя...»1
Как показывает история, утверждение Чичерина вовсе не было революционным доктринёрством. Плацдарм Мировой революции на Американском континенте был действительно создан — в Мексике, куда совсем не случайно «выдворили» Троцкого. В Мексике коммунисты осуществили жестокий террор: каждого священника, не отрёкшегося от Христа и не сложившего сан, казнили — расстреливали без всякого суда, на месте; вина заключалась только в исповедании веры во Христа и сане священнослужителя.
В октябре 1917-го революционеры захватили Россию —так началась Мировая Революция; Германия в этих планах занимала важнейшее место. И всё-таки Германия считалась только этапом на ну ги овладения земным шаром. Поясним сказанное. Один из путей революции пролегал через Балканы. В двадцатых годах этим направлением в деятельности Коминтерна руководил Евсей Гольденштейн. Летом 1925 года Гольденштейн встретился с Беседовским в Карлсбаде. На вопрос Беседовско-го о том, сколько денег ушло на подготовку балканской революции, последовал ответ: «Ну, не так уж и много! Миллионов пять долларов: Албания, коммунистические партии, македонские организации, взрывчатка, оружие, — словом, всё за три года. А надо было потратить в пять раз больше! — Тогда бы вышел толк!.. Если бы мне дали 150 миллионов рублей золотом, Балканы давно были бы советизированы!»1
В Вене — для военной поддержки революции на Балканах — находился Владимир Нестерович, официально он проходил как дипломатический работник и пользовался фамилией-псевдонимом — «Ярославский». Нестерович руководил советской резидентурой в австрийской столице. По планам Коминтерна сразу после начала балканской революции генерал Нестерович должен был возглавить красную кавалерию, которая ударила бы по Балканам с севера. Вдоль польской границы на советской территории Разведупр создал ряд специальных военных пунктов. Когда в Польше начнётся революционное восстание, эти центры, насчитывавшие 10 тысяч членов, саблями поддержат революцию в Польше. Во главе цепи военных пунктов стоял генерал Семёнов (в действительности — революционер из Одессы, его настоящая фамилия звучала вполне характерно, по-еврейски: Шалит).
В своей речи на пленуме ЦК и ЦК ВКП(б) 1 августа 1927 года Сталин так описывал ситуацию 1923 года: «Германская комиссия Коминтерна в составе Зиновьева, Бухарина, Сталина, Троцкого, Радека и ряда немецких товарищей имела ряд конкретных решений о прямой помощи германским товарищам в деле захвата власти».
Личный секретарь Сталина Борис Бажанов рассказал об этом несколько подробнее: «В конце сентября состоялось чрезвычайное заседание Политбюро, настолько секретное, что на него были созваны только члены Политбюро и я. Никто из членов ЦК допущен не был. Заседание было созвано для того, чтобы фиксировать дату переворота в Германии: 9 ноября 1923 года»14.
Для участия в ноябрьских событиях 1923 года в Германии были мобилизованы все левые силы. План захвата власти имел классическую схему: 7 ноября годовщина революции в России. Немецкие рабочие выйдут на демонстрации солидарности; группы провокаторов, подготовленные в Москве ГПУ и военной разведкой под pyKOBOjjcfBOM Уншлихта, спровоцируют столкновения с полицией. 8 ноября столкновения перерастают в уличные бои. В ночь на 9 ноября отряды Уншлихта должны захватить важнейшие государс твенные учреждения, изображая стихийное революционное движение масс, вызванное, так сказать, «зверствами» полиции. — Классический сценарий. Именно так свершилась Великая Октябрьская. Так побеждали социалистические революции в Эстонии, Литве и Латвии — как в восемнадцатом, так и в сороковом. По этому сценарию коммунисты приходили к власти и после Второй мировой войны: «стихийные» выступления трудящихся, «народное негодование масс» и — сплочённые группы профессионалов от революции, действующие чётко и предельно жестоко.
Итак, Политбюро ЦК разработало и утвердило детальный план переворота. Была установлена дата — 9 ноября 1923 года.
' Б. Бажанов. Воспоминания бывхиего секретаря Сталина. Париж, 1980. С. 69.
Бажанов пишет: «На Уншлихта была возложена организация отрядов вооружённого восстания для переворота. На него же возлагалась обязанность организации германского ЧК для истребления буржуазии и противников революции после переворота»'.
На германскую революцию были отпущены огромные средства, затем принято решение вообще не ограничивать финансирование.—Немецкая революция должна была стать началом мирового пожара! В СССР были мобилизованы все коммунисты немецкого происхождения, а также коммунисты, владевшие немецким языком. Их готовили к революционной работе в Германии. В Германию направлялись: нарком труда В. Шмидт, зам. пред ГПУ Уншлихт, члены ЦК Радек, Пятаков и другие лица высшего эшелона Советской власти.
Бёседовский, которого лично инструктировал Сталин, в своих записках фиксировал: «Был один из ответственейших моментов мировой истории. Осень 1923 года. На Западе шумели революционные толпы Германии. Немецкая компартия готовилась к своему Октябрю... В Москве беспрерывно заседала партийная директория...»
Троцкий предлагал крайние меры: бросить большие массы красной кавалерии форсированным маршем через Литву и Восточную Пруссию в Германию. Настал благоприятный момент «ещё раз прощупать штыком пульс мировой революции». «Германия, основная база европейской экономики, может быть захвачена нами одним ударом,— вещал Лейба Троцкий-Бронштейн. — Из провинциальной Москвы, из полуазиатской России мы выйдем на широкую дорогу европейской революции! Она приведёт нас к революции Мировой! Вспомните о миллионах немецкой мелкой буржуазии, жаждущих реванша. В них мы получим резервную армию и перебросим нашу кавалерию на Рейн, чтобы двигаться дальше в порядке революционной войны. Мы повторим Французскую революцию, но в обратном географическом направлении: не с Запада на Восток, а с Вос-юка на Запад будут двигаться революционные армии. Наступил решающий момент! Почти физически слышны шаги истории. Она шагает вперёд, к Революции, к нашей, окончательной победе!»
Маяковский, поэт революции, на всю страну неистово декламировал:
Ломая границ узы, шагая горами веков, и к вам придёт,
французы, красная правда большевиков! Все к большевизму ведут пути, не уйти из-под красного вала! Коммуне по Англии неминуемо пройти, рабочие выйдут из подвалов. Что для правды волн ворох, что ей вёрст мерка!
В Америку Коммуна придёт. Как порох вспыхнет рабочая Америка!'
В Германию были посланы десятки ответственных членов компартии. 50 тысяч советских коммунистов обучались немецкому языку. Польша была парализована всеобщей забастовкой. Уже прозвучали первые выстрелы в Кракове, где полки польской кавалерии были разоружены в ходе уличных боёв. «200-тысячная советская конница, — пишет Беседовский, — как саранча могла пронестись, опустошая всё на своём пути, и ворваться в Германию. Опираясь на эту военную силу, немецкая компартия в несколько дней могла сделаться берлинским правительством...»15
Здесь прослеживается череда странных событий и удивительных совпадений, о которых абсолютное большинство историков упорно молчат. Ленин в своё время очень чётко определил: условия Версаля были продиктованы «беззащитной» Германии «разбойниками с ножом в руках»3. Версаль подготовил революцию в Германии. Развитие тесных отношений между «справедливым» СССР и «беззащитной» Германией проводилось весьма последовательно. К началу 1921 года для взаимодействия с РККА в министерстве Рейхсвера была создана специальная группа во главе с советником германского посла в СССР майором Фишером. Уже в марте начались секретные переговоры о реальном военном сотрудничестве — в обход условий Версаля. Практически одновременно с выработкой стратегии военно-политического сотрудничества шли переговоры о строительстве самолётов — с заводами «Альбатрос»; подводных лодок — с промышленниками Бломом и Фоссом; производстве боеприпасов — с Круппом. Летом 1921 года в Москве оказался полковник фон Нидермайер, который впоследствии возглавил «Московский центр», координировавший военное сотрудничество. В том же 1921 году в СССР побывал начальник управления немецкого генштаба генерал-майор фон Хассе, он встретился с начальником Генерального штаба РККА П. П. Лебедевым. Ответная встреча произошла в сентябре того же года в Берлине. С советской стороны переговоры вели Ра-дек и Красин. В результате появилась организация «Общество по развитию промышленных предприятий» с представительствами в Москве и Берлине. «Общество» действовало до конца февраля 1927 года, после чего его сменила другая организация «ВИКО» — «Виртшафтсконтор».
Центральной точкой в этой цепи событий стало заключение договора между СССР и «беззащитной», по терминологии Ленина, Германией. В Европе этот договор произвёл эффект разорвавшейся бомбы. Соглашение было заключено стремительно. Вот как описывает происшедшее в Рапалло немецкий историк Хаффнер: «В дверь господина фон Мальтцана вдруг тихонько постучали: с Вами по телефону хочет говорить господин со смешной фамилией. Мальтцан в ночной рубашке, в шлепанцах спустился по тихой ночной лестничной клетке к телефону в фойе отеля. На проводе был Чичерин — советский министр иностранных дел. "Мы должны завтра немедленно собраться. Это чрезвычайно важно..." И тут последовала знаменитая "конференция в пижамах" в комнате Ратенау. Вся германская делегация: рейхсканцлер, министр иностранных дел, чиновники и дипломаты — все собрались в пижамах и ночных рубашках и обсуждали всю ночь, сидя на кроватях и подушках, новую ситуацию»1.
Договор между СССР и Германией скрепили два иудея. Со стороны СССР — Чичерин, столь выразительно картавивший, что даже классически не выговаривавший букву «р» Ленин смеялся над тем, что Чичерин, представляясь на дипломатических встречах, не мог произнести свою фамилию правильно,— у него получалось: «Кикевин». Со стороны Германии договор, которому было суждено сыграть чрезвычайно важную в европейской и мировой истории роль, подписал Вальтер Ратенау. Об этом человеке надо сказать несколько подробнее. Вальтер Ратенау родился в Берлине, в еврейской семье. Его отец был основателем германской Всеобщей компании электричества (АЭГ). В 1899 году Ратенау стал директором этой крупнейшей немецкой фирмы; в его личной собственности было более ста предприятий по всему миру. Во время I Мировой войны Ратенау распоряжался в Германии снабжением промышленности дефицитным сырьём и материалами. После войны он играл очень заметную роль в международной европейской политике. В феврале 1922 года занял пост министра иностранных дел Германии. В июне 1922-го за активное участие в организации Версаля и Рапалло — был убит членами националистической немецкой организации «Консул».
Потом, уже после 1945 года, именно Вальтера Ратенау страны демократии, воевавшие с Гитлером, провозгласят «первой жертвой фашизма», скрывая то, что этот человек деятельно готовил— финансово и политически —приход Гитлера ко власти, новый этап Мировой Революции. И совсем не случайностью окажется то обстоятельство, что на первом французском танке, вошедшем в освобождённый союзниками Париж, был Анри Ратенау, племянник Вальтера Ратенау. Так силы, организовавшие и осуществившие войну, символически демонстрировали, что цель достигнута—Мировая Революция продолжается...
Но вернёмся в двадцатые годы XX столетия, в «беззащитную» Германию...
К ноябрю 1923 года «Германская рабочая партия» получает новое название — «\\глщонап-социалистическая Германская рабочая партия» — и нового вождя, — её фюрером стал... Адольф Гитлер (Шикльгрубер). Именно 8 ноября 1923 года Гитлер, возглавивший немецких национал-социалистов, арестовал в Мюнхене правительство Баварии и провозгласил, что Германская революция началась, объявив Баварское и Общеимперское правительства низложенными. В ночь с 8-го на 9-е захвачен штаб военного округа. 9 ноября Гитлер возглавил демонстрацию. Произошли столкновения с полицией; погибли шестнадцать национал-социалистов и трое полицейских.
Но революция не состоялась: народные массы в Германии не пошли за коммунистами, а Красная Армия не могла помочь немецкому пролетариату: между СССР и Германией не существовало общей границы. Ещё одной причиной, помешавшей «Великой Октябрьской (Ноябрьской — по н. ст.) немецкой революции», было ренегатство Ленина — он решает остановиться— чтобы всемерно укрепить Социализм на 1/6 части суши. За эту роковую ошибку и непоследовательность Ленин и поплатился. Кстати сказать, по этому пути потом пойдёт верный ленинец — Сталин. Непоследовательный революционер Иосиф Сталин-Джугашвили будет уничтожен последовательными революционерами—Берией, Кагановичем, Хрущёвым.
Пройдёт совсем немного времени — всего лишь восемнадцать лет,—и в 1941-м стратегическая обстановка будет воссоздана в соответствии с планом осуществления Мировой Революции — по классической схеме Маркса-Ленина: посредством мировой войны.— В 1939 году Германия и СССР, разделив Польшу, обеспечили неотвратимость войны: между СССР и Германией появилась граница...
Но в 1923 году попытка революционеров захватить власть в Германии была подавлена силой. Гитлер и его ближайшие сторонники предстали перед судом, далее — заключение в крепости Ландсберг, где будущий фюрер написал «Майн Кампф». Стоит хотя бы очень кратко напомнить о чрезвычайно благожелательном отношении немецких властей к этому человеку, содержавшемуся под стражей за очень серьёзное государственное преступление. Иначе как санаторно-курортным периодом пребывание Гитлера в заключении назвать нельзя. Тюремная крепость Ландсберг представляла собой группу зданий, окружённых ухоженным садом. Комнаты, выполнявшие функции «камер», были обставлены с большим вкусом, каждый «заключённый» имел отдельную ванную комнату, горячая вода была постоянно, всё блестело чистотой и порядком. Шесть часов в день «узники» могли совершенно свободно гулять по саду. Ограничений в посещении и пище не было никаких, включая и вино. Рудольф Гесс, получивший по приговору восемнадцать месяцев и отсидевший всего только шесть, в письмах к родным сообщал о «тюремных» условиях: «...Время для учёбы, интересная компания, хороший стол, общая гостиная, личная спальня, милый вид и так далее!» Из этой «тюрьмы» 16 мая 1924 года он написал матери: «Я здесь устроился вполне счастливо...»1
В высшей степени странно, что в «Майн Кампф», книге, посвящённой памяти шестнадцати соратников Гитлера, убитых 9 ноября 1923 года, ничего не говорится о событиях 8 и 9 ноября. Вместо рассказа о том, как и почему он оказался за решёткой, Гитлер лишь на последней странице книги поместил одну-единсгвенную фразу: «Я не буду распространяться здесь о событиях, которые привели к 8 ноября 1923 года»,— и только. Почему? Это нетрудно понять, зная, кто готовил победоносную революцию в Европе. Для этой революции Германия должна была послужить плацдармом.
Удивительно: никому не известный Адольф Гитлер провозгласил Германскую революцию именно в тот день, который был определён в Москве и хранился в величайшей тайне. Колонны национал-социалистов шли под красными знамёнами и под лозунгами коммунистов: «экспроприация нетрудовых доходов, национализация концернов, конфискация военных прибылей». Тактика революционных выступлений полностью соответствовала планам, разработанным Коминтерном: проведение демонстраций вопреки запретам, столкновения с полицией, захват правительственных учреждений. Поразительны эти совпадения целей, методов, места и времени — с точностью буквально до часов и минут. Но революция в Германии провалилась.
Почему-то самый первый перевод «Майн Кампф» появился на русском языке16. Маршал Советского Союза Рокоссовский много позже,— когда было уже безопасно вспоминать (то, что было разрешено «вспомнить»), — писал: «Все мы в своё время читали книгу Гитлера "Майн Кампф"»17. В данном случае «мы» — это ие просто граждане СССР, «мы» в устах Рокоссовского— это высший командный состав Красной Армии.
Что же, после поражения немецких национал-социалистов в 1923 году дело Революции перестало «жить и побеждать»? Нет... Вот, например, что говорилось в секретном докладе Уншлихта Сталину о планах тайной помощи Германии: «Необходимо иметь совершенно укрытую базу для нелегальных вооружений». Доклад датирован 31 декабря 1926 года. Сопоставление фактов логически приводит к выводам: то, о чём говорил «кремлёвский мечтатель»-Ленин, декламировал на партийных собраниях Гитлер и осуществлял Сталин, было подготовкой к Мировой Революции.
Конечно, та перманентная подготовка к войне, мировой войне, которая должна была послужить рычагом всемирного переворота, не представляла собой особого секрета для населения порабощённой России. Об этом свидетельствуют частные письма, весьма красноречиво отражавшие состояние общества. В ноябре 1924 года красноармеец 2-го конвойного полка войск ГПУ Тихомиров писал своим родным в деревню Верхнее Заозерье Тихвинского уезда: «У нас в полку спрашивали всех красноармейцев: будете ли воевать? — Сейчас в Румынии революция, на весну обязательно будет война». Курсант Объединённой Интернациональной Школы Брюхов под большим секретом сообщал своему другу, жившему в Костроме: «Если бы в Эстонии разгорелось восстание, то я бы уже шагал по полям Эстонии. Три дня были в боевой готовности». (Подлинники писем хранятся в Центральном Государственном Архиве истори-ко-политических документов Санкт-Петербурга. Ф. 16. Оп.5.) И таких свидетельств очень много.
Ещё в 1927 году Сталин объявил, что Вторая мировая война неизбежна и также абсолютно неизбежно вступление в неё СССР. Почему Сталин во всеуслышание сказал это?—Потому, что он всегда оставался марксистом, а один из незыблемых догматов марксизма — война как необходимое условие революции. Так было и так будет — верил Сталин, исповедуя этот постулат Коммунизма. Он декларировал: «Мы выступим, но выступим последними, чтобы бросить на чашу весов гирю, которая могла бы перевесить» (ПСС. Т. 7. С. 14).
Что хотел сказать Сталин? Ключ этой военно-революционной фразы в том, какой смысл вложен в краткое «мы». Кто «мы»! Кого имел в виду Сталин? Национал-коммунисты наивно полагают, что это о них говорил вождь и учитель.— Наивные простаки, слепые орудия в руках посвящённых в тайну Революции... «Мы» в устах Сталина — это именно те, кто планирует войны и революции — и осуществляет их.
Советский дипломат Беседовский18, причастный секретам . vvM>v[fiiiwiiu\' I'ln^im^iinv UMV.UJI. «ни ИП'ПМ И M Л
Сталин очень близок Троцкому... Сталин —- единсшсннь старой октябрьской гвардии — до сих пор верит в Мире Революцию. К людям он беспощаден. Он глубоко верит ему удастся сохранить партийный аппарат до того дня, к несмотря на все задержки и неувязки, вспыхнет наконец w вой революционный пожар»1.
Беседовский с абсолютной откровенностью определил ность Советской власти. Действительно, единственное и ципиальное отличие Сталина от Троцкого заключалось в что Сталин сумел овладеть властью, — конечно, не абсолют хотя именно в этом нас пытается уверить армия «компег ных» историков и на Западе, и в России. Сталин обладал а нистративной партийной властью, — это означает, что Ста было поручено стать олицетворением коммунистической сти в России, видимой частью айсберга. Если воспользов* выражением самого вождя Страны Советов, Сталин был i ным, — а потому и самым заметным, — «винтиком» комм стической машины в СССР, но отнюдь не её конструкт! и создателем; не был он и абсолютным владыкой Ст] Советов. Но то, что действительно и принципиально обг няло и Сталина и Троцкого, являлось важнейшим, —а име Коммунизм.
Сталину, возглавившему пирамиду Советской власти, ходилось, как сам он и сформулировал тактику, умело «мг рировать» — что он и делал. Троцкому, как главному о зиционеру, оставалось только одно: критиковать удачли i/оората, соопрая под знамена «перманентной революции» оппозицию. то ecu. второй эшелон революционеров. И Сталин и Троцкий были мастерами от Революции. Революция и распределила их роли на сцене мировой политики. И это прекрасно знал советник советского посла Беседовский, когда кричал не кому-нибудь, а члену коллегии ОГПУ Ройзенману в кабинете посольства в Париже: «Нам нужен термидор! Революция должна иметь термидор! Таковы законы истории! Те, кто не хочет подчиниться этим законам, совершают тягчайшее преступление перед революцией! Они компрометируют её цель, они компрометируют её исторический смысл! Их надо безжалостно свалить, свалить в помойную яму истории, — вместе с сором, который они раньше так успешно выметали сами!»1
Что означают эти слова? — Только то, что впоследствии сам Беседовский и расшифрует: «Революция, как и война, имеет свой нерв — деньги! Без этого нерва (денег) лучшие революционеры превращаются в смешных романтиков. Революция должна иметь в своих руках оружие, революция должна иметь за собой могущественную организацию!»2
Итак, что за этим кроется? Всё очень просто — для тех, кто понимает суть дела. Сказанное адептом коммунистической религии революции означает, что революция с абсолютной необходимостью должна иметь термидор — то есть построение прочной государственно-финансовой системы — именно для того, чтобы революция продолжалась, продвигаясь к конечной цели — всемирной революции и абсолютной власти.
Всё это азбука Марксизма, но её знают посвящённые. Знали и руководствовались этими постулатами Маркс, Ленин, Троцкий, Сталин... Без всякого сомнения, этот принцип действенен и поныне. Новейшая Российская история свидетельствует: очередной термидор начался 19 августа 1991 года. Революция в России продолжается...
Но вернёмся к вопросам военной стратегии СССР. По объективным причинам в 1923 году Красная Советская Революция в Германии не осуществилась. Означало ли это, что «бессмертное дело революции» остановилось? — Нет... Революция свершилась — под другим, национал-социалистическим флагом. Меняется тактика, но не стратегия. То же самое происходило и в захваченной коммунистами России — С.С.С. Р. Тактика менялась— в зависимости от условий,— стратегия же оставалась неизменной. Эта стратегия заключалась в постулате — «Коммунизм неизбежен, — неизбежна Мировая революция, которая начнётся мировой войной».
Приведём конкретный пример изменчивости тактики при неизменной стратегии. В мае 1928 года маршал Тухачевский был освобождён от должности начальника штаба РККА и отстранён от преподавания в Военной Академии им. Фрунзе, где он руководил кафедрой стратегии. Тухачевский был назначен командующим Ленинградским Военным Округом. Но «красный маршал» не успокоился. Он направлял Ворошилову настойчивые предложения по реорганизации РККА, предлагая значительно увеличить численность Армии, полностью оснастить войска танками, артиллерией и авиацией. Ворошилов не поддержал этих предложений, зная, что Сталин и Тухачевский отнюдь не друзья ещё со времён «славного», окончившегося бесславным фиаско, похода на Варшаву в 1920 году. Поэтому Ворошилов 5 марта 1930 года переправил Сталину копию письма Тухачевского. В ответном письме Климу Ворошилову от 23 марта того же года вождь начертал резюме:
«Я думаю, что "план" т. Тухачевского является результатом модного увлечения "левой" фразой, результатом увлечения бумажным, канцелярским максимализмом. Анализ заменён "игрой в цифири", а марксистская перспектива роста Красной Армии — фантастикой. "Осуществить" такой "план" — значит наверняка загубить и хозяйство страны и армию. Это было бы хуже всякой контрреволюции...
Твой И. Сталин»1.
'Справка о проверке обвинений, предъявленных в 1937 г. судебными и партийными органами т.т. Тухачевскому, Якиру, Уборевичу и другим военным деятелям, в измене Родине, терроре и военном заговоре //Военные Архивы России. Вып. 1-й. М„ 1993. С.78-79.
Опираясь на ответ Сталина, Ворошилов заготовил в адрес Тухачевского письмо. Кстати, Ворошилов так и не отправил его адресату, он сделал хитрее: обнародовал письмо Сталина на расширенном заседании Реввоенсовета СССР. Вот что говорилось в ответе Ворошилова Тухачевскому: «Посылаю Вам его (то есть Сталина) оценку Вашего "плана". Она не очень лестна... Но, по моему глубокому убеждению, совершенно правильна и Вами заслужена. Я полностью присоединяюсь к мнению т. Сталина, что принятие и выполнение Вашей программы было бы хуже всякой контрреволюции, потому что оно неминуемо повело бы к полной ликвидации социалистического правительства и к замене его какой-то своеобразной... системой "красного милитаризма"».
Через два года, в мае 1932-го Сталин направил Тухачевскому письмо. Обстоятельства изменились, и Сталин писал: «Ныне, спустя два года, когда некоторые неясные вопросы стали для меня более ясными, я должен признать, что моя оценка была слишком резкой, а выводы не совсем правильными...»
Через пять лет вопросы стали для Сталина ещё более ясными — и Тухачевский, как известно, был расстрелян по обвинению в шпионаже и антисоветском заговоре. Тухачевского уничтожили, конечно, не только и не столько потому, что в своих лекциях «Поход за Вислу», изданных ещё в 1923 году, он посмел обвинять «гениального Сталина» в неудаче похода на Варшаву. Причина убийства Тухачевского гораздо серьёзней. В принципе она та же, что и причина чисток в тридцать седьмом. Эта причина очевидна, она лежит на поверхности, и приходится лишь удивляться, почему о ней так упорно молчат историки... Эта причина—подготовка СССР к мировой войне.
31 марта 1937 года в «Правде» была опубликована пространная статья Тухачевского «Военные планы нынешней Германии». В своей статье Тухачевский с математической точностью представил военную программу Германии. Он в деталях описал четырёхлетний план создания немецкими национал-социалистами мощных вооружённых сил. Конечно, «красный маршал» ни словом не обмолвился о той колоссальной роли, которую сыграл СССР в организации военной мощи Германии и планировании немецкого военного строительства. Но... это было опасным сигналом. Гораздо более опасным для власти, правившей в СССР, чем собственно для немцев, которые, кстати, отреагировали мгновенно. 4 апреля посол Германии Шуленбург официально выразил неудовольствие по поводу статьи Тухачевского. В тот же день германский военный атташе в Москве полковник Гартман заявил Геккеру, начальнику Отдела внешних сношений Генштаба РККА, что он «имеет указание сообщить об официальном эффекте, который произвела статья т. Тухачевского на командование Рейхсвера». Копии заявлений Шуленбурга и Гартмана были посланы Сталину, Молотову и Ворошилову. Тухачевский таким образом приоткрыл тайну подготовки грядущей мировой войны, означив метод осуществления Мировой революции, — и тем самым подписал себе приговор. Страна и мир не должны были знать, что им уготовано.
Впрочем, есть ещё одна причина, побудившая Сталина уничтожить Тухачевского. Вождь видел в «красном маршале» человека, который вполне мог быть вознесён на вершину пирамиды Советской власти. И в этом лично для Сталина таилась прямая угроза. Как и Сталин, Тухачевский был масоном. При известных обстоятельствах его могли использовать —в случае замены ключевой фигуры коммунистической власти,— и тогда СССР получил бы что-то вроде советского маршала Тито или генерала де Голля — в лице маршала Тухачевского. В начале тридцатых Тухачевский побывал в Италии. В одной из римских масонских лож он сообщил собратьям «много интересных данных о жизни, рискованной и героической работе русских лож». Эти сведения приводит 3. Ненезич в своей книге «Масоны в Югославии» (Nenezic Z. Masoni u Jugoslaviji 1764-1980. Beograd, 1984).
26 января 1934 года на Первом заседании XVII Съезда Партии Сталин заявил об «изменении политики Германии». Приведём важнейшие слова вождя: «Дело здесь не в фашизме, хотя бы потому, что фашизм, например, в Италии не помешал СССР установить наилучшие отношения с этой страной. Дело в изменении политики Германии...»1—Может быть, Сталин дорожил Россией, осознавая всё более увеличивавшуюся угрозу со стороны вооружавшегося III Рейха? Может быть, государственные интересы лежали в основе его политики тех лет? — Нет... И об этом бесстрастно свидетельствуют факты.
23 октября 1927 года Сталин вызвал к себе Григория Бесе-довского, только что назначенного советником посольства в Токио. Смысл беседы — по сути дела, это был монолог вождя,— передают следующие слова Сталина: «Если в Пекине будет советское правительство, то для его спасения мы можем отдать японцам не только Владивосток, но и Иркутск. Всё зависит от соотношения сил в каждый отдельный момент революции. Брест-Литовск будет ещё повторяться в разных комбинациях. В китайской революции он может так же понадобиться, как и в российской. Маневрируйте, как хотите, но помните, что вы отвечаете за успех. И не думайте, что вы умнее всех... Телеграфируйте нам почаще...» — раздражённо закончил он. Инструктаж проходил с глазу на глаз. Сталин, по словам Беседовского, был очень серьёзен2. Когда в 1939-м Сталин заговорил об изменении политики Германии, он вовсе не был оригинален: кремлёвский горец лишь целеустремлённо проводил ленинскую политику. В своё время именно Ленин провозгласил в качестве одного из основных догматов Советской власти: «Интересы социализма, интересы мирового социализма выше интересов национальных, выше интересов государства» (Соч. Изд. 3-е. Т. 23. С. 14).
12 декабря 1930 года Сталин с революционным пафосом произнёс, обращаясь к строителям новой общественной формации: «Весь мир признаёт теперь, что центр революционного движения переместился из Западной Европы в Россию. Революционеры всех стран с надеждой смотрят на СССР, признавая в нём своё единственное отечество» (ПСС. Т. 13. С. 24).
Настоящие коммунисты никогда не признавали Отечества и Отечественной войны, как не признавали они и самой России.
'XVII съезд ВКП(б). Стенографический отчёт. М.: Партиздат, 1934. С. 13-14.
Храм Христа Спасителя знаменовал собой победу Православной России в Отечественной Войне 1812 года. Коммунистам нужно было уничтожить самоё память об этом... На развалинах прежней России они решили возвести символ «светлого будущего». В сердце Москвы, рядом с Кремлём, в декабре 1931 года был взорван Храм Христа Спасителя. На этом месте должен был взметнуться ввысь новый «храм» — Дворец Советов, или, как шёпотом говорили в народе, — «Вавилонская башня». В грунт вогнали тысячи тонн особо прочной нержавеющей стали специальной марки «ДС», — аббревиатура означала — «Дом Советов». Арматура заливалась особо прочным бетоном, цемент тоже имел специальную марку — «ДС». Для строительства Дома Советов был построен цементный завод, который давал лучший в мире голубой цемент. В Магнитогорске пущен особый прокатный стан — для изготовления стальных конструкций объекта «ДС». На возведение только каркаса требовалось триста тысяч тонн лучшей стали. Мебель для Дома Советов должен был выпускать специальный комбинат, где древесина обрабатывалась особым способом —ей придавались противопожарные свойства и исключительная прочность. Кедр, ореховое дерево, морёный дуб, бук, карельская берёза — для отделки салонов «Вавилонской башни» предназначались ценные породы дерева.
В постаменте-основании Дворца Съездов планировалось разместить грандиозный Музей Революции — Мировой революции. Там же должна была быть самая большая в мире библиотека, институт Маркса и Энгельса, и ещё один институт— Ленина. Зал съездов тоже должен был быть самым большим в мире — на 21 тысячу человек. Высота потолка — 70 метров, высота купола— 100 метров. К основанию Дворца подводилась линия метро. Венчать это грандиозное сооружение, самое высокое в мире, должна была, конечно же, статуя Ленина— вождя мирового пролетариата. Мощные электромоторы предназначались для того, чтобы вращать колоссальную, весом в 6000 тонн статую так, чтобы рука Ленина всегда указывала на солнце, в сияющее завтра. Ленин простёр бы свою длань на весь мир. Указующий шестиметровый перст вождя определял путь к цели: «светлое коммунистическое будущее» — царство [ ьмы было уготовано всем народам. Земной шар в планах преобразователей обречён превратиться в Соединённые Штаты Мира. Статуя предполагалась настолько огромной, что в голове Ленина планировали устроить зал для проведения конференций. По проекту голова Ленина по размерам только ненамного уступала Колонному залу Дома Союзов.
Иофан воплощал заданную идею: архитектурная символика Дворца Съездов должна была отражать шесть частей сталинской клятвы верности ленинским заветам. Образность архитектурного плана подчёркивал текст: шесть «Клянёмся...» — ограждали собравшихся в главном зале Дворца магическим шестиугольником, сверкая золотом огромных букв, слагающихся в слова «Клятвы» живущего вождя, взывавшего к вождю, водворившемуся в царстве мёртвых и внутри зиккурата из красного мрамора ожидавшему окончательной победы Коммунизма— во всём мире. В определённом смысле Дворец Съездов должен был стать архитектурным «моген довидом», символическим Новым Храмом всемирной религии и Нового Порядка, мистерией богоборчества в бетоне и камне. В это же самое время руководство страны разработало и приняло к исполнению план «безбожной пятилетки»: имя Бога должно было исчезнуть из умов, сердец и памяти людей — счастливых обитателей родины Мировой Революции.
Главный закон Страны Советов—-Конституция 1924 года— декларировал, что «Отечество мирового пролетариата» есть лишь первый шаг по созданию Пролетарских Соединённых Штатов Мира, ибо образование СССР «послужит верным оплотом против мирового капитализма и новым, решительным шагом по пути объединения трудящихся всех стран в Мировую Советскую Социалистическую Республику».— Так гласила преамбула-декларация Конституции 1924 года.
Весьма многозначителен в этом отношении следующий факт: один из проектов ДС имел очертания границ территории СССР. Проект был отвергнут по принципиальным соображениям: авторы не поняли суть задания, ибо Дворец Съездов должен был символизировать всемирную власть Коммунизма, а вовсе не построение социализма в СССР — порабощенной России.
Лион Фейхтвангер, приезжавший в 1937 году в Москву, со знанием дела писал о советской Москве: «Ещё кругом рассыпан мусор и грязные балки, но над ними уже отчётливо и ясно высятся контуры могучего здания. Это настоящая вавилонская башня, но башня, приближающая не людей к небу, а небо к людям. И счастье благоприятствует их работе: люди, строящие её, не смешали своих языков, они хорошо понимают друг друга.
Да! да! да!
Как приятно после несовершенства Запада увидеть такое произведение, которому от всей души можно сказать:
Да, да, да!»1
Ни в одном советском календаре вплоть до 1936 года (принятие Сталинской конституции) день 7 ноября не был отмечен как праздник «Великой Октябрьской Социалистической Революции». В календарях значилось: 7-8 ноября — дни начала Всемирной пролетарской революции. Через пять лет последовало новое уточнение, вызванное войной, и анекдотичное клише «по просьбе трудящихся» в какой-то степени, если не брать в счёт уменьшение числа выходных дней, уже действительно отражало волю народа. 2 ноября 1941 года СНК СССР принял постановление «О праздновании 24-й годовщины Великой Октябрьской Социалистической Революции». Этот правительственный документ гласил: «Идя навстречу пожеланиям трудящихся, дни 8 и 9 ноября этого года считать рабочими днями, а праздновать только один день—7 ноября.
Председатель Совета Народных Комиссаров Союза ССР
И. Сталин».
29 января 1930 года Центральным Советом «Союза Воинствующих безбожников» принят план первой «безбожной пятилетки». Согласно этому плану, число членов «Союза Воинствующих безбожников» предполагалось довести до 10 млн. человек. Правительство намеревалось полностью уничтожить религию в Стране Советов. По всей стране прокатилась волна грабежей храмов и святотатств: всё это было санкционировано властями. Из церквей выволакивали иконы, из библиотек изымали церковную и историческую литературу: иконы и книги сжигались в кострах, зловеще полыхавших по всей России. Тогда и была сложена известная песня: «От зари до зари всё горят здесь костры: комсомольцы в поход отправляются!».
Как известно, решение о возведении Дворца Советов было принято 30 декабря 1922 года. Историческая дата: день образования СССР. Гербом СССР стал весь земной шар, осеняемый пентаграммой. Честь провозглашения грандиозного плана возведения Дворца Советов кремлёвский синедрион возложил на Кирова, только что вернувшегося в Москву после проведения карательной операции — советизации Грузии и Азербайджана. Надо сказать, распространённая легенда «о справедливом большевике Кирове, убиенном коварным злодеем Сталиным», имеет мало общего с действительностью. Киров прославился в период Гражданской при обороне Астрахани — он утопил в крови рабочее восстание. В посмертном панегирике Кирову сказано с многозначительной краткостью: «В Астрахани Киров вновь показывает образцы большевистского руководства и большевистской организованности. Наступают белогвардейские полчища. В самом городе кишмя кишат белогвардейцы. Белогвардейцам удаётся организовать мятеж в самом городе. Но не такой человек Киров, чтобы отдавать врагу советскую ?емлю. И Киров блестяще выполняет ленинское задание. Астрахань остаётся советской»19.
В популярной пьесе сталинской эпохи «Крепость на Волге» один из соратников Кирова произносит сакраментальную для каждого настоящего коммуниста фразу о восставших: «Какие же они рабочие, если они в нас стреляют?» Киров был верным ленинцем-сталинцем, жестоким, преданным делу Революции. На XVII Съезде Ворошилов воспел хвалу этому несгибаемому строителю коммунизма: «Товарищ Киров вместе с товарищем
Ягодой во главе героической армии беломорстроевцев соединил Белое море с Балтийским»1.
Здесь необходимо сделать одно уточнение: настоящая фамилия товарища Кирова — Костриков. «Киров» — это партийная кличка, которая была дана Сергею Мироновичу Кострикову не случайно. В сакральную историю мира имя персидского царя Кира вошло потому, что именно он в 536 году до Рождества Христова дал свободу евреям, позволив им вернуться из плена в Палестину и обеспечив возведение Соломонова храма. Указ Кира Персидского гласил: «Так говорит Кир: ...все царства земли дал мне Господь Бог Небесный; и Он повелел мне построить Ему дом в Иерусалиме, [что] в Иудее...» (1 Езд. 1,2-4). Итак, текст указа персидского царя сохранила Библия. В самых первых стихах 1 -й главы 1 книги Ездры мы читаем эти строки, дошедшие до нас через двадцать пять веков. Справедливости ради следует сделать одно уточнение: завоевав вавилонское царство, Кир освободил не только иудеев. Кир оказал благоволение и вавилонским жрецам, повелев восстановить храмы Вавилона и пожаловав жрецам значительные средства в виде жертвоприношений.
Спустя две с половиной тысячи лет, 30 декабря 1922 года, и знаменательный день советской истории—именно в этот день был образован СССР, — товарищ Киров произнёс: «Это здание должно явиться эмблемой грядущего могущества, торжества Коммунизма не только у нас, но и там, на Западе». Киров уточнил: Дворец нужно строить для того, чтобы в нём принять в состав Советского Союза последнюю республику. Такой советской республикой предназначено было стать последнему государству на земле, покорённой мировым революционным процессом.
Речь Кирова столь знаменательна, что стоит задуматься над сказанным этим выдающимся большевиком: «Нам скоро станет тесно, нам потребно будет более просторное помещение, которое бы могло вместить представителей трудящихся всего мира. Поэтому нам необходимо заняться возведением рабочего дворца на лучшей площади Москвы, столицы СССР... Покажем, что мы, "полуазиаты"' пришли к власти всерьёз и надолго... Нас характеризуют тем, что мы с быстротой молнии стираем с лица земли дворцы банкиров, помещиков и царей. Это верно!..»
В 1924 году «Правда» начала подготовку общественного сознания к тому, что Храм Христа должен исчезнуть и на его месте появится храм Коммунизма. «Правда», демонстрируя горячее желание трудящихся, поместила на своих страницах письмо некоего Балихина (выпускника ВХУТЕМАСа): «Памятник Ленину должен продолжать дело Ленина, быть центром распространения его идей на весь мир, стать штабом Мировой Революции, штабом III Коммунистического Интернационала, центром Мирового Союза Советских Социалистических Республик... Многотысячные массы пролетариев будут читать на жранах памятника (Дворца) — чему учил Ленин; читать лозунги и сообщения об успехах Революции на Западе и Востоке...
Прожекторы будут освещать окрестные деревни и селения, парки и площади, заставляя всех и ночью обращать мысли к Ленину...»
В процесс включились советские писатели. Одессит Валентин Катаев, лауреат Сталинской премии, Герой Социалистического Труда (род. в еврейской семье, родной брат писателя, известного под псевдонимом Е. Петров, прославившегося среди homo soveticus как создатель в соавторстве с И. Ильфом «Золотого телёнка»), в романе «Осгров Эренфест» (1925 г.) мечтая о грядущих временах всеобщего коммунистического счастья, писал: «...Где некогда была Волхонка, на месте Храма Христа Спасителя, возвышалось гигантское куполообразное здание музея Всемирной Революции».
Из одесского периода своей жизни Катаев вынес очень характерное для служителей революции отношение ко всему происходящему. Бунин встречался с этим начинающим литератором, и вот что он записал: «Был В. Катаев (молодой писатель). Цинизм прямо невероятен. Говорил: "За 100 тысяч убью кого угодно. Я хочу хорошо есть, хочу иметь хорошую шляпу, отличные ботинки..."»1
Валентин Катаев на раннем этапе своего творчества был откровенен: «Эренфест» на идиш (искажённое немецкое «Ahrenfest») означает «праздник жатвы». Советский писатель Катаев, как и абсолютное большинство его единоверцев, воспринимал эпоху Социализма, наступившую в отдельно взятой стране, как иудейский «праздник жатвы», как «праздник жатвы первых плодов» (Исх.23,16) многовековых усилий ниспровержения Христианства. В Библии время жатвы и собственно жатва имеют очень глубокий смысл. Катаев, столь символично назвав свой роман о наступившем для иудеев «светлом будущем», отсылал своих читателей, могущих понимать слова, составленные русскими буквами, но на идиш, к мессианскому пророчеству Исаии. Пророк, прозревая времена Мессии-Христа, возвестил: «Ты [Боже] умножишь народ, увеличишь радость его. Он будет веселиться пред Тобою, как веселятся во нремя жатвы, как радуются при разделе добычи. Ибо ярмо, тя-I отившее его, и жезл, поражавший его, и трость притеснителя el о Ты сокрушишь, как в день Мадиама» (Ис. 9,3-4).
У Исаии «народ» — это христиане, народ Божий; «веселие» 01 о — спасение, соделанное распятым и воскресшим Христом; •*ярмо», «жезл» и «трость притеснителя» — суть образы влады-чествования над ветхозаветным человечеством греха и смерти; мМадиам»—образ языческих народов.
Иудеи, отвергшие пришедшего Мессию-Христа, продолжают,—как и их предки, — понимать пророчество Исаии в смысле антихристианском, как обетование земного иудейского вла-дычествования над всем миром. Кстати, Исайя, изрекший столь ясные пророчества о Христе, что именуется «ветхозаветным евангелистом», был убит самими иудеями, негодовавшими, что он обличает их в пороках и богоборчестве. Катаев, радостно приветствовавший «эпоху жатвы» в «Острове Эрен-фесте» — СССР, с глубоким удовлетворением отмечал следы разграбления христианской России, не желая понимать, что «жатва»,— как сказано Христом,— «есть кончина века» (Мф. 13,39), приближаемая иудеями, лелеющими мечту об иудейском мессии, который придёт —по только на три с половиной года — и тогда наступит «время жатвы, ибо жатва на <емле созреет» (Откр. 14,15).
У советских людей не было никаких сомнений в том, что неё будет так, как в романе «Эренфест»... Большая Советская Энциклопедия в статье «Каркасные постройки» (Изд. 1-е. Т. 31. М.. 1937. Стл.564—572) помещает чертёж высочайших каркасных построек мира. На первом плане, заслоняя Эмпайр Стейт Ьилдинг и Эйфелеву башню, — стальной каркас Дворца Сове-I ов в Москве. Самая высокая точка—длань тов. Ленина, фигура которого венчает колоссальное сооружение. От указательного перста (длиной 6 метров) до уровня земли, как отмечено на чертеже,—415 метров.
Б. М. Иофан возглавил группу архитекторов-разработчиков проекта. Иофан пользовался особым благоволением Сталина. I му поручались важнейшие объекты — такие, как знаменитый юм на набережной и правительственный санаторий в Барвихе, павильоны СССР на всемирных выставках в Париже и Нью-Йорке. Он же разработал и начальный вариант плана реконструкции Москвы. Иофан писал о Храме Христа Спасителя: «Большой и грузный, сверкающий своей позолоченной головой, похожей одновременно на кулич и на самовар, Храм Христа давил... на сознание людей своей казённой, сухой, бездушной архитектурой, отражая собою бездарный строй российского самодержавия и его "высокопоставленных" строителей, создавших это помещичье-купеческое капище... Пролетарская революция смело заносит руку над этим грузным архитектурным сооружением, как бы символизирующим силу и вкусы господ старой Москвы». В своих воспоминаниях Иофан писал: «В 1931 году тов.Сталин вместе с Советом строительства Дворца Советов, во главе с его председателем тов. Молотовым, посетил предполагавшееся место постройки — на участке Храма Христа Спасителя... В этот день место строительства Дворца Советов было выбрано...»
Снимал разрушение собора кинооператор Владислав Ми-коша:
«Тогда всё, что я должен был снимать, было как страшный сон, от которого хочешь проснуться и не можешь. Через широкие распахнутые двери выволакивали с петлями на шее чудесные мраморные творения. Их сбрасывали с высоты на землю, в грязь. Отлетали руки, головы, крылья ангелов, раскалывались мраморные горельефы, порфирные колонны дробили отбойными молотками. Стаскивали стальными тросами при помощи мощных тракторов золотые кресты с малых куполов... Изо дня в день, как муравьи, копошились, облепив собор, военизированные отряды... В пустые провалы огромных окон врывался ледяной ветер со снегом. Рабочие батальоны в будёновках начали вгрызаться в стены, но степы оказали упорное сопротивление. Ломались отбойные молотки. Ни ломы, ни тяжёлые кувалды, ни огромные стальные зубила не могли преодолеть сопротивление камня... Ничего не могли сделать со стенами. Тогда пришёл приказ. Мне сказал под большим секретом инженер:
— Сталин был возмущён нашим бессилием, приказал взорвать собор».
Храм Христа Спасителя взорвали 5 декабря 1931 года. 11а следующий день, 6 декабря, газета «Вечерняя Москва» радостно сообщила: «Ровно в 12 часов дня раздался первый взрыв: рухнул один из четырёх пилонов, на которых держался большой купол здания. Через полчаса другим взрывом был обрушен второй пилон, а ещё через четверть часа и остальные. Последующими взрывами были обрушены внутренние стены и части наружных. Остатки здания будут снесены через несколько дней».
Начались непосредственные работы по строительству Дворца. Было сделано уже довольно много, и работы велись ударными темпами. Кварталы Волхонки, Пречистенки, Знаменки должны были исчезнуть — на их месте, согласно плану, появились бы насыпные площадки, залитые асфальтом,— стоянки для пяти тысяч автомобилей. Музей изобразительных искусств, по проекту, переместился бы на сто метров дальше от Дворца... Казалось, Коммунизм действительно неизбежен...
Однако, что же Киров, провозгласивший планы строительства Дворца Съездов Всемирного СССР? В империи, которой уготовано дать свободу иудеям всего мира, может быть только один Кир.— И Киров... умер, его не спасла даже жена-иудейка Мириам Львовна Маркус20. Остался Сталин, вернее, Джугашвили. По-грузински «джуга» — иудей, «швили» — указывает на сыновство. — Об этом в своей книге «Fraudulent Conversion. Jews in the Communist Movement» пишет кембриджский историк Колин Джордан: «Фамилия Сталина — Джугашвили — по-грузински означает "сын израилита", так как "джуга" — это из-раилит, а "швили" — сын. Семья Джугашвили, христианского вероисповедания, происходит от горских евреев Кавказа, обращенных в христианство в начале XIX века»21.
И. Рагуза в своей книге «Жизнь Сталина» (Париж, 1938), описывая родителей Сталина — Бесо и Кеке Джугашвили — говорит: «Отец Кеке (матери Сталина) был евреем-старьёвщиком в Кутаиси».
Итак, царём в империи, снова, как почти две с половиной тысячи лет назад, давшей свободу иудеям, остался Джугашвили, более известный под многозначительно звучащим псевдонимом — «Сталин»
Может быть, всё это не соответствует истине? — Обратимся к авторитетным свидетельствам. Кардинал Георг Диллон в исследовании «Масонство без маски» (или «Тайная сила позади Коммунизма». Лондон, 1965. С. 19) сообщает: «Давид Вейсман в своей статье в "Вестнике Бнай Брит" от 3 марта 1950 г. пишет, что Сталин был евреем».
«Бнай Брит Мэгэзин» — главный официальный журнал всемирного иудейства. В мартовском номере этого издания за 1933 год появилась статья Нормана Бенгвича, в которой он с удовлетворением констатировал: «Главным пророком пролетарского движения был еврей — Карл Маркс. Другой немецкий еврей Фердинанд Лассаль, героическая скульптура которого украшает сегодня Невский проспект в Ленинграде, был одним из вдохновителей революционных партий. Именно евреи участвовали в создании революционного движения и поддерживали революцию, давая ей свои кадры, и более, чем другим народам, революция дала им, евреям, преимуществ. Общее впечатление таково, что в целом еврейский народ чувствует себя здесь, в Советской России, как в своём доме и видит в себе творцов Нового Порядка... Евреи занимают высокие посты в Министерстве Иностранных Дел, в других министерствах, в Армии и на Флоте, в числе экономических советников и учёных. Главная функция еврея — быть интерпретатором, выразителем, толкователем Советской России как в отношении ко внешнему миру, гак и внутри страны!.. Духовное начало Революции восходит к принципам Социализма в учении еврейских пророков, даже если коммунист отрицает ту землю, из которой он сам вышел!»
В том же номере свои наблюдения изложил другой посвя-Iценный «брат» —Пьер Паасен. Он, будучи в СССР, спрашивал советских иудеев: «Счастливы ли они?» Ответы, полученные 11аасеном, очень и очень знаменательны: «Да! Более, чем когда бы то ни было! Именно теперь, благодаря коммунистическому режиму, и появилась, наконец, возможность быть настоящим евреем. Евреи в России есть сердце и душа нового мира!» Марк Слоним в своём очерке «Писатели-евреи в советской литературе», появившемся на страницах авторитетного нью-йоркского сборника «Еврейский мир»—№ 2 за 1944 год — процитировал иесьма интересные стихи еврейского советского поэта Фефера1:
1 Ицик Фефср, один из крупных представителей евр. советской поэзии. Член ВКП(б) с 1919 г. Родился в местечке Шпола (Украина). Активный участник Гражданской войны. Писать Фефер начал с 1920 г., воплотив свой революционный опыт в творчестве. В его стихах органически переплетаются мотивы Гражданской войны с мотивами соцстроитель-ства. В посланных па фронт комсомольцах Фефер видит завтрашних соцстроителей, а в сегодняшних соцстроителях — вчерашних бойцов на различных фронтах Гражданской войны («Комсомолия», «О себе и подобных мне»). Всё поэтическое творчество Фефера пронизано революционным романтизмом. Наиболее значительные произведения Фефера: поэма «Найденные искры» (1933) и ряд поэм социалистической перестройки жизни еврейских масс: «Грузины» (1930), «Пласты» (1933). -БСЭ. Изд. 1-е. Т. 57. М„ 1936. Стл.205.
Главное энциклопедическое издание СССР почему-то умолчало о том, что Фефер был автором известных афоризмов социалистической эпохи: «Ты предал своего отца — это хорошо!» и «Я говорю — Сталин, а думаю, что это солнце!» (Ю. Марк. Литература на идиш в Советской России //Книга о русском еврействе, 1917-1967. Нью-Йорк. Союз Русских Евреев. 1968. С. 216).
К этому следует добавить, что Ицик Соломонович Фефер после Съезда советских писателей 1934 г., на котором он играл одну из ведущих ролей, стал членом Президиума Правления Союза писателей. В. Кожипов сообщает, что «совершенно точно известно, Фефер в сороковых годах был немаловажным секретным сотрудником НКВД-МГБ», добавляя, что это сотрудничество, судя по всему, «началось намного раньше» (Россия. Век XX. 1901-1939. М„ 1999. С. 340). Гораздо более весомым свидетельством о многолетней чекистской работе «крупного агента НКВД» И. Фефера являются воспоминания Судоплатова, рассказавшего, хотя и очень скупо, о некоторых «ответственных заданиях», выполнявшихся И. С. Фефером (П. Судоплатов. Спецоперации. Лубянка и Кремль. 1930-1950 it. М., 1997. С. 465,470).
По мраморным глыбам шагаю, Шепчу по-еврейски в забвеньи, И горный ручей,замедляя Свой бег, зашумел в изумленьи... Мне будущий город сияет, Мне видится мрамор строений... На мраморных плитах читаю Чудесных времён наступленье...
Итак, свидетельства масонских источников о корнях, целях и методах так называемой «Советской власти» весьма определённы и недвусмысленны.
Но есть ли документы, подтверждающие принадлежность к масонству вождей Страны Советов? — Есть. В масонской ложе, существовавшей в Дрездене, в 1930 году был прочитан доклад на тему «Россия сегодня». Вот какие слова звучали в ложе «К Трём Орлам»: «Мы видим в новом государственном образовании там, по ту сторону, людей из наших рядов, из нашего круга,—тех, кого называют каменщиками. Львов, Милюков, Керенский, Гучков, руководители Временного правительства 1917 года, которое свергло царя, были каменщиками. Ленин, Апфельбаум (Зиновьев), Розенфельд (Каменев), Штейнбок, Троцкий (Бронштейн), Радек (Собельсон), Свердлов — все они принадлежали к ордену "Бнай Брит". В конце концов, членами еврейского ордена "Бнай Брит" являются все без исключения первые и выдающиеся вожди большевизма».
Доклад был прочитан в 1930 году, когда реальной властью в стране обладали известные лица, в среде которых — Иосиф Джугашвили (Сталин) возглавлял иерархическую пирамиду управителей СССР. По собственным словам Сталина, он являлся «мастером от Революции». Докладчик-масон утверждал, что все явления в Советской России зиждутся «на твёрдом основании нашего Соломонова Храма» (Ф. 1412. On. 1. Дело № 8674, лист 50).
В Фонде ложи Великого Востока Франции находится ещё один любопытнейший документ (Ф. 113. On. 1. Дело №224) — о заседании Совета Великого Востока Франции, которое имело место 20 декабря 1919 года в Париже в штаб-квартире ложи на улице Кадэ, куда в своё время частенько захаживал... Ульянов-Бланк-Ленин.
Приведём некоторые записи упомянутого протокольного совета ложи Великого Востока Франции:
«Брат Милле высказал от чистого сердца приветствие большевикам. Общее мнение: Великий Восток не должен компрометировать себя, должен считаться с отрицательным отношением к большевизму связанных с масонством купцов и мелких иромышленников.
Брат Магальхаэнс Лима, великий Мастер Португальского масонства высказал благожелательное отношение к Русской республике, не говоря это открыто. Этот осторожный образ действия дал хорошие результаты без того, чтобы непосвящённое общество могло догадаться об источниках этого движения. Председатель Карт заявил, что Орденский Совет сочувствует распространению большевистских идей, но требует, чтобы о них говорили как о "советских идеях", дабы не оттолкнуть тех братьев, которые враждебно относятся к большевистским положениям». На заседании ложи 18 февраля 1920 года брат Ланкин сообщил о происшествиях в России и на Балканах с пожеланием окончательной победы большевизму.
На страницах масонского журнала «Космос» ещё в 1906 году (№ 29) появились впечатляющие слова: «Дух времени требует от нас взять на себя руководство социализмом, и наши ложи нашли правильные пути и средства для достижения этой цели».
Великая ложа Германии в 1917 году провозгласила: «Революционер Ленин является наиболее последовательным представителем политических идеалов международного масонства» (Ф. 1412. On. 1. Д. №9064 и 815). Сочинения Ленина испещрены масонскими формулами. Однако это обстоятельство почему-то не привлекает внимание историков. Когда вождь провозгласил на всю страну масонский лозунг: «Света, побольше света!»1 —его прекрасно поняли собратья и в советизированной
России и за границей, населению же порабощенной страны объяснялось, что тов. Ленин говорил «про электричество и ГОЭЛРО».
Может быть, в дальнейшем что-нибудь изменилось? Факты свидетельствуют, что нет. В 1937 году в Москве оказался Лион Фейхтвангер. Вот что он писал в своей книге «Москва 1937» — писал, конечно, для посвященных: «Советские люди над строительством своего социалистического хозяйства трудятся так, как трудились евреи над постройкой своего второго храма— с лопаткой каменщика в одной руке и с мечом в другой»1.
Кстати, в только что упомянутой книге Фейхтвангера есть очень важные строки, могущие дать ключ к пониманию того, что происходило в СССР при Сталине. Лион Фейхтвангер довольно откровенно изложил суть свершений Советской власти: «Ленин приспособил свои взгляды к действительности, упрямый Троцкий продолжал крепко держаться принципов, оправдавших себя в героическо-патетическую эпоху, но неприменимых при выполнении задач, выдвинутых потребностями текущего дня. Сталин утверждал, что полное осуществление социализма возможно и без мировой революции и что при соблюдении национальных интересов отдельных советских народов социализм может быть построен в одной, отдельно взятой стране. Троцкий это оспаривал. Он утверждал, что мировая революция является необходимой предпосылкой для построения социализма. Он упорно держался марксистского учения об абсолютном интернационализме, защищал тактику перманентной революции и настаивал на правильности марксистского положения о невозможности построения социализма в одной стране. Если Ленин был Цезарем Советского Союза, то Сталин стал его Августом»2.—Что всё это значит?
Юлий Цезарь, провозгласил себя богом, происшедшим от Венеры, назвался бтс; £7iupavr|c;, то есть сыном Арея и Афродиты; установил законы, повелевавшие подданным оказывать ему божеские почести, возводить храмы в честь Цезаря и для поклонения Цезарю; жреческие коллегии назывались его именем. Благоволил и покровительствовал иудеям Рима. 15 марта 44 года до P. X. в здании сената был убит.
Август (Гай Юлий Цезарь Октавиан) — первый римский император, внучатый племянник Юлия Цезаря, который усыновил его и назначил своим преемником. Сосредоточил в своих руках все важнейшие государственные должности империи, гак что прежний государственный аппарат, в том числе и сенат, имел лишь номинальное значение, стал главнокомандующим всеми военными силами, его распоряжения имели силу законов, в 12 году до P. X. был провозглашён Pontifex Maximus (Верховным Жрецом), получил титул Отца Отечества.
Как видим, формула Фейхтвангера очень точна по своей сути.
Напомним весьма знаменательную речь, произнесённую «великим Сталиным» 8 июня 1926 года перед рабочими железнодорожных мастерских Тифлиса. Это было ответное слово Иосифа Сталина на приветствие «горячо любящих» его рабочих. Вот что он сказал:
«Товарищи! Должен вам сказать, товарищи, по совести, что я не заслужил доброй половины тех .похвал, которые здесь раздавались по моему адресу. Оказывается, я и герой Октября, и руководитель Компартии Советского Союза, и руководитель Коминтерна, чудо-богатырь и всё что угодно. Всё это пустяки, товарищи... В таком тоне говорят обычно перед гробом усопшего революционера. Но я ещё не собираюсь умирать.
Я вынужден восстановить подлинную картину того, чем я был раньше и кому я обязан нынешним своим положением в нашей партии. ...Я действительно был и остаюсь одним из учеников передовых рабочих железнодорожных мастерских Тифлиса.
Я вспоминаю 1898 год, когда я впервые получил кружок из рабочих железнодорожных мастерских. На квартире у товарища Стуруа, в присутствии Джилбадзе, Бочорашвили, Нинуа... в кругу этих товарищей я стал тогда учеником от Революции...
Позвольте мне принести им мою искреннюю товарищескую благодарность. (Аплодисменты в зале.)
Я вспоминаю далее 1907-1909 годы, когда я по воле Партии был переброшен на работу в Баку... В общении с Вацек, Саратовец, Раолетовым, в Баку я стал подмастерьем от Революции.
Позвольте мне принести товарищескую благодарность моим бакинским учителям. (Бурные аплодисменты.)
Наконец, вспоминаю 1917 год, когда я волей Партии был переброшен в Ленинград. Там при непосредственной близости с великим учителем всех стран — товарищем Лениным в буре великих схваток, под руководством Ленина, я стал одним из мастеров от Революции.
Позвольте принести свою искреннюю, товарищескую благодарность моим русским учителям и склонить голову перед памятью моего великого учителя — Ленина. (В зале буря оваций.)
От звания ученика (Тифлис), через звание подмастерья (Баку), к званию одного из мастеров нашей революции (Ленинград) — вот какова, товарищи, школа моего революционного ученичества.
Такова, товарищи, полная картина того, чем я был и чем я стал, если говорить без преувеличения, по совести. (Буря оваций.)»
Впервые эта речь Сталина была опубликована в газете с весьма символичным, чисто масонским названием: «Заря Востока» (№ 1197 от 10 июня 1926 г.). Стенограмма речи вошла и в Полное собрание сочинений Сталина (Изд. Института Маркса-Энгельса-Ленина при ЦК ВКП(б). Т. 8. М„ 1948. С. 173-175).
В данном случае речь Сталина просто классический образчик масонского красноречия. Впрочем, тогда так говорили многие — весьма откровенно для своих; народ же воспринимал это как обычный словесный официоз советского номенклатурного работника. Несколько поясним сказанное Сталиным. Он называет себя сначала учеником от Революции, затем подмастерьем и, наконец, мастером от Революции. Но это не что иное, как основные степени масонства Шотландского обряда. Итак, Сталин объявил, что он стал мастером Революции «под руководством Ленина».
Вожди Коммунизма — «мастера Революции» довольно час-lo изъяснялись подобным образом. Ещё один пример. Миней Израилевич Губельман вошёл в советскую историю как «Еме-льян Михайлович Ярославский». Его описание похорон Ленина по своей сути является текстом инициации:
«Не иди по правой стороне — иди по левой! Как пойдёшь илево, тут тебе и Ленин, прямо на тебя лицом смотрит, и потом пройдёшь в изголовье, обернёшь голову и опять его увидишь. А на правую сторону пойдёшь—только сбоку его увидишь.
Рабочий дорожит каждой секундой, когда взгляд его запечатлевает уснувшего вождя. Да! Он пойдёт всю жизнь левой дорогой — дорогой Ленина, и перед ним будет образ того, кто всю жизнь шёл этим, левым путём!»22 — Так публично изъясняются служители «тайны беззакония».
После смерти Ленина-Бланка вождём стал Джугашвили-Сталин. И Емельян Ярославский —Миней Израилевич Губельман в своей книге-панегирике отцу народов писал: «Рядом с Лениным с конца девяностых годов, и всегда вместе с Лениным, всегда по одной дороге, никогда не сворачивая с этого пути, идёт товарищ Сталин...»2
Ленин ушёл к праотцам через тринадцать месяцев после создания СССР. Над гробом вождя Сталин произнёс: «Уходя от нас, товарищ Ленин завещал нам укреплять и расширять Союз республик. Клянёмся тебе, товарищ Ленин, мы с честью выполним твою заповедь...»
К слову сказать, и Петроград, превращённый в Ленинград и I ем самым призванный увековечить имя «товарища Ленина», был, конечно, вовлечён в проект всемирной победы Социализма под знаменем «великого Ленина». Сразу же после празднования 7-й годовщины Октября, 11 ноября 1924 года городскими властями был издан приказ № 16, который гласил 3: «Ввиду намеченного переус тройства так называемой Александровской колонны, сооружённой архитектором Монферраном и стоящей по середине площади Урицкого, и водружения на ней вождя пролетариата тов.Ленина... произвести осмотр названной колонны и выяснить, имеется ли в настоящее время уже готовая модель статуи потребного размера»23.
24 ноября 1924 года «Ленинградская правда» сообщила о грандиозном проекте увековечения памяти вождя Революции. Однако представители губернского инженерного управления отрицательно отнеслись к идее сочетать Александрийский столп и фигуру тов.Ленина «с протянутой рукой и в пиджаке». Их поддержали сотрудники музея Ленинграда во главе с Ильиным. Но и позиция Ленсовета была непоколебимой. Представитель контрольно-инспекционного подотдела тов. Лившиц заявил: «Идея ангела с крестом нам чужда!..» 13 декабря Лен-губисполком принял решение: «Заменить статую фигурой Владимира Ильича Ленина...» В обсуждении судьбы памятника приняли участие массы. Один из наиболее впечатляющих проектов такого рода достоин упоминания.
«В комиссию по устройству памятника Ленину на Александровской колонне.
Препровождаю за сим своё мнение относительно установки памятника на колонне. Надо сделать так, чтобы он был со взглядом тихим, спокойным, в натуре с поднятыми руками к Востоку, так как революционный путь нам уготован от Запада на Восток. Правой ногой он давит мир — в виде ветхой крестьянской избы, левой ногой он упирается в ученье Маркса, в книгу—и чтобы надпись "Капитал" на книге была видна.
Пьедестал должен быть из полуразрушенных, со свернувшимися крестами и куполами церквей, под ногами должна быть старая литература, а также Библия с надписью, — весь хлам старого мира и буржуазные цилиндры.
Вот моё предложение, вот мой проект памятника. Я сын сторожа при старом режиме. Завидую, что не художник» (ЦГА СПб. Ф. 3200. Оп. 6. Д. 8. Л. 50-51).
Подпись сообщала, что автором этого революционного замысла являлся некто ленинградец М. Худяков.
В марте 1925 года начала работу комиссия, проводившая конкурс на лучший проект несколько иного рода: Александрийский столп должен был увенчать символ победы Мировой Революции — красноармеец. Комиссия определила, что красноармеец будет... «в ампирных одеждах». В комиссию входили весьма известные в то время скульпторы: Синайский, Шервуд, Манизер1. Однако Главнауки художник Удаленков заявил, что не может понять, «как в настоящее время можно заменить символ мира статуей символа войны». Власти отреагировали мгновенно: зав. подотдела благоустройства Ленинграда тов. Шаров разъяснил, что красноармеец — символ охраны труда,
1 Манизер Матфей Генрихович сделал в Советской России блестящую карьеру. В 1920-м Манизер становится зав. Агитскульптурной мастерской Политуправления Московского военного округа. Активный участник программы «монументальной пропаганды». С 1926 т. член Ассоциации художников революционной России. С 1947 г. вице-президент Академии художеств СССР. Манизер — автор канонических скульптур советского искусства Ленина. Чапаева, Космодемьянской. Мапи-iep стал общепризнанным авторитетом по «ленинской» теме — ему принадлежит проект памятника Ленину у Финляндского вокзала (1921). Статуи вождя мировой революции, выполненные Манизером, были размножены и появились во многих городах СССР —в Куйбышеве, Минске, Ульяновске, Петрозаводске, Кировограде, Хабаровске, Пушкине и т.д. и т.д. С 1937-го по 1950 год создал многочисленные памятники и бюсты И. Сталина. Автор скульптур станций Московского метрополитена «Площадь Революции» и «Измайловский парк», рельефа «Рабочий» на здании Петровского пассажа.
Синайский Виктор Александрович. Образование получил в Одесской школе изящных искусств; в советское время — в Ленинградской Академии художеств. Профессор Академии художеств. Самые известные работы: «Осоавиахимовец» (1932) и «Молодой рабочий» (1938).
Шервуд Леонид Владимирович. Учился в Московском училище живописи, ваяния и зодчества, затем в Академии художеств. БСЭ (1-е изд.) гак определяет его творчество: «III. эклектически соединяет академические приёмы композиции, психологический реализм и импрессионизм. За годы Октябрьской революции исполнял заказы различных организаций, последней работой Ш. является скульптура к празднованию 15-й I одовщины Красной Армии».
а Красная Армия никогда и никаких походов с завоевательными целями не вела»24.
На XVII Съезде ВКП(б) товарищ Сталин с высокой трибуны во всеуслышание произнёс: «Наша внешняя политика ясна... СССР не думает угрожать кому бы то ни было и—тем более — напасть на кого бы то ни было. Мы стоим за мир и отстаиваем дело мира. Но мы не боимся угроз и готовы ответить ударом на удар поджигателей войны... (Бурные аплодисменты.) А те, которые попытаются напасть на нашу страну,—получат сокрушительный отпор, чтобы впредь неповадно было им совать своё свиное рыло в наш советский огород... (Гром аплодисментов.)»25
19 августа 1939 года на секретном заседании Сталин произнёс знаменательные слова: «Опыт двадцати последних лет показывает, что в мирное время невозможно иметь в Европе коммунистическое движение сильное до такой степени, чтобы большевистская партия смогла бы захватить власть. Диктатура Партии становится возможной только в результате большой войны».
Это — прописная истина, догмат — для тех, кто посвящён в тайну Коммунизма. Таковым, без всякого сомнения, был и Сталин. 15 марта 1937 года Ян Гамарник, начальник Политуправления РККА, на активе Наркомата обороны произнёс фразу, звучавшую для руководителей Рабоче-Крестьянской Красной Армии как завет, как символ веры: «Большевистскую миссию Красная Армия будет считать выполненной, когда мы будем владеть земным шаром». Предвоенные годы в СССР были отмечены печатью тотальной психологической кампании: через песни и стихи, фильмы и повести населению внушали, во-первых, что мировая война неизбежна, а во-вторых, что это будет та война, в которой СССР сокрушит капитализм, и, наконец, настанет «светлое будущее» — для всех на всём белом свете. Что происходило в стране, ясно показывает пример ставшего в одночасье знаменитым советского по>та Осипа Колычева. В 1938 году вышла книга его стихов. Книжка имела весьма символичное название: «Пулемётная лента». Один из шедевров «поэта» узнала вся страна: его непрерывно передавали по радио, стихотворение перепечатывали газеты. Вот что сочинил Колычев:
Первой Конной эскадроны Зимним утром едут. Ворошилов и Будённый В Кремль везут победу. Улыбается Будённый — Лёд пошёл по Дону... Улыбается Будённый — Расцветают клёны. Улыбнулся Ворошилов — Солнце засияло. Улыбнулся Ворошилов— И весна настала. По степи широкой мчат, Гривами играючи, Конь Климент Ефремыча! Конь Семён Михалыча!'
В марте 1939 года в Москве проходил XVIII Съезд ВКП(б). Стенографический отчёт заседаний представляет собой уникальный документ, ценнейшее историческое свидетельство, вполне передающее дух эпохи победившего социализма в СССР. В 14-м заседании этого действа приняла участие делегация Красной Армии и Военно-Морского Флота. Под возгласы «ура!» и бурные аплодисменты в зале появились советские военные, которым было поручено приветствовать участников Съезда. Выступления членов этой делегации очень выразительно передаёт атмосферу, царившую как в руководстве Красной Армии, так и в передовом отряде борцов за светлое будущее — в рядах коммунистов. Первым на трибуне появился представитель НКВД.
«ПРЕДСЕДАТЕЛЬСТВУЮЩИЙ. Слово для приветствия от пограничных войск НКВД имеет начальник заставы краснознамённого Посьетского пограничного отряда, участник боёв у озера Хасан, Герой Советского Союза лейтенант Чернопятко. (Бурные аплодисменты. Возгласы "ура".)
ЧЕРНОПЯТКО. Товарищи! От бойцов, командиров, политработников пограничных войск НКВД, стоящих на боевых постах по охране и обороне рубежей нашей могучей, свободной и цветущей социалистической родины, принесли мы историческому XVIII Съезду Всесоюзной Коммунистической партии большевиков свой пламенный боевой пограничный привет. (Бурные аплодисменты, переходящие в овацию. Все встают. Возгласы: "Да здравствуют пограничники!")
Мы принесли привет, выражение любви и беспредельной преданности мудрому вождю партии и народа, гениальному полководцу армии Коммунизма—нашему любимому, родному, великому Сталину. (Бурные аплодисменты, переходящие в овацию. Возгласы: "Ура!", "Да здравствует товарищ Сталин!")
С восхищением, гордостью и радостным волнением слушали и читали мы замечательный документ нашей эпохи— доклад т. Сталина о великих победах Социализма в нашей стране и о программе борьбы за ещё более величественные грядущие победы.
Доклад т. Сталина — блестящий итог полной победы генеральной линии большевистской партии — ещё более укрепляет в нас уверенность в торжестве Коммунизма во всём мире и вдохновляет па борьбу за новые победы.
Партия большевиков, руководимая Сталинским ЦК, при помощи и поддержке всех трудящихся нашей родины, разгромила и раздавила фашистские гнёзда троцкистско-бухаринских и иных подлых предателей, гнусных изменников, наёмных шпионов и убийц, пытавшихся из-за угла нанести удар в спину строителям Социализма, вновь надеть ярмо капитализма на шею рабочих и крестьян нашей свободной страны.
Вооружённые сталинской мудростью пограничники, как и весь советский народ, усилили свою бдительность и зорко следят за каждым шорохом на наших необъятных границах.
Мы твёрдо помним указание т. Сталина о том, что пока существует капиталистическое окружение, будут существовать у нас вредители, шпионы, диверсанты и убийцы, засылаемые в наши тылы агентами иностранных государств.
Мы обязуемся ещё выше поднять свою бдительность и нести службу по охране границ так, чтобы ни один враг не мог посягнуть на нашу священную землю.
Хранить пограничные дали, Крепить приграничный оплот Поручили нам Партия, Сталин, Могучий советский народ. Нас схваток огни закаляли В боях героических лет, Родной и любимый наш Сталин Вручил нам ключи от побед.
Пусть жалкие козявки ползают под ногами у советского слона.
Пусть беснуются фашистские мракобесы вокруг советских границ.
Пусть злится враг и злобу ширит И новых войн сплетает нить,— Нет сил таких и в целом мире, Чтоб нас могли остановить.
Для каждого сумасшедшего мракобеса мы найдём смирительную рубашку!
Мы уже накидывали её на обнаглевших самураев у озера Хасан. Пограничники первые приняли удар врага у высоты Заозёрной. Примеры исключительного героизма, любви к своей родине, преданности большевистской партии и вождю наро-, (ов т. Сталину показали пограничники Посьетского отряда в районе озера Хасан.
С именем т. Сталина на устах шли они в бой и побеждали. I (ограничники ярко показали, на что способен свободный советский народ, идущий под алым всепобеждающим знаменем Маркса-Энгельса-Ленина-Сталипа. (Аплодисменты.)
И если тревога охватит границы, То, в жаркую схватку идя, До полной победы готовы сразиться, Ни жизни, ни сил не щадя.
Повторяя боевой клич героев Хасана, мы пойдём в бой со словами: за родину, за Сталина, за Коммунизм! Ура, товарищи! (Бурные, долго не смолкающие аплодисменты, переходящие в овацию. Возгласы с мест: "Да здравствует товарищ Сталин!", "Да здравствует Коммунизм!", "Ура!")».
После беззаветно преданного делу Ленина-Сталина героя-пограничника, поразившего делегатов съезда стихотворными подтверждениями тезиса о несокрушимости социализма, эстафету принял герой-краспофлотец.
«ПРЕДСЕДАТЕЛЬСТВУЮЩИЙ. Слово для приветствия от Военно-Морского Флота предоставляется младшему командиру линкора "Октябрьская революция" т. Мыльникову. (Продолжительные аплодисменты.)
МЫЛЬНИКОВ. XVIII Съезду славной партии большевиков от личного состава Военно-Морского Флота — боевой краснофлотский привет! (Бурные, долго не смолкающие аплодисменты.)
За радостную и счастливую жизнь нашего народа, за расцвет нашей матери-родины, за неприступность советских границ и за отцовскую заботу о Военно-Морском Флоте краснофлотцы, командиры, комиссары и политработники поручили мне передать большое спасибо нашему родному, горячо любимому т. Сталину. (Бурные, продолжительные аплодисменты. Все встают. Возгласы "ура".)
Личный состав Военно-Морского Флота, как и вся Рабоче-Крестьянская Красная Армия, пришёл к XVIII Съезду крепко спаянным вокруг партии Ленина-Сталина, сильным, вооружённым отрядом героического советского народа.
Верные сыны родины, мы сделали все выводы из указаний нашего великого учителя и друга т. Сталина — не забывать о капиталистическом окружении и всемерно укреплять обороноспособность нашей страны.
Советский народ строит самый сильный в мире Военно-Морской Флот. Этот флот является составной частью героической непобедимой вооружённой силы великого Советского С оюза. Этот флот способен громить врага в любом море, в лю-оом океане, при любом сочетании вражеских сил. (Аплодисменты.) У могучей Советской державы будет достойный её величия могучий Рабоче-Крестьянский Военно-Морской Флот. (А плодисменты.)
Уже сейчас, в результате выполнения второй сталинской пятилетки, мы имеем на Балтике, на Тихом океане, на Чёрном и Северном морях грозные подводные корабли, стремительные миноносцы, красавцы лидеры, мощные крейсера, быстроходные торпедные катера, сильные береговые форты и батареи и славную морскую авиацию. (Аплодисменты.)
Вся эта несокрушимая сила готова по первому зову партии, по приказу Советского правительства вместе с Красной Армией обрушиться на врага и разгромить его.
Мы гордимся боевыми традициями революционных моряков. Мы гордимся тем, что крейсер "Аврора" громом своих пушек, направленных на Зимний дворец, возвестил 25 октября 1917 года начало новой эры человечества — эры Великой Социалистической революции. (Аплодисменты.) Мы свято храним эти славные традиции, и в предстоящих схватках с врагом каждый из нас будет героем.
Да здравствует наша великая и непобедимая партия Ленина-Сталина! (Аплодисменты.)
Да здравствует наш вождь, дорогой и любимый Сталин! Ура, товарищи! (Аплодисменты. Все встают. Возгласы: "Да здравствует товарищ Сталин!", "Ура!")».
Доблестного моряка с «Октябрьской революции» сменил красный конник—батальонный комиссар.
«ПРЕДСЕДАТЕЛЬСТВУЮЩИЙ. Слово для приветствия от кавалерии Красной Армии предоставляется батальонному комиссару т. Нерченко. (Аплодисменты.)
НЕРЧЕНКО. XV11I Съезду великой партии Ленина-Сталина, лучшим людям нашей родины, от Красной конницы Советского Союза—боевой красноармейский привет! (Аплодисменты.)
Товарищи делегаты! Посылая приветствовать вас, наши красные конники особенно просили меня передать горячий кавалерийский привет создателю легендарной Первой конной армии, организатору её славных незабываемых побед товарищу Сталину! (Аплодисменты. Все встают. Возгласы "ура".)
Под руководством великого Сталина, под водительством народных полководцев Ворошилова (аплодисменты) и Будённого (аплодисменты) Красная конница в годы гражданской войны доказала свою преданность делу Ленина, делу Сталина. (Аплодисменты.)
Русские белогвардейцы, чужеземные интервенты, жадные польские паны — все они на своей шкуре испытали силу нашего могучего советского кавалерийского удара. (Взрыв аплодисментов.)
Слава о боевой отваге красных конников пронеслась по всему миру. Кое-кто из наших неумных соседей стал забывать уроки прошлого. Охваченные звериной злобой против народов нашей страны, они хотят напасть на нашу священную Советскую землю.
Заранее можно предупредить: ваш номер не пройдёт, господа сумасбродные забияки! (Аплодисменты.) Не успеете и рта разинуть на наше советское добро, как получите такой удар, от которого не только вылетят ваши зубы, но отлетят прочь и безумные головы! (Бурные аплодисменты.)
И когда правительство, партия, товарищ Сталин прикажут нам, то мы — кавалеристы — помчимся на врагов, вооружённые самой современной боевой техникой всех видов и всех назначений!
От имени кавалеристов Красной Армии приношу глубокую благодарность партии Ленина-Сталина за её заботу о процветании нашей родины, за её заботу о Советском народе, о Красной Армии и о нас — конниках. (Аплодисменты.)
Каждый красный кавалерист знает и готовится к тому, чтобы наших врагов рубать на их же территории. (Бурные аплодисменты.)
На священную Советскую землю мы врагов не пустим. Без долгих разговоров мы снесём голову любому гаду, который вздумает поживиться нашим советским добром. Красная конница к бою готова! (Бурные аплодисменты.)
Наши кони сыты и быстры.
Наши клинки остры.
Наши механизированные боевые средства: танки, пушки, пулемёты — в полном порядке и в постоянной боевой готовности!
Наши славные бойцы — лихие красные конники, сыновья и братья героев гражданской войны — в мгновение ока по первому слову приказа готовы ринуться на любого врага.
Да здравствует Всесоюзная Коммунистическая партия большевиков — организатор всех наших побед!
Да здравствует наш славный полководец — верный соратник великого Сталина — товарищ Ворошилов! (Бурные аплодисменты всего зала. Все встают. Возгласы "ура".)
Да здравствует создатель Первой копной армии, лучший друг красных конников — товарищ Сталин! (Возгласы "ура". Бурные аплодисменты всего зала.)»
Соответственно духу времени кавалериста па высокой трибуне съезда сменил танкист.
«ПРЕДСЕДАТЕЛЬСТВУЮЩИЙ. Слово для приветствия от танкистов предоставляется участнику боёв у озера Хасан полковнику Панфилову.
ПАНФИЛОВ. XVIII Съезду великой большевистской партии, лучшим сынам советского народа, бесстрашным бойцам за дело Коммунизма—наш пламенный боевой танкистский привет! (Аплодисменты.)
Сотни и тысячи наших доблестных танкистов умеют так стрелять, чтобы с первого же снаряда уничтожать вражеские ганки и огневые средства. Они сумеют без промаха разить врага в любое время дня и ночи и в любую погоду.
Советские танкисты научились до конца использовать грозную силу своих могучих машин. Они обрушатся всей силой танкового огня на наглого врага, если он дерзнёт напасть на нашу священную Советскую землю.
Советский народ доверил нам защиту счастливой Социалистической родины. Это доверие мы оправдаем.
Советские танкисты сумеют, как и вся Красная Армия, по старой русской поговорке, расквасить морду любому врагу, который посмеет сунуть своё свиное рыло в наш советский огород. (Аплодисменты.)
Мы, танкисты, заверяем XVIII Съезд большевистской партии, заверяем нашего вождя и учителя т. Сталина, нашего любимого народного комиссара т. Ворошилова, весь советский народ, что наши танки в полной боевой готовности. (Аплодисменты.)
Мы всегда готовы на удар врага ответить двойным всесокрушающим ударом.
Сталин — наше знамя! Под этим знаменем советские танкисты ринутся в бой вперёд за Коммунизм! (Шумная овация всего зала.)
Да здравствует XVIII Съезд Всесоюзной Коммунистической партии большевиков!
Да здравствует наш любимый нарком, маршал Советского Союза товарищ Ворошилов! (Шумные аплодисменты.)
Да здравствует наш мудрый учитель и вождь, наш родной и любимый товарищ Сталин! Ура! (Бурные, продолжительные аплодисменты. Возгласы: "Ура!", "Да здравствует товарищ Сталин!")».
Режиссура действа требовала, чтобы энтузиазм членов ВКП(б) — делегатов съезда нарастал, и по сценарию апофеоз пришёлся на выступление следующего оратора — представителя самой модной когорты советских героев — представлявшего военных лётчиков.
«ПРЕДСЕДАТЕЛЬСТВУЮЩИЙ. Слово для приветствия от лётчиков Красной Армии предоставляется Герою Советского Союза комбригу т. Денисову. (Аплодисменты.)
ДЕНИСОВ. Товарищи делегаты XVIII, Ленинско-Сталинско-му Съезду партии, великому вождю и учителю трудящихся, творцу советской авиации, нашему отцу — родному Сталину лётчики, штурманы, инженеры, техники и весь личный состав Военно-воздушных сил Рабоче-Крестьянской Красной Армии шлют горячий красноармейский привет! (Аплодисменты.)
Нет тех слов, которые могли бы выразить наши чувства мобви и преданности — великой партии Ленина-Сталина за залогу о советской авиации и советских лётчиках.
Тов. Сталин учит нас, что отставать нельзя, что отсталых оыот—таков волчий закон капитализма.
Это указание великого вождя народа мы твёрдо запомнили н записали на своём знамени: сталинские соколы должны летать выше всех, быстрее всех и дальше всех. (Шумные аплодисменты.)
Сталинские пятилетки создали в нашей стране самую передовую авиационную промышленность. Под руководством вождя Красной Армии т. Ворошилова мы оседлали полученные первоклассные машины и можем ответственно заверить исторический съезд нашей партии: крылья Советов — самая могучая, самая непобедимая воздушная армия в мире! (Шумные аплодисменты.)
Наши истребители и бомбардировщики летают со скоростью, далеко превышающей 500 км в час, поднимаются на высоту 14-15 тыс. метров и даже выше. (Аплодисменты.) Наша бомбардировочная авиация может обрушить на голову врагов Советского Союза единовременно, в один вылет, 6 тыс. тонн авиабомб. Это такая "смирительная рубашка", которая быстро вылечит даже обезумевших агрессоров.
Если по зову великого Сталина, нашего наркома т. Ворошилова будет пущена в бой вся советская авиация, то от её сокрушающих ударов разлетится в порошок вся агрессивная наглая вражья сила.
Мы, советские лётчики, давно уже овладели как высотными, так и бреющими полётами. И верьте, товарищи, наша Красная Авиация бреет чисто, так чисто, что ни одного наглого врага не оставит там, где он должен быть сбрит.
Мы, лётчики, хорошо поняли исторический доклад т. Сталина на XVIII Съезде партии и его слова о капиталистическом окружении. И если фашистские любители чужого добра осмелятся напасть на мирный труд нашего 170-миллионного народа, наших братьев и сестёр, отцов и матерей, то ответ у нас будет один — на крыльях Советов мы понесём смерть фашистским поработителям, понесём свободу и счастье рабочим стран агрессоров. Мы сделаем всё, чтобы полностью стереть с лица земли зарвавшихся империалистов и отучить этих господ от наглых агрессий против нашей родины.
Да здравствует XVIII, Ленинско-Сталинский Съезд партии победившего Социализма!
Да здравствует сталинский нарком, любимец Рабоче-Кресть-янской Красной Армии товарищ Ворошилов! (Бурные аплодисменты.)
Товарищи! Провозгласим на весь мир:
Да здравствует отец Советского народа, вождь мирового Коммунизма, наш родной, великий Сталин! (Бурные, продолжительные аплодисменты. Возгласы: "Привет сталинским соколам!", "Ура" в честь т. Сталина.)».
Кульминационную речь сталинского сокола о «творце советской авиации, нашем отце — родном Сталине» поддержал майор-артиллерист, поведавший, что «красные артиллеристы силой своих снарядов выроют на вражеской земле такую глубокую воронку, что в ней будет погребена вся фашистская мразь, весь мир насилия и зла». А поскольку «мир насилия и зла» в представлении собравшихся и был тем миром, который находился идеологически и географически за пределами СССР, то в этой воронке делегаты съезда радостно готовились похоронить остальное, несоветское человечество.
«ПРЕДСЕДАТЕЛЬСТВУЮЩИЙ. Слово для приветствия от артиллеристов Красной Армии предоставляется майору т. Росту-нову. (Аплодисменты.)
РОСТУНОВ. Верховному органу партии Ленина-Сталина— XVIII Съезду от Рабоче-Крестьянской Красной Артиллерии — большевистский привет! (Аплодисменты.)
Советские артиллеристы стреляют метко и без промаха, они в совершенстве владеют сложной боевой техникой. Грозные жерла наших орудий всегда повёрнуты в сторону неспокойных и чванливых соседей. (Аплодисменты.)
Днём и ночью, в пургу и непогоду, наши снаряды настигают и поражают врага. Наши орудия бьют с таких дистанций, что ни один фашист не скроется от советских снарядов. Красные артиллеристы силой своих снарядов выроют на вражеской (смле такую глубокую воронку, что в ней будет погребена вся фашистская мразь, весь мир насилья и зла. (Аплодисменты.)
В грядущих боях хасанские цветочки превратятся в зрелые ягодки, а каждая такая артиллерийская ягодка весит десятки
10I1H.
Большевики, партийные и непартийные, зорко стоят на боевом артиллерийском посту. Две трети наших бойцов — комсомольцы. От командира до красноармейца — все преданы своей родине, все преданы нашей партии, великому Сталину. (Продолжительные аплодисменты.)
Наша артиллерия — артиллерия наступательного действия. Ураганом ворвётся Красная Армия во вражескую землю и убийственным артиллерийским огнём сметёт врага с лица земли. (Продолжительные аплодисменты.)
С высокой трибуны этого исторического Съезда мы говорим своему Советскому народу: продолжайте свой мирный труд, идите по светлому пути к Коммунизму, идите за великим Сталиным к вершинам человеческого счастья. (Аплодисменты.)
Советские артиллеристы, как и вся Красная Армия, стоят на страже советских рубежей.
Да здравствует наш великий народ и его боевой авангард, могучая партия Ленина-Сталина! (Аплодисменты.)
Да здравствует наш любимый нарком, великий полководец товарищ Ворошилов! (Атодисменты.)
Да здравствует родной и любимый вождь трудящихся товарищ Сталин! Ура! (Аплодисменты. Все встают. Возгласы "Ура!")».
Честь подытожить выступления военных коммунистов была доверена Герою Советского Союза, охватившему в своей речи и безмерные труды тов. Сталина по очистке РККА от «грязных изменников, шпионов, диверсантов и убийц» и выход в свет Краткого курса истории ВКП(б) — «величайшего сталинского компаса». Герой заверил делегатов съезда, что «грядущие сражения с врагами» неизбежны.
«ПРЕДСЕДАТЕЛЬСТВУЮЩИЙ. Для приветствия от стрелков и других родов войск Красной Армии слово предоставляется Герою Советского Союза полковнику т. Родимцеву.
РОДИМЦЕВ. Товарищи делегаты, лучшие люди любимой большевистской партии! От стрелковых войск, от частей всех родов оружия нашей Красной Армии мы приносим вам и нашему великому Сталину свой горячий красноармейский боевой привет! (Аплодисменты.)
Высока кремлёвская трибуна. Ярко светят кремлёвские звёзды. Но ярче звёзд горят в наших сердцах прозвучавшие с этой трибуны мудрые слова т. Сталина. Каждый из нас, воинов великой Советской страны, принял сталинское слово как боевой приказ.
Мы, бойцы, командиры, комиссары и политработники, заверяем XVIII Съезд великой Ленинско-Сталинской партии, что Красная Армия зорко следит за советскими рубежами и готова каждый миг к защите своего Социалистического отечества. (Аплодисменты.)
Мы добились успехов благодаря тому, что Сталинский Центральный Комитет помог нам очистить Красную Армию от грязных фашистских изменников — шпионов, диверсантов и убийц. Мы добились успехов благодаря тому, что окреп и умножился железный отряд армейских большевиков, стали на боевые посты военные комиссары — славные питомцы партии Ленина-Сталина. (Аплодисменты.)
Мы настойчиво овладеваем марксистско-ленинской теорией, зная, что основой моральной силы Красной Армии являются великие идеи Маркса-Энгельса-Ленина-Сталина. Партийные и непартийные большевики Красной Армии с огромной радостью встретили выход в свет "Краткого курса истории Всесоюзной Коммунистической партии (большевиков)" — этой сокровищницы марксизма-ленинизма, этого великолепного сталинского компаса в деле овладения высотами марксизма-ленинизма.
Товарищи! Мы — люди военные и живём по уставам. В нашем боевом пехотном уставе сказано, что во время наступления командир отделения должен действовать смело, не оглядываясь назад, помня, что его успех будет обязательно поддержан всем взводом и соседями.
В грядущих сражениях с врагами нашей родины Красная Армия, как гигантское боевое отделение Советского народа, будет смело и победно наступать согласно своему боевому уставу на территорию напавшего врага. Она будет наступать, не оглядываясь назад, помня, что вместе с ней, нога в ногу, под мудрым водительством великого стратега Социализма, нашего Сталина, идут 170 млн. советских людей, 1,5 млн. коммунистов, 8 млн. комсомольцев. (Бурные аплодисменты.)
Да здравствует наша могучая, непобедимая Рабоче-Кресть-мнская Красная Армия! (Аплодисменты.)
Да здравствует сталинский нарком, первый маршал Советского Союза товарищ Ворошилов! (Аплодисменты.)
Да здравствует отец Красной Армии, любимый друг и учитель грудящихся всего мира — великий Сталин! Ура! (Все встают. Бурные, продолжительные аплодисменты, переходящие в овацию. Крики: "Ура!", "Да здравствует Рабоче-Крестьянская Красная Армия, ура!", "Да здравствует наш родной Сталин!")»'.
4 августа 1940 года советские люди прочли в центральной газете «Правда» такие откровения коммунистической власти: «Дрожат устои света, почва ускользает из-под ног людей и народов. Пылают зарева, и грохот орудий сотрясает моря и материки. Словно пух на ветру разлетаются державы и государства. Как это великолепно! Как дивно прекрасно, когда весь мир сотрясается в своих основаниях, когда гибнут могущества и падают величия!» А через две недели, 18 августа, «Правда» провозгласила эту мысль с лапидарностью приговора: «Каждая такая война приближает нас к счастливому периоду...»
Совершенно ясно, что «каждая такая война» приближала к счастливому периоду полного владычествования над людьми, их телесами и душами, над всем миром, отнюдь не простых «советских» людей, обречённых стать пушечным мясом в невиданной до того в истории кровавой вселенской бойне, торжественно именуемой историками II Мировой войной, в кото-рой-де «прогрессивное человечество преградило путь коричневой чуме фашизма». Эту войну эти историки провозгласили синонимом Великой Отечественной... Кого приближали такие войны к «счастливому периоду», обнаруживают факты, объективные факты подлинной истории, погребённой под слоем тотальной лжи...
1941 год страна встретила удивительным лозунгом: «Увеличим количество республик в составе СССР». К слову сказать, свои цели Советская власть отнюдь не скрывала: вплоть до 1943 года государственным гимном СССР был «Интернационал»; а первая программа радио носила символическое название: «имени Коминтерна». Надписи на лентах, обвивающих колосья вокруг земного шара, были на европейских языках: английском, французском, итальянском, испанском и так далее... — символ всемирного торжества Коммунизма! Только в 1936 году, со времени принятия Сталинской конституции, надписи столь знакомого лозунга, украшавшего ленты герба, трансформировались в привычные советские несуразицы на языках республик СССР.
1 января 1941 года, в первый день года, которому было уготовано стать началом вселенского по своим масштабам жертвоприношения и решающим этапом Мировой революции, в «Правде» появилось программное стихотворение:
Мыв Сорок Первом свежие пласты Земных богатств лопатами затронем. И, может, станет топливом простым Уран, растормошённый циклотроном. Наш каждый год—победа и борьба За уголь, за размах металлургии! А, может быть, — к шестнадцати гербам Ещё гербы прибавятся другие!..
В том же новогоднем выпуске «Правда» вещала для миллионов: «Велика паша страна: самому земному шару нужно вращаться девять часов, чтобы вся огромная наша Советская страна вступила в новый год своих побед. Будет время, когда ему потребуется не девять часов, а круглые сутки, потому что каждый новый год — это ступень к коммунизму, к братству народов земного шара. И кто знает, где придётся нам встречать новый год через пять, через десять лет,—по какому временному поясу? На каком новом советском меридиане? С какой ноной советской страной, с каким новым советским народом?..»
«Каждый новый год — это ступень к Коммунизму». Программная статья главного печатного органа СССР исполнена I лубочайшего смысла, понять который можно только проникнув в тайну Коммунизма.
В принципе, на всём протяжении своего существования Советская власть самым деятельным образом участвовала в подготовке мировой войны. Тухачевский, уже прославившийся среди коммунистов жесточайшими карательными операциями по истреблению населения Тамбовщины, Северного Кавказа, Урала, Сибири, теоретически обосновал цель войны: «обеспечить себе свободное применение насилия, а для этого нужно в первую очередь уничтожить вооружённые силы противника»26. Что же понималось под «свободным применением насилия»? - Ещё одна цитата из Тухачевского: «Каждая занятая нами территория является после занятия (то есть оккупации.—Н. С.) уже советской территорией, где будет осуществляться власть рабочих и крестьян»27. Это не личное мнение «красного маршала»— так по достоинству называли Тухачевского его соратники,— это общая незыблемая концепция Социализма. Между прочим, Тухачевский был непоколебимым авторитетом для Жукова. «Маршал второй мировой» до конца своих дней свято чтил память «красного маршала» Тухачевского.
Другой «гений» Красной Армии, автор основополагающей военной доктрины Советских Вооружённых Сил, В. К. Три-андафиллов, кстати, тоже очень высоко ценимый маршалом Жуковым, в своей книге «Характер операций современных армий» писал: «Надо в короткий срок (2-3 недели) справиться с советизацией целых государств или, по отношению к более крупным государствам, с советизацией в течение 3-4 недель весьма крупных областей... При организации ревкомов все ответственные работники и даже часть технического персонала должны быть приведены с собой...»'
Разработки военных теоретиков СССР вполне отражали характер эпохи. Руководящий эшелон Страны Советов с глубоким удовлетворением наблюдал, как планы Мировой войны успешно осуществляются в Европе 1939 года. «Правда» от 25 декабря 1939 года в восторге описывала состояние Европы: «Трупная свалка! Порнографическое зрелище, где шакалы рвут шакалов!» — На той же странице — приветственная телеграмма товарища Сталина — «Фюреру Германии, господину Гитлеру».
18 августа 1940 года советские люди прочли в «Правде»: «И когда маршал революции товарищ Сталин даст сигнал, сотни тысяч пилотов, штурманов, парашютистов обрушатся на голову врага всей силой своего оружия, оружия социалистической справедливости! Советские воздушные армии понесут счастье всему человечеству!»
На следующий день, 19 августа, Советское правительство обнародовало план мировой войны, в которой СССР отводилась, как и Германии, ключевая роль. На страницах главной газеты коммунистов это прозвучало предельно циничным лозунгом: «Современная война—во всей её страшной красоте!».
6 мая 1941 года «Правда» сообщала: «За рубежами нашей Родины полыхает пламя Второй Империалистической войны. Вся тяжесть её неисчислимых бедствий ложится на плечи трудящихся. Народы пе хотят войны. Их взоры устремлены в сторону страны социализма, пожинающей плоды мирного труда. Они справедливо видят в вооружённых силах нашей Родины — и Красной Армии и Военно-морском Флоте — надёжный оплот мира... В нынешней сложной международной обстановке нужно быть готовым ко всяким неожиданностям».
Гитлеровские войска, обрушившиеся на Россию па рассвете 22 июня, должны были выполнить то, что в начале XIX столетия попытался сделать Наполеон. Гитлер, как и Наполеон, напал на Россию в день летнего солнцестояния. Как и Наполеон, он объявил свою военную кампанию «крестовым походом на Восток».
В своё время советские историки старательно корпели, исписывая тысячи и тысячи страниц о том, как советский народ под чутким руководством Партии защищал самое дорогое для него — Советскую власть. Эти историки, имя которым легион, доказывали, что народ защищал идеи светлого коммунистического будущего, осуществлявшиеся на 1/6 части суши. В этом нас уверяли все: от Мехлиса до Жукова. Действительно, в России эта самая Советская власть была на момент 22 июня 1941 года самой настоящей реальностью. Но о какой войне мы говорим? — 22 июня началась война против СССР; война против России непрерывно шла с октября 1917-го. Эта война только продолжилась 22 июня, — в воскресный день 1941 года, когда Русская Православная Церковь праздновала память всех своих святых.
Обратимся к бесстрастным цифрам, к статистике. К 1923 году— всего за пять послереволюционных лет — в России исчезло 29,5 миллионов человек. Это означает, что жертвой «Великой Октябрьской Социалистической революции» стал каждый пятый из населявших нашу страну. Следующий период: с 1923-го по 1927 год —это уже не Гражданская война, более-менее мирное время. За считанные годы страна потеряла 10,7 миллионов своих граждан. Пойдём далее: 1929-1933 гг. убыль населения — 18,4 миллионов. Наконец, пятилетие 1934-1938 гг. потери — 9,6 миллионов.
Эти сведения содержатся в беспристрастных и абсолютно чуждых идеологии трудах учёных-демографов Института социально-экономических исследований Госкомстата России: Андреева, Дарского и Харьковой'.
Итак, о какой войне мы говорим, если с октября 1917 года вплоть до 22 июня 1941-го в истории России не было ни одного года без чудовищных людских потерь? Что это, если не война, цель которой—уничтожение России и её народа?
Чтобы понять суть происходившего и до и после 22 июня 1941 года, нужно иметь от чётливое представление о подлинных причинах войны 1941-1945 и революции 1917-го. В своё время «товарищ Ленин» изрёк: «Существование Советской республики рядом с империалистическими государствами продолжительное время немыслимо». — Как показала история, Ленин говорил абсолютную истину: коммунизм в Стране Советов пережил не одну фазу термидора, но революция... продолжается. Ленинская диалектика известна: для достижения целей возможны все средства — и основными методами осуществления ленинских — точнее, коммунистических,— принципов всегда были обман и насилие. «Товарищ и друг всех трудящихся», Ленин многократно повторял: «Либо одно, либо другое в конце концов победит; либо по Советской республике будут петь панихиды, либо но мировому капитализму». Здесь Ленин как истинный марксист лжёт, говоря правду: речь идёт о войне как о необходимом средстве достижения — «в конце концов» — вожделенной для Ленина и вождей Коммунизма цели, но для оболваненных пролетариев это звучит зажигательным лозунгом борьбы за справедливость. Результат? — Движение к цели, к победе — «в конце концов», — но и для пролетариев соцлагеря и для добропорядочных обитателей «буржуазных» государств остаётся тайной, что в принципе неважно, кто победит, потому что и у банкиров с Уолл-Стрит и у членов ЦК ВКП(б)— КПСС — цель одна.
Война для революционеров необходима, абсолютно необходима как единственный путь продвижения мира к тайной цели. Но в СССР второй половины тридцатых из рупоров радиоприёмников раздавались «мирные» песни:
Всей земли народ Пусть тревогу бьёт. Будем мир беречь! Встанем как один, Скажем: не дадим Вновь войну зажечь!
Эти песни сменялись не менее бодрыми и пафосными песнями о Красной Армии, которая непременно разобьёт всех врагов, естественно, во всём мире. С глубоким удовлетворением наблюдая эту подготовку Страны Советов к мировой войне, Лион Фейхтвангер в 1937 году писал: «Повсюду на земле говорят о приближающейся войне, и вопрос: "Когда, думаете вы, начнётся война?" —является излюбленной темой разговора. Но на Западе никто, за исключением жителей фашистских стран, не принимает её по-настоящему всерьёз, подобно тому как люди живут и строят планы, не принимая в расчёт собственную смерть, хотя и не сомневаются в её неизбежности. Однако в Советском Союзе каждый на все сто процентов уверен в предстоящей в ближайшем будущем войне. Уже одно растущее с каждым днём процветание нашей страны, говорят советские люди, является таким опровержением всех фашистских теорий, что фашистские государства должны, если они хотят сами жить, нас уничтожить... Правда, вожди их прекрасно понимают, что война против нас неизбежно повлечёт их собственную гибель. Всё же эту войну вести им придётся... Каждый шестой рубль общих поступлений в Союзе отчисляется на мероприятия по обороне против фашистов... О войне говорят не как о событии далёкого будущего, а как о факте, предстоящем в ближайшем будущем. Войну рассматривают как жестокую необходимость, ждут её с досадой, но с уверенностью в себе, как болезненную операцию, которую нужно перетерпеть и благоприятный исход которой не подлежит сомнению.
Я уже говорил о военных пьесах и военных фильмах, которые господствуют в репертуаре, о бесчисленных книгах и произведениях, воспевающих героизм партизан... Едва ли на фронте за четыре года мировой войны можно было увидеть столько убитых, сражений и боёв, сколько я видел на сценах и экранах за десять недель моего пребывания в Москве»1.
Когда Фейхтвангер приехал в Москву, над Кремлём уже пылали рубиновые пентаграммы, осеняя призрачным светом колонны демонстрантов, которые во время коммунистических празднеств торжественно проходили по Красной площади — по шесть человек в каждой шеренге. Потом, в 1941-м, по оккупированной русской земле потянулись колонны, бесконечные живые ленты советских военнопленных: почему-то немцы их выстраивали так, что в каждой шеренге было тоже по шесть человек.
Оптимизм Фейхтвангера и вождей СССР вполне оправдывался: в результате мировой войны на политическом небосклоне мира взошла новая, шестиконечная звезда, быстро поднявшаяся в зените — благодаря явной помощи звёздно-полосатого флага, усыпанного белыми пентаграммами, и тайной помощи алого полотнища с золотой пентаграммой.
Для понимания загадочных событий предвоенных лет и, казалось бы, необъяснимой в этот период политики Сталина вновь обратимся к документам и фактам. Они проливают свет на многие тайны II Мировой войны, пришедшей на территорию СССР 22 июня 1941 года, равно как и на трагические события Великой Отечественной, вступившей на рассвете того памятного воскресного дня в июне 1941-го в новую фазу.
В 1968 году в Буэнос-Айресе издательством «Сеятель» была выпущена очень небольшим тиражом книга И. Ландовского «Красная симфония». В предисловии переводчик книги Морис Карлевиль рассказал о судьбе рукописей, которые только спустя треть века стали книгой.
Ландовский, до того как революция 1917-го погрузила Россию в хаос и разруху, успел получить высшее медицинское образование, затем два года учился в Сорбонне. Доктор Ландовский был талантливым учёным, исследовавшим процессы воздействия на человеческий организм и мозг наркотических веществ. После революции он едва сводил концы с концами, случайные заработки доставляли скудное пропитание ему и его семье. В один из сентябрьских дней 1936 года доктора посети-III люди из всеведущих и вездесущих «органов». Домой он больше не вернулся. Ландовский стал сотрудником секретной химической лаборатории НКВД: как специалист-нарколог он участвовал в строго засекреченных спецоперациях этого всемогущего ведомства.
Тетрадки Ландовского, составившие впоследствии целую книгу, представляли собой копию допроса Христиана Раков-ского28—очень известного в СССР партийного деятеля. Раков-ский проходил по делу троцкистов. Вместе с ним под следствием находились: Бухарин, Рыков, Ягода, Карахан, Левин и другие.
Раковский родился в зажиточной семье, проживавшей в г. Котеле, Турция (ныне этот город на территории Болгарии), однако гражданство получил румынское. С шестнадцати лет он был связан с революционным движением. Участвовал в революционных тайных обществах Болгарии, Швейцарии, Германии, Франции, Румынии и России. По образованию — врач. Член ВКП(б) с 1917 года. Раковский стал особенно известен среди большевиков в ходе установления Советской власти на Украине. В 1919 году Раковский был председателем Верховной Коллегии по борьбе с контрреволюцией на Украине,— он руководил карательными экспедициями против крестьянства; затем занимал пост председателя Совнаркома Украины,— организатор массового голода па Украине. С 1923 года полпред СССР в Англии, потом во Франции.
Раковский, в отличие от прочих троцкистов, не был расстрелян: ценой данных показаний он купил себе жизнь. Обвинительную речь по делу антисоветского «право-троцкистского блока» произнёс знаменитый Вышинский. Главный прокурор СССР характеризовал Раковского следующим образом: «один из ближайших и особо доверенных людей Л. Троцкого — являлся агентом английской разведки "Интеллиджент Сервис" с 1924 года и японской разведки с 1934 года». Академик
Вышинский, изо всех сил отрабатывая задание Партии и лично товарища Сталина, вещал:
«Товарищи судьи, члены Военной Коллегии Верховного Суда Союза ССР!
Приступая к своей обвинительной речи по настоящему делу, имеющему чрезвычайное общественно-политическое значение, я хотел бы раньше всего остановить ваше внимание на некоторых отличительных чертах этого дела...
С каждым днём и с каждым часом развёртывающееся судебное следствие по настоящему делу показывало всё больше и больше, всё страшнее и страшнее цепь позорных, небывалых, чудовищных преступлений, совершённых подсудимыми, всю отвратительную цепь злодеяний, перед которыми меркнут и тускнеют злодейства самых закоренелых, самых гнусных, самых разнузданных и подлых преступников...
Ровно год назад товарищ Сталин, анализируя недостатки пашей работы и указывая меры ликвидации троцкистских и иных двурушников, говорил: "Два слова о вредителях, диверсантах, шпионах и т. д. Понятно, как этих господ придётся громить и корчевать беспощадно... Это ясно и не требует дальнейших разъяснений". Прошёл год. На примере настоящего процесса мы видим, как глубоко прав был товарищ Сталин...»
Государственный обвинитель легко подвёл под расстрел Зеленского (который, кстати, не был, как Раковский, «ближайшим и довереннейшим человеком Троцкого». С 1911 года до Революции 1917-го Зеленский служил всего лишь рядовым агентом жандармского управления в провинциальной Самаре). Вот что изрёк о нём Вышинский: «Зеленский. Здесь я только укажу па позорнейшую практику подбрасывания в предметы продовольствия стекла и гвоздей, в частности в масло, что било по самым острым жизненным интересам... нашего населения. Стекло и гвозди в масле! Это же такое чудовищное преступление, перед которым... бледнеют все другие подобного рода преступления!..»
Вдохновенное красноречие главного советского юриста, некогда верно служило делу строительства коммунизма. Вышинский ответственно выполнял партийное поручение:
«Вот Чернов, он действует по заданию немецкой разведки и прямо говорит: "Особым условием немецкая разведка ставила организацию вредительства в области коневодства..." Ясная постановка вопроса. Кто ещё мог организовать специальные фабрики для выработки заразных препаратов? Только он...
ООО лошадей погублено по его заданию... прививали рожу и чуму свиньям... Это пе просто вредительство, это шпионское вредительство, это лазутчики военного неприятеля, который решил последовать примеру Илиады и Одиссеи...
Смертельным холодом и смрадом веет от этих... право-гроцкистских фашистских заговорщиков.
А Бухарин?! — Эта проклятая номссь лисы и свиньи! Как он ведёт себя по этому вопросу? Как подобает лисе и свиньс. Он вертит, юлит'.
Сколько раз Бухарин клялся именем Ленина... Сколько раз Бухарин прикасался к великому учителю с лобзанием Иуды-предателя! Бухарин напоминает Василия Шуйского и Иуду Искариота, который предавал с лобзанием. И повадки у Нико-
' По выражению Вышинского. Бухарин предстал перед высокой судебной инстанцией в СССР в качестве «проклятой помеси лисы и свиньи». Что касается «свиньи» здесь всё понятно, обычная уничижительная метафора, но в отношении «лисы» всё обстоит гораздо интереснее. Бухарин действительно чем-то напоминал лисицу: смышлёные острые I лазки, сужающийся книзу овал .типа; но и что-то другое в облике «теоретика марксизма», помимо характерных черт лица, было лисье. Кстати, Бухарин обожал животных: у пего были домашние ежи, в клетке—ястреб, в банках он держал ужей. Особенную привязанность Николай Иванович Бухарин питал к своей ручной лисе. Жизнь этого выдающегося коммуниста оборвалась советским «вмн». Его мечта не исполнилась,— «лис» Коминтерна Бухарин так и не стал «волком», Беовульфом Коммунизма. Но ещё долго «по Кремлю, уже обезлюдевшему и пустынному, бегала "лиса Бухарина" и пряталась от людей в Тайнинском саду...» Об этом упоминает и С. Аллилуева («Двадцать писем к другу». N.-Y., 1967. С. 29).
Советская мистерия продолжалась: «лис Бухарин», пробравшийся в осквернённый вертоград попранной «злыми виноградарями» - большевиками, убившими хозяина виноградника—России и Москвы, был уже и могиле, а по Кремлю в сумерках, опустившихся на Русь, бегала и пряталась от людей «лиса Бухарина»... — рыжее напоминание о том, кто, по тов. Ленину, был «золотое дитя революции».
лая Ивановича Бухарина точь-в-точь как у Василия Ивановича Шуйского:
Василий свет-Иваныч, Что ни начни, всё свято у него! Заведомо мошенничать сберётся Иль видимую пакость норовит, А сам, гляди, вздыхает с постной рожей И говорит: "Святое дело, братцы!.."
Вот верх чудовищного лицемерия, вероломства, иезуитства и нечеловеческой подлости.
0 Ягоде разговор короткий. Ягода — главный организатор и вдохновитель этих чудовищных преступлений...» и т.д. и т. д.— вплоть до финального аккорда-обвинения:
«Вся наша страна, от малого до старого, ждёт и требует одного: изменников и шпионов, продававших врагу нашу родину, расстрелять, как поганых псов! Требует наш народ одного: раздавите проклятую гадину!
Пройдёт время. Могилы ненавистных изменников зарастут бурьяном и чертополохом, покрытые вечным презрением честных советских людей, всего советского народа.
А над нами, над нашей счастливой страной по-прежнему ясно и радостно будет сиять своими светлыми лучами наше солнце. Мы, наш народ, будем по-прежнему шагать по очищенной от последней нечисти и мерзости прошлого дороге, во главе с нашим любимым вождём и учителем — великим Сталиным — вперёд и вперёд, к коммунизму!»'
По заветам вождя и воле Партии большевиков государственный обвинитель академик Вышинский безжалостно «громит и корчует» врагов Советской власти — но не Раковского, которого выводит из-под удара, обрушившегося на «банду убийц, шпионов и диверсантов», хотя для Вышинского заживо похоронить Раковского, одного из ближайших людей Троцкого, «агента империалистических разведок», никакого труда не составляло. Однако Вышинский почему-то спасает Раковского.
Допрос Раковского 28 января 1938 года проводил спецагент 11КВД — Гавриил Кузьмин. Настоящее имя — Рене Дуваль, сын чилийского миллионера, марксист, «восшедший, —по его соб-ui венным словам, — на вершины зла». Рене Дуваль пользовался особым доверием Сталина.
В целях абсолютной секретности допрос проводился на французском языке. Ландовскому, привлечённому к участию в снятии показаний, было поручено перевести текст шестичасового допроса на русский язык. Рискуя жизнью, Ландовский снял копию и сохранил её. Через тридцать лет тайное стало явным.
Итак, раскроем тетради, исписанные рукой доктора Ландов-ского. Скорее всего, их содержание способно шокировать тех людей, которые не захотят знать правду... — Но, как гласит Священное Писание, «истина сильнее всего» (2 Езд.4,35).
«За эти протекшие месяцы,— размышлял Ландовский,— я тысячу раз задавал себе один и тот же вопрос: кто были те лица, которые инкогнито присутствовали на пытке? — Ежов? Возможно. Решение о созвании этого сатанинского заседания было сделано поспешно. Если бы Ежов мог выбрать время свободно, то подготовка была бы произведена заблаговременно. Гели это был не Ежов, то кто назначил срок?
В делах по линии НКВД в СССР над Ежовым есть только один человек—Сталин. Значит, это был он?
Я вспомнил: когда я наблюдал из окна за площадью, за несколько минут до того как мы спустились на "спектакль", я видел, как въехало четыре больших одинаковых автомобиля: все мы, советские, знаем, что Сталин ездит в караване одинаковых машин. Был ли в одной из них он? Скрытые зрители допроса должны были помещаться за нашей спиной. Но там я видел только продолговатое зеркало, за которым ничего нельзя было рассмотреть. Откуда они могли наблюдать?»
Но размышления Ландовского, как бы ни были интересны сами по себе, не идут ни в какое сравнение с признаниями Раковского. Исключительную важность представляет собой стенограмма допроса. Мы процитируем только те показания Христиана Раковского, которые непосредственно относятся к геме настоящего исследования.
Итак, показания Раковского, одного из очень значительных лиц в иерархии советского масонства:
«Выслушайте меня в порядке конфиденциальности. Коммунизм сорван бонапартизмом Сталина. Сейчас мы, коммунисты, находимся в таком положении, что не можем захватить власть. Мы не извлекли бы из этого пользы. Сейчас нас не может интересовать развал Сталинского государства. Сталинский бонапартизм так же противоречит коммунизму, как наполеоновский — революции, но СССР всё-таки продолжает сохранять свою коммунистическую форму и догмат: это коммунизм формальный, а не реальный. Как исчезновение Троцкого дало возможность Сталину превратить настоящий коммунизм в формальный, так и исчезновение Сталина позволит превратить формальный коммунизм в реальный. Вы меня поняли?
В данный момент оппозицию не может интересовать пораженчество Сталииа, поскольку мы не имеем физической силы заместигь его. Однако имеется возможный агрессор: великий нигилист Гитлер. Перевооружение Гитлера и льготы от наций Версаля были получены в особый период,— когда мы могли стать наследниками Сталина в случае его поражения. Заметьте себе это!..
Марксизм, прежде чем быть философской, экономической и политической системой, является конспирацией для Революции. В соответствии с этим должны действовать и мы. Припомните фразу Ленина в ответ на то, когда ему кто-то указал в качестве аргумента, что его намерение противоречит реальности. "Я его ощущаю реальным!"—был его ответ. — Глупость? — Нет!.. Для него всякая реальность, всякая правда была относительна перед лицом одпой-единственпой и абсолютной реальности: Революции.
Маркс был гениален. "Коммунизм, — говорит он, — должен победить, так как эту победу даст ему его враг — капитал". Таков магистральный тезис Маркса. Чтобы ему поверили, ему достаточно было обезличить капитализм и коммунизм, превратив существо человеческое в существо рассудочное, что он и сделал с необычайным искусством фокусника. Суметь достигнуть того, чтобы превратить Homo Sapiens (человека разум-пою) в Homo Stultum (человека глупого), значит обладать ма-I и ческой силой, способной низвести человека на первую ступеньку зоологической лестницы, до степени животного. Только при наличии Homo Stultum в эту эпоху апогея капитализма Маркс мог сформулировать своё аксиоматическое уравнение: противоречия плюс время — есть коммунизм. Поверьте мне: когда мы, посвященные, созерцаем изображение Маркса, которое возвышается над главным входом на Лубянке, то видим, как он смеётся над веем человечеством!» — В этой связи откровением звучит фраза человека, бывшего учителем для Маркса,— Моисея Гесса, высказанная им в статье «О сущности денег»: «Евреи, которые в естественной истории мира должны были выполнить функцию превращения человека в дикое животное, исполнили это как профессиональную работу».
Следует несколько пояснить сказанное Раковским. Фактически одновременно создаются мощнейшие рычаги управления миром. Это Лига Наций — по плану, разработанному США, и Коминтерн—детище коммунистов, захвативших Россию. Лига Наций была организована в июне 1919 года, Коминтерн— в марте того же года. Совсем не случайно в европейских газетах тех месяцев появилась и стала модной карикатура: на земной шар наброшены две петли: за одну тянет «отец» Лиги Наций — президент США Вудро Вильсон; вторую петлю затягивает «отец» Коминтерна — «товарищ Ленин». Надо сказать, этот газетный рисунок весьма точно передавал суть происходившего.
Совместная деятельность по организации «нового порядка» отнюдь не окончилась со смертью Ленина и Вильсона — они, кстати, и умерли в один год. Революция продолжалась. В США Рузвельт провозглашает «Новый курс». В 1932 году он декларировал «необходимость властного вмешательства государства в экономическую жизнь — во имя истинной общности интересов». Тогда же, в несколько иной форме, аналогичную политику начало проводить правительство Франции. В это же время новый курс начинает и Гитлер в Германии: там создаются «народные предприятия», на частных предприятиях появляются «хозяйственные комиссары»; государство обретает решающую роль в экономике страны. И сталинский «великий перелом» — это не что иное, как «новый курс» на территории СССР,— усиливается роль государства в экономике, при этом устраняются все элементы свободного рынка. Такие события и удивительные совпадения в экономической политике правительств, заявлявших своим народам о совершенно различных мировоззренческих концепциях (капитализм, фашизм, коммунизм), знающему человеку могли сказать очень многое. Они означали, что мир готовят к каким-то глобальным переменам, —а именно: к новой, мировой войне.
Но вновь откроем протокол допроса Раковского.
«Я должен осветить самые существенные вещи, так как хорошо знаю, что неведение царит и в Кремле. Дело обстоит не так, как утверждает марксизм, что в результате уничтожения противоположностей возникает синтез. Это из тезиса и антитезиса возникает — как синтез — реальность! Понимаете ли вы это? — В Москве — коммунизм; в Нью-Йорке — капитализм: тезис и антитезис. Москва: коммунизм субъективный, а объективно это государственный капитализм. Нью-Йорк: капитализм субъективный, а объективно — коммунизм. Синтез! Финансовый Интернационал, капиталистически-коммунистический: "Они"!
Здесь следователь задал Раковскому вопрос: Кто: "они"? Ответ Раковского очень важен для понимания всего, что он изложил в своих показаниях.
— Я всегда говорил "Они" и больше ничего. Я только сообщу факты, а не имена. "Они" раздают политические и финансовые должности людям-посредникам, людям, заслуживающим доверия и верным... Я не знаю, кто входит в состав "Их". От Троцкого я знаю, что один из "Них" был Вальтер Ратенау, известный по Рапалло. Им был и Лионель Ротшильд. С уверенностью могу назвать только эти имена.
Я масон, и вы знаете об этом, не так ли? Я расскажу вам секрет, который обещают раскрыть масону на одной из высших степеней, но который ему не раскрывается ни на 25-й, ни на 33-й, ни на 93-й и ни на какой самой высокой степени любого ритуала... Я знаю об этом как принадлежащий к "Ним".
банкиры и политики — это только "соломенные чучела", хотя они и занимают очень высокие посты и фигурируют как авторы выполненных планов.
Каждая масонская организация стремится добиться и создать все необходимые предпосылки для триумфа коммунистической революции. Это — цель масонства. Это делается под различными предлогами, но они всегда прикрываются известной трилеммой29. Понимаете?.. Настоящий секрет масонства — самоубийство, физическое самоубийство каждого значимого масона. Наличие сумасшедших домов ещё не означает всеобщего сумасшествия. Масонство — это тоже сумасшедший дом, только на свободе... Если когда-нибудь вам случится прису тствовать при какой-нибудь будущей революции, то не упустите случая понаблюдать жесты удивления и отражение глупости на лице какого-нибудь масона в тот момент, когда он видит, что должен умереть от руки революционера... Как он кричит и хочет, чтобы оценили его заслуги перед революцией!.. Это зрелище, при виде которого тоже можно умереть, но от смеха...
Соединённые Штаты финансировали Японию. С тех пор каждая война была шагом к Коммунизму. Способны ли вы представить себе факт подобной космической значимости? Не является ли уже война революционной функцией?.. Война — Коммунизм. Признайте же по крайней мере, что два из трёх рычагов власти, ведущих к коммунизму, не управляются и не могут быть управляемы пролетариатом.
Войны не были вызваны и не были управляемы ни III Ин-1ернационалом, ни СССР, ко торые тогда ещё не существовали. Не могут спровоцировать их, а тем более ещё и руководить ими, те маленькие группы большевиков, которые прозябают в эмиграции. Это совершенно явная очевидность. Ещё меньшими возможностями, чем чудовищное накопление капитала и создание национальной или интернациональной анархии в капиталистическом производстве, обладали и обладают Интернационал и СССР. Такой анархии, которая способна сжечь огромные количества продуктов питания, а не раздать их голодающим людям, и способна на то, что Вальтер Ратенау высказал одной своей фразой: "Сделать так, чтобы одна половина мира занялась фабрикацией г...па, а другая половина мира стала бы его потреблять".
В конце концов, разве можно поверить тому, что пролетариат является причиной инфляции, вырастающей в геометрической прогрессии, девальвации, постоянного присвоения прибавочной стоимости и накопления финансового капитала, а не капитала ростовщического?.. Не пролетариат управляет рычагом экономики или рычагом войны. Но он сам является третьим рычагом, единственным видимым и показным рычагом, наносящим окончательный удар могуществу капиталистического государства и захватывающим его... Да, пролетарии захватывают его, если "Они" сдают государство ему, пролетариату. Нечто гениальное: создать при помощи капитализма аккумуляцию в самой высокой степени, толкнуть пролетариат на забастовки, посеять безнадёжность и одновременно создать организацию, которая должна объединить пролетариев с целью ввергнуть их в революцию. Это составит самую величественную главу Истории!
Массы, ослеплённые воплями и помпой Французской революции, не приметили, как горсточка таинственных людей овладела настоящей властью. Властью овладели люди, моральные, интеллектуальные и космополитические качества которых позволили им ею воспользоваться. Это были люди, которые от рождения были не христианами.
Знаете ли вы, кто финансировал Октябрьскую Революцию? — Её финансировали "Они", через тех же самых банкиров, которые финансировали Японию и революцию 1905 года, а именно: Якоба Шиффа и братьев Варбургов. "Ош" дипломатически изолировали царя для русско-японской войны. Через банк "Кун, Леб и К°" принимали участие и другие американские и европейские банкиры — Гугенхейн, Хенеауэр, Брайтунг, Ашберг, "Ниа Банкеп" из Стокгольма. Я "случайно" был там, в Стокгольме, и принимал участие в перемещении фондов. Пока не прибыл Троцкий, я выступал посредником с революционной стороны... "Им" удалось вытащить Троцкого-пораженца из канадского лагеря в Англию и доставить его в Россию, дав ему возможность свободно пройти через все контроли союзников. Другие из "Них" — Ратенау — добились проезда Ленина через враждебную Германию...
Если вы возьмётесь изучать историю Революции и Гражданской войны без предубеждений, вы встретитесь с целым рядом "поразительных случайностей". Проанализируйте в свете "неслучайного" развитие боевых действий в России. "Пораженчество" — это образцовое дело. Помощь союзников царю была регулируема с таким искусством, что дала право добиться от Николая II самоубийственных наступлений. Масса русского пушечного мяса была колоссальна, но не неисчерпаема. Организованный ряд поражений привёл за собой Революцию. Когда угроза нависла со всех сторон, то нашлось средство в виде установления демократической республики — "Посольской республики", — как назвал её Ленин. Керенский должен был спровоцировать кровопролитное наступление, чтобы демократическая революция вышла из берегов. Керенский сдал целиком государство коммунистам. Это и есть реальность сголь воспеваемой Октябрьской революции. Большевики взяли то, что "Они" им вручили. Керенский был сообщником "Их".
И до сегодняшнего дня не изобретена другая машина полновластия, кроме Коммунистического государства. Понимаете ли вы, что те, которые уже частично господствуют над нациями и земными правительствами, претендуют на абсолютное господство?
В государствах ещё чеканят на кусках металла или на бумаге королевские бюсты или национальные гербы, ну и что же? Большое количество циркулирующих денег—деньги для крупных сделок — как представительство всех национальных богатств.—Деньги, да, деньги — их начали выпускать те немногочисленные люди, на которых я намекал. Титулы, буквы, чеки, долговые обязательства, индоссо, учёты, котировка, цифры, без конца цифры, неудержимым водопадом наводнили государства. Что же представляют наряду с ними металлические и бумажные деньги?.. Нечто не имеющее влияния, какой-то минимум перед лицом нарастающего прилива все наводняющего финансового потока.
"Они", тончайшие психологи, безнаказанно добились ещё большего благодаря невежеству людей. Кроме колоссального пёстрого разнообразия финансовых денег, они создали деньги-кредит с целью сделать их объём граничащим с бесконечностью. И придать им быстроту мысли... Это абстракция, существо разума, цифра, число: кредит, вера... — Понимаете ли вы уже?.. Мошенничество, фальшивые деньги, снабжённые легальным курсом... Банки, биржи и вся мировая финансовая система — это гигантская машина, чтобы совершать, по выражению Аристотеля, противонатуральные безобразия: заставлять деньги производить деньги — это нечто такое, что является преступлением в экономике. По отношению к финансам — это преступление против уголовного кодекса, ибо оно является ростовщичеством.
Банки всег да имеют в качестве вкладов или денег в продуктивном движении какое-то количество денег в пять или даже, может быть, в сто раз больше, чем имеется физически выпущенных денег. Законные проценты устанавливаются не на реальный капитал, а на несуществующий капитал, проценты оказываются незаконными во столько раз, во сколько фиктивный капитал выше реального.
Имейте в виду, что эта система, которую я детализирую, является одной из самых невинных среди употребляемых для фабрикации фальшивых денег. Вообразите себе, если сможете, небольшую группу людей, обладающих бесконечной властью в обладании реальными богатствами, и вы увидите, что они являются абсолютными диктаторами биржи, а вследствие этого и диктаторами производства и распределения, а также работы и потребления. Если у вас хватит воображения, то возведите это всё в мировую степень, и вы увидите его анархическое, моральное и социальное воздействие, то есть революционное... Теперь вы понимаете?..
Скамьи, на которых усаживались засаленные ростовщики для торговли своими деньгами, сейчас превратились в храмы, величающиеся на каждом углу современных больших городов своими языческими колоннадами. И туда идут толпы людей с верой, которую им уже не внушают небесные боги, — идут для того, чтобы принести усердно вклады всех своих богатств божеству денег, каковое, как они думают, обитает внутри железных несгораемых касс банкиров, предназначенных в силу своей божественной миссии увеличивать богатства до метафизической бесконечности. Это новая религия, религия могущества. Существует одна цель, одна-единственная цель: торжество Коммунизма. Не Москва будет навязывать свою волю демократиям, а Нью-Йорк, не "Коминтерн", а "Капинтерн" на Уолл-Стрит. Кто как не он был способен навязать Европе такое явное и абсолютное противоречие? Какая сила может вести её к полному самоубийству? Только одна сила способна сделать это: деньги. Деньги — это власть и единственная власть!
Скажу ещё больше. Как и почему возвышается неведомый Троцкий? Очень просто: он женится. Его жена — Седова. Она дочь Животовского, объединённого с банкирами Варбургами, родственниками Якоба Шиффа, то есть финансовой группы, которая финансировала революцию. Здесь причина, почему Троцкий становится во главе революционного списка. Троцкий оказывается мастером в деле триумфа революции. Крупской известно, кто такой Троцкий в действительности. Это она уговаривает Ленина принять Троцкого. Если бы Ленин его не принял, то остался бы заблокирован в Швейцарии; кроме того, Ленин знал, что Троцкий доставлял деньги и способствовал колоссальной интернациональной помощи, — доказательством тому служил запломбированный вагон. Делом Троцкого, а не результатом железной непоколебимости Ленина было также и объединение вокруг незначительной партии большевиков всего левого революционного крыла, социал-революционеров и анархистов. Настоящей партией Троцкого был древний "Бунд" еврейских пролетариев, из которого родились все революционные ветви и которым он дал 90% своих руководителей: не официальный общеизвестный Бунд, а Бунд секретный, вкрапленный во все революционные партии, вожди которых находились под его руководством».
В этой связи небезынтересно отметить один, на первый взгляд как будто малозначительный, эпизод из биографии Ленина. Редкий из официальных биографов вождя не упоминал о любимом «товарищем Лениным» музыкальном произведении— «Аппассионате» Бетховена. Это стало в своём роде классическим эпизодом советской ленинианы. Но почему Ленина так волновала «Аппассионата», «нечеловеческая», по его выражению, музыка? — Своей революционностью?
Дело обстоит гораздо серьёзнее. Секрет воздействия на Ленина бетховенской «нечеловеческой» музыки раскрывает случай, пересказанный Робертом Пейном в книге о вожде мирового пролетариата1. В 1905 году товарищ Ленин имел роман с Елизаветой де К. — хорошенькой, умной авантюристкой, тратившей средства на красивые вечерние туалеты, путешествия и посещения литературных салонов Санкт-Петербурга. Их первая встреча произошла ноябрьским вечером в Татарском ресторане. Елизавета де К. с готовность предоставила свою квартиру в фешенебельном районе Петербурга для собраний революционеров. Несколько раз так случалось, что собраний не было. Ленин приходил один, и они проводили вечер вдвоём, ужинали tete-a-tete, допоздна разговаривали. Он с удовольствием мыл посуду и любил возиться с самоваром.
Елизавета де К. прекрасно музицировала. В один из таких вечеров Ленин попросил исполнить «Патетическую» сонату Бетховена. Когда прозвучал последний аккорд, Ленин повторил просьбу — ещё раз сыграть сонату; затем, прервав, выразил настойчивое желание услышать начало сонаты. Потом — ещё, ещё и ещё раз. Ленин пришёл в какое-то странное, возбуждённое состояние. На удивлённый, исполненный скрытой тревоги вопрос Елизаветы Ленин ответил, что начало сопаты напоминает ему мелодию революционного гимна, который поет еврейский Бунд.
Ленин-Ульянов па самом деле всегда оставался Бланком. Начальные аккорды «Патет ической» сонаты затрагивали сокро-
'R. Payne. The Life and Death of Lenin. G.B. W.H. Allen&Co. 1964. (В русском переводе: P. Пейм. Ленин. M., 2002.) пенные струны его еврейской души. Мелодия еврейского гимна, усиленная "нечеловеческой" страстностью вместе с прометеевским пафосом отчаяния, порождённого богоборческим бунтом, — вот секрет могущественного воздействия на Ленина-Ульянова-Блапка "нечеловеческих" «Аппассионаты» и «Патетической» сонаты. Инесса Арманд, самая известная пассия тов. Ленина, тоже очень хорошо знала об увлечённости вождя мелодией Бунда: «Десять, двадцать, сорок раз могу слушать Sonata Pathetique, и каждый раз она меня захватывает и восхищает всё более и более», — говорил Ленин Инессе. Официальная жена вождя подтверждает это: «Ильич особенно любил "Sonata Pathetique", просил её постоянно играть»1.
Раковский продолжал свою «исповедь советского масона»: «Я не буду излагать вам того, что слишком хорошо известно насчёт борьбы, развернувшейся в Москве между противниками и сторонниками Брестского мира. Я только укажу на то, что потом было названо "троцкистской оппозицией". — Это люди, часть которых в данный момент уже ликвидированы; все они были против подписания мирного договора. Этот мир был ошибкой и бессознательной изменой Ленина делу Мировой Революции. Представьте себе большевиков, заседающих в Версале на Мирной Конференции, а затем в Лиге Наций, представьте большевиков очутившимися внутри Германии с Красной Армией, вооружённой и увеличенной союзниками. Советское государство должно было включиться с оружием в руках в немецкую революцию. Но Ленин, опьянённый властью, при содействии Сталина, поддерживаемый национальным русским крылом партии, располагая материальной силой, навязал свою волю. Тогда вот и родился "социализм в одной стране", достигший своего апогея при Сталине.
Борьба происходила, по только в такой форме и в таких размерах, чтобы коммунистическое государство не было разгромлено. Условие это было обязательным для оппозиции на всё время её борьбы вплоть до сегодняшнего дня. Трог^кий организовал покушение Каплан на Ленина. По его приказу
'U.K. Крупская. Воспоминания оЛенине. М., 1932. С. 205.
Блюмкин убил Мирбаха. Благодаря гражданской войне мы отказались от конспиративных и террористических методов, ибо нам представилась возможность держать в руках реальные силы государства, поскольку Троцкий сделался организатором и начальником Советской Армии; до этого Красная Армия беспрерывно отступала перед белыми, и территория СССР уменьшалась до размеров прежнего Московского княжества.
Но туг, как по мановению волшебной палочки, Красная Армия начинает побеждать. Как вы думаете, почему?.. — Посредством магии или случайности? Считаете ли вы правдивой ту официальную историю, каковая приписывает разоружённой и недисциплинированной Красной Армии тот факт, что при её содействии был достигнут ряд советских побед? — С белыми были меньшевики и остатки всех старых либеральных партий. Внутри этих сил "Очи" всегда имели на службе много людей.
Когда Троцкий начал командовать Красной Армией, эти люди получили приказ: систематически изменять белым. Майский1 был одним из этих людей. Саботаж в соединении с уменьшением помощи союзников белым генералам, которые, помимо всего этого, были несчастными идиотами, заставил их терпеть поражение за поражением».
Здесь мы прервём стенограмму допроса Раковского для того, чтобы сделать некоторые уточнения. Действительно, в Белом Движении, как и в Красной диктатуре, руководящая роль принадлежала масонству2. Вот, например, какую запись
'Настоящая фамилия Ляховецкий (19.01.1884-03.09.1975). С 1903 г. член РСДРП. В 1908 г. эмигрировал в Швейцарию, затем в Германию. С 1922 г. на дипломатической работе. 1929-1932 — полпред в Финляндии. 1932-1943 посол в Англии. 1936-1939 — представитель СССР в Комитете по невмешательству в испанские дела, осуществлял руководство «интернациональными бригадами» в Испании. 1941-1947 — кандидат в члены ЦК. 1943-1946 — зам. наркома иностранных дел СССР. В 1945 г. назначен председателем Международной репарационной комиссии. В феврале 1953 г. арестован, исключён из КПСС. 1956 — реабилитирован, восстановлен в КПСС.
2 «Проницательный» автор популярных в патриотических кругах исторических исследований В. Кожинов, говоря о советском масонстве, почему-то становится удивительно наивен. «Глубокомысленный» и своём дневнике сделал 1 марта 1920 года деникинский генерал Богаевский: «Сформировано Южнорусское правительство. Вместе дружно работают социалист Агеев и кадет Зеелер» (видные масоны).
Именно масоны при поддержке западных эмиссаров руководили организацией и политикой Белого Движения. Во главе Уфимской директории был масон Авксентьев1; масон Чайковский возглавил Северное правительство в Архангельске, затем вошёл в Уфимскую директорию. Северо-западным правительством управлял масон Лианозов. В июле 1919-го — в период наибольших успехов Деникина, члены его правительства, занимавшие важнейшие посты, были масонами. Важнейшие должности получили Чебышев (управление внутренних дел), Чели-щев (юстиция), Колокольцев (земледелие), Бернацкий (финансы), Трубецкой (вероисповедания), Степанов (государственный контроль); масонами также были министры Астров и Фёдоров. Таким образом, Гражданская война в России была организована и проводилась в целях осуществления революции.
При ближайшем рассмотрении вдруг обнаруживается, что
Кожинов, затрагивая эту тему, превращается в Симилициссимуса: куда-то исчезает и профессиональное умение работать с документами, и видение реальных фактов, и способность глубокого анализа... Кожинов почему-то с готовностью прибегает к помощи издания, которое никак не может выступать в качестве объективного исторического источника. Он с необъяснимой доверчивостью цитирует журнал «Экономика сегодня и завтра» (1993. № 1. С. 28), опубликовавший в начальном и программном номере первого года после развала государственности Советской России и её экономики «размышления» В. И. Старцева, который, «основываясь на многолетием исследовании проблемы», сообщал жителям постсоветского пространства, что «в масонство—разумеется, ещё до 1917 года — входили только двое большевиков — вероятно, в качестве наблюдателей. Это были С. П. Середа из Рязани и И. И. Скворцов-Степа-нов из Москвы». — И Кожинов с чувством облегчения забивает последний гвоздь, как он думает, совершая окончательные похороны нежелательной «проблемы». Он ничтоже сумняшеся декларирует: «После же Октября никаких реальных контактов большевиков с масонами не обнаруживается» (Россия. Век XX. 1901-1939. С. 433).
1 После краха директории Авксентьев действовал на Юге России — возглавлял «Союз возрождения» в Одессе (1919 г.).
Белым Движением управляли, по еути дела, масоны. Генерал Алексеев, член «Великой ложи», сыграв роль Иуды во дни отречения и ареста царя, после Октябрьской революции стал одним из организаторов Добровольческой армии. Винавер Максим Моисеевич, входивший в руководство масонского «Верховного совета» — министр иностранных дел Крымского правительства. В.В.Вырубов, масон 33°, занимал главенствующее место при ставке генерала Духонина. Кроль Лев Афанасьевич, делегат Масонского Конвента в предреволюционном 1916 году, стал членом «Пермского правительства». Крым Соломон Самуилович руководил «Крымским правительством» («Крым» — такой псевдоним был у С. С. Неймана). Слоним Марк Львович — член Уфимской директории.
Более того: масонской креатурой был и Колчак. В сентябре 1918 года после смерти генерала Алексеева главнокомандующим Добровольческой Армии стал Деникин. Колчак начал боевые действия против большевиков позже, однако сразу же был объявлен «Верховным правителем России». Деникин покорно подчинился, следуя приказу тех, кто провёл Колчака к власти над Белым Движением. Как известно, в июне 1917-го Колчак отправился за границу. В этом периоде жизни Колчака много тайн. Однако некоторые важнейшие свидетельства о том, кому служил адмирал Колчак, сохранились.
«17 июня, — сообщал Колчак своей любовнице (А. В.Ти-мирёвой), — я имел совершенно секретный и важный разговор с послом США Рутом и адмиралом Гленноном. В ближайшем будущем — Нью-Йорк. Итак, я оказался в положении, близком к кондотьеру». В начале августа Колчак прибыл в Лондон, где тайно встречался с морским министром Великобритании. Затем — тайное возвращение в Америку, где произошли его встречи-инструктажи е военным и морским министром, министром иностранных дел США и, наконец, с президентом Вудро Вильсоном. В марте 1918 года Колчак, выполняя приказ английской военной разведки, отправляется в Китай. В апреле 1918 года он заносит в дневник: «Должен получить инструкции и информацию от союзных послов. Моя миссия является секретной».
Для исполнения этой миссии Колчак в ноябре 1918 года и был провозглашён «Верховным правителем России». Запад щедро снабжал адмирала: ему было доставлено почти миллион винтовок, несколько тысяч пулемётов, сотни орудий и автомобилей, 500 тысяч комплектов военного обмундирования и даже несколько десятков самолётов. При Колчаке неотлучно находился английский бригадный генерал Нокс и французский генерал Жанен. Между прочим, главным советником Жанена был капитан Зиновий Пешков, родной брат Янкеля Свердлова, видная фигура французского масонства.
Но не только поэтому Белое Движение было обречено па неудачу. Самое печальное заключалось в том, что лишь единицы в Белой Гвардии сражались за «Веру, Царя и Отечество». Сейчас это кажется невероятным. Но это факт. Не будем голословны. В своих предельно откровенных воспоминаниях генерал-лейтенант Слащов-Крымский писал: «"Боже, Царя храни" провозглашали только отдельные тупицы!..»
Разумеется, генерал Слащов не был «тупицей», то есть верующим в Бога, не был он и до конца верным присяге, в конце концов перебравшись из Константинополя в СССР и поступив на службу коммунистам. После эвакуации из Крыма, захваченного большевиками, Слащов решением Врангеля был предан за неподчинение суду чести и разжалован в рядовые. ВЧК осенью 1921 года воспользовалась взаимной неприязнью между Врангелем и Слащовым-Крымским. Операцией возвращения Слащова в Советскую Россию руководили И.С.Ун-шлихт и представитель ВЧК Я. П. Тененбаум (Ельский). Всё прошло успешно. Слащов вместе с несколькими офицерами был переправлен в СССР. Затем его использовали как военспеца: он преподавал тактику на курсах «Выстрел» Академии Генштаба РККА.
11 января 1929 года Слащов в своей квартире проводил с Лазарем Коленбергом теоретическое занятие — по основам военной тактики. В этот день бывший генерал Слащов-Крымский был убит.
Заключение уполномоченного КРО ОГПУ по делу Л. Л Ко-ленберга, обвиняемого в убийстве Я. А. Слащова, гласит:
«1929 года, июня 26 дня, я, уполномоченный 6-го отделения КРО ОГПУ, рассмотрев дело за №77170 по обвинению гражданина Коленберга Лазаря Львовича в преступлениях, предусмотренных 138 с. УК, находящегося на свободе, нашёл: Гражданин Коленберг Лазарь Львович, 1905 года рождения, из мещан г. Николаева, 11 сего января убил бывшего белого генерала Якова Александровича Слащова выстрелом из револьвера на его квартире...
Следствием установлено, что Л. Коленберг в 1919 году... работал в Николаеве в большевистском подполье. Проводимые белыми жестокие репрессии и бесчинства по отношению еврейского населения, публичные расстрелы заподозренных в причастности и даже сочувствующих революционному движению, расстрел родного брата Коленберга — всё это произвело на него глубокое впечатление, и у него запала навязчивая идея мести командовавшему белыми генералу Слащову... В сентябре 1928 г. по командировке Винницкого военкомата он поступил в Московскую пехотную школу им. Ашенбренера и Уншлихта. Коленберг приехал в Москву с целью убийства Слащова... С целью изучения образа жизни Слащова Коленберг стал брать у него на дому уроки тактики. 11 сего января, во время урока Коленберг осуществил убийство Слащова, убив его из револьвера тремя выстрелами...
Произведённой психиатрической экспертизой Коленберг признан психически неполноценным и в момент совершения им преступления — невменяемым, а посему постановил: ...дело в отношении Коленберга прекратить и сдать в архив.
Уполномоченный 6 отд. КРО ОГПУ Гурский».
На документе —резолюции:
«Согласен. Пом. нач. 6 отд. КРО Чопяк.
Утверждаю. Пом. нач. КРО ОГПУ С. В. Пузицкий»30.
История генерала Слащова — это свидетельство о трагедии Белого Движения. Легендарная справедливость белого генерала, безжалостно каравшего любых преступников без всякого снисхождения —солдат ли то или офицер, русский или енрей, лишь подчёркивала обречённость тех, кто отказался сражаться за царя, а потом и за веру. Митрополит Вениамин (Федчеикон) рассказывает обо всём этом в своих мемуарах: «Что касаемся политического строя, то он был неясный, "не предрешен-ческий": вот покончить бы лишь с большевиками, а там "всё устроится". Как?.. Монархия с династией Романовых? Об этом не говорилось, скорее, этого опасались... Генерал Кутспов в присутствии генерала Врангеля рассказывал ему и мне следующий очень характерный случай.
Когда был обсуждён вопрос о целях войны, дошли и до веры. По старому обычаю говорилось: "За веру, царя и Отечество". Хотелось включить первую формулу и теперь, но генерал Деникин как "честный солдат" запротестовал, заявив, что это было бы ложью, фальшивой пропагандой, на самом деле этого нет в движении. С ним согласились, и пункт о вере был выброшен из проекта.
Генерал Деникин отклонил пункт "за веру"... Генерал Врангель снова вставил его, не потому, чтобы он был более религиозен, чем тот, а потому, что этот пункт казался и более патриотическим, и отличал белых от красных безбожников, и более привлекал народ. А ещё была и одна случайная причина. Какими-то путями к генералу Врангелю прошёл один крестьянин Костромской губернии. Ему был показан проект обращения. Крестьянин сей удивился, что ни слова не сказано о вере, и дал совет непременно внести этот пункт. После этот крестьянин посетил и меня... Как сейчас помпю его скромное лицо с русой бородой, серыми спокойными глазами...»1
Пример генерала Слащова отчётливо проявил всю безысходность Белого Движения, его духовно-нравственную несостоятельность, а ведь Слащов был одним из тех русских офицеров, которые вызывали безусловную симпатию у населения Крыма. Трагизм борьбы белых против красных заключался в обречённости утерявших самое главное—веру. Поясним это несколько
' Митрополит Вениамин (Федченков). На рубеже двух эпох. М.. I994. С. 194-195,251.
подробнее — цитатами из «Страниц прошлого» — мемуаров генерала П.И.Аверьянова (1867-1929). Документ в настоящее время хранится в Государственном архиве Российской Федерации (Ф.7332. On. 1. Д. 11).
«Ни в своём оборонявшем Перекоп отряде, ни впоследствии в командуемом им корпусе Слащов совершенно не допускал грабежей населения и так называемого "самоснабжения" войск, карая смертной казнью одинаково и офицера и солдата за самый ничтожный случай грабежа, например, за украденного у крестьян гуся. Этим путём он совершенно искоренил в подчинённых ему войсках грабежи и насилия над населением, которое поэтому относилось к слащовцам совершенно иначе, нежели к другим войскам Добровольческой Армии и Вооружённых Сил Юга России. От Добровольческой Армии крестьяне прятали всё, не соглашаясь часто продать им даже за деньги продовольствие, но когда крестьяне узнавали и убеждались, что имеют дело со слащовцами, то не только в изобилии приносили им продукты, но даже отказывались от платы.
Когда окончился период обороны Крыма войсками одного лишь слащовского отряда, Слащов просил генерала Врангеля учредить знак в виде небольшого восьмиконечного православного креста на ленте русских национальных цветов (для ношения на груди, как медаль) и наградить этим знаком всех — и офицеров и солдат отряда, не допустившего превосходящим силам большевиков овладеть Крымом. Врангель отнёсся к этому ходатайству очень недоброжелательно... Вскоре, однако, генерал Врангель переменил своё первое решение и наградил отряд Слащова жестяными знаками на головной убор с надписью "За защиту Крыма". По описанию очевидцев, они были вырезаны, по-видимому, тупыми ножницами крайне небрежно из ржавой жести, причём надпись на этих значках была выцарапана гвоздём...
"Несогласие во взглядах" у Слащова с Врангелем произошло и когда Слащов ходатайствовал о награждении войск за удачно выполненный десант на побережье Азовского моря и взятие Мелитополя. Генерал Врангель отклонил это ходатайство...»— Справедливость т ребует рассказать об э той операции.
«Сам Врангель напутствовал и провожал десантный отряд Слащова... С музыкой, игравшей на палубах, развевающимися флагами, с пением песен сидевшими на судах войсками, в стройных кильватерных колоннах, как на церемониальном марше, вошли в Азовское море суда и продолжали идти на виду у наблюдавших с побережья красных. Наконец, колонны судов стали на якорь, на судах началось веселье и пляски под музыку и песни.
Оборонявшие побережье красные были в полном недоумении, не зная, чем объяснить такое поведение белых; они были поражены. Воображение рисовало им самые невероятные подвохи со стороны белых. Они даже не стреляли, и с наступлением темноты стали отступать от береговой линии. С темнотой, совершенно неожиданно для красных, началась высадка... Войска разместились на балиндерах, балиндеры вели к берегу пароходы, которые, подходя к самому берегу, поворачивали кругом и заносили балиндеры почти к самому берегу, после чего отцеплялись от балиндеров и уходили в море, отсекая таким образом всякий путь отступления находившимся на балиндерах войскам. Сам Слащов впереди всех... добрался до берега, соскочив в море, идя по воде, достигавшей ему, человеку высокого роста, выше пояса. За ним добрались и все...
Надо заметить, что в это время Слащов страдал незаживающей фистулой на животе, образовавшейся после ранения тремя пулями.
Слащов не любил оставаться сколько-нибудь продолжительное время в тылу... Раненый пулемётной очередью он прибыл—лечиться — на фронт, почти на передовые позиции. Прибыл, никого не оповещая, и расположился в избе ближайшего селения. Никто, кроме доктора и сестры милосердия, точно не знал, какую избу занимает раненый Слащов. Между тем пришлось отступать, и селение, в котором был Слащов, оказалось в районе, занятом красными. Слащова спасла молоденькая сестра милосердия при гвардейском отряде, сестра служившего в этом отряде офицера. Она верхом отправилась в селение, где в избе лежал метавшийся в беспамятстве Слащов, взвалила при помощи крестьян раненого на лошадь и вернулась к своим.
Эта сестра неотлучно находилась при боровшемся со смертью Слащове и выходила его. Вскоре после выздоровления Слащов женился на спасшей ему жизнь сестре милосердия. Под видом ординарца Никиты она неотлучно находилась при нём даже в боях.
Слащов держал себя с офицерами и солдатами очень просто, доступно. Всякий мог смело обратиться к нему во всякое время. Жил тоже очень просто, почти по-спартански... Никаких адъютантов, только "ординарец Никита"...
Для тыла, тыловых офицеров, всякого рода шкурников и паникёров Слащов был грозой. Гроза эта обрушивалась одинаково и на генерала, и на офицера, и на солдата, и на рабочего, и на крестьянина: ничто не могло спасти виновного в преступлении. Невзирая на казни преступников имя Слащова, "диктатора Крыма", пользовалось уважением и даже любовью среди всех классов. Причина того — справедливость Слащова, одинаковое отношение ко всем классам населения, доступность для всех и во всякое время, прямота во всех поступках, абсолютные бескорыстность и честность в материальном отношении, наконец, — личное мужество, храбрость и полное презрение к смерти.
В Симферополе местные купцы и торговцы закрыли магазины и лавки. Горожане пожаловались Слащову. Последовала телеграмма, адресованная купцам и владельцам торговли: "Немедленно открыть лавки, иначе приеду. Слащов". В один миг открылись все торговые учреждения города31. Куда бы ни приезжал Слащов, большинство городского населения встречало его восторженно. Крестьяне тоже любили Слащова. Многие селяне были убеждены, что Слащов в действительности брат Государя, великий князь Михаил Александрович. И разуверить их было невозможно. Что касается отношения к Слащову офицеров и солдат, искренней любви, доходившей до обожания, то эти обожание и любовь можно было наблюдать разве юлько ещё в отношениях между генералом Марковым и его войсками».
О мерах, которые употреблял Слащов для поддержания порядка, следует сказать, что они были столь же принципиальными — по законам военного времени, — как и строгими. «По прибытии в Крым разнузданных остатков армии Деникина,— продолжает свой рассказ генерал Аверьянов, —некоторые офицеры, особенно "цветных"1 полков, начали насилия даже над городским населением. Два таких офицера среди бела дня ограбили магазин ювелира в Симферополе, отобрав у хозяина перстни с очень дорогими бриллиантами, после чего в Симферополе среди офицерства начались азартные карточные игры на драгоценности. Слащов прекратил это очень решительно. Собрав все необходимые сведения, он лично и, как всегда, один прибыл неожиданно на автомобиле в игорный притон. Слащов арестовал офицеров-грабителей, у которых на пальцах были украденные перстни, отвёз их на своём автомобиле в Джанкой и приказал повесить их на столбах перед своим поездом. На чёрной доске над головами этих двух офицеров-грабителей была указана их вина — ограбление ювелира; трупы висели три дня.
Не было в слащовском отряде и тех крайностей в отношении военнопленных красноармейцев, имевших место в Добровольческой Армии Деникина: ни массовых расстрелов, ни немедленного, после захвата в плен, вливания в добровольческие части. В слащовском отряде из захваченных в плен красных немедленно расстреливали только комиссаров и ожесточённых коммунистов, остальных распределяли по ротам запасных батальонов, где их воспитывали и обучали. С ними обращались хорошо, но они составляли отдельные команды, не получали полковой формы, оставаясь в своей, без погон. Погоны ещё должно было заслужить, — как и звание "солдата", а до того времени их называли — без уничижения — "красноармейцами". Офицеры здоровались с ними: "Здорово, красноармейцы!", тогда как с остальными солдатами: "Здорово, братцы!" или, в соответствии с полком, например: "Здорово, волынцы!". "Красноармейцы" становились "солдатами" и получали погоны не все одновременно, а по выбору командира, когда тот убеждался в достаточном обучении и воспитании в духе прежнего русского солдата. Погоны вручались в торжественной обстановке. По рассказам офицеров, служивших в гвардейских частях слащовского отряда, "красноармейцы" из кожи лезли, чтобы скорее заслужить погоны».
В результате спецоперации секретных советских служб генерал Слащов вместе с несколькими офицерами оказался в СССР. Правительственное сообщение о возвращении Я. А. Слащова опубликовала «Правда» в номере от 23 ноября 1921 года. На следующий день, 24 ноября, в «Правде» же появилось обращение Слащова и вернувшихся с генералом Мильковского и Гильбиха к армии Врангеля и беженцам — призыв возвратиться в Россию. Это возвращение должно было стать более чем путешествием из одной страны в другую, более чем путешествием во времени. Те, кто последовал бы Слащову, оказались бы в С.С.С.Р., образно говоря, в «зазеркалье», по ту сторону добра и зла.
Человек долга, но чуждый Христианства, Слащов сначала согласился быть обманутым, а потом был казнён — «невменяемым на момент преступления» Коленбергом. То же самое произошло и с теми, кто вернулся с генералом Слащовым из Константинополя в Страну Советов. Они были расстреляны согласно постановлению Коллегии ОГПУ. Впрочем, пример генерала, впоследствии, увы, «товарища» Слащова-Крымского — лишь один из многочисленных эпизодов, рисующих общее состояние Белой Армии.
Пожалуй, самое главное о Белом Движении сумел рассказать в книге своих воспоминаний митрополит Вениамин (Федчен-ков). Будучи епископом Севастопольским, владыка Вениамин очень хорошо узнал настроения тех, кто воевал против большевиков: сменивший Деникина Врангель пригласил владыку возглавить военное духовенство Белого Движения. Вот строки из правдивых и горьких воспоминаний митрополита:
«Был конец Великого Поста, за неделю до Пасхи 1920 года. Велая Армия терпела полное крушение... Казалось бессмыслицей продолжать проигранную борьбу... Но мы ещё надеялись... Мечтали о Кремле, о златоглавой Москве, о пасхальном трезвоне колоколов Первопрестольной. Это было не только неразумно, — а почти безумно. Но люди тогда не рассуждали, а жили порывами сердца. Сердце же требовало борьбы за Русь, буквально "до последней пяди земли". И ещё: надеялись на какое-то чудо... Уж очень не хотелось уступать Родину "космополитам-интернационалистам", евреям: социалистам, безбожникам, богоборцам, цареубийцам, чекистам... Ну, пусть мы и погибнем, а всё же за Родную Землю, за "единую, великую, неделимую Россию"!
И снова мне вспоминается та кучка безусых юнцов —у костра — возле Перекопского вала. Костры запрещены, но кое-где коптились щепки. Вижу молодёжь. Подсел к ним, они не знают, что я архиерей. Грустно разговаривают.
— Батюшка, — спрашивает один, — неужели мы не победим? Ведь мы же за Бога и за Родину?
Я утешил... И как было жалко их...
После Пасхи войска стали готовиться к наступлению. Ко мне явился совершенно необычный визитёр — в офицерской форме, с большой тёмно-русой бородой, что почти не встречалось у военных. Пришедший сначала обратился в угол, где висела икона, и положил три размашистых, до самых плечей, креста... Наши офицеры никогда этого не делали. Не успел я удивиться, как он бухнулся мне в ноги. Офицер — и вдруг кланяется в ноги духовному лицу?.. Я, удивлённый, в замешательстве поднимаю гостя.
— Владыка! Благословите!
После благословения он сел и сразу, без всяких предисловий, каким-то срывающимся голосом произнёс: "Владыка! Мы погибаем! Мы погибаем!.." И разрыдался. Слёзы вообще фудно выносить. А когда здоровенный бородатый мужчина рыдает неудержимо, становится даже жутко.
— Что с вами?
А он... Слёзы обильным градом катятся по щекам и бороде, но он лишь повторяет безутешно: "Мы погибаем! Погибаем!"
— Что с вами? В чём дело?
— Владыка святый! Мы такие же большевики, как и они! Только они красные большевики, а мы — белые большевики!!!
Я тогда ещё верил в Белое Движение и что-то утешительное стал говорить ему.
Он сказал вопросительно, будто не веря самому себе: "Может быть, мы ещё можем покаяться? Да, мы тоже разбойники, как и те, но только висим на том кресте, что справа от Христа, и можем раскаяться..."»1
Это была неприглядная, но столь очевидная правда о Белом Движении. Описывая свои странствия по тылам белых, Н. Пле-шко лаконичным языком профессионального юриста рассказал о настроениях, царивших в Добровольческой армии: «Среди веселья и удалых песен, распеваемых офицерами, скрывалось уже полное отсутствие надежды. Почти каждый из них старался "запастись на чёрный день". И, Боже, что здесь творилось! А какие при этом высказывались убеждения —страшно вспомнить. Понятия морали, нравственности или просто человечности просто отсутствовали. Очевидно, большевизм как отрицание права, справедливости, закона и, даже скажу, патриотизма (в лучшем смысле этого слова) основательно пустил свои корни и в стане белых и отравил его своим зловонным ядом. И люди, называвшие себя белыми, в действительности, сами не подозревая того, были красными из красных. Это тлетворное влияние не прошло и мимо детей. Я был свидетелем, как пятнадцатилетний кадет Вовочка, прикомандированный к нашему огневому складу, играя в карты, ставил на банк по 20-30 тысяч»32.
Епископ Севастопольский Вениамин продолжает свои воспоминания: «После Пасхи я выехал на фронт, попал в гущу военной среды... и глубоко разочаровался, даже был потрясён действительностью. Приехал с пересадкой на лошадях к Перекопскому валу. Был вечер. Один полковник, командир танка, совершенно спокойно рассказывал, что он был ранен уже четырнадцать раз и завтра выйдет на сражение... И улыбался, куря. Он был почти уверен, что погибнет. После я узнал, что в его танк попал снаряд и он сгорел в нём. В тот вечер, накануне смерти, совершенно открыто, почти цинично, насмешливо полковник заявил мне, что ничуть не верит в Бога. И бывшие с ним офицеры нимало не смутились. Тогда чем же они отличаются от большевиков? Выхожу на улицу. В военной форме мальчик-солдат лет тринадцати-четырнадцати — с кем-то отчаянно грубо разговаривает. И я слышу, как он самой площадной матерной бранью ругает и Бога, и Матерь Божию, и всех святых! Ушам своим не верю...
После, когда наша армия заняла северную часть Таврической губернии, невдалеке от фронта сидел я с одним офицером. Мы, конечно, говорили о том, что же будет?
Вдруг он сказал такую фразу: "Где же нам, маленьким бесенятам, победить больших бесов—большевиков?"
Сказано это было спокойно, не для красного словца, с глазу на глаз.
Этот итог пришлось мне выслушать и от писателя Ивана Родионова. Имя этого человека не всем известно, а между I ем, от него осталась поразительно сильная книга, изданная в 1907 году,— "Наше преступление". Родионов говорил, что >го наше интеллигентское преступление, мы внушали народу безбожие!
Родионов сказал мне: "Чтобы победить большевиков, нужно одно из двух: или мы должны задавить их числом, или же духовно покорить своей святостью. Лучше бы и то и другое.— Однако... дело наше конченое".
Но мы ещё верили в успех. — Люди учатся лишь опытом, н притом собственным! Помню, как в Александровске был крестный ход, в штабе стояли офицеры за окном и небрежно курили, смотря на процессию с абсолютным равнодушием; они думали, что их снаружи никто не замечает. В заключение хочу пожаловаться на общую духовную бедность нашу: у нас не было руководящих идей»'.
Увы, в эпоху великой смуты русских людей, утерявших руководящую идею, было большинство. Надо признаться, трагическую судьбу мы заслужили — своим равнодушием, безверием и преступным забвением о том, кем мы должны быть. Горькую чашу скорбей, отрезвляющего врачевства страданий народу было суждено испить.
Есть сильное—именно благодаря своей обыденности — свидетельство о гом, чего желало русское крестьянство в период Гражданской войны. Русские крестьяне фактически демонстрировали в большинстве своём равнодушие к судьбам Родины, как будто не очень-то и понимая, что есть эта Родина, Россия. Дело даже не в индифферентизме и к белым и красным: ясно, что красные, ввергнув страну в хаос войны и террора, не несли правды"— ни в лозунгах социального равенства, ни в диктатуре новой власти. Но и руководители Белого Движения, как и абсолютное большинство воевавших против большевиков, были очень далеки от той правды не от мира сего, правды Христовой, правды жертвенной, которая детоводила народ великого государства Российского, созижденного на заветах Святой Руси.
В своих записках о происходившем в Крыму, ещё остававшемся свободным от диктатуры Коммунизма, Л.А.Валентинов с горечью писал: «Настроение... огромного большинства весьма далеко от того, что пишется в газетах. Народ просто устал от войны, и ему глубоко безразлично, кто его заставляет драться. Многие не боятся говорить совершенно откровенно: "мобилизуете вы — будем драться у вас против большевиков, попадём в плен обратно к ним, мобилизуют они — будем у них". — Что-то животное, тупое, страшное, но большинство рассуждает именно так. Искательства правды не видно абсолютно почти пи у кого. И в самом деле, в наших рядах эти господа дерутся не хуже, чем у большевиков, и обратно»33.
В завершение темы следует признать — как скорбный факт пашей истории, — что не только в 1920-м, но и в 1945-м русский народ был ещё очень далёк от исканий правды. Вторая мировая война и не могла стать началом освобождения хотя бы уже потому, что знаменитый среди русских, оказавшихся по ту сторону, «Манифест», встретивший безусловную поддержку иерархов Русской Зарубежной Церкви, в самом первом — и важном для его составителей — пункте провозгласил: «Свержение сталинской тирании, освобождение народов России от большевистской системы и возвращение народам России прав, завоёванных ими в народной революции 1917 года...» Третий пункт этого документа подтверждал главную идею «Манифеста»: «Создание новой свободной народной государственности без большевиков и эксплуататоров».
Чем ещё могло окончиться Белое Движение, если все его руководители были разрушителями Православной России как Православной Монархии? Первоначально во главе движения стоял генерал Алексеев — масон, предательски организовавший — ложью и обманом — отречение государя, арестовавший его и проложивший дорогу Революции в России. «В годы великой смуты, — писал Деникин, — когда люди меняли с непостижимой лёгкостью свой нравственный облик, взгляды, "ориентации", когда заблудившиеся или не в меру "скользкие" люди шли окольными, тёмными путями, он (Алексеев.— Я. С.) шагал твёрдой старческой поступью по прямой кремнистой дороге. Его имя было тем знаменем, которое привлекало людей самых разнообразных политических взглядов обаянием разума, честности и патриотизма...» Деникин-ский приказ № 1 от 25 сентября 1919 года по армии гласил: «Сегодня окончил свою — полную подвига, самоотвержения и страдания жизнь Генерал Михаил Васильевич Алексеев... lice стороны личной жизни он принёс в жертву служения Отчизне... Огромная по нравственной ответственности работа фактического руководителя всеми вооружёнными силами русского государства в Отечественную войну — вот его крестной (sic! —Н. С.) путь. Путь, озарённый кристальной честностью (sic!) и горячей любовью к Родине^с!) — и великой, и растоптанной...»34 После смерти генерала Алексеева роль руководителя Белого Движения играл генерал Корнилов, который запятнал честь русского офицера — он лично арестовал императрицу.
И этим людям пел дифирамбы конституционный монархист генерал Деникин, гак и не смогший пережить личную обиду на Государя, не обратившего на полковника Деникина, по его мнению, должного внимания.
Чем могло окончиться такое Белое Движение?— Только тем, чем оно и окончилось...
Искание правды прежде всего сопряжено с покаянием. Чтобы прозреть, исцелиться от проказы, восстать от одра неизлечимой болезни, должно обрести веру, выкованную в горниле страданий, и покаяние — как видение собственного падения...
^ % %
Но вернёмся к показаниям Раковского. Объясняя стратегию Мировой Революции, он сообщил следователю: «Гражданская война укрепила позиции Троцкого как наследника Ленину, который уже мог умереть, будучи прославленным. Лении остался в живых после Каплан, но не вышел живым после тайного процесса насильственного прекращения его жизни, которому он был подвергнут. Классическим и безошибочным правилом для выявления убийцы является определение того, кому в конце концов это убийство выгодно. Что касается убийства Ленина, в этом случае оказался в выигрыше Сталин».
Почему? Раковский ради сохранения своей жизни открыл следователю и это.
«Троцкий не наследовал Ленину не потому, что по человеческим соображениям для осуществления плана чего-либо не хватало. Во время болезни Ленина у Троцкого в руках находились все нити власти, более чем достаточные для того, чтобы он мог наследовать Ленину. И были приняты меры для объявления смертного приговора Сталину. Троцкому-диктатору достаточно было иметь в руках письмо Ленина против Сталина, которое вырвала от своего супруга Крупская, чтобы ликвидировать Сталина. Но глупая случайность разрушила наши планы. Троцкий заболевает и в решительный момент, когда умирает Ленин, на несколько месяцев делается неспособен к какой-либо деятельности. Таким образом, после смерти Ленина нам пришлось стать лицом к лицу со Сталиным. Сталин возрождает класс, с которым мы должны были покончить, а именно: класс национал-коммунистов — в противовес коммунистам-интернационалистам, каковыми являемся мы».
Здесь необходимо сделать пояснения. В начале двадцатых годов произошёл временный отказ от незыблемой ранее установки на перманентную Мировую Революцию, без которой не может быть и речи о Социализме как таковом. Это было вынужденной тактикой коммунистов в России. Через семь месяцев после X Съезда партии в своей речи «Новая экономическая политика и задачи политпросветов» Ленин, раскрывая опечаленным единомышленникам секреты тактики, утешал соратников: «Не удалась лобовая атака, перейдём в обход, будем действовать осадой и сапой».
Инструктируя в начале 1922 года Г.Сокольникова (настоящее имя Григория Яковлевича Сокольникова — Гирш Янкеле-вич Бриллиант)35, в то время он руководил комиссариатом финансов, Ленин сформулировал тактику коммунистов в очень откровенной форме: «Не спит ли у нас Наркомюст? Тут нужен ряд образцовых процессов с применением жесточайших кар. Наркомюст, кажись, не понимает, что новая экономическая политика требует новых способов новой жестокости кар». 3 марта того же года вождь разъяснил Л. Каменеву-Розен-фельду (своему заместителю) стратегию НЭПа: «Величайшая ошибка думать, что НЭП положил конец террору. Мы ещё вернёмся к террору и к террору экономическому».
В дальнейшем Советская власть придерживалась именно такой тактики, которая заключалась в том, что делались лишь те уступки, без которых бы эта власть рухнула. Иными словами, сроки Мировой Революции всё время отодвигались. Сталин делал это, потому что прекрасно понимал: России, превращён-ной в СССР, уготована роль — послужить лишь «хворостом» для разжигания «мирового пожара». В преждевременной попытке раздувания «мирового пожара» рухнул бы режим коммунистов на завоёванной революционерами 1/6 части суши; пламя этого пожара поглотило бы и тех, кто по социалистическим принципам осуществлял управление Страной Советов. Сталин прекрасно понимал, что, если возобладают сторонники Троцкого, погибнет и Советская власть и он сам, поскольку ещё не пришёл час настоящего «мирового пожара» Мировой Революции. Он, следуя Ленину, трезво выбрал национал-коммунизм как единственную возможность сохранения в СССР Советской власти — и не ошибся, хотя и заплатил за необходимость термидора Великой Октябрьской собственной жизнью. Не следует абсолютизировать могущество вождя: «Сталин-цезарь» — это миф. Несмотря на мрачную славу диктатора Страны Советов, Сталин не выбирал, начиная свой «новый курс», — точно так же как не выбирал, а лишь озвучивал политику американского «Нового курса» и Франклин Рузвельт.
Показания Раковского ошеломляюще откровенны. Однако нужно понимать, что этот человек, даже будучи в кабинете следователя в качестве допрашиваемого, оставался влиятельной фигурой интернационального масонства; он прекрасно знал, что его слова будет анализировать «вождь и учитель». Показания Раковского при всей видимости диалога со следователем были адресованы Сталину. Перед Раковским стояла куда более важная задача, нежели спасение собственной жизни — путём дачи «честных» показаний: масон Раковский должен был переиграть «мастера от Революции» — и выполнить миссию. Именно поэтому Раковский в своих показаниях был очень откровенен:
«Сталин—душегуб революции, он не служит ей, но пользуется её услугами. "Они" в конце концов увидели, что Сталин не может быть низвергнут путём государственного переворота, и их исторический опыт продиктовал им решение: повторить со Сталиным то, что было сделано с царём. Имелось одно затруднение: во всей Европе не было государства-агрессора. Если такой страны не было, "Они" должны были создать её. Только одна Германия располагала соответствующим населением и позициями, удобными для нападения на СССР. В 1929 году, когда национал-социалистическая партия начала переживать кризис роста и для неё не хватало финансовых ресурсов, "Они" посылают туда своего посла: это был один из Варбургов. Результатом прямых переговоров е Гитлером стал договор о финансировании национал-социалистической партии, и Гитлер получил миллионы долларов с Уолл-Стрит и миллионы марок через Шахта от немецких финансистов. Содержание СА и СС, а также финансирование выборов, давших Гитлеру власть, делается на доллары и марки, присланные "Ими".— И вот перед вами Гитлер с военной мощью, расширяющий III Рейх, чтобы иметь достаточно сил и возможностей напасть и разбить Сталина.
Логика — это только видимость. Логичным было бы то, что Гитлер и Сталин нанесли бы друг другу поражение. Это было бы для демократий простым и лёгким делом в том случае, если им было бы нужно, чтобы Гитлеру позволили, — обратите внимание: "позволили", — напасть на Сталина. Если русские просторы и отчаяние Сталина со своими людьми перед гитлеровским топором или местью его жертв не будут достаточны для того, чтобы добиться военного истощения Германии, то не будет никаких препятствий к тому, чтобы демократии, видя, что Сталин теряет силы, — стали бы помогать ему мудро и методически, продолжая подавать эту помощь вплоть до полного истощения обеих армий. Это в действительности было бы легко, естественно и логично, если бы те мотивы и цели, каковые ставят перед собой демократии и которые большинство людей считают настоящими, были бы реальностью, а не тем, чем они в действительности являются: предлогами.
Разве вы не наблюдаете всеобщего благодушия версальских волков, которые ограничиваются лишь слабым рычанием? Что это? — Ещё одна случайность? Гитлер вторгнется в СССР! И подобно тому, как это было в семнадцатом году, когда поражение, которое потерпел царь, дало нам возможность его низвергнуть, поражение, нанесённое Сталину, послужит нам для свержения самодержавного царя — "Кобы Первого". И опять пробьёт час для Мировой революции! Троцкий возьмёт власть, — как во время гражданской войны. Если вы не хотите верить, что "Они" в состоянии реализовать то, что "Они" уже фактически реализовали, — приготовьтесь присутствовать при вторжении в СССР и ликвидации Сталина».
Прервём на минуту рассказ Раковского. Если бы насильственное устранение Сталина удалось, — вся страна, подверженная мании психоза по поводу шпионов, врагов и диверсантов, легко приняла бы объяснение покушения от рук «врагов Социализма». И Сталин, как и Ленин, ушёл бы из жизни героем Революции. Но этого не произошло. Вернее, произошло много позже и, естественно, совсем не от рук «врагов революции». Как результат—культ Сталина продлился всего несколько месяцев,— для сравнения: Ленин был настоящим идолом коммунистов все десятилетия существования Советской власти.
Впрочем, помимо реальных планов устранения Сталина, факты свидетельствуют об одном: народ — не одураченные массы «новой социалистической общности», а русский народ России — знал своих палачей и ненавидел их. Расскажем историю одного из неудавшихся покушений, столь же многозначительного по своим мотивам, как и по составу действовавших лиц. Это был... «заговор кремлёвских полотёров». До сих пор мастера управления людскими умами развлекают воображение публики рассказами о заговорах военачальников, врачей, министров, оппозиционеров-троцкистов. Однако эту историю — покушение на кремлёвских владык, задуманное полуграмотными пролетариями, до недавнего времени надёжно хранили архивы.
Но всё по порядку. В июне 1935 года Управление НКВД по Московской области возбудило дело № 10015. В справке, предварявшей дело, сообщалось, что расследование возникло «на основании данных о том, что среди полотёров, работающих в Кремле, квартирах членов правительства и Большом театре, существует контрреволюционная террористическая группа, которая имеет своей целью организовать террористические акты против руководителей Партии и членов правительства».
Первым был арестован кремлёвский полотёр Тимофей Жунин. Откроем протокол допроса. Вот что сказал Жунин следователю:
— Признаю себя полностью виновным в том, что в силу своей контрреволюционной настроенности я говорил следующее: Советская власть своей коллективизацией и налоговой политикой сделала крестьян нищими. Ограбили буквально всех, и за счёт этого правительство во главе со Сталиным строит своё благополучие. Они живут в своё удовольствие, не замечая, что люди мрут с голоду. Это не жизнь, а мука.
Вот я работаю полотёром, бываю на квартирах Сталина, Кагановича, Ворошилова, Калинина и вижу, как они живут на наши трудовые копейки. А мы мучаемся. Скорей бы от этих... избавиться. Ничего, дождёмся... Я, например, часто натираю иолы в квартирах Сталина, Кагановича, Ворошилова, Калинина, не раз их видел и понял, что если кто захочет их убить, то сделать это очень просто и легко.
Вопрос следователя:
— Как вы намеревались это сделать?
Подследственный Жунин показал:
— Убить я их хотел из браунинга, который намеревался украсть из квартиры Бухарина. Этот револьвер я видел в позапрошлую пятницу, когда натирал там полы: он лежал на тумбочке, возле кровати.
— Не могли бы вы рассказать о причинах враждебного отношения к Советской власти как таковой и её руководителям в частности?
— Причина очень простая — колхозы. Я ведь человек деревенский, работаю то на паркете, то на земле. Когда крестьян стали загонять в колхозы, жизнь стала просто невозможной. Голод, а у меня на иждивении жена и трое детей. Что делать? — Подался в Москву, устроился полотёром. Попал я в Кремль. А когда стал натирать полы в квартирах главков, обозлился окончательно: мне было с чем сравнивать нашу убогую жизнь.
— Вы говорили, что бывали на квартире товарища Сталина. Это правда?
— Конечно, правда.
— Когда у вас родилась мысль совершить покушение на товарища Сталина?
— Давно. У меня ведь постоянный пропуск в Кремль. При входе полотёров не проверяют, так что пронести можно всё что угодно. Но там к Сталину подобраться трудно — около него всегда толкутся люди. А вот дома я мог с ним встретиться один на один.
— Кто-нибудь из друзей разделял ваши антисоветские взгляды, одобряли ваши террористические намерения?
— Разделяли они мои взгляды или не разделяли, я не знаю; разговоры против политики Советской власти я вёл с Артамоновым, Воропаевым, Леоновым, Макаровым, Панфиловым и Матвеевым. Они тоже полотёры, и все, кроме Леонова, работают в Кремле... В присутствии вышеназванных лиц я не раз говорил, что Советская власть своей политикой коллективизации довела крестьян до нищеты и разорения. Положение рабочих в городе пе лучше. В этом виноваты Сталин, Каганович, Ворошилов и другие кремлёвские правители. Я прямо заявлял, что с удовольствием бы убил этих мучителей. Придёт время, и я это сделаю. Мне своей жизни не жалко. Воропаев меня поддержал.
— Гражданин Воропаев, вы это подтверждаете?
— Подтверждаю. Всё, что сказал Жунин, доподлинная правда.
В показаниях подследственных упоминался Виноградов, полотёр, работавший не в Кремле, а в Большом театре. При его проверке дело получило довольно неожиданное развитие. На допросах Виноградов сообщал, что вся группа полотёров Большого театра постоянно высказывала недовольство Советской властью. На вопрос следователя: «Что именно вы говорили своим товарищам?» — Виноградов ответил:
— Я говорил, что при Советской власти жить невозможно, что крестьянство разорено и доведено до нищеты, что налоги буквально задушили людей. Рабочим тоже не лучше: зарплата маленькая, а цены высокие. Зато хорошо живут Сталин, Каганович и другие члены Правительства, которым нет дела до нужд простого народа.
— Вас не перебивали? Вам никто не возражал? — спросил следователь.
— А чего тут возразишь? Друзья со мной соглашались и высказывались в том же духе. Не возражали они и тогда, когда я говорил, что виноваты в такой жизни Сталин и Каганович и поэтому их надо прикончить: дождаться, когда они придут в театр, и бросить бомбу в правительственную ложу.
— Это действительно возможно?
— Конечно, возможно.
— Вы знаете и других полотёров?
— Очень многих; все они из деревень Новодугинского района Смоленской области: Жунин, Воропаев, Щукин, Орлов, Буров, Фролов.
— Они о ваших взглядах знали?
— Конечно, знали. Орлов и Щукин не раз говорили, что во всех наших бедах виноват Сталин, — не будь его, жизнь стала бы совсем другой... Этой власти скоро придёт конец, и свергнет её народ, у которого вот-вот лопнет терпение... Я предлагал совершить покушение на какого-нибудь известного иностранного представителя — тогда обязательно будет война и Советской власти с её колхозами придёт конец.
— Кого конкретно вы имели в виду?
— Да хотя бы министра иностранных дел Франции Л аваля. Он сидел в центральной ложе... А у англичанина Чарльстона я натирал полы дома... Возможности были.
В начале августа 1935 года обвинительное заключение по делу кремлёвских полотёров гласило: «Вскрыта и ликвидирована контрреволюционная террористическая группа, которая ставила перед собой задачу совершения террористических актов над товарищами Сталиным, Кагановичем, Ворошиловым...» 4 сентября 1935 года состоялось закрытое судебное заседание. Те, кому Военный трибунал Московского военного округа определил быть главными заговорщиками, в ту же ночь были расстреляны в подвалах Лубянки. Остальные сгинули в лагерях. Однако прежде чем закончить рассказ об этой истории, должно упомянуть о Василии Орлове: он был освобождён из-под стражи прямо в зале суда. Орлов тоже проходил по делу полотёров, хотя полотёром был его отец: Андрей Орлов. Сын дал нужные показания на отца:
«За десять лет партия и комсомол (Василий Орлов был членом ВКП(б)) научили меня не считаться с личными интересами... Моя ошибка в том, что я не придал должной классовой оценки тем словам, которые я слышал от отца и его друзей. Теперь я эту ошибку исправлю! Мой отец и его ближайший друг Калистрат Фролов не скрывали своего отношения к Октябрьской революции, которую рассматривали как обман крестьянства, как захват власти кучкой большевиков... Мой отец осуждал коллективизацию! Она для него была, что острый нож. Никита Щукин и мой отец не раз говорили, что всех коммунистов "надо давить" и что у власти либо жиды, либо грузины. Жидов, мол, надо прогнать, а с грузинами "разобраться". А ещё они мечтали о войне. Они были уверены, что если на Советский Союз кто-нибудь нападёт, то крестьянство обязательно подымет восстание, — и тогда Советская власть рухнет».
Не трудно догадаться о судьбе, постигшей старшего Орлова...
Удивительно, однако никто из сотрудников, возглавляемых тов. Баком, 1-м замом нач. Управления НКВД по Московской области, не был награждён за раскрытие заговора полотёров. Труды доблестных чекистов Кремль не оценил.— Почему? — По той самой причине, что это дело было слишком символичным, слишком очевидным свидетельством истинного отношения народа к тем, кто были его мучителями, и к самой Советской власти с её «светлым будущим», путь к которому указывала кровавая пентаграмма Коммунизма. Показания кремлёвских полотёров — простых русских мужиков, волею судеб оказавшихся рядом с кремлёвскими владыками, были слишком простой и страшной правдой о том, что происходило в России. Эта правда приговорённого к Социализму русского народа была гораздо страшнее того, что звучало на отрепетированных судах над троцкистами.
Бунин в «Окаянных днях» описывает случай, наглядно иллюстрирующий, что полотёры не обманывались относительно сущности большевистской власти с самых первых дней её бытия.
«23 февраля 1918 года, Москва.
...Полотёры. Один с чёрными сальными волосами, в бордовой рубахе, другой рябой, буйнокучерявый. Спрашиваем:
— Ну, что же скажете, господа, хорошенького?
— Да что скажешь. Всё плохо.
— А что ж, по-вашему, дальше будет?
— А Бог знает. Мы народ тёмный. Что мы знаем? Что будет? То и будет: напустили из тюрем преступников, вот они нами и управляют, а их надо не выпускать, а давно надо было из поганого ружья расстрелять. Царя ссадили, а при нём подобного не было. А теперь этих большевиков не сопрёшь. Народ ослаб. Я вот курицы не могу зарезать, а на них бы очень просто налягнул. Их и всего-то сто тысяч наберётся, а пас сколько миллионов, и ничего не можем... Дали бы нам свободу, мы бы их с квартир всех по клокам растащили.
— Там жиды все, — сказал чёрный»1.
Так что заговор полотёров в 1935 году был закономерным явлением.
В 1936 году в Софии вышла книга Ивана Солоневича «Россия в концлагере». Солоневич, выживший в советском концлагере в Карелии, сумел бежать. Он рассказал миру о том, что происходит в Стране Советов. Одна из глав этой книги («Общероссийская платформа») содержит описание беседы Солоневича и Чекалина — чекиста, занимавшегося отправкой заключённых в систему лагерей Байкало-Амурской Магистрали (БАМ). Рассказ этот представляет собой изложение исторической парадигмы коммунизма в России, что имеет немаловажное значение для понимания причин войны. Итак, «общероссийская платформа» в условиях советского концлагеря...
«Из покосившегося, потрескавшегося пустого шкафа Чека-лин достал мутного стекла стакан и какую-то глиняную плошку.
Вытер их клочком газетной бумаги. Пошарил по пустым полкам. Положил кусок зачерствевшего хлеба — весом в фунт на стол.
— Сейчас посмотрю ещё.
Я остался сидеть, пытаясь отуманенными мозгами собрать разбегающиеся мысли и подвести нынешнюю беседу под какую-то мало-мальски вразумительную классификацию...
Беседа эта, впрочем, в классификацию входила: сколько есть на Святой Руси этаких загубленных коммунистических душ, взявшихся не за своё дело, гибнущих молчком, сжавши зубы, и где-то, в самых глубоких тайниках своей души, мечтающих о васильках. О тех васильках, которые когда-то, после и в результате "всего этого" будут доступны пролетариату всего мира...
Вернулся Чекалин. В руках у него три огромные печёные репы и тарелка с кислой капустой.
— Хлеба нет, —сказал он и как-то покорёжился. — Но и репа неплохо.
— Совсем неплохо, — ляпнул я,— наши товарищи, пролетарии всего мира, и репы сейчас не имеют, — и сейчас же почувствовал, как это вышло безвкусно и неуместно.
Чекалин даже остановился со своими репами в руках.
— Простите, товарищ Чекалин,— сказал я искренне.— Так, ляпнул... Для красного словца и от хорошей нашей жизни...
Чекалин положил на стол репы, налил коньяку — мне в стакан, себе в плошку.
— Ну что ж, товарищ Солоневич, выпьем за грядущее, за бескровные революции... Каждому, так сказать, своё: я буду пить за нашу революцию, а вы—за бескровную.
— А такие—бывают?
— Будем надеяться, что мировая — она будет бескровной,— иронически усмехнулся Чекалин.
— А за грядущую русскую революцию?
— Товарищ Солоневич, — серьёзно сказал Чекалин, — не накликайте... Ох, не накликайте. Будете потом и по сталинским временам плакать. Ну, я вижу, что вы ни за какую революцию пить не хотите — то есть за мировую... А за грядущую русскую — я не хочу. А коньяк, как говорится, стынет... Давайте так, "за вообще".
Чокнулись и выпили "за вообще"...
— Третья революция, третья революция... Что туг скрывать... скрывать тут нечего. Мы, конечно, знаем, что три четверти населения ждут этой революции, ждут падения Советской власти. Глупо это... Не только потому глупо, что у нас хватит сил и гибкости, чтобы этой революции не допустить... А потому, что сейчас, при Сталине, есть будущее. Сейчас контрреволюция — это фашизм, диктатура иностранного капитала, превращение страны в колонию, вот, вроде Индии... И как этого люди не понимают? От нашего отсталого крестьянства, конечно, требовать понимания нельзя... Но интеллигенция? Будете потом бегать в какой-нибудь подпольный профсоюз и просить гам помощи против какого-нибудь американского буржуя. Сейчас жить плохо. А тогда, тогда — ничего не будет впереди. А теперь ещё два-три года... ну, пять лет—и вы увидите, какой у нас будет расцвет...
— Вам случалось читать "Правду" или "Известия" в году двадцать седьмом—двадцать восьмом?
Чекалин удивлённо пожал плечами.
— Ну, конечно, читал... А что?
— Да так, особенного ничего... Один мой приятель — большой остряк... В прошлом году весной обсуждался, кажется, заём второй пятилетки. Вылез на трибуну и прочёл передовую статью из "Правды" начала первой пятилетки... О том, как будут жить в конце первой пятилетки...
Чекалин смотрел на меня непонимающим взором.
— Ну и что?
— Да так. Посадили... Сейчас в Вишерском концлагере сидит: не напоминай.
Чекалин насунился.
— Это всё мещанский подвох... обывательская точка зрения... Боязнь усилий и жертв... Мы честно говорим, что жертвы — неизбежны... Но мы знаем, во имя чего мы требуем жертв, и сами их приносим...
Я вспомнил вудвортовский афоризм о самом гениальном
изобретении в мировой истории: об осле, перед мордой которого привязан клочок сена. И топает бедный осёл, и приносит жертвы, а клочок сена как был, вот-вот достать, так и ; остаётся...
Чекалин снова наполнил наши "бокалы", и лицо его снова стало суровым и замкнутым.
— Мы идём вперёд, мы ошибаемся, мы спотыкаемся, но мы идём во имя самой великой цели, которая только ставилась i перед человечеством. А вот вы, вместо того чтобы помочь, сидите себе тихонько и зубоскалите... саботируете, ставите палки
в колёса...
— Ну, знаете ли, всё-таки трудно сказать, чтобы я очень уж комфортабельно сидел.
— Да я не о вас говорю, не о вас персонально. Я говорю об интеллигенции вообще. Конечно, без неё не обойтись, а— сволочь!.. На народные, на трудовые деньги росла и училась... Звала народ к лучшему будущему, к борьбе со всякой мерзостью, со всякой эксплуатацией, со всяким суеверием... Звала к человеческой жизни на земле... А когда дело дошло до строительства этой жизни? Струсила, хвостом накрылась!.. Вот вы, интеллигент, думаете: ах, какая я, в сущности, честная женщина... Меньше чем за миллион я не отдаюсь!.. Грязного белья своей страны я стирать не буду. Вам нужен миллион, чтобы и белья не стирать и чтобы ваши ручки остались нежными и чистыми. Вам нужна этакая, чёрт вас дери, чистоплюйская гордость... не вы, дескать, чистили сортиры старых гнойников... Вы, вы говорили, что купец — это сволочь, что царь — дурак, что генералы—старое рваньё!..
Зачем вы это говорили? Я вас спрашиваю, — голос Чекалина снова стал скрипуч и резок,— я вас спрашиваю — зачем вы это говорили?.. Подымали массы, чёрт вас раздери!.. А когда массы поднялись, вы их предали и продали!.. Социалисты, мать вашу!.. Вот вам социалисты — ваши германские друзья и приятели... Разве мы, марксисты, этого не предсказывали, что они готовят фашизм, что они будут лизать пятки любому Гитлеру, что они точно так же продадут и предадут германские массы, как вот вы продали русские? А теперь — тоже вроде
нас— думают: ах, какие мы девственные, ах, какие мы чистые... Ах, мы никого не насиловали... А что этих социалистов всякий, у кого есть деньги... и спереди и сзади — так ведь это же за настоящие деньги, за валюту, не за какой-нибудь советский червонец!.. Не за трудовой кусок хлеба!
Голос Чекалина стал визглив. Он жестикулировал своим бутербродом из репы... Потом он как-то спохватился...
— Простите, что я так крою... Это, понимаете, не вас персонально... Давайте, что ли, выпьем...
Выпили.
— Вот вы мне ответьте...
— Ответить, конечно, можно было бы, но это не моя тема. Я, видите ли, никогда в своей жизни ни на секунду не был социалистом.
Чекалин уставился на меня в недоумении и замешательстве. Вся его филиппика пролетела впустую — как заряд картечи сквозь привидение.
— Так... Тогда—извините... Не знал... А кем же вы были?..
— Монархистом, — о чём ваше уважаемое заведение имеет исчерпывающие данные...
Видно было: Чекалин чувствовал, что со всем своим негодованием против социалистов он попал в какое-то глупое и потому беспомощное положение. Он воззрился на меня с каким-то недоумением.
— Послушайте... Документы я ваши видел... в вашем личном деле. Ведь вы же из крестьян. Или — документы липовые?
—Документы настоящие... Предупреждаю вас по-хорошему: насчёт классового анализа здесь ничего не выйдет...
Чекалин пожал плечами...
— Ну, в этом разрезе монархия для меня — четвёртое измерение... Я понимаю представителей дворянского землевладения... Там были прямые классовые интересы... Что вам от монархии?
— Много. В частности, то, что монархия была единственным стержнем государственной жизни... Правда, не густым — но всё же единственным.
Чекалин несколько оправился от своего смущения и смотрел на меня с явным любопытством — так, как некий учёный смотрел бы на некое очень любопытное ископаемое.
— Так... Вы говорите — единственным стержнем... А теперь, дескать, с этого стержня сорвались и летим, значит, к чёртовой матери?
— Давайте уговоримся — не митинговать. Масс тут никаких нет. Мировая революция лопнула явственно. Куда же мы летим?
— К строительству социализма в одной стране, — сказал Чекалин, и в голосе его особенной убедительности не было.
— Так... А вы не находите, что всё это гораздо ближе стоит к какой-нибудь весьма свирепой азиатской деспотии, чем к самому завалящему социализму... И сколько народу придётся ещё истребить, чтобы построить этот социализм так, как он строится теперь, — то есть пулемётами... И не останется ли в конце концов на всей пустой Русской земле два настоящих социалиста—безо всяких уклонов — Сталин и Каганович?..
— Это, извините, жульническая постановка вопроса. Конечно, без жертв не обойтись. Вы говорите — пулемётами? Что ж, хлеб тоже штыками выколачивали... Не нужно слишком уж высоко ценить человеческую жизнь... Командир, который в бою будет заботиться не о победе, а о том, как бы избежать потерь, — такой командир ни черта не стоит... Такого— выкрасить и выбросить... Вы говорите — зверства революции... Пустое слово. Зверства тогда остаются зверствами, когда их недостаточно. Когда они достигают цели — они становятся святой жертвой. Армия, которая пошла в бой, потеряла десять процентов своего состава и не достигла цели — она эти десять процентов потеряла зря. Если она потеряла девяносто процентов и выиграла бой, — её потери исторически оправданы. То же и с нами. Мы думаем не о потерях, а о победе. Нам — отступать нельзя... Ни перед какими потерями... Если мы только на вершок не дотянем до социализма, тогда всё это будет зверством и только. Тогда идея социализма будет дискредитирована навсегда. Нам остановки — не дано!.. Ещё десять миллионов! Ещё двадцать миллионов! Всё равно!.. Назад дороги нет! Нужно идти дальше... Ну что ж, — добавил он, заглянув в свою плошку, — давайте, что ли, действовать дальше...
Я кивнул головой. Чекалин налил. Мы молча чокнулись...
— Да, — сказал я,— вы наполовину правы: назад действительно дороги нет. Но согласитесь сами, что и впереди ничего не видать. Господь Бог вовсе не устроил человека социалистом. Может быть, это для вас и не очень удобно, но это факт. Человек живёт теми же инстинктами, какими он жил и во времена Римской империи... Римское право исходило из того предположения, что человек действует прежде всего как добрый отец семейства — cum bonus pater familias, то есть он прежде всего, напряжённее всего действует в интересах себя и своей семьи.
— Философия мещанского эгоизма...
— Во-первых, вовсе не философия, а биология... Так устроен человек. У него крыльев нет. Это очень жалко. Но если вы перебьёте ему ноги, то он летать всё-таки не будет... Вот вы попробуйте вдуматься в эти годы, годы революции: там, где коммунизм, — там голод. Стопроцентный коммунизм — стопроцентный голод. Жизнь начинает расти только там, где коммунизм отступает: нэп, приусадебные участки, сдельщина. На территориях чистого коммунизма и трава не растёт... Мне кажется, что это принадлежит к числу немногих совсем очевидных вещей...
— Да, остатки капиталистического сознания в массах оказались более глубокими, чем мы предполагали... Переделка человека идёт очень медленно.
— И вы его переделаете?
— Мы создадим новый тип социалистического человека,— сказал Чекалин каким-то партийным тоном — твёрдо, но без особого внутреннего убеждения.
Я обозлился.
— Переделаете? Или, как в таких случаях говорит Церковь, совлечёте с него ветхого Адама? Господи, какая чушь!.. За переделку человека брались организации намного покрупнее и поглубже, чем коммунистическая.
— Кто же это брался?
— Религия. А она пред вами имеет совершенно неизмеримые преимущества.
— Религия — перед Коммунизмом?
— Конечно. Религия имеет перед вами то преимущество, что её обещания реализуются — на том свете. А ваши уже много раз проверены здесь, на грешной земле. Тем более что вы с ними очень торопитесь. Социалистический рай у вас уже должен был наступить раз пять: после свержения буржуазного правительства, после захвата фабрик и прочего, после разгрома Белой армии, после пятилетки... Теперь — после второй пятилетки...
— Но мы обещаем не миф, а реальность.
— Скажите, пожалуйста, разве для средневекового человека рай и ад были мифом, а не реальностью? И рай-то этот был не какой-то куцый, социалистический, на одну человеческую жизнь и на пять фунтов хлеба вместо одного. Это был рай всамделишный —бесконечное блаженство на бесконечный период времени... Или — соответствующий ад. И любой христианин двадцатого века живёт и действует по точно таким же стимулам, как действовал христианин-римлянин две тысячи лет тому назад.
— И от нас ничего не останется?
— И от вас ничего не останется. Разве только что-нибудь побочное и решительно ничем не предусмотренное...
Товарищ Чекалин, для вас хода нет. Потому что с каждым вершком углубления революции власть всё больше и больше нуждается в людях не рассуждающих и не поддающихся никаким угрызениям совести. Вот именно поэтому и вам хода нет. Эти эшелоны и эту комнатушку едва ли можно назвать ходом. Вам тоже нет хода, вы обречены. То, что я попал в лагерь несколько раньше, а вы попадёте несколько позже, ничего не решает. Вот только мне в лагере не из-за чего биться головой об стенку... А вы будете биться головой об стенку. И у вас будет за что. Во всём этом моя трагедия и ваша трагедия, но в этом и трагедия большевизма, взятого в целом. Всё равно вся эта штука полным ходом идёт в болото. Кто утонет раньше, кто позже — этот вопрос никакою принципиального значения не имеет...
Чекалин усмехнулся—устало и насмешливо...
— Вот поэтому-то мы и строим коммунизм.
— Так сказать, клин клином.
—Да, клин клином...
— Не очень удачно... Когда один клин вышибают другим, то только для того, чтобы в конечном счёте вышибить их оба...
— Вот мы вышибем всякую государственность... И построим свободное человеческое общество.
Я вздохнул. Разговор начинал приобретать скучный характер. "Свободное человеческое общество"...
— Я знаю, вы в это не верите.
— А вы верите?
Чекалин как-то неопределённо пожал плечами.
— Вы, конечно, церковной литературы не читали? — спросил я.
— Откуда?
— Напрасно. Там есть очень глубокие вещи. Вот, например, это относится и к вам: "Верую, Господи, помоги моему неверию"...
— Как? Как вы сказали?
Я повторил. Чекалин посмотрел на меня не без любопытства...
— Не знал, что попы такие вещи говорить умеют... Сказано крепко.
— Вы принадлежите к числу людей, которые не то что верят, а скорее цепляются за веру... которая когда-то, вероятно, была... И вас всё меньше и меньше. На смену вам идут те, которые ни в какой социалистический рай не верят; которым на всё, кроме своей карьеры, наплевать и для которых вы — как бельмо на глазу... Будущего не знаем — ни вы, ни я. Но пока что процесс революции развивается не в вашу пользу... Люди с убеждениями, какими бы то ни было убеждениями — сейчас не ко двору. На всякие там ваши революции, заслуги, стаж и прочее Сталину в высшей степени наплевать. Ему нужно одно — беспрекословные исполнители...
— Я вовсе и не скрываю, что я, конечно, одна из жертв на пути к социализму.
— Это ваше субъективное ощущение. А объективно вы пропадёте потому, что стоите на пути аппарата, на путях сталинского абсолютизма.
— Позвольте, ведь вы сами говорили, что вы монархист— следовательно, вы за абсолютизм.
— Самодержавие не было абсолютизмом... Русский царь, коронуясь, выходил к народу и троекратно кланялся ему в землю. Это, конечно, символ, но это кое-что значит. А вы попробуйте заставить вашего Сталина поклониться народу —в каком угодно смысле... Куда там к чёрту... Ведь это вождь!.. Гений!.. Полубог!..
— Да... Но Сталин — это наш стержень. Выдернули царя — и весь старый строй рухнул. Выдерните теперь Сталина — и вся партия пойдёт к чёрту... Друг другу в глотку вцепятся.
— Позвольте, а как же тогда с массами?.. Которые, как это — "беззаветно преданные"?..
— Послушайте, Солоневич, бросьте вы демагогию разводить. При чём здесь массы? Кто и когда с массами считался? Если массы зашебаршат — мы им такие салазки загнём! Дело не в массах, дело в руководстве. Вам с Николаем Последним не повезло — это уж действительно не повезло. И нам со Сталиным не везёт. Дубина, что и говорить... Прёт в тупик полным ходом...
— Ага, — сказал я, — признаёте...
— Да, что уж тут... Германскую революцию проворонили, китайскую революцию проворонили. Мужика ограбили, рабочего оттолкнули, партийный костяк — разгромлен... А теперь — не дай Бог — война... Конечно, от нас ни пуха ни пера не останется... Но немного останется и от России вообще. Вот вы о третьей революции говорили. А знаете ли вы, что конкретно означает третья революция?
— Приблизительно знаю...
— Ой ли? Пойдёт мужик колхозы делить — делить их будет, конечно, с оглоблями... Восстанут всякие петлюры и махно. Разведутся всякие кисло-капустянские республики... Подумать страшно... А вы говорите — третья революция... Эх, взялись за гуж — нужно тянуть, ничего не поделаешь... Конечно, вытянем ли — очень ещё неизвестно... Может быть, гуж окажется и действительно не под силу...
Чекалин заглянул в свою плошку, потом в бутылку и, ничего гам не обнаружив, молча опять полез под кровать, в чемодан.
— Не хватит ли?—сказал я с сомнением.
— Плюньте, — ответил Чекалин тоном, не допускающим возражений.
Я и не стал допускать возражений. Чекалин пошарил по столу.
— Где это мой спутник коммуниста?
Я передал ему штопор. Чекалин откупорил бутылку, налил стакан и плошку. Мы сидели и молчали... По одну сторону стола с бутылками (общероссийская надпартийная платформа) — монархист, каторжник и контрреволюционер, по другую — чекист и коммунист. За окном выла вьюга. Мне лезли в голову мысли о великом тупике: то слова Маяковского о том, что "для веселия планета наша плохо оборудована", то фраза Ахматовой— "любит, любит кровушку русская земля". Чекалину, видимо, тоже что-то лезло в голову. Он допил свою плошку, встал, поднялся, стал у окна и уставился в чёрную вьюжную ночь, как бы пытаясь увидеть там какой-то выход, какой-то просвет...
Потом он молча подошёл к столу, снова налил наши сосуды, медленно вытянул полплошки, поставил на стол и спросил:
— Скажите, вот насчёт того, что царь кланялся народу, это в самом деле или только выдумано?
— В самом деле. Древний обряд...
— Интересно. Пожалуй, наше, как вы это говорите, "уважаемое заведение" не очень правильно оценивает настоящую опасность... Может быть, опасность — вовсе не со стороны эсеров и меньшевиков... В прошлом году, — я работал в Сиб-лаге, около Омска, прошёл по деревням слух, что какая-то великая княжна где-то в батрачках работает... — Чекалин снова передёрнул плечами. — Так все колхозы опустели, мужик попёр на великую княжну смотреть... Да. А кто попрёт смотреть на социалиста?..
Но вы делаете одну капитальную ошибку. Вы думаете, что когда нам свернут шею, станет лучше? Да, хлеба будет больше... Но ведь, во всяком случае, миллионов пять будут драться за Сталина. Значит, разница будет только в том, что вот сейчас я вас угощаю коньяком, а тогда, может быть, вы меня будете угощать, в каком-нибудь белогвардейском концлагере... Так что особенно весело оно тоже не будет. Но только вместе с нами пойдут ко всем чертям и все мечты о лучшем будущем человечества. Вылезет какой-нибудь Гитлер — не этот, этот ерунда, а настоящий, мировой... Какая-нибудь окончательная свинья сядет на трон мечгы... Да, конечно, мы ходим по пуп в крови. И думаем, что есть какое-то небо. А может, и неба никакого нету... Только земля — и кровь до пупа. Но если человечество увидит, что неба нет и не было?.. — Что эти миллионы погибли совсем зазря?!..
Чекалин, не переставая говорить, протянул мне свою плошку, чокнулся, опрокинул в себя полный стакан и продолжал взволнованно и сбивчиво:
— Да, конечно, крови оказалось слишком много... И удастся ли переступить через неё — не знаю. Может быть, и не удастся. Нас — мало. Вас —много... Конечно, насчёт мировой революции— это уже пишите письма: проворонили. Теперь бы хоть Россию вытянуть. Чтоб хоть штаб мировой революции остался.
— А для вас Россия — только штаб мировой революции и ничего больше?
— А если она не штаб мировой революции, так кому она нужна?
— Многим, в частности и мне.
— Вам?
— Вы за границей не живали? Попробуйте. И если вы в этот самый штаб верите, гак только потому, что он — русский штаб. Будь он немецкий или китайский, так вы за него гроша ломаного не дали бы, не то что своей жизни...
Чекалин несколько запнулся.
— Да, тут, конечно, может быть, вы и правы. Но что же делать, только у нас, в нашей партии сохранилась идейность, сохранилась общечеловеческая идея. Западный пролетариат оказался сквалыгой. Наши братские компартии просто набивают себе карманы. Мы протянули им товарищескую руку, и они протянули нам товарищескую руку. Только мы им протянули с помощью, а они: нельзя ли трёшку?
— Давайте поставим вопрос иначе. Никакой пролетариат вам руки не протягивал. Протягивало всякое жульё, так его и в русской компартии хоть отбавляй. А насчёт нынешней идейности вашей партии позвольте уж мне вам не поверить. В ней идёт голая резня за власть и больше ничего...
Чекалин снова налил наши сосуды. Репа уже была съедена.
— Да, а на закусочном фронте у нас прорыв... Ну ничего — зато революция, — кисло усмехнулся он. — Н-да, революция... Вам, видите ли, хорошо стоять в стороне и зубоскалить... Вам что? А вот мне... Я с шестнадцати лет в революции. Три раза ранен. Один брат погиб на колчаковском фронте — от белых... Другой — на деникинском, от красных. Отец — железнодорожник, помер от голода... Жена была... И вот —восемнадцать лет... За восемнадцать лет — разве был хоть день человеческой жиз-ии? Ни хрена не было... Так что вы думаете — разве я теперь могу сказать, что вот всё это зря было сделано, давай, братва, обратно?.. А таких, как я, — миллионы...
— Положим, далеко уже не миллионы...
— Миллионы... Нет, товарищ Солоневич, не можем повернуть... Да, много сволочи... Что ж? Мы и сволочь используем. И есть ещё у нас союзник—вы его недооцениваете.
Я вопросительно посмотрел на Чекалина...
— Да, крепкий союзник — буржуазные правительства... Они на нас работают... Так что, может быть, мы и вылезем — не я, конечно, моё дело уже пропащее...
— Вы думаете, что буржуазными правительствами вы играете, а не они вами?
— Ну, конечно, мы играем,— сказал Чекалин уверенно.— У нас в одних руках всё: и армия, и политика, и заказы, и экспорт, и импорт. Там нажмём, там всунем в зубы заказ. И никаких там парламентских запросов. Чистая работа...
— Может быть... Плохое и это утешение: отыграться на организации кабака в мировом масштабе... Если в России делается чёрт знает что, то Европа такой марки и вообще не выдержит. То, что вы говорите, — возможно. Если Сталин досидит до ещё одной европейской войны, он её, конечно, использует. Может быть, он её и спровоцируе т. Но это будет означать гибель всей европейской культуры.
Чекалин посмотрел на меня с пьяной хитрецой.
— На европейскую культуру нам, дорогой товарищ, чихать... Много трудящиеся массы от этой культуры имели? Много мужик и рабочий имели от вашего царя?
— Во всяком случае, неизмеримо больше, чем они имеют от Сталина.
— Сталин — переходный период. Мы с вами — тоже переходный период. По Ленину, наступает эпоха войн и революций...
— А вы довольны?
— Всякому человеку, товарищ Солоневич, хочется жить. И мне тоже. Хочется, чтобы была баба, чтоб были ребятишки, ну и всё такое. А раз нет—так нет. Может быть, на наших костях хоть у внуков наших это будет.
Чекалин вдруг странно усмехнулся и посмотрел на меня, как будто сделал во мне какое-то открытие.
— Интересно выходит... Детей у меня нет—так что и внуков не будет. А у вас сын есть. Так что выходит, в конце концов, что я для ваших внуков стараюсь...
— Ей-Богу, было бы намного проще, если бы занялись своими собственными внуками, а моих предоставили бы моим заботам. И вашим внукам было бы легче, и моим...
— Ну, об моих нечего и говорить. Насчёт внуков — я уже человек конченый. Такая жизнь даром не проходит.
Это признание застало меня врасплох. Так бывает, бывает очень часто — это я знал, но признаются в этом очень немногие. Вспомнились стихи Сельвинского36:
Сволочной Бог — Он-таки знал наперёд, Он-таки выдумал им отомщение, Даже тем, кого штык поберёг, Вошь пощадила, простил священник...
Да, отомщение, конечно, есть... Но во мне вместо сочувствия подымалась ненависть — чёрт их возьми совсем, всех этих идеалистов-энтузиастов-фанатиков. С железным и тупым упорством, из века в век, из поколения в поколение они только тем и занимаются, что портят жизнь — и себе и ещё больше другим... Все эти Робеспьеры и Ленины... С таинственной силой ухватываются за всё, что только ни есть самого идиотского в человеке, и вот сидит передо мною одна из таких идеалистических душ — до пупа в крови (в том числе и в своей собственной)... Он, конечно, будет переть. Он будет переть дальше, разрушая всякую жизнь вокруг себя, принося и других, и себя самого в жертву религии организованной ненависти. Есть ли под всем этим хоть что-то от реальной, а не выдуманной любви— хотя бы к этим пресловутым "трудящимся"? И что такое "сон золотой", навеянный безумцами, которые "любили" человечество — но человечество выдуманное, в реальном мире не существующее. Конечно, Чекалин жалок — с его запущенностью, с его собачьей старостью, одиночеством, бесперспективностью... Но Чекалин вместе с тем и страшен, страшен своим упорством, страшен тем, что ему действительно ничего не остаётся, как переть дальше. И он —попрёт...
Чекалин, конечно, не мог представить себе характера моих размышлений.
— Да... А вы говорите — палачи... Ну,— заторопился он,— не говорите, так думаете.... А что вы думаете, это легко так, до пупа в крови, ходить... Вы думаете — большое удовольствие работать по концлагерям? А вот — работаю. Партия послала... Выкорчёвываем, так сказать, остатки капитализма...
Чекалин вылил в стакан и в плошку остатки второг о литра. Он уже сильно опьянел. Рука его дрожала, и голос срывался...
— А вот когда выкорчуем окончательно — так вопрос: что останется. Может, и в самом деле ничего не останется... Пустая земля. И Кагановича, может, не останется: в уклон попадёт... А вот жизнь была — и пропала. Как псу под хвост. Крышка... Попали мы с вами, товарищ, в переделку. Что называется, влипли... Если бы этак родиться лет через его да посмотреть, что из этого всего вышло... А если ничего не выйдет? Тогда что ж? Прямо в петлю... А вот можно было бы жить... мог бы и сына иметь — вот вроде вашего парнишки... Не повезло... Влипли... Ну что ж, давайте дербалызнем... За ваших внуков. А? За моих? За моих — пропащее дело...
Выпив свою плошку, Чекалин неровными шагами направился к кровати и снова вытянул свой чемодан. Но на этот раз я был твёрд.
— Нет, товарищ Чекалин, больше не могу — категорически. Хватит—по литру на брата. А мне завтра работать...
Мы подошли к двери... На дворе выла всё та же вьюга. Ветер резко захлопнул дверь за мной. Я постоял на крыльце, подставляя своё лицо освежающим порывам метели. К галерее жертв коммунистической мясорубки прибавился ещё один экспонат: товарищ Чекалин, стёршийся и проржавевший от крови винтик этой беспримерной в истории машины»'.
Настоящая «общероссийская платформа» существовала, была очень значительной и к тридцатым годам по сути дела охватывала абсолютное большинство населения СССР, загонявшегося в Социализм. Понимание причин, сформировавших эту «общероссийскую платформу», может много помочь в осмыслении причин войны. Солоневич в талантливом повествовании о Беломорско-Балтийской эпопее поместил ещё один рассказ на ту же тему. Глава «Товарищ Чернов» описывает встречу автора «России в концлагере» с одним из представителей советского молодняка:
«За справками политического характера ко мне особенно часто приходил товарищ Чернов, бывший комсомолец и бывший студент, прошедший своими боками Бобрики, Магнито-сгрой и Беломорско-Балтийский канал: первые два — в качестве "энтузиаста пятилетки", третий — в качестве каторжника ББК. Это был белобрысый сероглазый парень лет двадцати двух—двадцати трёх, медвежьего сложения, которое и позволило ему выбраться из всех этих энтузиазмов живьём...
Разговаривали — сначала, конечно, на обычные лагерные темы: какие статьи, какой срок. Чернов получил десять лег по всё той же статье о терроре: был убит секретарь цеховой комячейки и какой-то сексот. Троих по этому делу расстреляли, восьмерых послали в концлагерь, но фактический убийца так и остался невыясненным.
— Кто убил, конечно, неизвестно,— говорил Чернов. — Может, я, а может, и не я... Тёмное дело.
Я сказал, что в таких случаях убийце лучше бы сознаваться: один бы он и пропал.
— Это нет. Уж уговоры такие есть. Дело в том, что, если не сознается никто, ну, кое-кого разменяют, а организация останется. А если начать сознаваться, ту г уж совсем пропащее дело.
— А какая организация?
— Союз молодёжи — известно какая, других, пожалуй, и нет.
— Ну, положим, есть и другие.
Чернов пожал плечами.
— Какие там другие, по полтора человека. Троцкисты, рабочая оппозиция... Недоумки...
— Почему недоумки?
— А видите, как считаем мы, молодёжь: нужно дават ь отбой от всей советской системы. По всему фронту. Что уж ту г латать да подмазывать — всё это нужно сковыривать ко всем чертям, чтобы и советским духом не пахло. Что теперь нужно? Нужно крестьянину свободную землю, рабочему —свободный профсоюз. А у нас?.. Хозяин нужен... Вы говорите, монархия? Что ж, и о монархии можно поговорить, но не думаю, чтоб из этого что-нибудь вышло. Знаете, пока царь был Божьей милостью— было другое дело. А теперь на Божьей милости далеко не уедешь... Стойте, кто-то там хрустит.
Из-за кустов вышли два вохровца. Один стал в сторонке, с винтовкой наизготовку, другой мрачно подошёл к нам.
— Документы, прошу.
Мы достали наши пропуска...
— Житьё-то у вас — тоже не так, чтобы очень, — сказал Чернов.
— От такого житья... Только тем и живём, что друг друга караулим... Вот, оборвал накомарник об сучья, другого не дают— рожа в арбуз распухла, — свирепо ляпнул вохровец. Лицо у него было действительно опухшее, как от водянки.
Второй вохровец посмотрел неодобрительно на своего товарища и тревожно—па нас.
— Треплешь ты языком, чучело, сядешь же...
— Ну и пусть... Так жить — совсем от разговора отвыкнешь, только и будем коровами мычать. — Вохровец был изъеден комарами, его руки распухли так же, как и его лицо, и настроение у него было крайне оппозиционное.— Ходишь как баран по лесу; опухши, не спамши, а вот товарищ сидит и думает: вот сволочи, тюремщики.
— Да, так оно и выходит, — сказал Чернов.
— А я разве говорю, что не так? Конечно, так. Так оно и выходит: ты меня караулишь, а я тебя караулю. Тем и занимаемся. А пахать, извините, некому. Вот тебе и весь сказ.
— Вас за что посадили? — спросил я вохровца.
— За любопытство характера. Был в Красной Армии, спросил командира: как же это так — царство трудящихся, а нашу деревню — всю под метёлку к чёртовой матери... Кто передох, кого так выселили. Так я спрашиваю: за какое царство трудящихся мы драться-то будем, товарищ командир?
Второй вохровец аккуратно положил винтовку рядом с собой и вороватым взглядом осмотрел прилегающие кусты: нет ли там кого...
— Договоришься ты, — ещё раз сказал он.
Первый вохровец презрительно посмотрел на него сквозь опухшие щёлочки глаз и не ответил ничего. Тот уставился в костёр своими бесцветными глазами, как будто хотел что-то сказать, поперхнулся, потом как-то зябко поёжился.
— Да, оно куда ни поверни... ни туды, ни сюды...
— Вот то-то.
Помолчали. Вдруг где-то в полуверсте к югу раздался выстрел, потом ещё и ещё. Оба вохровца вскочили как встрепанные — сказалась военная натаска. Опухшее лицо первого перекосилось озлобленной гримасой.
— Застукали когось-то... Тут только что оперативный патруль прошёл, эти уж не спустят...
Вслед за выстрелами раздался тонкий сигнальный свист, потом ещё несколько выстрелов.
— Ох ты... Бежать надо, а то ещё саботаж пришьют...
Оба чина вооружённой охраны лагеря скрылись в чаще.
— Прорвало парня, — сказал Чернов. — Вот так и бывает: ходит-ходит человек, молчит-молчит, а потом ни с того ни с сего и прорвётся... У нас, на Бобриках, был такой парторг (партийный организатор) — орал-орал, следил-следил, а потом на общем собрании цеха вылез на трибуну: простите, говорит, товарищи, всю жизнь обманом жил, карьеру я, сволочь делал, проституткой жил... За наган — сколько там пуль — в президиум двух ухлопал, одного ранил, а последнюю пулю — себе в рот. Прорвало. А как вы думаете, среди вот этих караульщиков— сколько наших? Девяносто процентов! Вот говорил я вам, а вы не верили.
— То есть чему это я не верил?
— А вообще, вид у вас скептический. Н-нет, в России — всё готово. Не хватает одного — сигнала. И тогда в два дня — всё к чёртовой матери. Какой сигнал? Да всё равно какой. Хоть война...»1
* * *
Но вернёмся к показаниям Раковского.
«Сейчас нас не интересует разгром СССР, ибо падение Сталина — это разгром коммунизма, несмотря на то, что это коммунизм формальный. Нам удастся превратить его в реальный коммунизм.
Сталинский национал-коммунизм способен ослепить рассудок самых чистокровных коммунистов, помешать им увидеть, что Сталин подчиняет революцию государству, а не государ-ство революции. Сталин считал, что он способен спровоцировать войну в Испании, в которой воевать пришлось бы капиталистическим государствам. Там — важный стратегический пункт, скрещение противоположных влияний капиталистических государств. Можно спровоцировать войну между ними. Теоретически это было правильно, но на практике — нет. И вы видите: война между демократическим капитализмом и фашистским не вспыхнула!
В советской революции восторжествовал термидор, это произошло в силу русского национализма. Коммунизм не сможет быть победителем, если не подавит оставшееся в живых Христианство! В действительности единственным нашим врагом является Христианство! История очень красноречиво говорит об этом; перманентной революции понадобилось семнадцать веков, чтобы добиться своей первой частичной победы — путём создания первого раскола среди Христианства».
Эти показания Раковского следует пояснить. Раковский упоминает о создании «первого раскола среди Христианства»— семнадцативековой работе перманентных революционеров, приведшей к «первой частичной победе». И это служит весьма многозначительным указанием на осведомлённость допрашиваемого как в библейской истории, так и в истории иудейства. Дело вовсе не так просто, нежели это может показаться несведущему ни в древней истории, ни в истории «перманентной революции», ни в истории Христианства. Вряд ли Раковский называет «первым расколом» в Христианской Церкви потрясения, спровоцированные реформами. Хотя, на первый взгляд, датировка как будто совпадает («семнадцать веков перманентной революции» и символическая дата в истории России—1666 год). Но старообрядчество, несмотря на всю масштабность этого печального явления в жизни Русской Церкви и Российского государства, не стало «победой раскола», даже «частичной победой». (Гораздо больших результатов, например, достигли адепты ереси жидовствующих в конце XV века: ересь проникла в Кремль; митрополит Зосима, настоятели Успенского и Архангельского соборов принадлежали к числу самых влиятельных лиц в государстве. Даже великий князь Иоанн Васильевич III благоволил к еретикам.) Старообрядчество фактически не затронуло вселенского Православия, будучи внутрицерковной смутой России, хотя и «Третьего Рима».
Настоящая «частичная первая победа перманентной революции»— это отпадение Запада, 1054 год, обособление римского епископа и подвластных ему народов, принявшее необратимый характер (изменены догматы, что повлекло кардинальные изменения во всём — от литургической практики до нравственных устоев). Скорее всего, Раковский имел в виду эту действительно «первую частичную победу перманентной Революции», произошедшую в середине XI века. За семнадцать веков до раскола, отпадения Запада от Христианства— это эпоха Иезекииля, одного из великих библейских пророков. В библейской книге Иезекииля есть очень конкретные обличения «тайны беззакония» и деятельности «перманентных революционеров». Таковыми, по Иезекиилю, предстают «иудейские старейшины»:
«Старейшины Иудейские сидели пред лицем моим, и низошла на меня там рука Господа Бога... И сказал Он мне: сын человеческий! Видишь ли ты, что они делают? великие мерзости, какие делает дом Израилев здесь, чтобы Я удалился от святилища Моего? но обратись, и ты увидишь ещё большие мерзости. И привёл меня ко входу во двор, и я взглянул, и вот в стене скважина. И сказал мне: сын человеческий! прокопай стену; и я прокопал стену, и вот какая-то дверь. И сказал мне: войди и посмотри на отвратительные мерзости, какие они делают здесь. И вошёл я, и вижу, и вот всякие изображения
157
пресмыкающихся и нечистых животных и всякие идолы дома Израилева, написанные по стенам кругом. И семьдесят мужей из старейшин дома Израилева стоят перед ними, и Иезания, сын Сафанов, среди них; и у каждого в руке своё кадило, и густое облако курений возносится кверху. И сказал мне: видишь ли, сын человеческий, что делают старейшины дома Израилева в темноте, каждый в расписанной своей комнате? ибо говорят: "не видит нас Господь, оставил Господь землю сию". И сказал мне: обратись, и увидишь ещё большие мерзости, какие они делают. И привёл меня ко входу в ворота дома Господня, которые к северу, и вот, там сидят женщины, плачущие по Фаммузе, и сказал мне: видишь ли, сын человеческий? обратись, и ещё увидишь большие мерзости. И ввёл меня во внутренний двор дома Господня, и вот у дверей храма Господня, между притвором и жертвенником, около двадцати пяти мужей стоят спинами своими ко храму Господню, а лицами своими на восток, и кланяются на восток солнцу. И сказал мне: видишь ли, сын человеческий? мало ли дому Иудину, чтобы делать такие мерзости, какие они делают здесь? но они ещё землю наполнили нечестием, и сугубо прогневляют Меня» (Иез.8,1,6-17).
Что означают слова древнего библейского пророка? Что это за «мерзости старейшин дома Иудина»? Современному человеку довольно трудно понять то, что в устах пророка звучит как осуждение крайнего греха — греха богоборчества. Священное Писание упоминает о Фаммузе. Отчётливое объяснение пророчества даёт блж. Иероним. «Фаммуз — это еврейское и сирийское название Адониса, любовника Венеры, которого язычники почитали прекраснейшим юношей, juvenis (отсюда и месяц июнь получил своё название)». В этом месяце, согласно мифу, Адонис был убит и ожил. Культ Фаммуза-Адониса имеет восточное происхождение. Город Библос является тем местом, где воды реки Адонис принимали летом красный цвет, потому что снега Ливана таяли и красные почвы придавали кровавый цвет вешним водам. Библос в древности был центром почитания Фаммуза. В мифах Аккада Фаммуз предстаёт любовником Астарты — «сыном жизни». Фаммуз — подземное
божество, он нисходит в ад. Еврейско-арамейское имя «Фаммуз», происходило от халдейского корня, имеющего значение «гнить». Нетрудно заметить тождественность культов Фамму-за, Адониса, Озириса. Но в данном случае самое важное — отчётливое сходство древних люциферианских мифов с преданием, лёгшим в основу ритуала масонских лож.
Раковский, как видим, очень хорошо знал историю иудейства — и Революции. Он был действительно одним из «Них», продолжателей «тайны беззакония», которую хранили бого-борчествовавшие из «старейшин Израиля» на протяжении веков ещё до пришествия в мир Христа.
Но вернёмся к стенограмме допроса.
«Христианство, управляя индивидуумом, способно аннулировать революционную проекцию советского или атеистического государства, и, как мы видим это в России, дело дошло до создания того духовного нигилизма, который царит в господствующих массах, оставшихся всё же христианскими. Это препятствие не преодолено ещё и за двадцать лег марксизма. Известно, что марксизм называли гегелевским. Так был вульгаризирован этот вопрос. Гегелевский идеализм — это общераспространённое приспособление к невежественному пониманию на Западе природного мистицизма Баруха Спинозы. В конце концов гегельянец, а в силу этого и последователь Спинозы был предан своей вере, но только временно: тактически... "Они" являются спинозистами; дело обстоит так: спинозизм— это "Они", поскольку спинозизм является только версией, адекватной "Их" собственной философии, гораздо более ранней и вышестоящей.
Признаем за Сталиным то, что в отношении религии мы не сделали бы больше, чем он. Мы поступали бы так же. Но если бы Сталин осмелился перейти Рубикон Христианства, национализм и контрреволюционная мощь возросли бы в тысячу раз!
Версальские репарации и экономические ограничения не определялись выгодами отдельных наций. Их абсурдность с арифметической стороны была настолько очевидной, что даже самые выдающиеся экономисты победивших государств вскоре её разоблачили. Только одна Франция требовала на репарации несравненно больше, чем стоили все её национальные владения; ещё хуже было решение наложить на Германию платежи, во много раз большие, чем она могла уплатить, даже запродав себя саму целиком и отдав всю свою национальную продукцию. В конце концов реальным результатом этого явилось то, что на практике Германию заставили проделать фантастический демпинг для того, чтобы она смогла заплатить что-нибудь в счёт репараций. В чём заключался демпинг?..— Недостаточность продуктов потребления, голод в Германии и в соответствующей мере — безработица в импортирующих странах. А раз они не могли импортировать, — то была и безработица в Германии. Голод и безработица на одной и другой стороне: всё это первые последствия Версаля...
На горизонте голодной Германии заблистала скоротечная звезда Гитлера. Пара проницательных глаз остановила на нём свой взгляд. И мир явился свидетелем молниеносного возвышения Гитлера.
Немецкое военное могущество было создано, чтобы дать нам власть в СССР! Если Польша послужила пунктом объединения между Екатериной — царицей России и Фридрихом — королём Германии, то почему Польша не сможет послужить причиной для нахождения совпадения интересов Гитлера и Сталина? Считаете ли вы, что Англия и Франция при их более плохих армиях и авиации по сравнению с Гитлером смогут напасть на объединившихся Гитлера и Сталина? — У Гитлера и Сталина могут найтись совпадения, ибо, будучи весьма разными людьми, они имеют один и тот же корень. Из-за нападения Гитлера и Сталина на Польшу не может возникнуть европейской войны. Гитлеровская угроза против СССР продолжала бы существовать после разделения Польши, так как и Германия и СССР усилились бы в одинаковой степени. Практически — Гитлер больше, потому, что СССР для дальнейшего усиления не нужны ни земли, ни сырьё, а для Германии— нужны. Решение?—Демократии атакуют... и не атакуют агрессора».
Здесь следователь перебил Раковского: «Одновременно атаковать и не атаковать? Это абсолютно невозможно!»
Ответ Раковского был удивительно точным: «Успокойтесь. Не два ли агрессора? Что препятствует тому, чтобы атаковать одного из двух? Демократии объявят войну только одному агрессору, а именно: Гитлеру!
Америка не сможет заставить Францию и Англию напасть одновременно и на Гитлера и на Сталина. Для того чтобы этого достичь, Соединённые Штаты должны были бы вступить в войну с самого же первого дня. А это невозможно: её правители смогут устроить так, что на них нападут, когда им это будет удобно. В этом я вас уверяю. В тех случаях, когда провокация не имела успеха и враг на неё не реагировал, изобреталась агрессия. В своей первой интернациональной войне против Испании', в поражении которой не сомневались, "Они" придумали агрессию, или, вернее, её изобрели "Они". А в 1914-м провокация имела успех.
При наличии совпадений интересов Сталина и Гитлера в отношении нападения на Польшу всё сводится к тому, чтобы добиться оформления этого совпадения и сделать пакт о двойном нападении. — С Гитлером надо вести чистую игру по конкретным и ближайшим вопросам. Сталин должен быть щедрым в предварительных поставках, которых будет домогаться Гитлер, главным образом нефти. Нужно показать Гитлеру, что игра не ведётся с целью спровоцировать его воевать на два фронта.
Великолепная угроза против СССР реальна и существует. Это не гипотеза. Это факт. "Они" уже имеют превосходство над Сталиным, превосходство, которого нельзя отрицать. Сталину предоставляется только одна альтернатива: право выбора, а не полная свобода. Нападение Гитлера произойдёт само собой. "Им" ничего не нужно делать, чтобы оно произошло, а только всего лишь предоставить Гитлеру возможность действовать. Это основная и определяющая реальность, забытая вами при вашем слишком кремлёвском образе мышления.
Я уточняю ещё раз: на Сталина будет сделано нападение. Если Сталин захочет выжить, он будет вынужден реализовать план, предложенный мной и ратифицированный "Ими". Это никакое не чудо: здесь предопределена будущая политика.
Припомните утро 24 октября 1929 года. Придёт время, когда этот день будет для истории Революции более важным днём, чем октябрь 1917 года. 24 октября произошёл крах биржи в Нью-Йорке, начало так называемой "депрессии", настоящая революция. В этом 1929 году, первом году американской Революции, в феврале выезжает из России Троцкий. Финансирование Гитлера гарантировано в июле 1929 года. Думаете, всё это случайно? Четыре года правления президента Гувера употреблены на подготовку захвата власти в Соединённых Штатах и в СССР. В Америке — посредством финансовой революции, а здесь — посредством войны и последующего за ней поражения. Выполнение плана в подобных масштабах нуждается в специальном человеке, направляющем исполнительную власть в Соединённых Штатах, предназначенных стать организующей и решающей силой в мире. Этим человеком в двух лицах был — Франклин и Элеонора Рузвельт37.
Гитлер — необразованный элементарный человек, восстановивший в силу своей природной интуиции и даже вопреки техническому мнению Шахта экономическую систему очень опасного типа. Будучи безграмотным во всех экономических теориях и подчиняясь только необходимости, он устранил, подобно тому, как мы сделали это в СССР, частный и интернациональный капитал. Это значит, он присвоил себе привилегию фабриковать деньги и не только физические, но и финансовые; он взялся за нетронутую машину фальсификации и пустил её в ход на пользу государства. Он превзошёл нас, так как мы, упразднив её в России, заменили её лишь этим грубым аппаратом, называемым государственным капитализмом; это был очень дорого оплаченный триумф в силу необходимости предреволюционной демагогии. — Вот вам два реальных факта для сравнения: Германия и СССР. Скажу даже, что Гитлеру благоприятствовало: он почти не имел золота и поэтому не ипал в искушение создать золотой стандарт. Поскольку он располагал только полной денежной гарантией техники и колоссальной работы немцев, то его "золотым" вкладом стали техника и работа... — Нечто настолько контрреволюционное, что, как вы уже видите, он, как при помощи волшебства, радикально устранил безработицу среди более чем семи миллионов техников и рабочих.
Если Гитлер дошёл до этого вопреки всем окружающим его буржуазным экономистам, то он был бы вполне способен, при отсутствии опасности войны, применить свою интуицию и к мирной продукции... В состоянии ли вы представить, что получилось бы из этой системы, увлёкшей за собой некоторое число государств и приведшей к тому, что они создали бы период автаркии?!.. Если можете, вообразите себе контрреволюционные функции этого!.. — Опасность пока ещё не неизбежна, ибо нам посчастливилось в том, что Гитлер установил свою систему не по какой-либо предшествующей теории, а эмпирически и не сделал формулировок научного характера. Это означает, что у пего не имеется ни научных терминов, ни сформулированной доктрины. Налицо скрытая опасность, ибо в любой момент может появиться — путём дедукции — формулировка. Это очень серьёзно... Гораздо более серьёзно, чем всё показное и жестокое в национал-социализме. Мы не атакуем национал-социализм в своей пропаганде, так как может случиться, что через теоретическую полемику мы сами вызовем формулировку и систематизацию этой, столь решающей экономической доктрины.
Имеется только одно средство: война!»
Вторая указанная Раковским причина неизбежной войны — политическая. Поясняя её, он сказал следователю: «Вы можете понять, что уже одна только необходимость пресечения национализма в Европе вполне заслуживает войны. У нас есть ещё третья причина—религиозная: Христианство.
Какую Совместную деятельность должны будут избрать Соединённые Штаты и Советский Союз перед лицом войны? —
Нейтральность. Но гарантия нейтральности может существовать только тогда, если агрессор не может напасть или это ему не подходит. Следовательно, необходимо спровоцировать столкновение между империалистами. И если это будет принято в теории, то вопрос в действиях есть вопрос только техники.
Вот указания: пакт с Гитлером для раздела между собой Чехословакии и Польши (лучше Польши); Гитлер примет пакт. Если он способен на блеф, то есть захват Польши в союзе с СССР, то для него будет полной гарантией, что демократии уступят. Демократии нападут на Гитлера, а не на Сталина: они скажут людям, что хотя оба виноваты в агрессии, но стратегические и политические причины вынуждают их к тому, чтобы разбиты они были отдельно: сначала Гитлер, а потом Сталин».
На это последовало возражение следователя:
— Но если Гитлер добьётся быстрой победы и если он, подобно Наполеону, мобилизует всю Европу против СССР?
Ответ Раковского:
— Вы забываете о Соединённых Штатах. Вы отвергаете фактор силы.
— А Япония?
— Не достаточно ли им Китая? Японцы очень привержены к самоубийству, но всё-таки не настолько, чтобы быть способными одновременно напасть на Китай и на СССР.
^ ^ ^
Раковский тогда, в тридцать седьмом, сумел спасти свою жизнь. Он сумел переиграть Сталина. — Дальнейшая политика СССР ясно показала это: Сталин последовал советам, которые он в ходе следствия получил от Раковского.
Итак, всё стало на свои места?— Ещё нет. Разумеется, Раковский сказал часть правды — для того, чтобы спасти свою жизнь и скрыть при этом настоящую правду. Хотя сказал он очень и очень многое. Но что не сказал Раковский? О чём он умолчал?
Доктор Ландовский завершил стенограмму допроса своей оценкой услышанного. Вот это заключение:
«Когда Раковский коснулся самого основного в теме, у меня было такое же ощущение, как в тог момент, когда я впервые увидел себя на экране лучей рентгена. Я думаю, мне пришлось наблюдать "рентгенографию Революции" в мировом масштабе. Я много раз перечитывал стенограмму допроса, но каждый раз чувствовал, как возрастало во мне ощущение моего невежества в этом отношении. То, что до сих пор казалось мне истиной и очевидной реальностью, подобной гранитным блокам, где социальный порядок держится, как на скале, неподвижно и вечно, — всё это превратилось в густой туман. Появляются колоссальные, невидимые силы с категорическим императивом... хитроумные и титанические... Перед лицом этого феноменального разоблачения я почувствовал себя подобно человеку из каменного века.
Является ли правдой или нет то, о чём говорил Раковский, является или нет секретной и настоящей силой коммунизма Интернациональный Капитал, но то, что Маркс, Ленин, Троцкий, Сталин — недостаточны для объяснения необычайности происходящего, — это для меня абсолютная истина. Реальны или фантастичны эти люди, которых Раковский называет "Они" почти с религиозной дрожью в голосе?—"Они" существуют, ибо только в этом случае мы сможем объяснить себе наличие, размеры и силы Всемирной Революции.
Из истории событий тех лет известно, что незадолго до начала II Мировой войны Сталин резко изменил политику своих отношений с Германией. Тайна этой неожиданной перемены становится понятной в свете информации Раковского».
Организация большой войны проводилась последовательно. Сначала коммунисты в СССР организовали национал-социалистов в Германии, поставив во главе Гитлера. В 1932 году нацисты и Гитлер получили абсолютную политическую власть— в результате помощи всё тех же коммунистов. Как это произошло?—Очень просто. В конце 1932 года в Германии сложилась такая политическая ситуация: в результате выборов национал-социалисты оказались на первом месте, социал-демократы — на втором, коммунисты—на третьем. Однако, не обладая абсолютным большинством, ни Гитлер, ни социалисты, ни коммунисты не мо.'ли придти к власти. Впрочем, неслучайный кризис и разрешился закономерно.
Политическая схема действий была очень проста, и решение зависело от коммунистов. Естественно предположить, что коммунисты просто обязаны были выступить единым фронтом с социал-демократами: так обеспечивалась верная победа левых сил на выборах. И тем не менее коммунисты поддержали... Гитлера. Почему? Все послевоенные годы историки-коммунисты, как, впрочем, и большинство западных историков, усердно занимались дезинформацией. Приведём пример. В статье-передовице Военно-Исторического Журнала №5 за 1964 год на странице 5-й читаем: «Фашизм —это война... Разве Гитлеру и Муссолини удалось бы захватить власть и ввергнуть Европу в пучину войны, если бы коммунисты и социалисты западноевропейских стран выступили единым фронтом?—Конечно, нет».
В этом ключе и предлагалась трактовка предвоенной мировой политики армией «авторитетных» историков и у нас и на Западе.
Напомним, как пришёл к власти в Италии Бенито Муссолини. Проблема была та же: не хватало голосов, а социалисты и либералы имели больше сторонников. И тогда «товарищ Ленин» запретил итальянским социалистам вступать в коалицию с либералами. Результат — к власти пришёл Муссолини. Кстати, итальянский диктатор и Ленин были лично знакомы не только по Швейцарии, они были единомышленниками и в своё время встречались за шахматной доской на Капри. Дуче даже унаследовал от социалистов из России любовницу.— Анжелика Балабанова38, одна из многочисленных пассий Муссолини, была в прошлом боевой подругой членов «Союза русских социал-демократов». В Швейцарии (1902 г., Лозанна) Бенито обратил па себя внимание немецких и русских револю-пионеров. Муссолини тесно сошёлся с весьма влиятельными людьми, определявшими пути революционного заговора в Европе. В марте 1903-го, в Лозанне, Муссолини написал брошюру «Христос и Гражданин» — в которой он яростно отрицал существование Бога. Тогда же, в Швейцарии, Муссолини на одном из политических сборищ познакомился с Анжеликой Балабановой— родом из богатой еврейской семьи, жившей на Украине. Балабанова приобщила своего любовника к Ницше, Штирнеру, Бабёфу, Марксу... Именно в Швейцарии началось продвижение Муссолини ко власти.
Вернувшись в Италию, Муссолини в 1912 году начал издавать журнал с типично масонским названием «Утопия». Тогда же он стал членом совета Социалистической партии Италии и главным редактором коммунистической газеты «Аванти!» («Вперёд!»). Анжелика Балабанова получила должность заместителя редактора этой газеты.
Жизненный путь и головокружительную политическую карьеру Муссолини в немалой степени объясняет факт его еврейского происхождения. Муссолини любил повторять: «Я слушаю голос моей крови...» — Поясним смысл этой фразы дуче. Отец Бенито Алессандро Муссолини был законченным социалистом и атеистом, что само по себе необычно для крестьянства католической Италии. Своего старшего сына он почему-то назвал еврейским именем — Вениамин, Бенито —и запретил крестить. Но жена Алессандро Муссолини втайне от мужа всё-таки крестила своего первенца. Бенито с детства воспринял убеждения отца: социалистический анархизм, ненависть к Церкви и общественным властям буржуазной Италии.
В ранней молодости авторитетами для Муссолини стали Бланки и Бакунин. Восемнадцатилетний Бенито Муссолини, получивший место учителя начальных классов школы в Пьеве-Саличето, любил декламировать стихи Кардуччи. Джозуэ Кар-дуччи был кумиром для Муссолини. Советская филология высоко оценивала творчество итальянского поэта-сатаниста, автора знаменитого гимна сатане: «Кардуччи — убеждённый противник христианства, тормоза истории. Поэма "К Сатане" воспевает свободу, земную радость, победу человеческого разума над религией. Нобелевская премия 1906 г.»1. Кардуччи занимал одну из самых высоких степеней в иерархии итальянского масонства. Муссолини мог часами декламировать произведения этого поклонника Люцифера. Впоследствии Муссолини исполнил свою заветную мечту, он пошёл по стопам Джозуэ Кардуччи и достиг 30-й степени масонского посвящения. На груди девятнадцатилетнего Бенито появляется медальон с портретом Карла Маркса. Его идеалы окончательно оформились.
Возмужав, Бен женился на... Рахили. С точки зрения понятий о нравственности в христианской европейской стране это была довольно скандальная история. Дело в том, что Рахиль (Ракеле Гауди) была дочерью мачехи Бенито Муссолини, так как его отец, Алессандро Муссолини, овдовев, женился на Анне Гауди. Итак, Бенито «женится» на своей сводной сестре, с матерью которой живёт его отец... — Ещё один шаг к коммунизму. Естественно, «брак» Бенито и Ракели не мог получить церковного благословения и не мог быть официально зарегистрирован. Муссолини захотел присутствовать при родах первого ребенка и был очень впечатлён страданиями жены-сестры. В реестре муниципалитета Ферли новорожденный младенец женского пола был записан как «рождённая Муссолини и неизвестной матерью». Бенито Муссолини решительно отказался крестить свою дочь, что было довольно странно для католической Италии, но вполне логично для рода Муссолини. Биографы дуче сообщают любопытные обстоятельства, связанные с этим. В муниципалитете распространился слух, что социалист Муссолини всё-таки крестил свою дочь — якобы лично носил её в церковь. Бенито отыскал чиновника, болтавшего про «крестины», и побоями заставил отречься от сказанного...
Рождение дочери не остепенило Бенито. Через год он попадает в тюрьму — за революционную деятельность. В ноябре 1911 года в тюремной камере Муссолини пишет, формулируя своё credo: «Ницше трубит зарю возвращения к великому идеалу. Чтобы его понять, нужна новая порода людей, нужны
'КЛЭ. Т.З. М., 1966. Стл. 402.
люди, окрепшие в сражениях, в одиночестве, не боящиеся измерить твёрдым взглядом бездны, распахнутые у их ног. Нужны люди, свободные духом, чтобы торжествовать над Богом и Небытием». Эти идеи Бенито Муссолини пронёс через всю свою жизнь. Ещё в Швейцарии для Бена был заложен фундамент, обусловивший всю его политическую карьеру и определивший его путь, закономерно приведший к Хайму Вейц-ману, председателю Всемирной сионистской, организации. Эти встречи-инструктажи стали важнейшим этапом в жизни Муссолини. Контроль и опека осуществлялись не только в области политики. Методы были вполне традиционпы: большинство любовниц Муссолини были еврейки.
В этом отношении прежде всего должно сказать о Маргарите Сарфати, редакторе престижного итальянского журнала с весьма символичным названием: «Иерархия». Супруга адвоката, бывшая, как и её официальный муж, членом Социалистической партии Италии, Сарфати не скрывала своего иудейского происхождения. Другой заметной фигурой в жизни Муссолини была Ида Далсер, иудейка-социалистка, называвшая Муссолини ласково вполне rio-еврейски: «мой Бен». Старшая дочь Муссолини намеревалась выйти замуж за еврейского промышленника и открыто принять иудейскую веру.— Но Муссолини в то время был уже на вершине политической власти католической Италии, и это добровольное разоблачение религиозных и этнических корней рода Муссолини по вполне понятным политическим причинам не состоялось. По мужской линии династию Муссолини продолжает его единственный правнук. У него странное имя: Гай Юлий Цезарь. Почему? — Всё тот же могущественный «голос крови»... Император Гай Юлий Цезарь, убитый 15 марта 44 года до Рождества Христова, был оплакан только теми, кому он столь покровительствовал,— иудеями Рима.
В 1925 году в Италии официально было запрещено масонство. Но преследованиям подверглось только либеральное крыло итальянского масонства, получившее название по месту своей резиденции: «Великий Восток дворца Джусгиниани». Собственно 1925 год завершил реорганизацию итальянского масонства,— процесс, который начался в 1908 году, когда оформилось правое крыло масонства Италии — «Площадь Иисуса». Муссолини был членом этой организации. Правое масонство являлось настоящим стержнем фашистского режима в Италии. Бенито Муссолини, как и Бальбо, Гранди, Боттаи, Чиано, — всего 45 высших руководителей фашистской Италии, — являлся масоном. Нетрудно заметить, что то же самое имело место и в Германии и в СССР. На самом деле официальное запрещение лож служило наиболее надёжным прикрытием деятельности этой могущественной интернациональной организации. Леонард Спенсер Черчилль, член английского парламента, вошедший в мировую политику как Уинстон Черчилль, с 1901 года состоял в масонском братстве.
Английский поэт Уильям Батлер Иитс (в 1923 году он получил Нобелевскую премию) возглавлял оккультный орден «Золотая Заря», во многом определявший европейскую политику. Иитс принял масонское имя «Брат Демон — Бог Наоборот». В масонстве традиционно состояли фактически все американские президенты...
Но вернёмся к европейским событиям тридцатых годов.
Итак, в Германии власть получил Гитлер. Сталин проделал то же, что и его учитель Ленин в Италии,—запретил немецким коммунистам объединяться с социал-демократами. Победа Гитлеру была обеспечена. Позже фюрер писал: «Хуже всего обстояли дела в 1932 году, когда пришлось подписать множество долговых обязательств, чтобы иметь возможность финансировать прессу, избирательные кампании и вообще всю партийную работу. От имени партии я подписывал эти долговые обязательства, сознавая, что если деятельность партии не увенчается успехом, то всё потеряно»1. Именно тогда Гитлер был спасён, — Америка дала нацистам деньги; но что ещё более важно: политически Гитлера спасли коммунисты из ВКП(б). Такая политика СССР сопровождалась чрезвычайно характерными событиями вну три Страны Советов.
' Г. Пикер. Застольные разговоры Гитлера. Запись от 5 мая 1942 года. Смоленск, 1998. С. 258.
До 1934 года нет никаких свидетельств о национальной, то есть русской, политике Сталина. Наоборот. В своём программном докладе на XVI СъеЗде Партии, 27 июня 1930 года Сталин весьма подробно и основательно разоблачал «уклон великорусского шовинизма». Сталин совершенно отчётливо определил задачу для советских коммунистов и дал установку, сформулировав её так: «Нетрудно понять, что этот уклон отражает стремление отживающих классов господствовавшей ранее великорусской нации вернуть себе утраченные привилегии. Отсюда главная опасность! — Опасность великорусского шовинизма!»39 Чуть позже, 5 февраля 1931 года, Сталин, касаясь военной истории России, изрёк удивительные вещи, не имеющие ничего общего с реальной историей нашей страны. Вот эти мысли "вождя всех угнетённых": «История старой России состояла, между прочим, в том, что её непрерывно били. Били монгольские ханы. Били турецкие беки. Били шведские феодалы. Били польско-литовские паны...»
Придёт время, и Сталин вспомнит и Димитрия Донского, и Суворова, и Ушакова, бивших этих самых «монгольских ханов и турецких беков», он вспомнит и славные победы России над «шведскими феодалами». Он вспомнит и о Минине и Пожарском. Но это будет много позже, а главное, перед лицом смертельной военной опасности.
Однако не все обитатели Страны Советов были согласны с такой трактовкой тысячелетней Русской истории. В 1934 году Иван Солоневич, впоследствии известный писатель Русского Зарубежья, находился в качестве заключённого в одном из лагерей ББК (Беломорско-Балтийский Комбинат, на июнь 1934 года лагерное население этого государства в государстве исчислялось в 286 тыс. человек). Однажды произошёл весьма любопытный обмен мнениями по поводу сталинского «били — били». Оппонентом Солоневича был молодой заключённый, монтёр Климченко по прозвищу Пигалица. Разговор произошёл во время нелегального празднования «в честь» удачного побега одного из лагерников.
«Когда уже слегка было выпито, Пигалица ни с того ни с сего вернулся к теме о старом режиме:
— Вот вы всё о старом режиме говорите...
Середа слегка пожал плечами:
— Ну, я не очень-то об нём говорю, а всё—лучше было...
Пигалица вдруг вскочил:
— Вот я вам сейчас одну штуку покажу—речь Сталина.
— А зачем это? — спросил я.
— Вот вы всё про Сталина говорили, что он Россию морит...
— Я и сейчас это говорю...
— Так вот, это и есть неверно. Вот я вам сейчас разыщу.— Пигалица стал рыться на книжной полке.
— Да бросьте вы, речи Сталина я и без вас знаю...
— Э нет, постойте, постойте. Сталин говорит о России, то есть что нас все кому не лень били... О России, значит, заботится... А вот вы послушайте.
Пигалица достал брошюру с одной из "исторических" речей Сталина и начал торжественно скандировать:
— "Мы отстали от капиталистического строя на сто лет. А за отсталость бьют. За отсталость нас били шведы и поляки. За отсталость нас били турки и били татары, били немцы и били японцы... Мы отстали на сто лет. Мы должны проделать это расстояние в десять лет, или нас сомнут..."
Эту речь Сталина я, конечно, знал. У меня под руками нет никаких "источников", но не думаю, чтобы я сильно её переврал— в тоне и смысле во всяком случае. В натуре эта тирада несколько длиннее. Пигалица скандировал торжественно и со смаком: "били-били, били-били..." Его белобрысая шевелюра стояла торчком, а в выражении лица было предвкушение того, что вот раныне-де все били, а теперь, извините, бить не будут. Середа мрачно вздохнул...
— Вот,— сказал Пигалица торжествующе,— а вы говорите, Сталин против России идёт.
— Он, Саша, идёт за мировую революцию. И за некоторые другие вещи. А в общем, здесь, как и всегда, врёт он — и больше ничего.
— То есть как это врёт? — возмутился Пигалица. — Что, не били нас?
Пигалица опустил брошюрку и смотрел на меня откровенно растерянным взглядом.
— Ну, скажем, Саша, нас били татары. И шведы и прочие. Подумайте, каким же образом вот тот же Сталин мог бы править одной шестой частью земной суши, если бы до него только "мы" и делали, что шеи свои подставляли? А? Не выходит?
— Что-то не выходит, Саша, — подхватил Ленчик. — Вот, скажем, татары, где они теперь? Или шведы. Вот этот самый лагерь, сказывают, раньше на шведской земле стоял, была тут Швеция... Значит, не только нас били, а и мы кому-то шею костыляли, только про это Сталин помалкивает...
— А вы знаете, Саша, мы и Париж брали, и Берлин брали...
— Ну, это уж извините, тут уж вы малость заврались. Насчёт татар ещё туда-сюда, а о Берлине—уж извините.
— Брали, — спокойно подтвердил Юра, — хочешь, завтра книгу принесу — советское издание... — Юра рассказал о случае во время ревельского свидания монархов, когда Вильгельм II спросил трубача какого-то полка: за что получены его серебряные трубы? "За взятие Берлина, Ваше Величество..." — "Ну, этого больше не случится", —"Не могу знать, Ваше Величество"...
— Так и сказал, сукин сын?—обрадовался Пигалица.
— Учили же вы когда-то русскую историю?
— Учить не учил, а так, книжки читал: до революции — подпольные, а после—советские: не много тут узнаешь.
— Вот что,— предложил Ленчик,—мы пока по стаканчику выпьем, а там устроим маленькую передышку, а вы нам, товарищ Солоневич, о русской истории малость порасскажете... Я, конечно, читал порядочно, только, знаете, всё больше "наше, советское"... Так вот, значит, на порядке дня: стопочка во славу русского оружия и доклад товарища Солоневича. Слово предоставляется стопочке: за славу...
— Ну, это как какого оружия, — угрюмо сказал Мухин, — за "красное", хоть оно пять раз будет русским, пей сам.
— Э нет, за "красное" и я пить не буду, — сказал Ленчик.
Пигалица поставил поднятую было стопку на стол.
— Так это, значит, вы за то, чтобы нас опять били?
— Кого это нас? Нас и так бьют —лучше и не надо... А если вам шею накостыляют — для всех прямой выигрыш, — Середа выпил свою стопку и поставил её на стол.
— Тут птичка моя, Пигалица, такое дело, — русский мужик— он, известное дело, задним умом крепок: пока по шее не вдарят — не перекрестится. А когда вдарят, перекрестится — так только зубы держи... Скажем, при Петре набили морду под Нарвой, перекрестился — и крышка шведам. Опять же при Наполеоне... Теперь, конечно, тоже набьют, никуда не денешься...
— Так что, и ты-то морду бить будешь?
— А ты в Красную Армию пойдёшь?
— И пойду.
Мухин тяжело хлопнул кулаком по столу.
— Сукин ты сын, за кого ты пойдёшь? За лагери? За то, чтоб , дети твои в беспризорниках бегали? За ГПУ, сволочь, пойдёшь? < Я тебе, сукину сыну, сам первый голову проломаю... — Лицо Мухина перекосилось, он опёрся руками о край стола и приподнялся. Запахло скандалом. ;
— Послушайте, товарищи, кажется, речь шла о русской истории... давайте перейдём к порядку дня, — вмешался я.
По Пигалица не возразил ничего. Мухин был чем-то вроде его приёмного отца, и некоторый решпект к нему Пигалица чувствовал. Пигалица выпил свою стопку и что-то пробормотал Юре, вроде: "Ну, уж там насчёт головы — ещё посмотрим..."
Середа поднял брови:
— Ох и умный же ты, Сашка, таких умных немного уже осталось... Вот поживёшь ещё с годик в лагере...
— Так вы хотите слушать или не хотите?—снова вмешался я.
Перешли к русской истории. Для всех моих слушателей это
был новый мир. Как ни были бездарны и тенденциозны ило-вайские старого времени — у них были хоть факты. У иловай-ских советского производства нет вообще ничего: ни фактов, ни самой элементарной добросовестности. По этим иловай-ским доленинская Россия представлялась какой-то сплошной помойкой, её деятели — сплошными идиотами и пьяницами, её история — сплошной цепью поражений, позора... От хазар,
половцев, печенегов, татар, от полоняничной дани, которую платила крымскому хану ещё Россия Екатерины II, до постепенного и последовательного разгрома Россией величайших военных могуществ мира — татар, турок, шведов, Наполеона; от удельных князей, правивших по ханским полномочиям, до гигантской Империи, которою вчера правили цари, а сегодня правит Сталин,— весь этот путь был моим слушателям неизвестен совершенно.
— Вот мать их... — сказал Середа,—читал, читал, а об этом, как это на самом деле, слышу первый раз.
Фраза Александра III: "Когда русский царь удит рыбу — Европа может подождать" — привела Пигалицу в восторженное настроение:
— В самом деле? Так и сказал? Вот сукин сын! Смотри ты... А?
— Про этого Александра,—вставил Середа, — пишут, пьяница был.
— У Горького о нём хорошо сказано каким-то мастеровым: "Вот это был царь —знал своё ремесло", — сказал Юра. — Звёзд с неба не хватал, а ремесло своё знал...
— Всякое ремесло знать надо,—веско сказал Мухин,— вот понаставили "правящий класс" — а он ни уха ни рыла...
Я не согласился с Мухиным: эти своё ремесло знают почище, чем Александр III знал своё,—только ремесло у них разбойное...
— А главное—так что же дальше?—скорбно спросил Середа.
Ленчик протянул руку над столом и стал отсчитывать по
пальцам. — Первое дело: раньше всякий думал — моя хата с краю, нам до государства никоторого дела нету, теперь каждый понимает: ежели государство есть — держаться за него надо: хоть плохое, а держись.
— Так ведь и теперь у нас государство есть,— прервал его Юра.
— Теперь?—Ленчик недоумённо воззрился на Юру. —Какое же теперь государство? Ну, земля? Земля есть — чёрт ли с неё? У нас теперь не государство, а сидит хулиганская банда, как, знаете, в деревнях бывает, собирается десяток хулиганов...
Ну, не в том дело... Второе: вот возьмите вы Акулынина — можно сказать, глухой мужик, дремучий мужик, с уральских лесов... Так вот, ежели ему после всего этого о социализме да об революции начнут агитировать — так он же зубами глотку перервёт... Теперь третье: скажем, Середа — он там когда-то тоже насчёт революции вожжался.
Середа недовольно передёрнул плечами:
— Ты бы о себе говорил.
— Так что ж, я и о себе скажу то же: думал, книжки всякие читал, вот, значит, свернём царя, Керенского, буржуев, хозяев— заживём!.. Зажили! Нет, теперь на дурницу у нас никого не поймаешь. — Ленчик посмотрел на свою ладонь — там ещё , осталось два неиспользованных пальца. —Да... Словом, выпьем пока что. А главное, народ-то поумнел... Теперь ежели хулиганов этих перевешаем — государство будет — во! — Ленчик сжал [ руку в кулак и поднял вверх большой палец. — Как уж оно бу- > дет, конечно, неизвестно, а—будет! Мы им ещё покажем! '
— Кому это "им"? !
— Да вообще. Чтоб не зазнавались! Россию, сукины дети, делить собрались...
— Да, — сказал Мухин.— кое-кому морду набить придётся, ничего не поделаешь...
— Так как же вы будете бить морду? — спросил Юра.— С Красной Армией?
Ленчик запнулся.
— Нет, это не выйдет, тут—не по дороге.
— А это — как большевики сделали: они сделали по-своему правильно, — академическим тоном пояснил Середа,— старую армию развалили, пока там что — немцы Украину пробовали оттяпать.
— Пока гам что, — сказал Юра, — а ничего хорошего и не вышло.
— Ну, у них и выйти не может, а у нас выйдет.
Это сказал Пигалица — я в изумлении обернулся к нему. Пигалица уже был сильно навеселе. Его вихры торчали в разные стороны, а глаза блестели возбуждёнными искорками — он уже забыл и о Сталине, и о "били-били".
— У кого это у нас?
— Вообще у нас, у всей России, значит. Вы подумайте, полтораста миллионов; да если мы все навалимся, ну все, ну чёрт с ними, без партийцев, конечно... А то вот хочешь учиться, сволочь всякую учат, а мне... Или, скажем, у нас в комсомоле— ох и способные же ребята есть, я не про себя говорю... В комсомол полезли, чтобы учиться можно было, а их — на хлебозаготовки... У меня там одна девочка была, послали... ну, да что и говорить... Без печёнок обратно привезли...— По веснушчатому лицу Пигалицы покатились слёзы. Он опустился на стол, уткнул голову на руки, и плечи его стали вздрагивать...
Ленчик обежал кругом стола и стал трясти Пигалицу за плечи.
— Да брось ты, Саша, ну, померла, мало ли народу померло этак, ничего—пройдёт, забудется...
Пигалица поднял своё заплаканное лицо — и удивил меня ещё раз:
— Нет — это им, брат, не забудется... Уж это — не забудется!..»'
Приписывание Сталину роли инициатора «воскрешения» России абсолютно несостоятельно. В самом конце 1930 года Сталин писал: «Руководители революционных рабочих всех стран с жадностью изучают поучительнейшую историю рабочего класса России, его прошлое, прошлое России, зная, что, кроме России реакционной, существовала ещё Россия революционная, Россия Радищевых и Чернышевских, Желябовых и Ульяновых, Халтуриных и Алексеевых»40.
В 1939 году XVIII Съезд коммунистической партии СССР проходил под знаком грядущих и неизбежных в скором времени эпохальных событий — Мировой войны. Генерал-майор Лобачёв, участник Съезда, писал 10 марта 1939 года: «Два десятилетия минуло после того, как почти мальчишка стоял я здесь в карауле, с восторгом провожая делегатов конгресса Коминтерна. Теперь на этом посту стоял другой юноша, и я приветствовал его, может быть, делегата будущего Мирового
Съезда победившего Коммунизма!»'
* * *
Коммунисты XX века, наследники древних поклонников сатаны, царствующего в хаосе кровавых потрясений, исповедовали как непреложный догмат, что только Мировая война приведёт их к вожделенной цели — Мировой Революции, новому мировому порядку. Теперь в просвещённом XX столетии уже не сотни и не тысячи человеческих жертв приносились на алтарь служения древнему змию — Люциферу (Быт. 3,1); теперь десятки миллионов умерщвлялись во славу того же злого божества— демона Мировой Революции. «Гениальный вождь всех угнетённых» в своей программной работе «Вопросы ленинизма» писал как о непоколебимой догме коммунизма: «Мы должны двигаться вперёд так, чтобы рабочий класс всего мира, глядя на нас, мог сказать: вот он, мой передовой отряд, вот она, моя ударная бригада, вот она, моя рабочая власть, вот оно, моё отечество! Они делают своё дело — наше дело. — Хорошо! Поддержим их против капиталистов и раздуем дело Мировой Революции! Должны ли мы оправдать надежды мирового рабочего класса, выполнить свои обязательства перед ним? — Да, должны! —если мы не хотим опозориться вконец!»
Увы, пришлось опозориться вконец, и в двадцатом под Варшавой, и в сороковом на финской войне. Советская власть опозорилась вконец и в сорок первом, когда в самом начале войны треть её рабоче-крестьянской Красной Армии отказалась защищать Социализм, а население страны с надеждой ожидало крушения советского ига.
СОДЕРЖАНИЕ
глава I. Предыстория............... 5
глава II. Мировая война..............179
глава III. Энигма.....................324
Х.Г. Раковский - один из посвященных в тайну Второй Мировой войны,
Гринвуд, Бевин, Бивербрук, Вуд.
Британский Военный кабинет 1941 г.
Андерсон, Черчилль, Эттли, Идеей.
Чемберлен зачитывает текст Мюнхенского Соглашения. Лондон 1938 г.
Фюрер и дуче.
И. Сталин, К. Ворошилов, А. Андреев.
Католические священники - члены фашистской милиции
Рим 1931 г.
Плакат. Н. Карпов 1947 г.
Плакат.
В. Добровольский 1939 г.
Плакат.
П. Соколов-Скаля 1941 г.
М. Тухачевский.
В. Триандофиллов. Е. Шиловский. А. Лапчинский.
«U-123» (капитан Рейнхард Хардеген) входит в порт приписки после боевого похода. Вымпелы означают потопленные суда и их тоннаж. Киль. 1942 г.
«Нас влекёт сила к мировой революции!.. До нас доходит вопль наших западных братьев, рабочих и крестьян... Мы не могим им не помочь... И поэтому да здравствует непобедимая Красная Армия!..
Нам, товарищи, не дают спокойно работать!.. Нас заставляют усё время воивать. На нас мировая буржуазия натравляет разных генералов, и мы должны усё время с винтовкой в руке защищать красную Расею от нашествия белых генералов, а с ними и мировых хищников-поработителей пролетариата!..»
Речь М. И. Калинина перед пролетариями Екатеринослава. 1921 г.
США вступает в войну.
Э Кинг.
Дж. Форрестол.
Ч. Нимиц.
Д. Макартур. Э. Кинг. У. Хэлси.
Т. Филлипс.
1 XVIII съезд ВКП(б). Отчётный доклад т. Сталина о работе ЦК ВКП(б). Стенографический отчёт. ОГИЗ. 1939. С. 12-15.
2 левую сторону: идите от Меня, проклятые, в огонь вечный, уготованный диаволу...» (Мф.25, 31, 41). Советская власть по какой-то сокровенной причине именовала сооружения огненных памятников «вечным огнём», тем самым явно отвергая многовековую традицию поминовения усопших воинов, всегда существовавшую в Православной России, заменив «вечный покой» на «вечный огонь», а крест, водружаемый в знак подвига жертвенной любви, на «пламенеющую пентаграмму».
3 'Кузьмина Ефимья Ивановна, 1908 г. р., д. Стеревнёво //Звенья. Вып. 1-й. М., 1991. С. 138. Усвятский р-н Псковской обл., 1975 г.
4 Фадеева Татьяна Павловна, 1905 г. р., д. Осмоловичи //Там же. С. 143. Городокский р-н Витебской обл., 1976 г.
5 ные годы» //Москва послевоенная. 1945-1947. Архивные документы и материалы. ML, 2000. С. 75.
6 0 масонстве ген. Брусилова упоминает профессор Дипломатической академии МИД РФ В. Г. Сироткин в своём исследовании «Золото и недвижимость России за рубежом» (М., 2000. С. 126-127).
7 Тивель (Левит) А. Ю. (1899-1937). 1921-1922 гг. — секретарь Вос
точного отдела ИККИ; 1922-1923 гг. — зав. Секретариата Г.Е.Зиновье
ва; 1923-1924 гг. — секретарь журнала «Коммунистический Интернацио
нал», 1924-1925 гг.— секретарь АПО ИККИ. 1926-1930 гг.—зав. Ино
странным отделом ЦК ВКП(б). Август 1936 г. — исключён из ВКП(б),
8 ' Член партии с 1913 г. После октября 1917-го — член коллегии Военного комиссариата. С сентября 1918-го по 1924 г. —зам. наркомвоен-мора и зам. председателя РВС РСФСР (СССР), 1924-1925 — председатель треста «Моссукно». Погиб во время командировки в США.
Лашевич М.М. (1884, Одесса 30.08.1928, Харбин). Лашевич был другом Троцкого ещё но юношеским годам в Одессе, где он учился в ремесленном училище «Труд». Поэтому «свои» звали М. М. Лашевича: «Миша Трудник». 1918 г. — член Петроградского комитета РСДРП(б) и военно-революционного комитета. С 1918-го по 1920 г. занимал должности командующего 3-й армией, член РВС важнейших фронтов РККА, командующий 15-й армией. С 1925 г. — кандидат в члены ЦК, зам. наркома по военным и морским делам СССР. 1926-1928 гг. — зам. пред. правления КВЖД. Покончил жизнь самоубийством.
9 XVIII съезд ВКП(б). Стенографический отчёт. ОГИЗ. 1939. С. 398-400.
10 После неудачи в Германии, Крылов, действовавший в Лейпцигской ЧК под фамилией «Скоблевский», был арестован и приговорён немецким судом к повешению.
11 Г. Беседовский. На путях к термидору. М., 1997. С. 71, 85, 86.
12 Карский официально фигурировал под фамилией-кличкой «Тыщук».
13 «Убеждённый холостяк, полиглот, аскет-фаиатик», Чичерин на самом деле был гомосексуалистом и алкоголиком. В разговорах с сотрудниками дипломатического ведомства Макс Литвинов (Мейер Баллах) прямо называл наркома «педерастом и ненормальным». Нарком иностранных дел СССР платил Литвинову лютой ненавистью. Это однако не помешало Литвинову стать преемником Чичерина, хотя тот прочил на своё место Куйбышева. Планам Чичерина не суждено было сбыться: с 1928 года он уже не мог исполнять свои обязанности дипломата. Официальная причина — полиневрит (возникший на почве алкоголизма). Но все знали: у Чичерина прогрессировавшее душевное расстройство.
14 Б. Бажанов. Воспоминания бывшего секретаря Сталина. Париж, 1980. С. 67.
15 Г. Беседовский. На путях к термидору. М„ 1997. С. 356-357.
16 Точно так же распространяли и «Капитал» Маркса: первый перевод
17 библии коммунизма появился па русском языке. Это неслучайное совпадение— лишь одна из вех, отмечающих путь Революции в XX столетии.
18 Беседовский был далеко не рядовым членом советских развед нов и партийной номенклатуры. Степень его информированност] зволяла Беседовскому выполнять исключительные но своей слож! спецзадания на Западе, выдавая себя за личного телохранителя Сте (под именем Имам Разуза), офицера советского Генштаба, помои военного атташе во Франции (Иван Крылов), полковника Кирилл линова и даже племянника Статина (Буду Сванидзе).
Беседовскому было известно очень многое. Он достоверно знал о надлежности к масонству Троцкого, Раковского, Ягоды и других лиц первой величины партийной номенклатуры.
' Г. Беседовский. На путях к термидору. М., 1997. С. 259, 301.
Н. Рабичев. Сергей Миронович Киров. Героический боец Партии Ленина-Сталина //Жизнь замечательных большевиков. Леноблиздат, 1937. С. 14-15.
19 ' То, что в советской историографии С. М. Киров (Костриков) неизменно выступает в роли добродетельного, честного коммуниста, само по себе не удивительно. Странным представляется попытка Д. Волкого-нова убедить своих читателей, что Киров действительно был добродетельным, хотя бы и в советском понимании этого слова. Волкогонов бессовестно—для историка — пишет: «Сергей Миронович Киров сумел сохранить своё доброе имя,... бесконечно преданный делу, простой, отзывчивый человек. Везде, где бы ни работал Киров, люди любили этого общительного и скромного руководителя... Кирова по ленинской рекомендации направили в Азербайджан» (Д. Волкогонов. И. В. Сталин. Триумф и трагедия. Кн. 1. 4.2. М„ 1989. С. 84).
Впрочем, толкование советской истории генералом Волкогоновым, выпускником Военно-политической Академии им. Ленина, только на первый взгляд странное. Генерал-замполит успешно выполнял ответственное задание настоящих властителей страны, внося свою посильную ленту в конструирование историко-политической схемы для постсоветских времён: во всём (и в хорошем и в плохом) виноват Сталин. Такая трактовка позволяет закрыть многие проблемы и забыть про неудобные и опасные вопросы, потому что все события с 1925 по 1953 год «объясняются» одним словом: «Сталин».
' Очень интересное место речи Кирова. Дело в том, что абсолютное большинство авангарда Великой Октябрьской действительно были •нолуазиатами»: восточноевропейское еврейство — это, как показало исследование А. Кестлера («Тринадцатое колено»), ашкенази, т. е. потомки тюрков Хазарии, принявших иудаизм.
20 Справедливости ради должно сказать, что для Кострикова-Кирова всё к роковому для него 1934 году складывалось фатально — даже его жена выбыла из игры. Обострившееся психическое расстройство, по сути дела перешедшее в помешательство, привело к тому, что М.Л.Маркус содержалась в особых условиях — окна её комнаты пришлось закрыть железными решётками...
21 ' «И увидел я другого зверя, выходящего из земли...» (Откр. 13,11).
22 Е. Ярославский. Жизнь и работа В. И. Ленина. Изд. 3-е. М. ГИЗ. Б. г. С. 225-226.
23 А. Р. Дзенискевич. История с «ампирным ангелом» // Искусство Ленинграда. 1989. №2. С. 59.
24 ЦГА СПб. Ф. 3200. Он. 6. Д. 8. Л. 50, 52 об.
25 XVII съезд ВКП(б). Первое заседание. Отчётный доклад товарища Сталина о работе ЦК ВКП(б). Стенографический отчёт. М.: Партиздат, 1934. С. 14.
26 «Война и революция». Сб. № 22. С. 188. — «Война и революция», ежемесячный военный журнал; выходил с 1 января 1925 года вместо журнала «Военная Мысль и Революция». М.В.Фрунзе возложил на него задачу стать центральным органом армии и флота. С 1926 года выходил под общей редакцией Ворошилова, Бубнова, Уншлихта, Каменева, Тухачевского и Эйдемана. В наказе, данном журналу М.В. Фрунзе, подчёркивается, что он должен стать органом теоретического руководства военно-научной деятельности как внутри армии, так и вне её, проводником взглядов, вырабатываемых на основе применения к военному делу марксистского метода... Особое внимание уделяется вопросам экономики войны, военно-политическим вопросам, а также освещению зарубежной военно-научной жизни и военной жизни за границей.— БСЭ. Изд. 1-е. Т. 12. М., 1928. Стл.650.
27 "М.Тухачевский. Избранные произведения. 1919-1927 гг. Т. 1. М., 1964. С. 258.
28 Настоящее имя Крысто Станчев (01.08.1873-11.09.1941).
29 Здесь имеется в виду революционный лозунг Новейшей истории: •«Свобода, равенство, братство».
30 ЦА МВД России. Ф.7. On. 1. Д. 1162. Л. 6. Подлинник. (Стиль и орфография документа приведены без изменений.)
31 ' "Цветные" полки состояли из офицеров именных дивизий — Кор-ииловекой, Дроздовекой, Марковской, Алексеевской,- вошедших в корпус Кутепова. Офицеры носили цветные кокарды на фуражках: чёрное с красным — корниловцы, чёрное с белым — марковцы, вишнево-белое — дроздовцы, голубое с белым — алексеевцы.
Митрополит Вениамин (Федченков). На рубеже двух эпох. М„ 1994. С. 231-232, 240-244.
32 Н. Плешко. Из прошлого провинциального интеллигента //Архив Русской революции. Т. IX. Берлин, 1923. С. 233.
33 А. А. Валентинов. Крымская эпопея //Архив Русской революции. Т. 5. Берлин, 1922. С. 24.
34 А. Деникин. Путь русскою офицера. М, 2002. С. 407.
35 При Советской власти Сокольников-Бриллиант занимал руководящие посты вплоть до января 1937-го, когда по делу «антисоветского троцкистского центра» был арестован и приговорён к десяти годам тюремного заключения. 21 мая 1939 г. убит в тюрьме сокамерниками.
36 Создаёт экспериментальные стихи, используя жаргоны — воровской ("Вор"), одесско-еврейский ("Мотька-Малхамовес")... В своих поисках иногда доходил до зауми. Участник похода "Челюскина" (1933). Автор поэмы "Умка—Белый Медведь" (1933), пьесы о величии революции... В пьесе "Пао-Пао" разоблачал основы "обезьяньего" собственнического мира. Пьеса С. "Человек выше своей судьбы" (1962) рассказывает о последних месяцах жизни В. И. Ленина». — Краткая Литературная Энциклопедия. Т. 6. М„ 1971. Стл. 736-737.
' И. Солоневич. Россия в концлагере. С. 192, 195-210.
И. Солоневич. Россия в концлагере. М., 1999. С. 427-431.
37 15 февраля 1898 года взорвался американский крейсер «Мен», сто-ч.явший в Гаванской бухте. США обвинили Испанию, — так началась «нужная» для Америки война. Когда много лет спустя крейсер был поднят и обследован, оказалось, что взрыв не был произведён «исиапской» миной, а произошёл изнутри корабля...
38 Примечательно, что пи одно советское академическое издание не указывает отчества этой «русской» революционерки. А между тем её отец был крупным черниговским купцом, евреем по национальности, иудеем по вере и носил весьма характерное имя — Исаак. Впрочем, такого рода умолчания вполне понятны, когда речь идёт о значимых фигурах истории: Ленин и Муссолини, как и Черчилль, Рузвельт и Сталин, не представляют в этом отношении исключения...
39 И. В. Сталин. ПСС. Т. 12. С. 370-371.
40 Перечисление этих имён Сталиным обретает зловещий символизм, если иметь должное представление о заслугах упомянутых террористов перед Революцией.
Наивные попытки снять противоречия в истории СССР через искусственное построение схемы «национальной революции», якобы начатой Сталиным и якобы имевшей целью ни больше ни меньше как свержение еврейского ига, есть только свидетельство полного непонимания реальной истории, событий, свершающихся на наших глазах в России и мире.
